***
Все было не так, пошло не по плану. Не зря Драко тревожило слишком легкое и гладкое начало процесса. Недаром чутье или интуиция подсказывали быть внимательным и осторожным. И вот умница-удача преподнесла Малфою неприятный сюрприз и улыбнулась его оппоненту в тридцать два зуба. Поначалу судебное заседание не вызывало ни вопросов, ни каких-либо тревог и опасений. Блейз неплохо поработал и подготовил свидетелей с их стороны. Несмотря на то, что Кесслер не преминул обвинить Джинни в разглашении врачебной тайны и рьяно упирал на то, что Джордж законченный алкоголик, которому чуть ли не повсюду мерещатся разные люди и неблаговидные ситуации, и брат и сестра держались с достоинством и просто олимпийским спокойствием. Драко был уверен, что оба его свидетеля произвели благоприятное впечатление на судей. Шаткую позицию Дина и Парвати Томасов – свидетелей с противоположной стороны, призванных уведомить суд о том, какая дружная и гармоничная семья у Рона и Гермионы, Малфой разметал в пух и прах всего лишь двумя замечаниями. Он просто напомнил Дину о его бесконечных, известных всему городу, романах, а Парвати весьма недвусмысленно намекнул, что душевные раны от измен мужа не затягиваются с постоянным пополнением шкатулок дорогими ювелирными украшениями. Но вот на трибуну поднялась Молли Уизли, и Драко даже сам не понял, как и когда весь мир просто перевернулся с ног на голову. Молли устроила настоящий театр одного актера. Полная праведного гнева и горячо негодуя на «нелепые ошибки и глупость Рональда, которые такая милая и рассудительная девочка Гермиона просто обязана простить, потому что Ронни ее так любииит и у них такая замечательная семья», она плакала, стенала и возмущалась одновременно. Картинно заламывала руки, причитала и голосила. Начисто позабыв о своем больном сердце, миссис Уизли с воплями и слезами буквально кидалась (и откуда только силы взялись!) ко всем и каждому в зале, умоляя «вразумить неразумных деточек» или требуя «спасти такой чудесный брак». Светопреставление, да и только! Драко был в ярости. Балаган, а не судебное заседание. Цирк-шапито! Он собрал в кулак все свое самообладание (спасибо матери с отцом за вдалбливаемые с рождения уроки этикета и хороших манер!), и с маской равнодушия на лице пробежался глазами по залу – все, абсолютно все, были в шоке и каком-то ступоре от этого феерического действа. Судьи застыли с вытаращенными глазами, не зная как реагировать на столь яркое и впечатляющее представление. Зрители, свидетели, друзья и коллеги, сидящие в зале, поддались вперед, не желая пропустить хотя бы слово или жест Молли. Журналисты с упоением скрипели перьями и щелкали кнопками колдокамер, и даже Кесслер лишь внимательно прищурившись и ехидно улыбаясь, неслышно постукивал пальцами по столу. Немного нервничал. Беспокоился. Видимо тоже не ожидал такого напора от своей свидетельницы и опасался, что эта женщина может выйти из-под контроля и наговорить лишнего. А Малфой злился. На Молли, на судей, на Бернадетту Вест, которая от неожиданности впала в оцепенение и пустила весь процесс на самотек, на Кесслера и прежде всего на себя самого. Ну почему он посчитал Молли Уизли безобидным свидетелем? Почему решил, что она будет выступать, как простая мать и бабушка? Может быть, потому что привык к аристократической семейной сдержанности. Привык к определенному уровню воспитания и взаимоотношениям с собственными родителями? Почему он не поговорил с Гермионой о ее свекрови? Не расспросил. Не разузнал. Решил не тревожить душу подруги лишними эмоциональными встрясками и переживаниями? Не хотел мучить расспросами о семействе Уизли, тем самым волновать и беспокоить, расковыривая старые конфликты и возможные обиды. Или он просто помнил, что у Молли больное сердце и предпочел не быть жестоким по отношению к нездоровой женщине? Пожалел. Проявил никому ненужное благородство. Решил не давить и не быть жестким и беспринципным, а просто предоставить возможность миссис Уизли выговориться. И что в итоге? Драко потер лоб и сжал кулаки. Молли все еще неистовствовала. Паноптикум какой-то! А он кретин. Самонадеянный кретин! Нет, пора заканчивать этот театр. Если судья Вест не способна прекратить это шоу и дальше вести судебное заседание, то Драко сам это сделает. В конце концов, как адвокат противоположной стороны и просто как работник суда он имеет право возмутиться, призвать к порядку и заявить об отводе судьи. Даже если после этого придется начать процесс сначала! Даже если Драко заработает очередное взыскание в виде двухчасового заключения в камеру Аврората! - Ваша честь… - Малфой приподнялся со своего места, но пухлая рука Молли тут же вскинулась и, как шлагбаум преграждающий путь, повелительно призвала его к молчанию. - Драко, сынок, - миссис Уизли повернулась к Малфою всем телом. Тот опешил от такого обращения и машинально снова сел, а Молли набрала побольше воздуха в грудь и запричитала на одной ноте, - я знаю, что наши семьи никогда не ладили и ты всегда враждовал с моим Ронни, но… я знаю, ты умный мальчик, Гермионочка говорила, да я и сама вижу. – Женщина вытерла платочком глаза. – Да, вы все выросли на моих глазах… такие уже большие… взрослые, но для меня, для меня вы все равно дети. Мальчики и девочки. Ты уже сам отец… глава Рода… да и у Ронни с Гермионочкой дочка, наша замечательная Флорочка…. - Молли всхлипнула и протянула руки к Малфою. – Драко, мальчик мой дорогой, ты же дружишь с нашей милой Гермионочкой… пожалуйста, я умоляю тебя, поговори с ней! Вразуми! Девочка запуталась, ей надо помочь! Она послушает тебя! Не надо развода! Не надо разрушать семью! – Волшебница снова театрально заломила руки, запричитала и залилась слезами. Актриса да и только. Совершенно обалдевший Драко повернулся к Гермионе. Волшебница смотрела на него, силясь не рассмеяться в голос. Малфой криво улыбнулся, тоже не зная плакать или смеяться от этого выступления Молли. Нет, нужно держать себя в руках. Что бы ни случилось. - Миссис Уизли, я думаю, что мы все услышали достаточно и прекрасно поняли и Ваши чувства и Вашу позицию по данному вопросу, - громко и рокочуще произнес один из судей, который, наконец, «отмер», - Бернадетта, очнитесь и ведите процесс! - Да, да, - пролепетала мадам Вест и провела рукой по лбу, как бы отгоняя наваждение и ступор, - благодарю Вас, миссис Уизли за очень ценное свидетельство. – Бернадетта повернулась к Малфою. – Советник, у Вас есть вопросы к свидетелю? Драко на секунду задумался. О, он бы мог так много спросить у этой женщины! Надавить. Уличить в предвзятости и даже обвинить во лжи, но…. Что он получит в итоге кроме очередного затяжного «концерта»? Судьи и так уже услышали предостаточно и уже почти полностью на стороне «бедного запутавшегося Ронни». А у Драко ничего больше нет. Никаких весомых доказательств. Малфой же не может показать суду фотографии Рона и Айлин. Он дал слово. И получается, что в лучшем случае все дело сводится к банальному и нудному «он сказал, она сказала, он подумал, она подумала». Плохо это. Очень плохо. Судьи не примут решения о разводе. Малфой не слепой, он это видит. Ай, да Кесслер! Молодец, Мартин! Это практически полная и однозначная победа…. Если, конечно, Драко не переломит ситуацию…. - Нет, Ваша Честь, - громко и четко произнес Малфой, - у меня нет вопросов к этому свидетелю. - Сливаешь допрос, Малфой? – Сквозь зубы прошипел Мартин и злобно прищурился. - Забочусь об интересах моей клиентки, Мартин. – Так же сквозь зубы парировал Драко. - Благодарю, Вас, миссис Уизли, за столь исчерпывающие показания, - судья Вест одним лишь строгим взглядом прервала едва слышную пикировку адвокатов. - Вы можете присесть. Пристав, принесите миссис Уизли воды. Молоденький аврор-пристав моментально выскочил за дверь и через секунду вернулся со стаканом воды в руках. Молли с видом королевы приняла воду, а потом величественно сошла с трибуны и поплыла к своему месту в зале. Проходя мимо Кесслера, она улыбнулась и вопросительно посмотрела на адвоката. Мартин кивнул и поднял вверх два больших пальца. Молли торжествующе улыбнулась. Представление состоялось и имело грандиозный успех! - Есть ли у сторон, что добавить? – Вопросила судья. – Мистер Кесслер? - Нет, Ваша Честь, - с торжеством в голосе ответил Мартин. - Мистер Малфой? Драко поморщился. Эх, была не была. Есть еще один козырь в рукаве и Малфой сейчас разыграет эту карту! - Есть, Ваша Честь, - Драко сделал многозначительную паузу, - я вызываю для дачи показаний мистера Кингсли Бруствера! Пауза. Тишина. Секунда. Две. Три. Зал взрывается. Невообразимый гул и шум. Удивленные возгласы со всех сторон. Перекошенное лицо Мартина. Совершенно ошалевшие судьи и Гермиона…. Взволнованная, смотрящая на него с тревогой и… восхищением! - Это что, розыгрыш! Шутка! - Советник, Вы в своем уме! - Малфой, Вам так понравилось в камере! - Это оскорбление Министра! Громкий стук судейского молотка, требующий тишины. Драко стоит бледный. Внешне совершенно спокойный. Уверенный в своем праве! Бернадетта прикусила губу. Как же этот мальчик похож и одновременно не похож на своего отца! Наконец, мадам Вест удалось поунять страсти, бушующие в зале и добиться кое-какого порядка. - Советник, - Бернадетта сглотнула, - поясните суду – Вы хотите допросить Министра Магии? - Да, Ваша Честь, - голос Драко звучал хрипло, но четко, без запинок, - согласно пункту восемь Магической Конституции Британии Министром может быть избран любой гражданин, волшебник или волшебница, достигший возраста двадцати пяти лет. А раз Министр Магии является таким же членом Магического общества, как и любой из нас, таким же гражданином, значит, он может быть вызван для дачи показаний в судебном процессе! Драко замолчал и выжидательно посмотрел на судей. Члены Визенгамота, позабыв о степенности и важности, перешептывались между собой, кивали головами и даже бурно жестикулировали. Судья-старичок, который принимал исковые заявления у Драко и предвкушал интересный процесс, весело подмигнул Малфою и одобрительно потирал руки. - Перерыв пять минут, - стукнула молоточком Бернадетта, - суду необходимо посовещаться! Не расходимся! Мадам Вест еще раз стукнула молоточком и повернулась к своим коллегам. В ту же секунду над трибунами, где сидели члены Визенгамота, появился полупрозрачный серебристый купол. Заглушающие чары. Драко опустился на стул и выдохнул. Вот и все. Он пошел ва-банк. Рискнул. Сейчас его либо арестуют за оскорбление Министра и направят прямиком в Азкабан, даже минуя предварительное заключение в Аврорате, либо…. Нежная женская рука легла на его запястье. Гермиона. Его принцесса. Его Заноза. Его… мечта… далекая… несбыточная. Малфой мягко пожал хрупкие пальцы волшебницы. - Верь мне, Заноза, - тихо прошептал Драко не поворачиваясь к подруге и внимательно наблюдая за эмоциональным и бурным «совещанием за закрытым куполом», - просто верь. Все будет хорошо. Я знаю, что делаю. Легкое поглаживание стало ему ответом. Драко усмехнулся. А знал ли он на самом деле, что творил? Пожалуй, первый раз за все время его практики он не был уверен ни в чем. Ни в своих действиях. Ни в результате, который хотел получить. Малфой потер переносицу. Ну, что же в камере Азкабана, у него, наконец, будет время подумать обо всем. О своей судьбе, о Гермионе, о том, что он сделал или не сделал за свою недолгую жизнь. Может быть, если конечно срок, который он получит за оскорбление Министра Магии, будет достаточно длинным, Драко даже сможет настолько «помудреть», что напишет книгу… о жизни,… о любви и… о глупости. Между тем защитный купол над трибунами судей растаял. - Я отвечу на его вопросы, - донесся до присутствующих в зале громкий и злой бас Кингсли, - и все. Бернадетта, продолжайте, ведите процесс. Пора заканчивать этот балаган! Мадам Вест вернулась на председательствующее место. Судьи, ворча и, по-прежнему пререкаясь друг с другом, также расселись по своим местам. Кингсли не спустился к трибуне свидетелей, а снова занял свое кресло. Лицо его было каменным лишь глаза неотрывно, и гневно смотрели на Малфоя. Предупреждали! - Тишина в зале! Суд, посоветовавшись на месте, решил. Мистер Малфой, мы удовлетворяем Ваше, - Бернадетта запнулась, - ходатайство, но… - женщина тяжело вздохнула, - в виду особого статуса данного свидетеля, накладываем некоторые ограничения. Вы можете задать мистеру Брустверу только один вопрос. – Мадам Вест снова сделала паузу. – Мистер Кесслер, Вас это тоже касается. Вы также зададите только один вопрос. Суд не потерпит оскорбления Министра Магии! Всем ясно! - Да, Ваша Честь! – Хором ответили оба адвоката. Бернадетта кивнула и сделала жест в сторону Малфоя, призывая его начать. Драко опять на секунду задумался, стараясь сформулировать вопрос как можно четче. У него только один шанс, чтобы выправить ситуацию в свою сторону. Только один. - Господин Министр, - Малфой поднял голову, и смело посмотрел на Кингсли, - скажите, Вы собственными глазами видели доказательства измены Рональда Уизли? Держали их в руках? - Да, господин адвокат, - Кингсли казалось, выдохнул с облегчением, - я собственными глазами видел колдографии, подтверждающие измену мистера Уизли и держал их в руках. - Благодарю Вас, господин Министр, - Драко тоже выдохнул и едва заметно улыбнулся. Кесслер сжал кулаки. Ему не о чем было спрашивать. Где теперь эти колдографии? Почему они не представлены суду? Кто на них изображен? Мартин знал ответы на эти вопросы и он, как и Драко тоже был связан с Кингсли обещанием. Только вот Малфою удалось таки выкрутиться и добиться своего. Чертов Рональд Уизли! Самонадеянная бестолочь! Ну, почему ты не мог закрутить роман с кем-нибудь попроще, чем дочка Министра. Насколько это облегчило бы жизнь и Мартину и всем остальным и даже самому Рональду. - У меня нет вопросов! – Зло процедил сквозь зубы Мартин. Казалось, что по залу пролетел всеобщий вздох облегчения. Скандала не случилось. Все обошлось. - В таком случае, - радостно и торопливо провозгласила Бернадетта, - если мы выслушали всех свидетелей, и у сторон больше нет дополнений, то суд удаляется для принятия решения по делу. Перерыв.***
- Оглашается решение по делу! Гермиона затаила дыхание. Все это время, пока судьи совещались, волшебница не выпускала руку Малфоя. Он не возражал, лишь молча и успокаивающе поглаживал большим пальцем ее запястье. Они сидели вдвоем в маленькой комнатке рядом с судебным залом и молчали. В голову Драко лезли всякие нелепые мысли, вроде того, что вот так сидеть и молчать рядом с Гермионой он мог бы дни и ночи напролет…. Глупо. Смешно. - … Суд постановил! Драко моментально вернулся в реальность. Что он пропустил? Ах да, всего лишь вступительную формулу. Малфой украдкой посмотрел на Гермиону. Бледная. Кусает губы. Стоит, ни жива, ни мертва. Драко мягко положил руку ей на спину. Плевать, если кто-то и заметит – Гермиона важнее любых сплетен и пересудов! - … предоставить супругам Уизли время для примирения сроком шесть недель. Если же супруги не примирятся, то мы снова соберемся в этом зале и в том же судейском составе пятого мая текущего года и заново рассмотрим дело о разводе. Что же касается раздела имущества, а именно дома…. - Нет. – Истошный пронзительный крик заставил Бернадетту вздрогнуть, замолчать и внимательно посмотреть на Гермиону. - Гермиона, милая не надо, - тихо проговорил Драко и мягко погладил ее по спине, - мы обжалуем решение, продолжим бороться…. - Малышка, не стоит… - рука Блейза мягко опустилась ей на плечо. Гермиона обернулась, и Блейз и даже Мишель смотрели на нее с тревогой. Волшебница снова повернулась к Драко. - Нет, Драко, мне это нужно, - Гермиона почему-то чувствовала, что должна объясниться с Малфоем и обращалась только к нему. В ее глазах стояли слезы, - Ваша Честь, позвольте мне сказать несколько слов до оглашения решения. - Хорошо, - милостиво согласилась Бернадетта. Они много чего наслушались сегодня. В конце концов, решение уже принято. Так почему бы не пожалеть эту девочку и не послушать ее, - говорите, миссис Уизли. Суд Вас выслушает. Драко снова покачал головой, но Гермиона вывернулась из его импровизированных объятий и вышла в центр зала. - Уважаемый Суд, - дрожащим голосом начала Гермиона, - мне изменил муж. Это горько. Это больно. Это обидно. Я видела это собственными глазами. Я думаю, что эти мои эмоции и мое состояние можно понять? Далее… Меня выставили истеричной и неуравновешенной особой. Убеждали, что все это ошибка. Перетряхнули всю мою семейную и интимную жизнь. Уговаривали простить…. Простить предательство. Потому что его измена, а главным образом его ложь – для меня это предательство! – Волшебница почти кричала. – А я не могу простить предательство! Разве это все еще не понятно суду? Разве для этого нужно время, нужны эти шесть недель, чтобы понять? Разве не понятно, что мне легче было бы пережить смерть мужа, чем…. – Гермиона запнулась и заплакала. – Простите, Ваша Честь, простите. Не заставляйте меня жить с этим человеком. У меня все. Малфой быстро подскочил к подруге и, мягко обняв за плечи, увел на место. Аврор-пристав появился рядом с ними и протянул волшебнице стакан с водой. Судья Вест несколько раз стукнула молоточком, хотя в зале и так стояла тишина. Бернадетта перевела взгляд на Рона – вдруг и ответчик захочет что-нибудь сказать. Рональд был бледен и лишь сжимал и разжимал кулаки. Сидящий рядом Мартин почему-то был смущен. Что ж, пора заканчивать процесс. - Миссис Уизли, - негромко произнесла мадам Вест, - мы все Вас понимаем и можно даже сказать сочувствуем, но… решение Визенгамота останется неизменным и пересмотру не подлежит. – Бернадетта мягко посмотрела на Гермиону. – Адвокат Вашего мужа был прав. У вас общая дочь, миссис Уизли, и двенадцать лет брака за плечами. Не самого плохого брака. Мы обязаны попытаться все это спасти. – Гермиона удрученно опустила голову, а Бернадетта вздохнула. - Срок для примирения шесть недель! И я очень надеюсь не увидеть больше Вас и мистера Уизли в этом зале. – Судья повернулась в сторону Рона и строго посмотрела на волшебника. – Вам придется очень постараться, мистер Уизли! - Рон кивнул. Женщина поправила очки и снова перешла на более официальный тон. - Что же касается дела номер пятьсот тридцать два, двадцать три, девяносто один дробь два – раздел имущества, то сегодня в канцелярию Визенгамота были предоставлены документы о том, что оспариваемый дом был выставлен Залоговым Комитетом на публичные торги и выкуплен от имени мисс Флоры Марлены Розалии Уизли. Дом не может быть оспорен, так как не является собственностью семьи Уизли, а перешел в личное владение несовершеннолетней. До совершеннолетия новой владелицы дома все сделки с данной недвижимостью требуют одобрения Опекунского Совета. Дело номер пятьсот тридцать два, двадцать три, девяносто один дробь два – раздел имущества – закрыто за отсутствием предмета спора. Суд огласил свое решение и благодарит свидетелей и стороны за участие в процессе! Дело номер пятьсот тридцать два, двадцать три, девяносто один дробь один и дробь два закрыто! Секунда. Вдох. Пауза. Секунда. Выдох. Удар судейского молотка!