«You love me and I love you Your heart hurts, my does too»
В себя Аякс приходит от запаха нашатыря. Над ним склоняется лицо библиотекарши, на которую он бы здорово так чихнул, не успей она вовремя отстраниться. Перед глазами прыгают чёрные точки. — Молодой человек, мне вызвать помощь? — обеспокоенно спрашивает девушка, помогая ему подняться. — Нет, — тут же отвечает Аякс. В больницу ему загреметь сейчас ни в коем случае нельзя, там от предоставления личных данных хрен отвертишься. — Я в порядке, немного устал просто, — как можно убедительнее говорит он библиотекарше и добирается до стола с оставленными на нём книгами. В голове — сущий пиздец, но хотя бы с одним он сейчас разобраться просто обязан. — Да вы посмотрите на себя! — не отвязывается местная особа. — Когда спали хоть в последний раз? — Только что, — бормочет Аякс, судорожно переворачивая страницы. С кланом Рюдзин он разобрался — спасибо провалу в… блять. — Извините, но как у вас обстоят дела с символизмом? — оборачивается он к той же самой девушке. На него смотрят, как на психа. — В одном из билетов есть задание найти связь между нодати, вакидзаси и Ватацуми. Возможно, это обозначение символа одного из кланов, понимаете? — Могу принести сборник с гербами правящих домов Инадзумы, — обескураженно отвечает девушка. Да, Аякс на её месте тоже захотел бы покрутить пальцем у виска. Тот пленник пытался быть обходительным в словах, однако эта информация в любом случае должна быть косвенно причастна к истине. У клана Рюдзин символом был просто дракон на пике скалы, значит нужно искать дальше. Перед глазами проносится всё, что он видел в отключке. На этот раз Аякс запомнил детально. Он инстинктивно тянется к животу, зная, что никакой раны там нет. Только что-то наподобие тонкого, тёмно-красного родимого пятна, к которому он давно привык. «Ну, подумаешь, умер немного во сне» — успокаивает он себя, продолжая листать страницы. «Сущие мелочи». Или нет. Черт. Аякс с силой захлопывается книгу, так и не найдя ничего нужного. Переходит к следующей. Пытаться во что-то вчитываться, когда перед глазами всплывает всё недавно увиденное — занятие не из лёгких. Аякс не знает, во что ему верить: в перерождение или в то, что его крыша отъезжает в продолжительный отпуск. В висках больно стучит от перенапряжения и одно предложение приходится перечитать раза три, прежде чем понять суть. Клан Окадзаки — последователи мёртвого ватацуми, дававшие отпор Снежной на протяжении пятидесяти лет с переменным успехом. В это же время распространение получила алхимия, которую применяли члены клана, в качестве основного компонента используя кровь мёртвого Ватацуми. Полученная сила помогла им в борьбе против оккупации страны и закрепила правление клана на несколько сотен лет, а знания позже передались потомкам, среди которых наиболее известен клан Ямамото, в руках у которого на данный момент находится власть. Бинго. — Вот, — на стол ложится очередная книга. Тарталья останавливается на нужной странице и подтверждает свою догадку. Герб клана Окадзаки — скрещенные в лапах Ватацуми мечи. Длинный — нодати и короткий — вакидзаси. У последовавшего за ним клана Ямамото гербов нет, и пленник думал, что, назвав символы предшествующей организации, его минует кара — как оказалось, зря. Аякс докопался до правды. — Благодарю за помощь, — говорит он библиотекарше с таким искренним облегчением во взгляде, что у той щёки слегка розовеют. — Вот до чего доводит прокрастинация перед дедлайнами, — ворчит она, складывая все книги в стопку. — В следующий раз постараюсь делать всё заранее, — улыбается Аякс. Что ж, на этот раз он ошибся. Его ответы лежали совсем не в другой стороне, а здесь — на юге.***
К вечеру от Альберта приходит сообщение о том, что поиски и обследование восточной части скал пока что не принесли результатов, на что Аякс пишет продолжать работу, а Скару отправляет фейковый отчёт в работе. На следующий день он собирается навестить пограничников, чтобы попытаться выяснить информацию касательно въезда лиц с территории Инадзумы на земли Снежной, однако официальное приглашение на похороны Карделии несколько меняет планы. С её смерти прошло три дня, в семейном особняке должны будут присутствовать все сливки Фатуи — разумеется, в качестве формальности. Едва ли кто-то лично переживает о её гибели, кроме семьи. Делом её смерти занимаются другие, но похороны — всё же неплохой шанс попытаться что-то выяснить. Особняк находится в паре сотен километров от нынешнего месторасположения Аякса, ехать примерно часа три. Одежду он выбирает соответствующую: костюм тройка в чёрном цвете. Семья Карделии имеет достаточное влияние в стране для того, чтобы ей было позволено иметь символическое обозначение, поэтому по дороге он покупает букет алых роз — похожие переплетаются на родовом гербе умершей. Деятельность семьи, которую возглавляла Карделия, сосредоточена на международных отношениях с Востоком — Инадзумой и Ли Юэ — кажется, у Восьмой предвестницы там даже имелись далёкие родственные связи. А вот что за связи с этой страной и некоторыми её выдающимися личностями есть у Аякса — вопрос не из простых. В дороге есть время на подумать — пара часов — посомневаться в собственной адекватности и трезвости ума, а ещё прикинуть план действий на тот случай, если это всё же не разыгравшееся воображение. Если они когда-нибудь встретятся — Мораксу он втащит. Аякс даже руль сильнее сжимает от этой мысли. Особняк семьи Карделии находится на отшибе небольшого города — Аякс подъезжает уже ближе к вечеру и паркуется среди машин прибывших гостей. Охрана предлагает проводить к месту проведения церемонии, но Тарталья отказывается — после библиотечных лабиринтов на территории одного дома он вряд ли сможет заплутать. Сад за задним фасадом заполнен людьми — Аякс кивает знакомым лицам и пристраивается сбоку. Судя по расставленным полукругом курильницам, захоронение проходит по восточным традициям. На небольшом постаменте стоит урна с прахом Карделии, возле неё на непонятном Аяксу наречии мелодично поёт девушка в тёмно-коричневом платье и украшенной цветами дикой сливы мэйхуа шляпой. Стоп. Мэйхуа? Откуда он помнит это название? «Что за цветы на шляпе у госпожи гробов два по цене одного? Никогда таких раньше не встречал». «Это дикая слива — мэйхуа, Ху Тао сама её выращивает в своём саду. Она является символом, который выражает непрерывность жизни и служит надеждой на лучшее». Аякс вздрагивает от голоса в голове и резко оборачивается, думая, что это у него за спиной. Но никого, кроме бесшумно подошедшей жертвы модного приговора там не находит. — Потерял кого-то? — мурлычет Шестой. Только его здесь не хватало. — Что-то не вижу намёка на дождь, убери свой зонт. — Как продвигается расследование? — Отчёты читать разучился? — выгибает бровь Тарталья. — Нарываешься, — всё с такой же мягкой улыбкой утверждает Скар. Аякс безмятежно толкает пальцем одну из свисающих со шляпы кисточек. — Я не обязан сейчас обсуждать с тобой рабочие вопросы, — терпеливо объясняет он своему теперь уже непонятно каким образом повышенному в должности начальству, — прояви хоть каплю уважения к нашей общей трагедии. «И отъебись от меня к чёртовой матери». — У тебя есть хоть капля инстинкта самосохранения? Или память об иерархии подчинения отшибло окончательно? Аякс очень старается удержать свою руку от того, чтобы не заехать ей по лицу ошибки природы. Со Скаром, так же как и с Дотторе, отношения не заладились с самого начала. Точнее, ещё со вступления в ряды Фатуи. Кажется, что это было так давно, однако отпустить ситуацию Аякс едва ли когда-нибудь в жизни себе позволит. И когда появится возможность — он вернёт должок за события семилетней давности. Несмотря на развитие независимых военных технологий, элементальные маги в группировках ценились всё ещё достаточно высоко для того, чтобы из не самого благополучного приюта в Снежной однажды пропали два ребёнка со способностями, а хозяин этого заведения смог позволить себе на эти деньги выкупить доходный паб. Только один из мальчишек не смог раскрыть свой потенциал, поэтому его кровь и органы оказались в разных частях страны по исповедимым местным психом путям. За отбор отвечал Скарамучча. Он же определял степень выгодности того или иного человека для Организации. Детдомовский друг Тартальи этот отбор пройти не смог, его магия была слишком слабой или, как это обычно называют, «спящей». Феликс был младше Аякса на два года, он был слишком напуган всем происходящим, не подчинялся приказам и два раза пытался сбежать — неудачно. Однажды он просто исчез. На все вопросы Скар отвечал: «мы нашли ему другое применение». Потом поднялась шумиха в связи со сменой власти — должность Главы Фатуи перешла в руки Шарлотты Дэссо. При ней было всё: знатное происхождение, ум, расчётливость и честолюбие. Ещё во время своей службы в качестве предвестника она умела выделиться среди остальных теми или иными стратегически верными решениями, поэтому предыдущий Глава назначил её своей преемницей. Аякс помнит, как на одном из приёмов кто-то в шутку сравнил её с Царицей. Шарлотта тогда посмеялась, перевернула золотые песочные часы, подаренные кем-то на церемонию смены власти, и обмолвилась: «Что ж, я могу стать вашей Царицей и возродить былое величие Фатуи». Это было сказано почти игривым тоном, однако что-то после этих слов заставило всех присутствующих выпрямить спины. Тот вечер заканчивался тостами «за новую Царицу», в то время как Аякс пробирался в лабораторию психа, пользуясь шумихой. Дотторе — любитель ведения дотошных статистик, таблиц и расчётов, поэтому Тарталья не составило особого труда один за другим вскрыть сейфы и среди рассортированных бумаг отыскать нужные ему. Он плохо помнит свои судорожно перелистывающие страницы пальцы, плохо помнит основное содержание, суть которого заключалась в том, что по проведённым наблюдениям Феликс вряд ли сможет когда-нибудь реализовать свой магический потенциал, в то время как его кровь способна послужить невероятно ценным допингом для других магов. Феликс был фактически разобран на все составляющие — во благо личного интереса Дотторе. — Тебя что-то беспокоит? — спрашивает Шарлотта, когда наступает черёд Аякса дать присягу и клятву в верности. Он колеблется. Всё происходит официально — в большом правительственном зале, залитом дневным светом. Нечто знакомое, но откуда — Аякс не может понять. — Я нахожусь здесь не по своей воле. — Ты хочешь покинуть нас? — нейтрально спрашивает Царица. — Сложно сказать, — жмёт плечами Аякс. Ему шестнадцать лет, его выдернули сюда из приюта, в совершенно другую систему жизни и просто поставили перед фактом. Здесь жёсткие правила касательно преданности, нужно постоянно быть начеку и не забывать оглядываться по сторонам, однако вместе с тем Аякс ни разу не наткнулся на предрассудки по поводу неподобающего поведения, магических способностей и импульсивности. Чем ты сильнее — тем больше получаешь уважения. Напоминает приют, где он провёл своё детство, за тем исключением, что здесь ставкой может стать твоя жизнь. И здесь же оборвалась жизнь Феликса. Что может быть удобнее, чем втереться в доверие, а потом прикончить ублюдков? — С одной стороны, есть обстоятельства, которые вынуждают меня стать намного сильнее, чем я есть сейчас, а работа на Фатуи делает эту задачу проще. С другой стороны, клятва забирает у меня свободу. Но я же здесь ничего уже не решаю, поэтому считаю ваш вопрос бессмысленным. — Отнюдь, — неожиданно качает головой Шарлотта. Она явно заинтересована этим юнцом, но едва ли кому-то из присутствующих известна истинная причина этого интереса. Женщина соскальзывает с кресла, очень напоминающего трон, и присаживается на край стола, поближе к Аяксу, который одет совсем несоответствующим образом — закатанные до локтей рукава, рубашка навыпуск, джинсы и разношенные кеды — шипящего надеть официальный костюм Скара мальчишка послал на три буквы. — Во время работы Предвестником я видела неэффективность прошлой системы принудительного согласия, поэтому сейчас у тебя есть выбор. Взамен на присягу со своей стороны я могу предоставить тебе возможность развивать свой магический потенциал и амбиции в подходящих условиях. Здесь ты можешь быть самим собой. Я наслышана о тебе, ты успел сильно повздорить с теми, чей статус гораздо выше твоего. Не могу сказать, что одобряю такое поведение, но если за пределами Организации способность сеять хаос и раздоры не несёт в себе ничего хорошего, то здесь ты сможешь найти себе хорошее применение. — Я могу немного подумать над этим? — спрашивает мальчишка, в то время как один из охранников за его спиной давится сухим кашлем. Ещё никто не смел так нагло просить у Главы Фатуи отсрочки с клятвой верности. Просто немыслимо! — У тебя есть два дня. Хорошо взвесь своё решение. Уходя, Аякс не видит того, как Царица переворачивает песочные часы и позволяет себе одну лёгкую улыбку — ей интересно, куда заведёт игра со знакомыми лицами на этот раз. Но одно она знает точно — очень скоро предвестники поприветствуют нового члена команды с кодовым именем «Чайльд-Тарталья».***
— Говорить разучился? — напоминает о себе Скарамучча. Они всё ещё на похоронах Карделии. — Понимаешь, суть заключается не в инстинкте самосохранения, а в элементарном уважении. По отношению к тебе… где же оно… — Тарталья разводит руками, оглядывается вокруг себя, пытаясь что-то найти, и потом припечатывает: — ах да, его нет. И Царица не сможет мне ничего за это сделать, потому что она в курсе правил своего чудного серпентария. Я в точности по предписанной инструкции исполняю твой приказ и провожу расследование — подробности в отчёте. Остальным не обязан. Пока Скарамучча пытается изобразить на своём лице выражение крайнего негодования, Аякс спускается с лестницы к остальной приходящей в движение толпе — девушка в коричневом заканчивает свою похоронную речь. Приходит время каждому из присутствующих отдать дань уважения умершей. Аякс дожидается своей очереди, чтобы возложить к постаменту цветы и отходит в сторону, давая пройти другим. Неподалёку от постамента он замечает отца Карделии вместе с женой по левую руку. Аякс здоровается с ним небольшим поклоном. — Примите мои соболезнования. — Благодарю, — сдержанно отвечает мужчина. Его жена со сгорбленными плечами отходит в сторону. Несложно догадаться, что под чёрной вуалью у неё в глазах стоят слёзы. — Возможно, сейчас это прозвучит неуместно, но не замечали ли вы чего-нибудь странного за Карделией последние месяцы? — спрашивает Тарталья. — Возможно, она говорила вам что-то, связанное с делами Инадзумы? Я занимаюсь расследованием её смерти. Однако ответ пожилого господина не даёт ничего ценного. — Моя дочь появлялась здесь только по праздникам, я даже не помню, когда в последний раз у нас с ней был совместный ужин, — с горечью в голосе отвечает мужчина. — Она никогда не посвящала нас во все тонкости своей работы, так что ничем не могу помочь. Налегать с вопросами на убитого горем старика Аякс не решается. Какое-то время он проводит на улице вместе с остальными, а потом их зовут на традиционный ужин, проходящий в довольно мрачной обстановке. От этой атмосферы Тарталье становится совсем не по себе, поэтому он решает выползти на перекур, но не успевает вытащить сигарету, как на балкон просачивается та самая девушка в коричневом. — Можно вас украсть на пару слов? — спрашивает она с заговорческим видом. — Да? — несколько удивлённо поднимает брови Аякс. — Меня зовут Ху Тао, я являюсь представительным лицом ритуального бюро «Ваншэн», — представляется дама. — Мы базируемся в Ли Юэ, но на заказ так же работаем за пределами страны, поэтому если вы вдруг захотите устроить себе незабываемые похороны и получить второй гроб в подарок… — Предпочитаю кремацию, но не в ближайшем будущем, — останавливает её воодушевлённый поток речи предвестник. — Мы ведь не об этом говорим? Ху Тао немного раздражённо цокает, однако уже в следующую секунду в её глазах не остаётся и тени от этой эмоции. Занятно. — Вас, должно быть, зовут Аякс? — Чайльд-Тарталья, — на автомате повторяет он, а потом внутри что-то щёлкает и заставляет более пристально вглядеться в лицо Ху Тао. Его так не называли много лет. — Позвольте спросить, откуда представительнице ритуального бюро из Ли Юэ известно моё настоящее имя? — Дело в том, что у нас есть один общий знакомый, который, по его словам, знает вас достаточно хорошо. Также ему было известно о вашем присутствии сегодня в этом месте и при встрече он просил меня передать вам вот это, — она вытаскивает из сумки небольшую коробочку из красного дерева и передаёт в руки предвестника. У Аякса внутри всё нервно сжимается и оцепенением расходится по всему телу, стоит ему открыть эту коробочку и увидеть её содержимое. На задний план отходят все голоса собравшихся, похоронная музыка становится не более, чем туманом, в котором он извлекает со дна запечатанную записку, начинающуюся со слов: «Мой дорогой Аякс…» Мой. Дорогой. Аякс. Весь мир вылетает из-под ног, как скатерть, сшибая всё на неё положенное. Все оборванные куски сходятся шрамами в одну картину, от взгляда на которую по позвоночнику вереницей проползают мёртвые бабочки — складывают свои крылья где-то в груди и шелестят запахом шелковицы. Им ощутимо пахнет сейчас одежда Ху Тао, этот запах окружал в последние дни сад около дома в далёком-далёком Ли Юэ, где почувствовал себя живым мертвец и выращивал свою смерть тот, кто всегда звал его по настоящему имени. — Говорите, второй гроб у вас идёт в подарок? — елейно спрашивает Тарталья, сворачивая записку, в отправителе которой у него больше не остаётся никаких сомнений — так же, как и в здравии своего ума. — Именно так. — Что ж, — он убирает листок обратно в коробку с играющей на губах пустой улыбкой. — У меня есть парочка кандидатов для оформления на тот свет. — Тогда свяжитесь со мной, и я выслушаю все ваши пожелания, — расцветает Ху Тао, однако уже по пройденному сценарию тут же берёт себя в руки, добавляя: — Отправитель попросил не игнорировать его послание. — Передайте, что у меня нет ни единой причины доверять ему, — резко отвечает Аякс, пытаясь справиться с нарастающей дрожью — отнюдь, не от холода. — Это касается Инадзумы. И, — в тёмных глазах на миг вспыхивают призрачные огоньки, — полагаю, вам будет крайне интересен тот факт, что урна с прахом Карделии не содержит в себе ничего настоящего. Остального сказать не могу. До скорой встречи. С этими словами похоронная бабочка упархивает обратно к ужину, оставляя Аякса в шоке стоять на балконе с деревянной коробочкой в руках. Крыша-то у него, как выяснилось, на месте, однако нападавшего на неё снега — хоть лопатой жри и давись.***
Аякс еле дожидается окончания похоронной церемонии, планируя покинуть особняк и пораскинуть мозгами где-нибудь в другом месте, однако хозяин дома приглашает его и ещё несколько человек переночевать в гостевых комнатах: на улице началась метель, в такую погоду ехать куда-то достаточно проблематично. Терять ему, в принципе, нечего. Старик предлагает Аяксу осмотреть комнату дочери, поискать там какие-нибудь зацепки, но ничего подозрительного предвестник там не замечает, да и сама комната больше похожа на элемент архитектурного декора, нежели на что-то обжитое. Карделия редко здесь оставалась. Со стороны факт её смерти можно действительно рассматривать как акт агрессии Сопротивления, которое выступает против вмешательства других государств во внутреннюю политику страны. Снежная не позиционируется как демократичная страна, однако здесь Сопротивление всё ещё надеется взять контроль в свои руки, в то время как с сближение с Инадзумой может обернуться — в худшем случае — культурной интеграцией и окончательно закреплённым тоталитарным режимом, который сейчас существует на восточных островах. Эту притянутую за уши теорию криво-косо можно проглотить, что некоторые и делают, особо не вдаваясь в детали. Но если посмотреть на ситуацию под другим углом, у Аякса есть некоторые предположения насчёт самой Карделии. Она тесно связана с делами внешней политики — особенно с восточными странами. Вполне возможно, что у неё на руках оказалась некая информация касательно деятельности Инадзумы, которую ей не следовало знать и которая помешала бы чьим-то планам настолько сильно, что её решили убрать. Причастие Сопротивления Аякс уже исключил. Вероятность того, что приказ убрать её отдала Царица — тоже. Карделия входила в круг приближённых лиц Царицы, а та, в свою очередь, далеко не глупа, чтобы верить теориям Скара. И в то же время Восьмой получил повышение. Вполне возможно, Царица ведёт свою игру, в подробности которой Тарталья пока что не посвящён. Сейчас ещё и Ху Тао выкинула финт про то, что Карделия на самом деле жива, и во всём этом замешан… Моракс. — Да вы все издеваетесь, — шипит предвестник, бросая дорожную сумку на пол рядом с кроватью. Кажется, что от всего этого у него сейчас мозги из ушей полезут. Аякс бросает на спинку стула пиджак, ослабляет хватку галстука на шее и садится на кровать, ещё раз доставая письмо, которое в присутствии Ху Тао он даже не читал полностью — двух первых предложений хватило, чтобы въехать в суть. От бумаги веет некой старомодностью — сейчас все уже перешли на телефоны и электронные сообщения, а это написано от руки — витиеватым каллиграфическим почерком, вполне в духе Моракса. «Мой дорогой Аякс. Прошло достаточно много времени с нашей последней встречи. Говорят, ты всё так же оказываешься центре передряг и хаоса. Думаю, мне нужно многое тебе объяснить — это нельзя уместить в одном письме, но сейчас я хочу рассказать тебе о своей части договора с Царицей и отчасти объяснить всё происходящее. Как ты знаешь, она была Архонтом времени. Взамен на гнозис она дала возможность переродиться в другом времени мне и тем, с кем я свяжу себя каким-либо контрактом. По этой причине перед смертью я попросил дать тебя дать мне обещание — оно являлось частью того контракта, который я заключал с тобой, чтобы ты в любом случае получил возможность прожить счастливую жизнь — там или здесь. Так как ты связан со мной, твои возвращающиеся воспоминания проходили и через меня, поэтому это я пишу только сейчас — тогда, когда ты окончательно вспомнил свою прошлую жизнь. Вероятнее всего ты захочешь меня прикончить после всего, что произошло с тобой тогда. Это было бы справедливо. Я сожалею о той боли, которую ты испытал по моей вине, и не стану говорить оправданий. За исключением разве что только одного — я не смог назвать тебя при первой встрече фатуйской тварью, как ты этого хотел, потому что ты был не тем человеком, каким пытался казаться. И ты слишком забавно спорил с тем бедным торговцем. У любви нет логического объяснения, она просто возникает и ломает рациональность действий. Любовь к тебе началась с тепла и плеска воды на причале. Я не испытывал подобного много сотен лет — по крайней мере, по отношению к человеку. Желание быть рядом и больше не отпускать, но вместе с тем готовность дать свободу, если потребуется. Контракт, заключённый с тобой — моя попытка всё исправить и дать тебе шанс на целостность второй жизни. На обратной стороне есть мой номер телефона, а также время и адрес, где я буду ждать тебя на следующий день после того, как это письмо попадёт к тебе в руки. У меня есть сведения касательно смерти Восьмой предвестницы, которые могут оказаться полезными для тебя. В этой жизни я хочу начать всё с правды». Сжимая это письмо до деформации на бумаге, Аякс вдруг совершенно отчётливо понимает одну вещь — ему недостаточно одного этого листка, недостаточно выведенных рукой букв. Хочется услышать от первого лица. Запрокинутая назад голова касается окна, Аякс прикусывает губу и закрывает глаза, представляя как… пострадает чьё-то лицо. Вот он посмеётся, конечно. Интересно, однако, получается. Получается, в этом мире существует, как минимум, четверо перерождённых: Аякс, Моракс, Ху Тао и Царица (чтоб ей все интриги поперёк горла застряли). А до Тартальи вся актуальная информация, как всегда, доходит в последнюю очередь. Аякс медленно рвёт письмо. Сначала на две части, потом на четыре, на восемь, на шестнадцать… Это методичное разрывание, а затем сжигание бумаги приносит ему садистическое удовольствие и удовлетворение душевных порывов. Он оставляет только обрывок с номером телефона и адресом. Потом от души пинает свою дорожную сумку и ложится спать.***
Утро выдаётся на редкость солнечным, даже птички за окном чирикают. Аякс улыбается себе в зеркало, думая о том, как бы ему самому не почирикать кого-нибудь в этом доме, благодарит хозяина похоронного фарса за гостеприимство и заводит машину. Хотя кто знает — горе старика и его жены выглядело действительно настоящим. Скорее всего они не в курсе происходящего. Но Тарталья уже ни в чём в этой жизни не уверен. Указанный адрес — городок неподалёку от особняка Карделии, на полпути к южному порту, в библиотеке которого он зависал пару дней назад. Страшно признаваться самому себе, но внутри него разрастается огромный нервный комок, состоящий из сводящего живот волнения, раздражительности, злости, почти агрессии и ещё чего-то подозрительно похожего на, прости боже, облегчение? «Стоп-кран, Аякс, не смей расклеиваться» — убеждает он самого себя. Навигатор ведёт его к частному сектору на окраине города. Аякс паркуется у двухэтажного дома под номером 65, на который он бессмысленно смотрит секунд двадцать, пытаясь взять себя в руки — зеркало заднего вида услужливо показывает его нервозное выражение лица. Проехали. «Ладно, вдох-выдох-сдох, но только не я» — Тарталья глушит мотор и вылезает из машины. Входная дверь заперта. Когда Аякс нажимает на звонок, жужжанием отдающийся изнутри дома, он чувствует внезапный прилив сил и уверенности. Когда слышатся шаги и дверь открывает владелец жилья — эта сила и уверенность обретают вполне себе физическую форму кулака, с размаха летящего в щёку мужчины с собранными в небрежный хвост волосами. Тот отшатывается к стене. Аякс переступает порог дома, и его второй кулак врезается уже в стену возле лица со знакомыми до дрожи в коленках драконьими глазами. — Ну здравствуй, Моракс.