*** США. Аэродром.
Ближайшие дни крайне важные. Димитрий и Анна отправляются из Канады в Румынию для снятия «Проклятия пяти». Елена, Локид, Елизавета и Влад — тоже. И Адалин тоже — для «обмена». Локид и Елизавета мрачно курили на трапе самолета, ожидая Влада и Ленни. Елена стояла тут же, но ведьма с ведьмаком на нее даже не смотрели. Лука тоже терпеливо замер у трапа. — Значит, он заключил договор об обмене, — прошептала Елизавета. Локид кивнул, сделав затяжку. — И Адалин умрет. — Да, — глухо отозвался Локид, облокотившись на колени. — Я ничего не смог сделать. Куда бы мы ни прятали Ленни… — ведьмак огорченно отмахнулся. — Смерть ее заберет, — приглушенно завершила фразу Елизавета. Локид вновь кивнул. — Ты рада? — остро бросила ведьма в сторону молчащей Елены. — Она умрет. Вместо тебя. Елена обхватила себя руками и отвернула лицо в сторону взлетной полосы. Локид продолжал молча курить. — О, и ты, кстати, тоже сдохнешь, — спохватилась Елизавета. — За смерть Адалин тебя порвут, — прощебетала ведьма. — А Влад, став человеком, не сможет тебя защитить. Кста-а-а-ати, — протянула Елизавета, — я слышала, что он не особо за тебя заступался, когда Ленни проткнула тебя ножом. Получается, тебе не жить в любом случае. Или об этом ты не подумала? — Я не знаю деталей, — хмуро встрял Локид. — Но, думаю, в договоре об обмене предусмотрена страховка или какие-то пункты безопасности для Елены. — Не так уж важно: умру я или нет, — негромко произнесла Елена. Локид и Елизавета медленно перевели взоры на поникшую девушку, сжимающую пальцами собственные предплечья. Переглянулись и вновь воззрились на Елену. — Тогда нахрена это тебе? — выпалила ведьма. — Сама не живешь и другим не даешь! — она тряхнула головой в непонимании. — Елена, я повторюсь: ты осознаешь, что Влад с тобой не будет? И ты тоже сдохнешь с вероятностью в 99,9%. — Но Влад станет человеком, — мгновенно ответила Елена. — То есть… — Елизавета запнулась. — Для тебя главное: сделать его человеком? Или главное: убрать Адалин от Влада? Чтобы… Чтобы что? — Адалин импульсивна и заносчива, — уклончиво ответила Елена. — И привыкла добиваться своего любыми путями. — Не понял, — Локид выпрямился, недоуменно наклонив голову. — Мисс Елена полагает, что Адалин может обратить Влада обратно в вампира против его воли, — подсказал Лука. — Если Адалин будет мертва, то такая угроза для Влада отпадает. Локид и Елизавета ошарашенно повернулись к Луке, который подтвердил свои слова кивком. Переглянулись. — Едрить, дура, — выдохнул Локид, почесав переносицу. — И ты готова сдохнуть, лишь бы Влад прожил какие-то вшивые полвека, как человек? — поразилась Елизавета. — Да ты оптимистка, — буркнул ведьмак. — С количеством его врагов и при такой уязвимости — он и года не протянет, — он полез за новой сигаретой. — И ты действительно считаешь свой поступок благом? — всплеснула руками Елизавета, таращась на Елену. — Ты думаешь, что, принося в жертву Адалин, да и себя тоже, ты совершаешь высокодуховный акт? — При чем тут я, Елизавета?! — вспыхнула Елена. — Ник сделал это с Владом! Идея об обмене — это идея Влада, а не моя! Хватит уже во всем обвинять меня! — она повысила голос. — Меня тоже ничего хорошего не ждет, но ни я, ни вы ничего не можем с этим сделать! Локид и Елизавета переглянулись в черт-знает-какой-раз. Ну, конечно. Все же пошло не по плану. «Внушение» Влада оказалось не таким, как ожидалось, и в восприятии Елены все сорвалось с тормозов и поскакало по кочкам. — Ты в край абзацнулась, — процедила Елизавета. Ведьма прикурила новую сигарету. Локид отпил из фляги и прикурил уже пятую подряд. Молчали. И угрюмые лица стали еще угрюмее, когда на краю аэродрома показалась машина. Автомобиль, взвизгнув покрышками, остановился недалеко от трапа. Лука направился в самолет, чтобы предупредить пилотов о взлете. Елизавета и Локид встали на ноги. И недоуменно нахмурились, когда Влад направился к багажнику, а не к задней пассажирской дверце. — Не поеду! — пронзительное верещание Ленни разнеслось на весь аэродром. — Пусти! Ты! Скотина! Деспот! Тиран! Псих! — вампирша рьяно брыкалась, пока Цепеш вытаскивал ее из багажника. — Отвали от меня! Елена потеряла дар речи. Елизавета и Локид выронили сигареты, вытаращившись на вампиров: этого не было в плане, и удивление ведьмы и ведьмака было неподдельным. — Ты привез ее в багажнике?! — опешила Елизавета. — Она не хотела ехать добровольно, — равнодушно отозвался Влад, выдернув Ленни из машины. — Хватит ерепениться! — рявкнул вампир, тряхнув ее за плечи. — Да пошел ты нахрен! — огрызнулась Адалин, попытавшись лягнуть вампира. Влад крепче сжал вертящуюся, как юла, вампиршу и, подхватив ее под колени, закинул на плечо. При этом ладонью прижал подол ее платья, чтобы он не задрался от ветра и ерзанья Ленни. Елизавета героически выстояла и не укатилась под трап от хохота, заметив этот ненавязчивый жест. В другую руку Влад спокойно взял дорожную сумку и направился к самолету. Адалин возмущенно дрыгала ногами в воздухе, извергая такую отборную ругань, что у иных уши бы в трубочку свернулись. Но почему-то она совсем не махала руками. А когда Влад остановился около трапа, стало понятно, почему вампирша не отвесила владыке нечисти пару оплеух. — Ты… — Локид, запнувшись, внимательнее оглядел Ленни, — ее связал? — тут прибалдел даже ведьмак. — Говорю же: она не хотела ехать добровольно, — невозмутимо повторил Влад. Елизавета приоткрыла рот. И у Локида на лице ярко выраженное «What the fuck?!». Да хоть бы предупредили! Ведьма с ведьмаком одной только силой мысли и воли удержались от гогота на весь аэродром. — Чего стоим? Поднимайтесь, — Влад кивнул в сторону самолета и прошел на борт первым. Остальные автоматически последовали за ним. Вампир бросил сумку в кресло и скинул Адалин со своего плеча. Вампирша, ругнувшись и чуть покачнувшись, встала ровно. — Ты… — она разъяренно шагнула к Владу. — Пикнешь еще раз, и я сверну тебе шею, — перебил Влад. — Ты очухаешься, и я сделаю это еще раз. А потом еще один раз. Могу весь перелет так развлекаться, — многообещающе произнес вампир. Адалин гневно сжала губы. Но промолчала. Елена, стоящая позади Елизаветы и Локида, пристально посмотрела на вампиршу. Даже сейчас, связанная и беззащитная, она ни у кого не просила помощи, не просила спасения или помилования, не пыталась отговорить или переубедить, не плакала и не умоляла. Ее везут на смерть, а она даже взглядом не дала понять, что ей страшно. Только злобно сверкает глазами в сторону Влада — и всё. Елизавета незаметно пнула Локида. Тот встряхнулся. — Влад, ты совсем охренел?! — ожил ведьмак. — Развяжи ее! — И весь перелет усмирять ее буйный нрав? — Влад, убрав руки в карманы брюк, остановился сбоку от Ленни. — Лететь не меньше восьми часов. У меня нет ни малейшего желания все это время отмахиваться от разъяренной фурии. — Это ни в какие рамки не лезет, Влад! — возмутилась Елизавета. Ведьмак решительно шагнул к Адалин. — Только тронь ее, — угрожающе просвистел вампир, небрежно толкнув Ленни в кресло. Она завалилась в него как мешок. И тут же возмущенно выпрямилась, сдув пряди с лица. — Влад, ты… — Значит, так, — перебил Влад, критически осмотрев Елизавету и Локида. — Адалин весь перелет проведет со мной. И если будет себя хорошо вести, то обойдемся без кляпа и сворачивания хрупкой женской шеи, — он колко усмехнулся. — А вам пора занять свои места, — напутствовал вампир. — Я тебе не позволю так обращаться с Адалин! — рявкнул Локид. — И что ты мне сделаешь? — осведомился Влад. — Ударишь? Или, может, убьешь? — вампир язвительно вздернул бровь. Локид раздраженно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, неотрывно сверля глазами напротив стоящего вампира. — Насколько мерзопакостным ублюдком ты можешь быть? — злобно процедил Локид. — Безграничным, — очаровательно известил Влад. Вампир опустился в кресло, с деловитой вальяжностью поставив руку на подлокотник. — Свободны, — приказно-пренебрежительный жест в сторону носовой части самолета. — Займите свои места согласно посадочным билетам, — с холодной насмешкой. — Убить тебя мало, урод, — по слогам просвистел Локид. Посмотрел на Ленни. — Даже не думай, Локид, — нехорошо предупредил Влад. — Попытаешься ее развязать, и я упакую тебя в багаж. Ведьмак, проматерившись, развернулся на пятках. Елизавета попятилась. — Прости, малыш, — прошептала ведьма, отступая. — Сядь уже, Елена, — Локид пропустил девушку вперед, а сами ведьмак и ведьма притормозили у шторки, отделяющий один отсек самолета от другого. И, когда Елена ушла, они обернулись на вампиров, которые им улыбались. — Не тем актерам Оскар дают, — заговорщицки шепнула Елизавета. — Веселого полета, мои пираньюшки, — озорно подмигнул Локид, задернув шторку. Но, если честно, вся эта игра не ради Елены, а для того, чтобы не подрывать уже выстроенную легенду. Еще не хватало, чтобы Елена, увидев Димитрия, брякнула ему что-то не то — в том же стиле, как выложила все Нику. Алхим-то, в отличие от своей сестры, не столь наивен. Если ему покажется, что что-то идет не так, то он просто умоет руки, и все слетит под откос. Адалин и Влад, оставшись вдвоем, хитро переглянулись. — Шоу окончено, — хмыкнула Ленни и повернулась к вампиру. — Можно уже меня развязать, — она покрутила запястьями, стянутыми за спиной. Влад, улыбаясь, потянулся к узлу, но остановился, так и не развязав его. Исподлобья глянул на вампиршу, ухмыльнувшись. — Можно, — согласился Влад. — Но зачем? Адалин, растерянно моргнув, обернулась через плечо. — Это шутка такая? — оторопела Ленни, уставившись на вампира сверху вниз. — Влад, я серьезно. Развяжи. Вампир лукаво вздернул бровь. И, схватив Ленни за бедра, придвинул ближе к себе, запустив ладони под подол ее платья. — Влад, что ты делаешь?! — беглым шепотом выпалила Адалин. — С ума сошел? — Допустим, — бархатным тембром промурлыкал Влад, губами коснувшись ее бедра. — Не здесь же! — она рыпнулась, но вампир крепко держал ее за бедра. — Почему нет? — его пальцы дразняще проскользили по ее коже. — Потому что сюда в любой момент могут зайти Локид, Елизавета, Лука или чертова Елена! — прошипела Адалин. — Нас от них отделяет какая-то, мать ее, вшивая штор… — она охнула, когда он схватил ее и, нагнув, прижал грудью к откидному столику. Резко развел ее ноги, одной рукой надавив на поясницу, а другой — проводя по внутренней стороне ее бедра. — Так и думал, — горячий шепот на ухо. — Ты этого хочешь не меньше меня, — он погладил ее между ног, запуская предвкушение по телу. — Влад, черт бы тебя побрал, — просвистела Адалин в попытке выпрямится. Не получилось. Даже опереться и оттолкнуться не вышло из-за связанных рук. Но будем честными: если бы она действительно хотела освободиться, то уже разорвала бы путы — они же не железные. Она не видит, как темнеют его кристально-голубые глаза, когда она, вопреки своему протесту, делает нетерпеливые движения бедрами — как немое выпрашивание большего. Не видит, как сильно он сжимает челюсть, сдерживаясь, когда она кусает губы. Не видит, но чувствует. Заводясь с каждой секундой всё сильнее. — Адалин, ты же знаешь, как это работает, — змейка ее платья разошлась от резкого рывка вампира. — Чем сильнее ты сопротивляешься, тем сильнее я тебя хочу, — его ладони скользнули под ткань, и он добрался до ее груди. Ленни шумно выдохнула. — Чем сильнее я тебя хочу, тем грубее я с тобой обращаюсь. Чем грубее я с тобой обращаюсь, тем бешенее ты отдаешься, — его дыхание опалило край ушка. — Так что давай. Скажи мне: «Нет». Тело плавится от его настойчивых касаний, в янтарных глазах уже горит дьявольский огонь и голос предательски срывается, когда она выдыхает: — Нет… И он, усмехнувшись, резко вводит пальцы в нее, сжав другой рукой затылок и жестче придавив ее к столу. И она мгновенно толкается в ответ, насаживаясь на его пальцы, которые он то вводит в нее, то выводит, выписывая круговые движения между бедер. То едва уловимые, плавные, то грубые, сдавливающие. Она то сжимает ноги вместе, то прогибается в пояснице, прикрывая глаза. — Господи… — дыхание перехватывает. — Его здесь нет, любовь моя, — дьявольски-бархатный голос вкрадчиво вливается в слух. У него жесткий, нахальный вид: черты лица острые, едва ли не злые. Он смотрит на нее, как на врага народа — жгуче, сверху вниз. И жадно. — Все еще нет? — он губами и языком касается магической печати на ее затылке, дразня. — Нет… То есть да… — она почти перестала соображать. И дико хочет к нему прикоснуться, вцепиться в него, но он не позволяет, слишком тесно прижимая ее. — Черт, Влад, да развяжи меня уже! Вампир, усмехнувшись, чуть ослабил хватку, рванув узел веревки. Адалин тут же резко развернулась к нему, и он, перехватив ее, впился в губы и с такой силой впечатал в кресло, что они попутно с грохотом снесли собой столик. В этом же грохоте утонул стон. Локид, Лука, Елизавета и Елена повернули голову на шум из соседнего отделения самолета. Ведьма и ведьмак озорно переглянулись. Лука невозмутимо вернул внимание к книге, которую читал. — Они дерутся? — насторожилась Елена. — Аха, дерутся, — двусмысленно хмыкнула Елизавета. — Битва. — она поискала слово. — … кроликов-террористов, — подсказал Локид, насмешливо сверкнув глазами. Они даже не запарились, что Елена расшифрует их плохо скрытое ерничество. Судя по лицу девушки, она действительно думала, что Влад и Адалин устроили разборки. — Мы не хотим их остановить? — нахмурилась Елена. — О-о-о, я пас! — Елизавета еле-еле сдержалась, чтобы не загоготать на все небеса. — Я тоже, — Локид тридевятыми силами, тридесятыми молитвами удержался от галактического хохота. — Лезть между вампирами — это последнее дело. Пришибут и не заметят. — Но Влад сильнее Адалин. Он может ей навредить, — Елена сдвинула брови к переносице. — Минимум — удовлетворить, максимум — жениться, но это не жабьего ума дело, — тихо-тихо съехидничала Елизавета так, чтобы ее слышал только сидящий рядом Локид. — Не делай вид, что тебя волнует жизнь Адалин, — а вот это уже адресовалось Елене напрямую. — Ты только и ждешь, когда она умрет. И сказав эту фразу, Елизавета поняла, как можно обыграть такое появление Влада и Адалин на аэродроме. Ведьма округлила глаза и повернулась к Локиду. До него, судя по виду, только сейчас дошло то же самое. — Влад тащит Ленни в лапы Смерти против ее воли! — Елизавета резко развернулась. — Он засунул ее в багажник! Связал! Обращается с ней, как с вещью! Хамит Локиду! И все для того, чтобы ты, давно сдохшая жаба, топтала грешную землю! — ведьма озлобленно сверкнула глазами. — Это было решение Влада, а не мое, — Елена отклонилась от Елизаветы, которая перегнулась через подлокотник в ее сторону. — А ты и не шибко возражала! Точнее, вообще не возражала! — рявкнула Елизавета. — И, скажи, по-твоему, это существо — Влад Дракула?! — Влад, будь он собой, в жизни бы так не поступил, — сухо заметил Локид. — Но оставь это, Елизавета. Все уже решено. Договор со Смертью об обмене заключен, и мы не в силах это исправить, — он похлопал ведьму по ладони. — Несправедливо, — буркнула Елизавета, откинувшись на спинку. — Несправедливо, — угрюмо согласился Локид. — Проклинать мой род и убивать меня тоже было несправедливо, — обронила Елена. — Но кого это волнует, — она отвернулась к иллюминатору. — Ты права, — колюще-режущим тоном прошипела Елизавета. — Справедливо было бы зарезать тебя сразу, как ты появилась. И твоего братца тоже. — Да что мы тебе сделали?! — воскликнула Елена, повернувшись к ведьме. — У тебя еще хватает наглости спрашивать?! — разъярилась Елизавета, вскочив на ноги. — Ты совсем тупая?! Да ты… — она запнулась, проглотив невысказанные претензии. — Хотя черт с ним: 600 лет прошло. Когда я оказалась в мире мертвых, помнишь, что я тебе сказала? — она ткнула пальцем в Елену. — Что я отпустила прошлое. Что я больше не ненавижу тебя. Так вот… Это правда. Но теперь я официально тебя презираю. С той самой минуты, как ты разрушила жизнь Влада и разбила его семью, — ведьма зло сверкнула глазами. — Снова. Елена молчала, немигающими глазами смотря на ведьму. Локид полез за флягой во внутренний карман пиджака. — Презираю за то, что ты так подло и бездушно обошлась с мужчиной, который спас тебя, помог, дал дом, кров, защиту, — отчеканила Елизавета. — Тогда. И сейчас, — она села обратно в кресло. — А ты в ответ растоптала его семью. Тогда. И сейчас. — Это никогда не изменится, — Елена покачала головой. — Ты всегда будешь винить меня во всех бедах. — Я не просто буду тебя винить, — Елизавета коварно сузила глаза. — Однажды ты умрешь: это произойдет в любом случае. Ты вернешься в мир мертвых, — ведьма ухмыльнулась. — И тогда пощады тебе не будет. Я лично отравлю твою вечность. — Мою участь в мире мертвых будешь определять не ты, — отбила Елена, не дрогнув. — Это мы еще посмотрим, — припечатала Елизавета. — Кто знает, вдруг я выйду замуж за бога, — она кокетливо поправила волосы. Елена закатила глаза. Локид рассмеялся в горлышко фляги. — Скорее, за дьявола, — улыбнулся ведьмак. — Не, замужем за дьяволом я уже была, — отмахнулась Елизавета, театрально поведя рукой. Локид рассмеялся. Но его улыбка тут же пропала, когда он отвернулся к иллюминатору. Елизавета тоже притихла. Возможно, это была последняя попытка воззвать к благоразумию Елены. К признанию. К честности. Но ни угрозы, ни грядущая «смерть» Адалин, ни отвратительное поведение Дракулы, ни расписывание мрачных перспектив будущего не сработали. Елена молча смотрела на проплывающие мимо облака. Локид пригубил виски из фляги. Но вместо ощущения облегчения к горлу лишь подкатил тошнотворный ком. Ведьмак покосился на Елену. Удивительно. Елену и Димитрия разъединяли шесть веков, которые они провели по разные стороны вечности. Димитрий и вовсе забыл сестру. Но, похоже, правду говорят: родная кровь — не вода. Невзирая на все обстоятельства, на все, что происходило и происходит, Елену и Димитрия Баттенбергов объединяло одно мощное качество. Поразительное равнодушие ко всему вокруг, кроме себя. Настоящее, глубокое равнодушие. Димитрий прикрывал его наукой. Елена — благодетелью. Истину глаголят:Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить; Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но с их молчаливого согласия рушится мир.
*** Мир мертвых.
— С возвращением, Тобиас. Мор обернулся. Девушка, стоящая на пороге, улыбнулась. Не только губами. Глаза редкого оттенка фуксии тоже улыбались. — Габриэль, — мор сдержанно кивнул. — Привет, сестра. Габриэль. Сестра Ника. Хотя нет, не так. Габриэль — сестра Тобиаса. Дочь Смерти. Как раз из разряда тех детей, которые, как выразилась Кассандра, достигают высот. — Слышала, Дракула выдрал тебе сердце, — Габриэль, тряхнув пепельными волосами, прошла вперед. — Слышала? — Тобиас хмыкнул, скрестив руки на груди. — Я так громко об этом кричал? Габриэль иронично повела бровью. — Зачем ты сюда пришел, Тобби? — мор приблизилась к брату. — Посмотреть, какой участи удалось избежать? — съехидничала Габриэль. Моры стояли на возвышении, а внизу раскинулась загробная тюрьма. По идее, Ник, убитый одним из участников «Проклятия пяти», должен был попасть именно сюда. Но к Тобиасу это не относилось: он сын Смерти. Он рожден в мире мертвых, а не в мире живых, так что это условие на него не распространялось. — Она скоро падет, — мор оглядел загробную тюрьму. — Да, — подтвердила Габриэль, положив ладонь на металлическую пряжку ремня. — Этого долго ждали, — ее посерьезневший взор скользнул по тюрьме и узникам. — Почему не сделали сразу? — Тобиас сложил руки на груди. Габриэль пожала плечами. — Смерть, — произнесла мор так, словно это все объясняло. Тобиас покивал головой. М-да, пути Смерти неисповедимы. Вряд ли даже богу и дьяволу известно, почему Кассандра не взяла участников «Проклятия пяти» за шкирку и не заставила разрушить тюрьму еще шесть веков назад. Пару мгновений моры молчали. А, может, пару часов. Время здесь — в мире мертвых — весьма непостоянная единица. — Почему Димитрий стал одним из участников «Проклятия пяти»? — вдумчиво протянул мор. — Шутишь? — удивилась Габриэль. — Ты знаешь о «Проклятии пяти» не меньше меня. Мы же это на истории проходим. — Знаю, как и почему образовалась загробная тюрьма, — не смутился Тобиас, не отрывая взора от узников. — Столкнулись две противоположности. Проклятие на обреченную смерть и проклятие на вечную жизнь. И бум! — он взмахнул руками. — Ведь Локид… Вот уж баран, — мор фыркнул, — запечатал два противоположных проклятия одним ударом, и это всех связало. » — Будьте прокляты! — он схватил оба свитка, швырнул их друг на друга и пронзил окровавленным кинжалом. — Я, Ноэль Йенар Локидер-Фресс III, проклинаю тебя, Елена Баттенберг. Я, Ноэль Йенар Локидер-Фресс III, проклинаю тебя, Влад Дракула…» — Да, все так, — подтвердила Габриэль. — Такого намешали, что даже наша мама прибалдела. Обычно участников любого проклятия двое: тот, кто проклинает, и тот, кого проклинают. А тут целых пять штук. Да еще и такая паутина от них. — Дракула и Баттенберг — жертвы проклятий, — продолжил Тобиас. — Елизавета и Локид — те, кто прокляли. Но при чем тут Димитрий? — Ты не знаешь? — Габриэль недоуменно глянула на брата. — Возможно, ту лекцию я прогулял, — легкомысленно скривился мор. — Да и как-то не задавался этим вопросом. — Именно Димитрий запустил ту роковую цепочку, — пустилась в объяснения дочь Смерти. — Там, конечно, куча драмы, — она покачала головой, — но последней каплей стало именно письмо. Тобиас повернул голову к сестре. — Димитрий своим отмщением и предательством нажал на спусковой крючок. Считается, что он замешал цемент для тюрьмы, Елизавета возвела стены, а Локид повесил замки, — Габриэль цокнула языком. — Так и появилась загробная тюрьма. — Родственники, — Тобиас пристально оглядел заключенных. — Жертвы. — Кровь, — протянула Габриэль. — Та, что течет в жилах. И та, что проливается. — И двойники, — взгляд мора остановился на одном из двойников Димитрия. Смертные копии бессмертного алхима. Не завязанные ни на крови, ни на проклятии. Единственные, кто направлен в загробную тюрьму по личному распоряжению Смерти. — Откуда у Локида взялись такие мощные проклятия? — вдруг спросил Тобиас. — Достались от отца, — машинально ответила Габриэль. — Тот еще кадр, — она нахмурилась. А затем спохватилась. — Слушай, что ты пристал к этой тюрьме? Ты этим никогда не интересовался. С чего вдруг сейчас тебя волнует, как и откуда все взялось? Габриэль цепко вгляделась в лицо брата. Тот серьезно смотрел на нее в ответ. Обмен пристальными взглядами затягивался. И мор резко выпрямилась. — Ты не посмеешь вмешаться в снятие проклятия, Тобиас, — выдохнула Габриэль, когда ее пронзила догадка. — Мама с тебя шкуру спустит, если ты помешаешь падению загробной тюрьмы. — Да пусть снимают проклятие, сколько угодно, — фыркнул Тобиас. — Тогда в чем дело? — Габриэль повысила голос, не отводя изучающего взгляда от брата. Тобиас вдумчиво покривил губы. Убрал руки в карманы и еще раз осмотрел тюрьму. — Видишь ли, Габби… — мор опустил взгляд и поднял его обратно. — Я задолжал… — неохотно произнес Тобиас, — Его вампирскому Величеству. Габриэль оторопела, приоткрыв рот. — Дракула развел тебя на контракт? — в ответ мор угрюмо кивнул. — Господи… — Габриэль потерла пальцами переносицу. — Не поминай господа всуе, — мрачно сыронизировал сын Смерти. — А то еще явится. — А у нас полы не мыты, — так же мрачно поерничала Габриэль. — И что ты должен Дракуле? — мор выглядела серьезнее некуда. — Каковы условия? Требования? — Пока не знаю, — хмуро изрек мор. — Но условие может быть любым. — О, так это еще и кот в мешке, — Габриэль саркастически хлопнула в ладоши. — Аплодирую тебе стоя, братец! — съязвила мор. — Браво! Нашел, с кем связаться. — Ой, давай без драмы, — поморщился Тобиас. — Я это улажу, — твердо заявил мор. Можно вернуться к живым и убить кого-то из близких Дракулы. И тогда владыка нечисти воспользуется контрактом, чтобы вернуть умершего. Мор это выполнит и будет свободен. Лучше так, чем веками маяться в неопределенности, что же потребует Дракула. Можно убить самого Дракулу еще до снятия проклятия, и тогда он попадет в загробную тюрьму. Но тогда снятие проклятия будет невозможно, и Смерть точно с сына три шкуры сдерет за такую шалость. Можно убить Дракулу после снятия проклятия — это аннулирует контракт. А, может, нет. Контракт может перейти к Локиду или Адалин. Иными словами, мор судорожно перебирал один вариант за другим. Лишь бы побыстрее развязаться с этой сделкой. Лишь бы не быть псом на коротком поводке у владыки нечисти. — Я вот думаю… — Нет, Тобиас, — строго перебила Габриэль. — Я вижу, о чем ты думаешь. И я тебе настоятельно советую: не лезь. Хватит, — припечатала мор. — Я не намерен веками… — Он не воспользуется контрактом без острой надобности, Тобиас! — вновь перебила Габриэль. — Просто будет держать у себя на крайний случай. — Вот именно! — вспыхнул мор. — Мне что, веками сидеть и ждать, пока Его Величество соизволит запросить нечто нереальное и затянет удавку на моей шее?! — рявкнул сын Смерти. — Проще вынудить его потратить контракт на какую-нибудь хрень. — Тобиас, — Габриэль развернула брата к себе за плечо. — Это крайне дурная идея. Вы только-только расцепились и оказались по разные стороны вечности, — мор неотрывно сверлила его глазами. — Остынь. И занимайся своими делами. Тобиас сузил глаза, недовольно взирая на сестру. — Я серьезно, — отчеканила Габриэль. — Он один из самых жестоких правителей, которых знали миры, — процедила мор. — Хлеще него только наша мама и сам дьявол. — И что? Ждать, пока он соизволит дернуть за поводок?! — зло гаркнул мор. — Ты сам на это подписался! — гневно воскликнула Габриэль, сверкнув глазами. — Если ты сейчас вернешься к живым и снова попрешь против Дракулы… — она оборвала саму себя, умолкнув. — Ты вообще на чьей стороне? — возмутился Тобиас. — Предлагаешь мне сидеть с петлей на шее? Или уповать на милосердие Его Величества? — Милосердие? — переспросила Габриэль, приподняв брови. — Он был ребенком, когда его отправили в страну врагов его родины. Его отца предали, свергли с трона и убили, — мор чеканила слова. — Его прокляли. Он лишился самого себя, жены, ребенка и княжества, — ее речь высекала искры. — Он правит 600 лет: шесть веков среди нечисти, среди всего самого поганого, что есть на Земле, — она повысила голос. — Он прошел множество войн. Прошел ад — буквально, а не фигурально. Настоящий ад, где неистовая агония сдирает плоть до оголенных нервов и слышится скрежет зубовный. Пауза. Выдох. — Так что, дорогой братец, я бы не стала рассчитывать на его… — Габриэль убрала руку с плеча брата, — … милосердие. И от того, как Габриэль всё это говорила, становилось отчетливо неуютно. Все внутри скручивалось, но мор все-таки пренебрежительно обронил: — Ты его переоцениваешь. — Это ты его недооцениваешь, — отрезала Габриэль. — Мой тебе совет: займись своими делами, — настоятельно произнесла мор. — А не лезь к нему с очередными провокациями. — Может, он когда-то и был жестоким и беспощадным. Но сейчас он, как плюшевый зайчик, — хмыкнул мор. — Любовь, — он поморщился. — Известная болячка. Она делает уязвимее. Слабее. — Не в этом случае, — возразила Габриэль. — Дракула жесток сам по себе. А теперь ему есть, кого защищать и за что сражаться. Ты же знаешь: когда есть мотивация, то преград не существует. Тобиас молчал. Габриэль, вновь взяв брата за плечо, развернула его к себе лицом. — Хватит, Тобиас. Твои импульсивные заскоки, твой протест, твои обиды… — мор внимательно смотрела в глаза брату. — Все это — яд, который ты пьешь в надежде, что он убьет твоих врагов. Мор хмуро посмотрел на сестру. — Ты все никак не поймешь, что твой злейший враг — это не наша мама и, уж тем более, не Дракула, — вкрадчиво произнесла Габриэль. — А ты сам. И я прошу тебя: остановись.*** Румыния.
— Это прикол? — удивился Лео, выбравшись из автомобиля. Следом показался Локид, что-то увлеченно печатающий в смартфоне. — Что-то новенькое, — Влад, выйдя на тротуар, задрал голову вверх. — Локид, ты… — он обернулся к другу. — Что ты делаешь? — Любовная переписка, — негромко хмыкнул Лео. — Ничего, — вместе с ним ответил ведьмак, не отвлекаясь от телефона. — Мы идем или как? — Ага, идем. Вам — кагор, мне — священник, — съязвил Влад. Лео хихикнул. — Чего? — фраза вампира сработала, и Локид оторвался от набора текста. — Воу! Нихрена себе, — он обратил взор к зданию. — Позвоню Елизавете, — Лео полез за смартфоном. Все трое мужчин посмотрели на храм со сверкающими куполами и массивными крестами. Когда они узнали больше о Димитрии, то поняли, что у того есть не только лаборатории и хранилища, но и точки, где он содержит низшую нечисть, прислуживающую ему. И все «офисы» Димитрия были методично выявлены. Во всех побывал либо Влад, либо Локид, либо Стефано, либо Фиона, либо Лука. Часто брали с собой Лео, так как кровь двойника и заклинание помогали проникать туда инкогнито. И так же незаметно исчезать. Но находились эти «офисы» обычно в подвалах заброшенных домов. Или складов. Или еще каких-то построек. Церквей не было. До Румынии, где находилась последняя точка, которую они еще не изучили. — Елизавета? — Лео поставил звонок на громкую связь. — Слушай, а ты нам верные координаты дала? — Что значит, верные ли координаты я дала? — возмутилась ведьма. — Формулу для выявления точек активности низшей нечисти дал Влад, и мы все на нее и опирались, когда вычисляли. — А ты не могла что-то не так посчитать? — уточнил Лео. — Да в чем дело-то? Что там у вас не так? — озадачилась Елизавета. — По этому адресу храм, — оповестил Локид, оглядываясь. — Серьезно?! — воскликнула Елизавета. — Серьезнее некуда, — проговорил Лео, закинув рюкзак на плечо. — Он свои безумные делишки проворачивает в церкви? — изумилась Елизавета. — Скорее, под церковью, — Влад тоже осмотрелся. — Звездануться. Все-таки у Баттенбергов нездоровое отношение к религии, — протянула Елизавета. — Малыш? Малыш, слышишь? — позвала ведьма. — Прикинь… — Погоди минутку. Не сейчас, — протараторила Адалин на фоне. — Ай, да ну тебя, — надуто фыркнула Елизавета. — Чем она занята? — заинтересовался Влад, обернувшись на Лео с телефоном. — Догадайся, — хмыкнула Елизавета. — Сидит в лэптопе и не слазит с телефона. Ваш переезд и ваша свадьба, Влад, это сплошная головная боль, — наверняка, ведьма на этих словах закатила глаза. — А, ну и еще она изредка тебя проклинает. — И почему я не удивлен, — усмехнулся Влад. — Каждая жена Дракулы этим грешит, — съехидничал Лео. — Так и норовят проклясть Влада при первом удобном случае. — Да у него и друг такой же, — хохотнула Елизавета. — Эй! — возмутился Локид. — Ладно, идем, — вампир направился вперед. — Поглядим, что тут. — Звоните, если что, — и Елизавета, пожелав удачи, отключила звонок. Обойдя территорию, они нашли замаскированный вход и нужный спуск вниз. Место, куда они спускались, это катакомбы. И располагались они под церковью. Узкие подземные коридоры шли глубоко вниз и вбок. И простирались на несколько километров. Наверное, сюда есть более короткий путь, но они нашли только этот: им и воспользовались. — Стоп, — Влад остановился, заметив почти невидимую полоску на полу и по стене. — Магический барьер, — само собой, ведь звуки и запахи не должны выходить за пределы подземелья. — Локид? — Лео? — в свою очередь позвал ведьмак. Они уже так работали. Поэтому слаженные действия не заняли много времени: короткое заклинание-ключ, быстрый магический залп, брошенный вместе с брызгами крови двойника, и вот уже все движутся дальше. — Старайтесь меньше дышать, — напомнил Влад перед тем, как повернуть направо. Локид закрыл нос и рот платком. Лео — тканью водолазки. Влад просто не дышал. Не разговаривали. Для речи нужно дыхание, поэтому приличное время шли в молчании. — Вся низшая нечисть так воняет? — промычал Лео в воротник водолазки, фонариком освещая путь. — Нет, не вся, — отозвался Влад, возглавляющий «шествие». Сдавленный, но отчетливый звук скользнул по подземным коридорам. До слуха вампира донеслось это раньше, чем до Лео и Локида. И он понял, что это. Остановился на развилке. — Давайте разойдемся, — Влад указал на извилистые коридоры. — Так быстрее найдем. Ведьмак и двойник кивнули, направившись в разные стороны. Вампир пошел прямо и вскоре оказался у широкой и глубокой ямы, тонущей во тьме. Посмотрел вниз. Развернувшаяся картина ничего, кроме омерзения, не вызывала. В глубокой яме бесновались микры, нэны, ликантропы, кэпкэуны и черт весть еще какие твари. В темноте не особо разглядишь, но острое зрение вампира улавливало все детали. Тут только низшая нечисть. Изуродованные, неказистые тела. Самыми симпатичными в этой ораве были ликантропы — волки выглядели более-менее прилично, но всё равно отвратно. И вели они себя под стать собственному облику. Прыгали и скакали на буграх и холмиках, как одичалые. Широко скалили пасти, с которых капала вязкая слюна, а с острых зубов свисали вытянутые ошметки. Вдобавок они издавали чавкающие и хрипяще-всхлипывающие звуки — как будто смеялись и жрали что-то. Не ели, а именно жрали. В яме мелькнул отблеск света: такой излучает подсветка телефона. Влад и без этого луча света видел, что на дне, а теперь это стало еще отчетливее. Неровные бугры, по которым скакала нечисть, это далеко не землянистые холмы. Это трупы. Гора трупов. Человеческих. Где-то ободранные. Где-то гнилые. Где-то уже почти разложившиеся настолько, что видны кости. В черепах нет глаз, челюсти раскрыты, и в них даже языка-то не видно. И ошметки, торчащие из жадных, будто растягивающихся в ухмылке пастей, — это человеческое мясо. Вампир немигающими глазами взирал на низшую нечисть, хохочущую и грызущую человеческую плоть. Поедающую мертвечину прямо под зданием храма. Раздался скрип. Влад поднял вверх холодно-отстраненный взгляд. — Ужин! Ужин! — возликовали в яме. Овальная клетка протащилась по тросу и раскрылась: на дно ямы плюхнулись четыре человека. Бессознательные, и потому — не издающие ни звука. — Буди! Буди их! — такое требование могло прозвучать только от теней, которым нужны эмоции в качестве еды. Вампир отступил от края ямы и направился к одному из проходов, где столкнулся с Локидом и Лео. Наверное, они наткнулись на тупики или сделали крюк по ходам. Но, скорее всего, они вышли на звук. — Прежние вели себя тише, — негромко произнес Лео. — Мы не попадали на их трапезу, — скупо обронил Влад. Лео и Локид переглянулись. Двойник опустил руку вниз, перестав натягивать ворот водолазки на нос. Ведьмак брезгливо поморщился, убрав платок от лица. — Не жри! Дай! Дай мне! — жадный, одичалый рык разнесся гулким эхо. — Там люди? — Лео бросил взгляд за спину вампира, перегораживающего проход. Влад кивнул. — Мы их не спасем? Влад медленно помотал головой из стороны в сторону. Нет. — Они уже мертвы. Пронзительный, жуткий, пробирающий до костей вопль страха и ужаса вырвался из ямы и сотряс подземелье. Локид вздрогнул и отвернулся. Лео замер. И оба перестали дышать. Просто забыли, как это делается. — Судя по крикам, еще нет, — шепот Лео перебило жадное чавканье из ямы. Крики стихли. — Ненавижу отродье, — глухо вымолвил Локид. Нечисть пихалась, огрызалась друг на друга — каждый пытался урвать кусок посочнее. Лео по неосторожности сделал вдох, и от омерзительного смрада едва не вывернуло наизнанку. Он отвернулся, зажав нос и рот ладонью, но от этого ощущения уже невозможно избавиться — гнилой запах протухшего мяса, свежей крови и грязи плюхнулся на дно легких, пропитав насквозь. Вот почему низшую нечисть принято истреблять сразу. Вот почему Дракула не дал им право на существование. — Напомните мне прибить Димитрия из гранатомета, — процедил Лео сквозь зубы. — Идём, — он развернулся на пятках. — Кажется, я нашел нужный проход. Вампир и ведьмак пошли за двойником, оставив позади яму, наполненную человеческими останками и пирующей низшей нечистью.***
Вопрос: «Боишься?» так и норовил слететь с губ. А вслед за ним еще один: «А если что-то пойдет не так?». Но никто не произносил этого вслух. Знали, каким будет ответ. «Если план «А» не сработает, то есть план «В», а если и он не выгорит, то план «С» и… Ну, ты знаешь алфавит», — именно так ответил бы каждый из них. Но несмотря на внешнее спокойствие — страшно. Этот вяжущий комок так и сидит внутри, катаясь по диафрагме. От него холодок по затылку, от него дышать труднее, чем обычно. Это не уныние. Бояться — не стыдно. Но нужно понимать, что есть вещи, которые гораздо важнее, чем страх. Поэтому все непринужденные беседы, все приподнятое настроение, все улыбки и шуточки — это все по-настоящему, от души и от сердца. Но и напряжение, висящее пудовой гирей в каждой клетке кожи, тоже не притворное. Оно тоже настоящее. И так чувствуют себя абсолютно все: кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Внутри бьется: «Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо». Как мантра, отбивающая набат. Иногда она на минуту скатывается в совсем откровенную мольбу: «Пожалуйста, пусть все сработает. Я больше не вынесу. Я не справлюсь с этим снова». А затем опять: «Всё хорошо. Все обязательно будет хорошо». И так по кругу. Нервы натянуты. Ни алкоголем, ни сексом, ни анекдотами этого не исправить. — Да, пап, все нормально, — проговорила Адалин в трубку. — Конечно, позвоню. Угу-м-с. Вампирша повернула голову, когда на ее плечи мягко и бережно опустился плед, а крепкие руки обвили ее, укутывая. — Ага, тебе тоже привет от Влада, пап, — проговорила Ленни. Влад, обнимающий ее, улыбнулся и кивнул. — И маме он тоже передает привет, — она закатила глаза. — Да. Пока, — вампирша убрала телефон. — Зачем ты постоянно меня укутываешь? — Адалин улыбнулась. — Не знаю, — Влад пожал плечом. — Хочется. Ты против? — Нет, — Ленни поуютнее зарылась в плед и прижалась спиной к груди вампира, обхватив пальцами его ладони. Ночь. С той точки, где стоят вампиры, открывается панорама Холодного леса и вид на замок Дракулы. Тишина. Ярко светит луна, белым светом заливая кроны деревьев и фасады строения. — Этот замок был твоим домом на протяжении шести веков, — тихо произнесла Адалин. — Тебе не жаль? — Когда-то домом, а когда-то — проклятым якорем, — Влад смотрел в том же направлении, что и Ленни. — Нет, не жаль. И ей, признаться, тоже не жаль. Она всегда будет считать замок Дракулы прекрасным памятником архитектуры. Но ни у нее, ни у него нет никакого желания жить за этими стенами. Стенами, которые впитали в себя столько горя, крови, боли и потерь, что от одной мысли становится нечем дышать. — Твой замок, Влад… — шепотом, на тихом выдохе. — Он жесток. Но уникален. У него есть душа. И владелец замка озвучивает тихий, давно известный всем приговор: — Вот пускай она и горит в аду.