*** Балеарские острова. Гостевой дом Влада.
— Меня сейчас стошнит. — Можно подумать ты в истинном облике лучше выглядишь. Брезгливая фраза принадлежала Фионе. Полный иронии ответ — Александре. — Вообще-то, да, — возмутилась иеле. Локид ухмыльнулся, покосившись на Фиону. Влад и Адалин улыбнулись. Стефано остался невозмутимым. И тут же взгляды всех присутствующих вернулись к Николасу, лежащему на диване без сознания. Все терпеливо выжидали, когда он придёт в себя. И, судя по всему, это произойдет скоро, потому что кости под его кожей практически перестали перемещаться и выступать жесткими линиями. Именно это и послужило причиной фырчания Фионы, которая с брезгливостью наблюдала за изменениями внешности Николаса. Нет-нет, признаться, каких-то кардинальных изменений не произошло: то же лицо, то же тело. Когда раны на нём зажили с бешеной скоростью, то уже стало понятно, что он не человек. Но потом стали происходить еще одни преобразования. Кости стали сильно выступать под его кожей, хоть и не прорывали её насквозь. Не вены, не сухожилия, не нервы — именно кости. И это подтолкнуло Влада к определенной мысли: ведь не зря Смерть зовут «костлявой». Когда вампир озвучил свое предположение, то реакция оказалась такой, как будто он сказал им, что Земля стоит на трех слонах. То есть верилось с трудом, но и не поверить вроде как нельзя. Но все это лишь догадки. Всем оставалось только ждать. И уповать на то, что Николас не будет иметь проблем с памятью и не станет играть в молчанку, когда очнется. И вот, наконец, раздуваемая костями кожа успокоилась — Ник поерзал на диване, приходя в сознание. Приоткрыл один глаз, коротко оглядевшись. Ругнувшись, закрыл глаза обратно. Пару раз вдохнул и выдохнул. — Ну ты и ублюдок всё-таки, — протянул Николас, с кряхтением садясь. — Ты нахрена заставил меня человека убить? — он зажал пальцами глаза. — Я не виноват, что тебя так легко вывести из себя, — насмешливо раздалось со стороны кресла. Ник раздраженно помассировал виски, облокотившись на согнутые колени. Медленно покрутил головой, как при мигрени. Вновь прерывисто выдохнул, уже детальнее осматривая обстановку: Цепеш сидит в кресле слева от дивана. За его спиной стоит Локид. Справа — Адалин, Фиона, Алекс и Стефано. Они молчат и выжидательно рассматривают Ника. — Кого хоть я убил? — приглушенно поинтересовался Николас. — А что? Совесть грызет? — иронично встрял Локид, наблюдая за юристом. — Да начхать. Простое любопытство, — поморщился Ник. — А я думал, что это морально непросто: отнять чью-то жизнь, — смешливо заметил ведьмак. — Это для сына Смерти-то? — ухмыльнулся Николас, проморгавшись. Раздался общий выдох. Женский. Вампир и ведьмак никаких эмоций не высказали, а только переглянулись, кивнув друг другу. Собственно, теория Влада нашла свое подтверждение. Адалин застыла, хотя и до этого не особо шевелилась. Алекс и Фиона опустились на соседний диван. Стефано приподнял бровь. — Для кого? — пискнула Александра. — Что тебя удивляет? — Николас выпрямился, глянув на авгура. — Можно подумать, для вас это неожиданная новость, — он пальцами потер бровь. — Вообще-то, в это трудно поверить, — медленно произнесла Ленни, пристально рассматривая Ника. Тот хмыкнул. — Дракула тоже удивлен? — Николас повернул голову к вампиру. — Нет, не похоже, — он оценивающе смерил взглядом Влада, который оставался внешне невозмутимым. — Или это тот самый хваленый самоконтроль, о котором слагают легенды? «Дракула». Девушки бегло переглянулись. Николас знает, кто перед ним. Интересно. — Ты, я смотрю, хорошо знаешь моего друга, — Локид оперся ладонью на спинку кресла. — Да кто ж его не знает, — Николас издал короткий смешок. И тут же поморщился: судя по его виду, голова всё ещё продолжала немилосердно болеть. — Слушайте, будьте людьми и… Хотя, какие вы люди, — он, лукаво поблескивая лазурными глазами, осмотрел компанию. — В общем, дайте выпить чего-нибудь. Голова сейчас по швам треснет, — он вновь сморщился. Стефано вопросительно глянул на Цепеша. Тот разрешающе кивнул. — Воды? — предложил Стефано. — Да без разницы. Любая влага сойдет, — Николас помял шею ладонью. — Только не крови, — уточнил он вслед Стефано. — Или ты хочешь выпить, дорогая? — его смеющийся взор обратился к Адалин. Вампирша придирчиво прищурилась. Алекс качнула головой, сцепив пальцы в замок. Фиона и Локид переглянулись. Влад по-прежнему оставался спокойным и беспристрастным. Так. Он знает, что Дракула — это Дракула. Знает, что Адалин — вампир. И судя по фразе «Хотя, какие вы люди…», он вообще знает, кто они все такие. И он представился сыном Смерти. — Может, расскажешь о себе? — предложила Адалин, опускаясь на пуфик напротив Николаса. Он улыбнулся. Мирная улыбка, но чрезмерно самоуверенная. Крайне далекая от наивности, но беззлобная. — А что взамен? — Весь в мать, — «такой же торгаш», но этого Влад вслух не сказал. Николас ехидно покосился на вампира. Откинулся на спинку кресла, внимательно рассматривая всех по очереди. Благодарно кивнул Стефано, когда тот принес ему воды. — Не слышу ответа, Адалин, — Николас обратился к вампирше. — Тебе интересно больше узнать о том, кто я. Что ты готова отдать за эту информацию? — он хитро сузил глаза. Ленни недоуменно выпрямилась, нахмурившись. На лицах всех, кроме Влада, отразилась растерянность. Это что еще за торг на пустом месте? Вампир пренебрежительно скривился. — Не настолько интересно, — обронил Влад. — Пей воду и проваливай, — он кивнул на выход. Николас рассмеялся, глянув на вампира. Вот какой же все-таки Цепеш принципиальный и надменный козёл: безразличный, равнодушный, практически отстраненный. Ведь очевидно, что вампиру и самому любопытно получить ответы на вопросы, но строить разговор на чужих условиях он не станет. У него на лице написано: «Либо рассказывай, как есть, и без всяких выкрутасов, либо собирай свои кости в кучу и проваливай обратно под крыло к мамочке». — Ладно-ладно, уж пошутить нельзя, — Ник примирительно поднял ладони. — Так себе шутки, — хмыкнул Локид. — Фиона, взявшая на курорт бигуди, и то веселее. Иеле закатила глаза: похоже, ведьмак ей эти бигуди два века припоминать будет. — Я мор, — легкомысленно произнес Николас. — Или, если вам так будет проще, сын Смерти. — Мор… — повторила Фиона. — Как эпидемия? Николас фыркнул в бокал с водой. Издал короткий смешок. — Аха, — он сделал глоток из бокала. — Сейчас чихну на тебя, и твой болотный носик отвалится, — поерничал Николас. Локид ухмыльнулся. Алекс и Адалин смятенно улыбнулись. Фиона осталась серьезной: не поверила, но все-таки пальчиками коснулась своего носа. — Шучу, расслабься, — Ник широко улыбнулся. — Вы о Смерти много знаете вообще? А то смотрите на меня, как будто у меня кабачок из затылка растет. — В общих чертах, — отозвался Стефано. — Ну, один из вас точно знает побольше, чем в общих чертах. Да, Влад? — Ник повернул голову к вампиру. Тот беспристрастно пожал плечом в немом: «Допустим». — Что ж, — он встал на ноги, поставив бокал на столик. — Моры — это дети Смерти. — Но ты был человеком, — Адалин сцепила пальцы в замок. — Ты какая-то полукровка? Ведь твой отец — человек, — дополнила Александра. — Бен мне не отец, — отмахнулся Николас. — Я имею в виду, что не родной отец. Ну, то есть не тот отец, от которого я появился изначально. В смысле… — он сам запутался. — Черт, вот что бабы за существа такие! Кто так криво строит вопросы! — возмутился Ник. На лицах Влада и Локида воцарилось ехидство крайней степени. — Короче, история такова: я по своей сути сын Смерти, — Ник упер руки в бока. — Моры могут уходить в мир живых и становиться людьми. Точнее, могут вселиться в человеческое тело. Во взрослого тяжеловато, но в ребенка — запросто, — он пожал плечом. — Для того, чтобы вселиться в оболочку человека, мор должен отказаться от своей сущности и памяти. В комнате повисла тишина. Продлилась пару-тройку секунд. — А что происходит с тем, в кого вселяется мор? — уточнила Ленни. — Переносится в мир мертвых. — То есть ты выпихнул настоящего сына Бена в мир мертвых, а сам занял его место? — Александра осуждающе сверкнула глазами. Николас обреченно опустил плечи: ораторством он не блистал, поэтому мору было откровенно тяжело объяснять девушкам то, что ему казалось элементарным. — Как с вами, с бабами, тяжко, — вздохнул Ник. — Фух… — он качнулся с пятки на носок. — Рассказываю. Одна земная женщина по имени Амелия очень хотела ребенка. Причем от конкретного мужчины — Бенедикта Миллера. Она его дико любила и считала, что совместный ребенок их сблизит, поженит и всё в таком духе, — он взмахнул рукой в воздухе. — В церковь бегала, свечки ставила, чтобы забеременеть. Дура, — он усмехнулся. — Трахаться надо чаще, витаминчики пить, а эта дура лоб перед иконами расшибала. «Боже, помоги», «Боже, пошли мне дитятко», — он изобразил женский голос. — Тьфу! Лица присутствующих стали бесценными, как безлимитная платиновая карта. — Ну, если быть честным, кресты на церквях — это достаточно хреновые антенны, коротят часто, — Николас сложил руки на груди. — Да и купола сигнал перебивают. В общем, в небесной канцелярии заявку Амелии до-о-о-олго не принимали: то ли у них там очереди, то ли детей только по блату стали выдавать, то ли просто оглохли все напрочь, — Ник скривился. Не смешно. Но все не удержались от улыбок. — Зато нытье Амелии очень хорошо долетало до меня — я в то время как раз эту территорию курировал, — Николас оперся бедром о комод. — Скажу честно: достала она меня в край. — И ты решил ей помочь, — предположила Фиона. — Ага, бегу и падаю, — поморщился Николас. — Я вам что, волонтер из детского центра? Нет, я ее решил в мир мертвых переместить, чтобы ныть перестала. — То есть убить, — усмехнулся Локид. — Ты открываешься с новой стороны, Ник, — Ленни потрясенно качнула головой. Николас проигнорировал эти реплики. — И только я решил ей кирпич на голову скинуть, как в небесной канцелярии разродились: Амелия забеременела от Бена. Ну, или витамины подействовали: тут не берусь судить, — Ник почесал бровь. — Я аж выдохнул, когда узнал, — он приложил руку к сердцу. — И что было дальше? — поинтересовалась Адалин. — Я уже и забыл про Амелию и Бена, но тут у меня дома… — Николас поджал губы. — Короче, поцапался я со своей родной мамулей. Касси заерепенилась и как давай орать: мол, проваливай, чтоб глаза мои тебя не видели и всё в таком духе. — Касси? — Фиона недоуменно повела бровью. — Не поняла. Это кто? — Моя мама не любит, когда ее называют Смертью, — объяснил Ник. — Предпочитает имя Кассандра. Так вот… — он потер лоб и сел обратно на диван. — Поругались мы с мамой, и я психанул. Ну, думаю, вот и уйду. И решил пойти к живым. — И вселился в сына Бена и Амелии? — спросила Александра. — Ага, — кивнул Ник. — Он тогда совсем ребенком был. Года три ему было. Они на тот момент неплохой семьей были: обеспеченные, души не чающие в отпрыске. Я и решил: а почему нет? — он пожал плечом. — Это же прикольно: пожить обычной человеческой жизнью. Пойти в школу, потом в универ, покуражить. Отвлечься от этих загробных проблем. Да и будет потом, что вспомнить, когда моя человеческая жизнь оборвется, и я вернусь в родной дом. — Но ты отнял жизнь невинного ребенка. Запихнул его в мир мертвых, а сам влез в его тело, — Александра недовольно зыркнула на Николаса. Тот едко вздернул бровь, ухмыльнувшись. — Что за двойные стандарты, Александра? — рассмеялся Ник, подперев подбородок кулаком. — Твоя сестра небось тоже людей кромсала: пусть и взрослых, но они тоже были чьими-то детьми, — он указал на Адалин. — А про владыку нечисти вообще молчу: калькулятор сломать можно, если посчитать, скольким людям он за шесть веков билет в один конец выдал, — он колко улыбнулся Владу. И ведь не придерешься. Всё так и есть. — То есть ты изначально знал, кто мы такие, — протянула Фиона. — Су-у-у-ука, какие вы тугие, — Николас закрыл лицо ладонями. — Это не так работает. Слушайте, я вселился в сына Бена и Амелии, став полноценным человеком. Отказался от памяти и своей сущности мора, — он отнял руки от щек. — И жил обычной жизнью, пока один 600-летний козел, — он покосился на Цепеша, — не заставил меня убить человека. Вот мое первое убийство в этом теле и сделало свое дело: базовая память и сущность вернулись. — Тогда как ты узнал, кто мы такие? — Александра нахмурилась. — Как-как… Ягодицей об косяк, — проворчал Ник. — Алло? — он щелкнул пальцами. — Говорю же: базовая память и моя сущность вернулись. Сейчас я вас насквозь вижу, — Николас мотнул головой. — Вижу, что Фиона — иеле. Вижу, что Ленни — вампир, Стефано — драуг, а Алекс — авгур. А про этих двоих, — он указал на Влада и Локида, — даже глухие в загробном мире знают. Вампир и ведьмак переглянулись. — Но вспомнил ты не всё, — не в бровь, а в глаз. — Хоть кто-то в корень зрит, — ухмыльнулся Ник, услышав слова Влада. — Да, первое убийство вернуло не всю память. — Дай догадаюсь: про свою татуировку ты ни черта не знаешь, — хмыкнул вампир. — Обычная татушка, — Ник невозмутимо пожал плечом. — Да ну? — иронично проговорил Локид. — Сходи-ка к зеркалу. Николас скептично осмотрел двух друзей. Тлея подозрением, ступил к зеркалу и обернулся через плечо, оголяя лопатку. Символы татуировки, посверкивая, вдавливались в кожу. — Это что за нахрен? Почему на моей спине заклинание?! Фиона разочарованно простонала. Стефано тяжело вздохнул. Влад еле слышно фыркнул. Адалин и Александра угрюмо глянули друг на друга. — Локид! — Ник резво обернулся к ведьмаку. — Какого дьявола?! — Ты меня спрашиваешь? — поразился ведьмак, округлив глаза. — Нет, табуретку за твоей спиной, — огрызнулся Николас, ступив к ведьмаку. — Ты 600-летний ведьмак или кто?! Локид не успел ответить, как его перебил Влад. — И кто такая Анна — тебе тоже, наверное, неведомо, — с иронией заметил вампир. Николас промолчал, хмуро разглядывая Дракулу исподлобья. Еще раз обернулся к зеркалу, угрюмо оценив тату на своей спине. — Всякую хрень о себе он вспомнил, а по делу — нихрена. Мы как топтались на месте, так и остались топтаться, — зло просвистел Локид. — Что нужно, чтобы ты вспомнил всё? — Влад поднялся с места. — Убивать дальше. Каждая отнятая мной жизнь будет возвращать мне кусок памяти, — машинально ответил Николас. — Охрененно, — прибито выдала Фиона, потерев лицо ладонями. Полминуты царила абсолютная тишина. Если профильтровать весь рассказ Ника, то ценной информации маловато. Ник — сын Смерти. Да и всё, в принципе. — Слушай, а если тебя убить? — задумался Локид. Влад улыбнулся. — Убить сына Смерти. Как поэтично, — съехидничал Ник, поправляя футболку. — Если выдерете мне сердце, то моя память полностью вернется, и я просто перенесусь домой. — Хороший вариант, — одобрил Влад. — Наконец-то ты свалишь с горизонта. — Нет-нет, — Адалин импульсивно вскочила на ноги, замахав руками. — Не надо убивать Ника! Влад вопросительно выгнул бровь, недовольно скривившись. Локид упер руки в бока в возмущенно-немом: «Почему это?!». — Приятно, что ты не хочешь меня потерять, — Ник расцвел самодовольством. — В принципе, могу взять тебя с собой, — мило предложил он. Ленни вытаращилась на Николаса, как будто у него действительно кабачок на макушке проклюнулся. Остальные напыщенно скривились. — Какое щедрое предложение. Спасибо, но нет, — Ленни тряхнула головой. — Влад, послушай, — она повернулась к вампиру. — Если ты его убьешь, то он просто перенесется домой, и мы так ничего и не узнаем! — Да и черт с ним, — парировал Цепеш. — Но так нельзя! — воскликнула Адалин. — Нам нужна его помощь! — О, и что ты предлагаешь?! — Александра подорвалась с места. — Пусть Ник убивает людей, чтобы память восстановить?! — Алекс права: не бог весть какая ценная инфа! — подхватил Локид. — Пусть домой валит, без него разберемся. — Нет, без него мы не разберемся, — встряла Фиона. — Нам надо понять, как его татуировка свя… — Заткнулись все! — не выдержал вампир, задавив нарастающий гул. Как бы чего еще лишнего не ляпнули. — Э, граждане! — одновременно с ним гаркнул Николас. — Меня спросить никто не хочет? И снова оглушительная тишина. — Так вся эта свистопляска из-за моей татуировки, — Ник вздернул подбородок, скрестив руки на груди. — Хм… — он задумался. — А назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вам помогать. Зачем мне восстанавливать в памяти какие-то события? Вспоминать какую-то Анну или еще что-то? — Вот именно, — Влад кивнул. — Ты не обязан. Поэтому… Вампир шустро метнулся к Николасу, нацелившись на его грудную клетку — секунда, и сын Смерти покинет мир живых. — Влад, нет! Адалин в последнее мгновение влезла между ними, закрыв Ника собой. Обхватила того рукой, защищая от молниеносного замаха вампира. — Совсем одурела?! — взбешенно рявкнул Цепеш, успев остановить самого себя. — Я тебя чуть не убил! — аж сердце в пятки упало, когда горячий свист смазанного удара хлестнул воздух. — Я та-а-а-ак польщен, Адалин, — Николас, стоящий за спиной Ленни, прижался щекой к ее голове. И нагло улыбнулся Цепешу через ее плечо. — Уйди, Адалин, — зло процедил Влад. Девушка, плотно зажатая между ними, не пошевелилась, широко распахнутыми глазами смотря на вампира, который раздраженно буравил ее острым взглядом. — Влад, давай мы не будем принимать поспешных решений, — она тихонько выдохнула, положив руки ему на плечи и отодвинув чуть назад. — Вырвать ему сердце ты всегда успеешь. — А давай ты не будешь лезть мне наперерез, — отрезал Цепеш. — Отпусти его, — он взглядом указал на ее руку, крепко сжимающую Ника. — И отойди. — Адалин права, — воскликнула Фиона, подбежав к ним. — Ты не можешь убить Николаса, Влад! — она встала рядом с подругой. — Да почему?! — взвыли Локид и Алекс. Николас расцвел, как лепестки цветочного бутона на рассвете. Влад критически осмотрел изгородь из вампирши и иеле, вставших на защиту сына Смерти. — Сходи-ка погуляй, Николас. Подыши напоследок миром живых, — холодно напутствовал вампир. — Да без проблем, — Ник равнодушно пожал плечом и вышел из дома. — Вы что тут устроили обе?! — злобно выпалил вампир, недовольно нависнув над девушками. — Влад, если мы от него избавимся, то потеряем единственное звено, которое связывает нас с Анной и мумией! — тихо проговорила Фиона. — Локид же сказал: мы как топтались на месте, так и топчемся. Но теперь есть шанс, что мы сможем продвинуться в этих вопросах, если Ник встанет на нашу сторону. — Сын Смерти может немало знать. Нам нужна его помощь, — подхватила Адалин. — Девушки частично правы: не торопись убивать его, Влад, — встрял Стефано. — Поизучайте его тату, пообщайтесь с ним, а потом можно и в мир иной его вернуть. — Вот! — воскликнули Ленни и Фиона, указав на Стефано. — Стеф дело говорит! — Девчонки, вы в своем уме?! — возмутилась Алекс. — Вы думаете, что после всего, что Влад ему наговорил о Ленни, Ник станет нам помогать?! — В глазах Ника она только что пошла против Влада ради него, — напомнила Фиона. — И встала на его защиту! — Давайте хотя бы поговорим с ним нормально: без ваших угроз! — настойчиво взывала Адалин. — Может, мы действительно до чего-то путного с ним договоримся! — Да мне наплевать на него, Адалин! — ледяно отбрил Влад. — Меньше народу — больше кислороду. В Нике больше нет нужды, а сын Смерти в наших рядах мне нахрен не сдался: от него больше головной боли, чем пользы, — сквозь зубы процедил вампир. — И никакая информация, которой он, может быть, владеет этого не перекроет! — Влад прав, — Локид приблизился к ним. — Без хомяка разберемся. Тесниться на одном поле со Смертью, пусть даже с ее отпрыском, последнее дело. Хотя… — ведьмак призадумался. — Что? — Пусть пару дней потопчет еще землю, — ведьмак хлопнул друга по плечу, и тот повернул к нему голову. «Давай-ка, Влад, парня прибережем, пока ты с его мамашей не потолкуешь», — невысказанная вслух фраза ярко отпечаталась в облике Локида. Вот с этим аргументом нельзя не согласиться. Влад протяжно выдохнул. — Так, — раздраженно черкнул вампир. — А теперь слушаем меня. С Ником наедине никто не остается: он сын Смерти, так что забудьте о том, что он безобидный болван, — Влад рассматривал всех по очереди. И его взгляд остановился на Адалин. — Теперь с тобой. — Что? — он на нее так жестко взирал, что по спине пробежал холодок. — Ты больше не притворяешься его девушкой и… — Но… — Закрой рот, Адалин, и не беси меня еще больше! — вампир и правда приближался к грани неконтролируемой ярости. — Ты не притворяешься его девушкой, не остаешься с ним наедине и никогда…Никогда-Больше-Не-Лезешь-Мне-Под-Руку, — острый, резкий голос безжалостно разрезал слух. — Ты всё поняла? — черные глазницы бешено сверлили ее насквозь. Стало не на шутку страшно. Сжалась Александра, а Фиона втянула голову в плечи. — Да, — голос Ленни сдавленно сел. — Хорошо, — чернота из омута глаз стала отступать, возвращая кристально-голубой цвет в радужку. — Кхм… Может, пора идти собираться? — ненавязчиво проговорил Стефано. — Куда? — изумился Локид. Драуг улыбнулся. — У тебя же день рождения.*** Испания. Театр.
Про культурную программу в «день рождения» Локида все благополучно забыли в ворохе событий. Если бы не Стефано, то никто бы и не вспомнил, что у них были планы на этот день. Ни Влад, ни Адалин, ни Фиона, ни Алекс вообще не хотели куда-то ехать, но ведьмак напыщенно надулся, заявив, что они все ему не друзья, если не отвезут его на «Гамлета». Поэтому все, собравшись и загрузившись на яхту, отчалили на материк. На материке ненадолго разошлись в разные стороны: мужчины отправились за смокингами. Девушки — за вечерними платьями. Встретились все вновь уже в театре. — Если кому-то надо шампанское, то оно у меня, — шепотом предупредил Локид, когда зал стал погружаться в темноту. — Ты пришел представление смотреть или бухать? — хихикнула Фиона. — Одно другому не мешает, — оповестил Стефано. Алекс улыбнулась. Ленни тоже, но более скупо. Влад, поставив руку на подлокотник, отстраненно смотрел на поднимающийся занавес на сцене и зал внизу, заполненный людьми. — Влад, — Ленни, наклонившись, взяла его под руку. — Перестань сердиться, — она уткнулась носом в его шею. Семи пядей во лбу не надо быть, чтобы понять, что Цепеш до сих пор исходит холодной, сдерживаемой злобой. И все никак отойти не может от этого. Не может успокоиться окончательно, выдохнуть эту ситуацию. — Адалин, — он к ней не повернулся, продолжая сверлить глазами сцену. — Ты хоть понимаешь, что я был в секунде от того, чтобы по чистой инерции выдрать твое сердце вместо его? — свистящий шепот. — Но не выдрал же, — успокаивающе произнесла Адалин. — Ты полезла мне наперерез. И ради кого? — он повернул к ней голову, зло прищурившись. — Да это было не ради него! — Ленни повысила голос. Алекс шикнула, толкнув ее локтем. — А с собой мы на кой черт его взяли? — прошипел вампир, качнув головой в сторону первых рядов ложи, где сидел Ник. — Потому что ты настояла. «Как мы его оставим, а сами уедем», — он передразнил Ленни. — А я как 600-летний подкаблучный баран согласился! — Влад! — воскликнула Адалин, не веря своим ушам. «Да уймись ты! В тебя что, Адалин вселилась?! Что за психи?!» — ошалели черти. — Слушайте, — возмутилась Александра, снова шикнув на вампиров. — Идите в холл ссориться! Совсем обалдели! — Прости, Александра, — Влад схватил Адалин за руку и вытащил из ложи в холл. — Да что на тебя нашло?! — вампирша на пару секунд растерялась, наблюдая, как он злобно-возмущенными шагами меряет коридор. — Я тебе что на острове сказал? Расстаться с ним, — Цепеш скрипнул зубами, остановившись напротив нее. — Ты рассталась? Нет. Как ты мне это объяснила? «Давай не сейчас». — Влад… — Что? — огрызнулся вампир. — Что «Влад»? Я 600 лет Влад. Да что за вожжа ему под хвост попала? Даже если очень постараться, он бы и сам не нашел объяснение своему поведению. Просто его страшно это всё бесит. Вот именно сегодня — взяло и задолбало до трясучки. Бесит этот Ник. Бесит, что Ленни за него заступилась. И не проходит дрожь от того, что он чуть не вырвал ей сердце — чудом себя остановил. И бесит, что он так и не сказал ей правду о посещении мира мертвых, а все продолжает ей врать. — А как будто шесть, — пораженно протянула Ленни. — Ты сам-то себя слышишь? Слышит, конечно. И сам охреневает от того, что говорит. А остановиться не может. Смотрит на нее, и аж яд сочится по венам, обжигая внутренности. Лезет она, куда не просят. Заступается за ублюдка этого. Еще и готова это представление с их «отношениями» продолжать, которое даже этого гребаного «Гамлета» переплюнет. Фух. Надо успокоиться. А то они из одной ссоры не успели вылезти, как уже вторая волна цунами несется. — Ладно, — он резко выдохнул, зажав пальцами переносицу. — Дома поговорим. Пойдем обратно, — вампир направился к двери, обойдя девушку. — А может ты сначала извинишься? — растерянность Адалин, похоже, сдуло ураганным ветром этого самого цунами. Влад остановился, как вкопанный. — За что? — За что?! — она зло шагнула к нему. — Например, за то, что ведешь себя как кретин! Какого хрена ты тут устроил?! — Да потому что осточертело! — он рывком развернулся к ней. — А мне не осточертело?! — огрызнулась Адалин. — Думаешь, меня это все не задолбало?! — она разъяренно швырнула сумочку. Он бегло проследил за броском. — Ты, скотина, то врешь мне, то командуешь, то до психов доводишь! Еще и меня виноватой во всем пытаешься выставить! — она яростно ткнула в него пальцем. — Да чтоб ты знал, мне это всё тоже никуда не уперлось! Ее рявканье гулким эхо отскочило от стен. И повисла тишина, нарушаемая только звуком спектакля из зала. Влад ядовито усмехнулся. — Сейчас упрется. Остервенело схватив ее ладонью за затылок, дернул на себя. Наглый, жадный поцелуй, от которого под кожей начинает неистово жечь с таким стремлением, как будто кто-то плеснул керосин в вены и бросил спичку. Он оттеснил ее к колонне ограждения коридора, прижав к мрамору. — Влад, мы в театре, — она зарылась пальчиками в его волосы, сильнее потянув на себя. — И что? — горячий выдох по мочке ушка. Его ладонь настойчиво скользит по ее талии, сжимает обнаженное сквозь разрез платья бедро. Она обвивает его одной ногой, прижимая к себе еще теснее. Нетерпеливо ерзая по нему вверх-вниз и не разрывая поцелуя, быстрыми движениями развязывает его бабочку, подрагивающими от возбуждения пальцами опускается к пуговицам рубашками, расстегивая их. И, охнув, бросает это занятие на полпути, когда его рука забирается под подол ее платья. Да плевать на рубашку. Она тут же тянется к его брючному ремню. Он подхватывает ее на руки и переносится в пустующую ложу. Усаживает на красный бархат ограждения. Она обвивает его ногами, проводя ладонями вниз по его телу. Он крепко держит ее за талию, то настойчиво поднимаясь ладонью к груди, то опускаясь вниз — к бедру. С ее плеча падает бретелька вечернего платья, поддетая его пальцами. Он не снимает с нее платье, но обнажает плечи, губами и языком скользя по плечам и ключицам. — Влад… — Тш-ш-ш, — он сдергивает ее с ограждения ложи и разворачивает спиной к себе. И она понимает, что стоит лицом к сцене и целому зрительному залу, заполненному людьми. Господи, да всем же в зале достаточно просто повернуть голову. Всем. — Влад, ты… — она не успевает договорить. Он грубо, одним движением берет ее, надавив на спину и прижав грудью к бархату ограждения. — Тише, любовь моя, — его шепот стягивает узлы под кожей, и он прижимает ее к себе. — Ты же не хочешь, чтобы весь зал обернулся и увидел, чем мы занимаемся… — язык дразняще касается пульсирующей жилки на шее. — Или хочешь? — еще один глубокий сильный толчок внутри нее. Его жгучее дыхание опаляет магическую печать на затылке, рассыпаясь мурашками по коже. С ее губ слетает шумный, дрожащий выдох, и она заглушает стон, уткнувшись лицом в бархат и толкнувшись бедрами ему в ответ. Полутьма зала, разрываемая струйным светом софитов у сцены. И алый, как кровь, бархат под ее телом. И полный зал зрителей, которые смотрят спектакль, до которого ей уже нет дела. И, главное… И, главное, он. Покрывает поцелуями-прикусами ее шею и плечи. То сдавливает ее бедра крепкими ладонями, то с нажимом проводит ими по изгибам ее тела, которое он без особых прелюдий и ласк берет прямо на ограждении театральной ложи. Она ожесточенно вцепляется когтями в нежную бархатную ткань, с треском разрывая ее в лохмотья. Внутри все натягивается, как струна. Каждая клетка пульсирует: сводя, закусывая нервы, выступая вздутыми черными венами под кожей. Янтарные глаза — черные, как мгла. Она упирается руками в край ложи, подаваясь ему в ответ. Он сильнее ее обхватывает, удерживая на месте и наращивая темп. И зажимает ей рот ладонью, перебивая несдержанный стон. — Значит, ты все-таки хочешь, чтобы тебя все слышали, — бархатный голос, и от него еще больше все разгорается внутри. Ее клыки яростно вцепляются в его ладонь: рана тут же заживает, но она успевает стереть кровь витиеватым движением языка по его коже. — Твою мать, Адалин… Он сильнее вдавливает ее в ограждение, беря частыми, глубокими толчками. Пусть хоть кричит на весь театр — похрен. Ему абсолютно наплевать, чем все это обернется. И ей тоже: она рывком отталкивается и налетает на него, яростно вдавливая в кресло. — Нет, — шепот тонет в движении губ и языка, — я хочу, чтобы все слышали тебя, Влад, — она опускается вниз и сама затыкает себе рот. Им. Он, стиснув зубы, вцепляется в нее горящими глазами. И жадно смотрит, как она обхватывает его своими губами, как проводит по нему острым языком. Вбирает своим ртом. Его пальцы зарываются в ее волосы, и он, обхватив ладонью ее затылок, глубже толкается в ее рот. — Да, девочка моя… Сука, это ад. И хоть бы он не заканчивался. В висках бешено стучит от напряжения — оно рьяно нарастает, грозя прорвать кожу, грызя скрученные мышцы. И все стремительнее уносит. Становится невыносимо мало — ему надо все сразу и целиком: ее тело, ее кровь, ее душу. Он ее перебивает, рывком тянет на себя, усаживая сверху. И она задает темп: глубокий, чувственный, ритмичный. И от него сносит голову — он то сжимает, то разжимает пальцы на ее бедрах, десны зудят от жадного желания крови. И чем дальше, тем жестче, быстрее, резче: он вдавил ее грудью в ограждение ложи, закинув одну ее ногу на рваный бархат. — Господи, Влад… Хрен знает, перебили ли стоны спектакль. Хрен знает, видели ли их. Когда напряжение достигло пика и взорвалось, разливаясь по телу волной удовлетворения, в зале вспыхнул свет и снизу раздались аплодисменты. — Это нам? — Адалин, сбивчиво дыша и придавливая Влада к полу, прерывисто рассмеялась. — Конечно, — шумное, тяжело дыхание и усмешка. — Секс же явно интереснее «Гамлета».*** Италия. Особняк.
— А если они поймут, кто он? — Анна вдумчиво потягивала кофе из высокого стакана, смотря на моросящий дождь за окном. — Чтобы это произошло, Николас должен кого-нибудь убить, — невозмутимо отозвался мужчина, пролистывая бумаги. — Сомневаюсь, что его так легко на это сподвигнуть. — Он сын Смерти, — напомнила Анна, покрутив стакан в руке. — Слушай, Анна, — мужчина отбросил бумаги на стол. — Хватит накручивать себя. Все с Николасом будет в порядке. — Из твоих наблюдений…- ведьма прикусила нижнюю губу. — Он правда влюбился в эту Баттенберг? Мужчина придирчиво осмотрел ведьму, которая выжидательно смотрела на него в ответ. — Увлечен, — уклончиво ответил мужчина. Анна хмыкнула, опустив глаза и на мгновение скривившись. Мужчина улыбнулся уголком губ. — Только не дури, Анна, — предупредил он. — Без всяких сфер. Строго по шагам действуем. Ведьма вновь хмыкнула. И кивнула, пригубив кофе.*** Балеарские острова. Пляж.
Солнце скрылось за горизонтом, и на небе стали зажигаться звезды. Адалин после возвращения с материка мирно покачивалась в гамаке на пляже, читая рабочие договоры. В какой-то момент она секунду отвлеклась, обернувшись на беседку в зарослях острова. М-да, какая-то роковая беседка. Здесь Ник убил человека. Здесь Бен все высказывал Адалин. Потом здесь же Дракула общался с главами Ордена, выписав обоим и кнут, и пряник. Бену здесь досталось за высокопарную речь, искрометно выданную в адрес Адалин. Хоть оба вампира и во многом признавали правоту бывшего Охотника, но все же были моменты, которые Дракуле крайне не понравились. За это был выписан «кнут». Однако Бенедикт с честью отстаивал правила Ордена: он голосовал против принятия вампирши, пытался отговорить Марка и всеми силами защищал Устав. За это Дракула выдал Бену «пряник». Марк тоже без внимания основателя Ордена не остался. За нарушение Устава, принятие новообращенной вампирши в ряды Ордена без согласия Дракулы, выдачу информации Лукасу еще до вступления в Орден — «кнут». Но за сотрудничество, помощь Стефано с нечистью при отсутствии владыки, помощь Адалин в поиске информации, поддержку компаний Цепеша в непростые времена — «пряник». Возмездие и поощрение оказались величиной сбалансированной и справедливой, поэтому последние дни главы Ордена лишний раз не показывались из своих гостевых домов. То ли восстанавливались после урона и стресса, то ли открывали новые счета в банках. Адалин тряхнула головой, отбросив эти мысли. — Тебе заняться на курорте больше нечем, кроме работы? — насмешливо раздалось над ухом. — Нет, я… — Ленни звонко заверещала, когда ее обхватили холодные руки. — А-а-а, Влад, ты ледяной! — она, хохоча, стала отбрыкиваться от вампира, который только что вылез из воды. — Вот именно, так что грей, — он, рассмеявшись, сильнее стиснул ее в объятиях. Гамак качнулся от их резких движений, но вывернуться она так и не сумела. Поерепенившись еще немного, она мирно притихла. Влад, нависший над ней сверху, мягко убрал выбившуюся прядь волос с ее щеки. Адалин тепло улыбнулась. Несколько минут молчаливого разглядывания под шум прибоя. — Слушай, Влад, — Ленни поджала губы. — Давай поговорим. — С этой фразы обычно ничего хорошего не начинается, — Влад выпрямился, потянув ее на себя. — Но согласен — давай. Спорные моменты сексом не решаются. Ленни поудобнее села рядом, поджав одну под себя, а вторую перекинув через вампира. — Кто начнет? — вампирша поерзала на месте. Влад положил одну руку на край гамака, а вторую — на ногу Адалин. — Ленни, — он спокойно рассматривал горизонт. — По поводу списка твоих жертв, — вампир чуть качнул гамак. — Давай вспомним, как все складывалось. Я допросил тень, запросил список у Лукаса и вернулся в офис, — мирно проговорил Влад. — Этим же вечером у тебя сложился весьма неприятный разговор с Александрой по поводу Лео. Не успело пройти и пары часов, как Анна запихнула тебя в сферу. После этого мы сразу занялись делами и отправились на Балеары. Не прошло и суток, как ты вновь выслушала тираду, но уже от Бенедикта. Ленни молча покивала головой. Вздохнула. — Так ты меня пожалел? — спокойно спросила Адалин. — Нет, — Влад улыбнулся краешком губ. — Тебя пожалела Фиона, которая очень просила меня молчать. Она переживала, что ты Нику потом в глаза смотреть не сможешь. Адалин напыщенно фыркнула. Влад рассмеялся. — Она о тебе лучшего мнения, — вампир положил голову на ткань гамака, рассматривая Ленни. — Чем ты? — Адалин ехидно вздернула бровь. — Нет, чем ты сама о себе, — плавно произнес Влад. Ленни посерьезнела. Устремила взор к темнеющему горизонту. — А ты? — голос чуть дрогнул. — А я вампир, Адалин, как и ты, — он кончиками пальцев погладил ее по спине. — И я знаю, что это такое: составлять свой кодекс морали в разрезе вечности. Ты его заполняешь с черных страниц. Это даже неплохо. — Это ты меня сейчас так оправдываешь? — Адалин хитро покосилась на вампира. — Нет, это я тебе объясняю, что чем раньше ты примешь самую ужасную часть себя, тем лучше, — он ответил достаточно обстоятельно и серьезно. Ленни потрепала ткань гамака. Потом переместила ладонь на торс Влада, вдумчиво вырисовывая невидимые узоры. Вампир какое-то время наблюдал, а затем перехватил ее руку, плавно, но крепко сжав пальцы. — Мы отвлеклись, — он серьезно глянул на девушку. — Адалин, пойми — когда я что-то не говорю тебе, то делаю это не из желания обмануть, — он отрицательно мотнул головой. — Либо я хочу сначала добиться какой-то конкретики в вопросе, либо не считаю информацию особо важной и срочной — мотивация может быть любой. Но всегда есть какая-то причина, понимаешь? — Понимаю, — Лени кивнула. — Но и ты пойми меня, Влад. Я предпочла бы узнавать подобное от тебя, а не от кого-то другого, — она пристально взглянула на него. — И дело не в конкретике, важности или срочности, а в самом факте того, что ты не счел нужным мне что-то сказать — вне зависимости от сути вопроса. Теперь молчал вампир. — Просто по-дурацки получается, — Адалин досадливо нахмурилась. — Все вокруг в курсе, а я — нет. Хотя дело касается меня напрямую. Ничего хорошего из этого не получится, — она опустила уголки губ вниз. — Ты о чем-то промолчал, потому что захотел сам разобраться. А я узнала и, как психованная истеричка, закатила скандал, потому что ты что-то утаил. Так и будем кругами ходить. Ты будешь скрывать, а я буду ногами топать, — вампирша взмахнула рукой в воздухе. — Это не так уж и плохо, — с иронией заметил Влад. — Я же говорил, что в гневе ты очаровательна. — Влад, — Адалин усмехнулась. — Для этого совсем не обязательно что-то скрывать от меня. Если хочешь скандалов, то я хоть каждый день могу их с пустого места тебе закатывать — с этим проблем нет, — она безмятежно пожала плечом. Влад расхохотался. Ленни тоже заливисто рассмеялась. Когда смех утих, оба мягко улыбнулись. — Ты не во всем открываешься мне. Я скрываю некоторые вещи от тебя, — вампир вопросительно выгнул бровь. — Как будем решать проблему? Или так и оставим? Ленни скомкала ткань гамака в пальцах. Покусала нижнюю губу. — Ты сейчас что-то от меня скрываешь? — она прищурилась. — Да. — Собираешься сказать в дальнейшем? — уточнила Адалин, наклонив голову. — Да. — Я расстроюсь? — она улыбнулась. — Разозлишься, — он ответил взаимной улыбкой. — Тогда давай так, — Адалин потерла ладошки. — Я поверю на слово, не буду дуться, топать ногами, допытываться и постараюсь быть…терпеливее. И открытее. Не обещаю, — она ткнула указательным пальцем вверх, — но постараюсь. А ты… — Постараюсь скрывать от тебя поменьше информации, — подхватил Влад. — Не обещаю, но постараюсь. — И совместные ужины. У нас с тобой хорошие прогулки после охоты, когда мы обо всем разговариваем, — воодушевилась Ленни. — А вот это уже действительно хорошая идея, — одобрил Влад. — Три раза в неделю. — Обалдел? — Адалин взвилась на месте. — Два. Мне нужно личное пространство, — она деловито вздернула бровь. — Ишь ты как запела, — вампир с ироничной строгостью прищурился. — Сейчас договоришься, и будет пять. — Два! — Три! — Влад! — Адалин! Вампиры шумно выдохнули, уставившись друг на друга. — Компромисс? — ехидно предложил Цепеш. — Чередуем. Одну неделю — два, следующую — три, — согласилась Ленни. — Прекрасно. Теперь иди ко мне, — он распахнул объятия, и она нырнула в них, удобно устроившись на его плече. — Влад, а ты долго будешь скрывать то, что ты скрываешь? — пробубнила Ленни, обвив его рукой. Вампир расхохотался на весь пляж. Адалин улыбнулась, смешливо поморщив носик. — Семь лет, — смеясь, выдавил Цепеш. — У-у-у-у, тогда один ужин в неделю, — рассмеялась Ленни. — Черт, что ты скрываешь. Я заинтригована, — Адалин надула губы. Влад усмехнулся. — Я теперь всю ночь спать из-за этого не буду. В смысле, я и так спать не буду, но… — она издала смешок. — Я понял, — насмешливо отозвался Влад, погладив ее по волосам. — Всё, пока больше не достаю, — она закрыла глаза, греясь в его объятиях и слушая шум набегающей на берег волны. А Влад вдруг окаменел. Вот он баран. Шутки шутками, но она же серьезно семь лет без сна. Это он привык сутками напролет не спать на протяжении долгих лет. Но и то: он ведь может впасть в сон. А она — нет. Она и при человеческой жизни нормально спать не могла из-за кошмаров, а последние семь лет она вообще перезагрузить сознание не может. Не может просто поспать. Не может отключиться от реальности — хотя бы одну ночь. Ее разум совсем не отдыхает. Так. Нужен Локид. А если магия не сработает, то он научит ее, как подводить свой разум крайне близко к состоянию сна. И она сможет отдохнуть. И, вероятно, это будет впервые за семь лет.