Белый Мустанг

«Nocturne No.2 in E-Flat Major, Op.9»

      Юри не любил ранние тренировки. В 5 утра нужно проснуться, в 6 уже приехать на арену, переодеться, размяться, зашнуровать черные коньки, размяться в них и только тогда, в 7 утра, выйти на лед. Но весь этот почти ежедневный ритуал очень отвлекал Юри от бытовых проблем. Когда он выходил на лед, окружающий мир закрывался. Будто чеховская Ирина появлялась со своим закрытым роялем и потерянным ключом.       Тренер Юри не приехал вместе с ним на соревнования. Опаздывал в аэропорт, поскользнулся, наступив на лужу в своих летних кроссовках и сломал ногу. И вот Юри на льду, один, в окружении пустых трибун. Он подъехал к бортику, где можно включить музыку, поставил что-то незамысловатое и начал разминку.       Юри никогда не придавал значения тому, чем он занимается. С самого детства спорт стал для него чем-то обыденным. Рано просыпаешься — тренируешься — идешь в школу — после уроков еще тренируешься — делаешь домашние задания — сон. Но ему нравился сам процесс. Этот звук скольжения действовал как асмр, успокаивал, доводил до дрожи. Юри любил часто записывать свои программы на видео, пересматривать их, находя свои же ошибки, но иногда он думал и о том, как красив его силуэт в коньках на фоне белого льда, чуть покрытым снегом.       Из колонок, висящих под крышей арены, играло все подряд: от Мадонны до Примадонны, от попа до рока, от джаза до классических фортепианных сочинений и обратно. Но вот одна композиция всегда вызывает у Юри отвратительные воспоминания. И сейчас она неожиданно попалась в рандомном плейлисте. Только Юри сделал тройной тулуп, как в голове начали снова появляться неприятные ему картинки: темная ночь, бедный подросток смотрит на круглую луну, прижатый к подоконнику чужим телом. Крики о помощи бесполезны, девушка на фоне завывает «The day I saw your white mustang…» Один из таких мустангов было видно со второго этажа в ту зимнюю ночь…       — Юриии!       Парень не ожидал такого громкого крика из ниоткуда. От испуга Юри слетел с лезвия и протер собою метра два льда.       — А, это ты, Юрий…       — У меня после тебя тренировка. Я решил пораньше прийти, посмотреть, как ты тут.       — Тяжело без тренера. Я не привык кататься в одиночестве. Не знаю, как заставить себя работать, работать и работать… Всегда давали пинка под зад, я ехал и делал. А тут…       — Хочешь я тебя погоняю?       С таким удовольствием Юри еще не тренировался. Оставшиеся 30 минут на льду Юри провел под каким-то гипнозом. Только музыка, звуки скольжения и голос Юрия, такой приятный, но громкий и строгий (он же тренировку проводит все-таки). Только уставшее «Спасибо» в конце и ослабленный Юри вышел со льда.       — Зачем тебе тренировать меня, если завтра у нас соревнования, а мы в одной группе, хоть ты и немного младше меня… И где вообще твой тренер?       — Мы с ним договорились, что перед завтрашним прокатом не будем пересекаться друг с другом. А ты приехал один, еле-еле устроили тебя, столько нервов потерял, наверное… Надо тебя как-то подбодрить. Со слабыми соперниками неинтересно соревноваться.       После этих слов Юрий немного посмеялся и оттолкнулся от бортика, начав свою тренировку. Юри сидел и сидел, смотрел на пластичного парня, катающего программу за программой, прыгающего тройные каскады, вращающегося во всевозможных позициях. Один мимолетный взгляд Юрия смутил парня до посинения. Юри ушел в раздевалку, и встретились они уже только дома после тренировок и жеребьевки.       По пути домой он постоянно вспоминал программу своего соперника. Она была усложненная, с прыжками во второй половине, очень эмоциональная. Музыка была невероятно успокаивающей, но, в то же время, настораживающей. Это был ноктюрн Шопена в ми-бемоль мажоре. 5 минут переживаний, 5 минут красивого, завораживающего катания… Этого времени хватило Юри, чтобы понять, что в этом парне есть что-то необычное. Он не такой как все.