Истинные

      Леонард лежал на большой кровати в замке маркиза, еще вчера он принял ванну, пытаясь охладить возбужденное тело и отмыть болотную грязь с лица и головы. Это ему с трудом удалось, его черная грива волос стала опять блестящая и шелковая, и кончил он быстро, совсем недолго лаская свой член, едва вспомнив запах рыжего омежки и его упругую попку на своем животе. Но вот морального удовлетворения ничего принести не могло, да еще и с маркизом надо что-то решать! Брат хотел заключения этого союза, а Леонард теперь — нет. Надо сделать так, чтобы все были довольны, но как…       Герцог встал с кровати, когда слуга, постучав, тихо вошел. Он принес одежду, которую достали из сундуков и привели в порядок, молодой слуга положил камзол, штаны, ремень, сапоги и замер, ожидая приказа, смотря в пол. Несмотря на свой титул Леонард одевался сам, исключение составляли только турниры, но там без помощи просто не обойтись.       — Можете идти, — произнес Лео, без стыда сбрасывая легкую ночную рубашку, и продолжил, — Дальше я сам… спасибо.       Леонард надел белье и уже вдел одну ногу в штанину, когда заметил удивленный взгляд и почти открывшийся рот молодого слуги, тот смотрел на него и не двигался. Да, у герцога красивое молодое стройное тело, тренированное годами, там было на что посмотреть, но слуга не смотрел на тело… он смотрел в глаза Леонарда, тот ободряюще улыбнулся, полностью надевая и застегивая штаны и сказал:       — Вы можете быть свободны, я оденусь сам… — и немного помолчав добавил — Спасибо…       Слуга не двигался, Лео даже рукой помахал перед его глазами и повторил:        — Спасибо… Вы можете идти… — когда фигура молодого слуги вдруг ожила и спросила:       — Кто — МЫ? Теперь ничего не понимая, стоял герцог, ситуация идиотская…       «Ладно, повторим еще раз» — подумал он и сказал еще раз:        — Вы можете идти, спасибо, — сам того не понимая, что этими словами вводит несчастного слугу в еще больший ступор. Он смотрел на герцога как на сумасшедшего и вдруг, осмелев произнес:       — Ваш светлость, я тут один… — юноша замолчал, вдруг испугавшись, что за такую дерзость его накажут. До Леонарда неожиданно дошло, что слугу удивило его обращение на ВЫ, и он ответил:       — Я вижу, что один, это такое обращение, к незнакомым людям, — объяснил Лео.       В его дворце все обращались на Вы, ко всем, и слугам в том числе, только свою няню в детстве и своего наставника, в юности, да и сейчас, Леонард называл на ты, он любил их, а они его, ну еще обращался так к родителям и брату, да и то, только наедине.       Про друзей разговор особый, он с ними вырос, Рауль и Хоум были, пожалуй, единственными с кем он мог обращаться свободно, а вот с остальными — нет, никогда. Герцога так учили, он так привык.       Как то в юности ему лет 18 уже было, он назвал старшего конюха на «ты» и толкнул его, забывшись от злости, он уже и не помнил почему, но вот то, как его пороли за это во дворе замка, он помнил, помнил даже сейчас, помнил, что никто, кроме брата, не пришел к нему, когда, его плачущего, захлебывающегося слезами, отнесли в комнату и положили на кровать, помнил, как было больно и стыдно, помнил, его пороли — заслуженно.       Леонард даже плечами передернул от неприятных воспоминаний, и продолжил одеваться, решив про себя не трогать больше слугу, ну стоит и стоит…       — Может, я все-таки помогу Вам, Ваша светлость, — опять заговорил парень, Лео вздохнул и кивнул, понимая, что тот все равно не отстанет, и решив расспросить этого навязчивого паренька. Хоть какая-то польза от него…       Леонард почти оделся, осталось натянуть высокие ботфорты, герцог сел на кровать, слуга опустился на колени рядом, Лео немного нахмурился, что он так смотрит на него, как на икону. Он уже хотел сказать, что — то резкое, но воспоминания о порке в 18 лет, напомнили о манерах.       — Хорошо, помоги надеть — он кивнул на сапоги, паренек просиял и схватив сапог начал натягивать их на ногу Лео.       — Как тебя зовут? — Спросил Леонард, чтобы начать разговор, чем опять ввел слугу в ступор, тот сидел перед ним на полу, смотрел снизу вверх, обнимая его ногу в почти надетом ботфорте, и молчал.       «Дьявол!» — выругался про себя Лео, как тут что-то узнаешь, когда любое его слово превращает этого недотепу с соляную статую. Вздохнув, герцог решил молчать, а то так, он до вечера не оденется.       — Себастьян.       «О… статуя отмерла!» — засмеялся про себя Лео, хорошо, до вечера, все же есть шанс надеть сапоги. Он решил ничего не спрашивать и поменьше говорить, реакция парня удивляла.       — Себастьян, подай плащ, и проводи меня в покои к моим друзьям, пожалуйста. Ты знаешь где их разместили? — Лео обернулся, и почти захныкал про себя — «Нет, нет, нет… опять он изображает статую!» Герцог пошел к двери, решительно произнеся:       — Все… не надо… я сам! И резко закончил: — Свободен!       Парнишка вздрогнул и опрометью бросился из комнаты.       «Кажется, я сделал что-то не так, чего так бежать то», теперь вздрогнул сам Лео, ощутив фантомный, жалящий, удар розги по ниже спины. Он замотал головой прогоняя воспоминания и уверенно произнес про себя — «Всё в порядке». Хотя где-то на краю сознания все же мелькнула мысль, что теперь его может наказать только Георг, а король далеко и ничего не узнает, хотя чего не узнает то, он ни в чем не виноват! Ведя этот странный монолог с самим собой, герцог шел по коридорам замка, вспоминая, где расположились его друзья.       Навстречу ему шли Рауль и Хоум, немного растерянные, их вел по коридору пожилой слуга, увидев герцога, старик как-то сжался, будто ожидая удара, и склонил голову еще ниже.       На удивленный взгляд Лео, друзья одновременно пожали плечами. Слуга проводил их в большой зал и низко поклонившись, оставил одних.       — Странные все какие-то — тихо произнес Рауль, — В замке тихо, как на кладбище, слуги даже в глаза не смотрят, и почти не говорят… как приведения! И уже обращаясь к герцогу продолжил:       — Лео, мы долго тут пробудем? Домой хочу, там весело, а тут… Лео? Ты уснул, что ли?       Леонард стоял у большого окна и смотрел во двор замка, он махнул рукой, этим жестом, зовя к себе друзей. Все трое замерли у окна, наблюдая за его обитателями.       Во дворе молодой белокурый господин стеком избивал слугу, паренек-омега сжавшись, стоял на коленях, закрывая лицо руками и плакал, а стек опускался на его худенькие плечи, господин что-то кричал и нещадно порол мальчишку, никто не вмешивался, все испуганно стояли, смотрели и только по лицу одного из слуг, в котором Лео узнал Себастьяна, пробегала гримаса боли. Герцог решил, что это альфа маленького омеги, которого нещадно били. Но даже он не предпринимал попыток остановить порку, и только когда господин остановился, и ногой толкнул омегу, свалив его на пол, Себастьян бросился к мальчишке, накрыв его свои телом, боясь, что мучитель продолжит.       Герцог и молодые люди переглянулись, у всех пробежала одна и та же мысль — если бы кто-нибудь из них позволил себе такое при дворе короля Георга — их самих пороли бы на городской площади до кровавых соплей!       «А мне бы еще и Георг от себя добавил!» опять передернув плечами подумалось Леонарду.       Закон есть закон, но на своей территории каждый устанавливал свои порядки… к сожалению…       Вскоре в зал стали входит вельможи, по случаю прибытия в замок герцога де Морти, маркиз де Лонгвиль собирал местную знать на бал. Постепенно зал заполнялся людьми, заиграла музыка, и в самом конце, вошел хозяин дома с сыном-омегой Даниэлем. В котором Леонард с удивлением узнал белокурого господина на вороном коне, который вчера устроил на него охоту, едва не затравив собаками, а сегодня во дворе, порол бедного маленького омегу. Рауль и Хоум тоже узнали его, про лес они не знали, но порку видели. Глаза Хоума стали черными от злости, а у Рауля подергивалась верхняя губа, Леонард, внешне, не проявил ни злости, ни беспокойства. И только друзья знали, насколько зол и рассержен их герцог, по его ставшему вдруг спокойному лицу, словно высеченному из камня, по прищуренным глазам, по чуть вздернутому подбородку.       Перед всей знатью предстал герцог Леонард де Морти, принц Альбуанский — во всей красе… он редко бывал таким, и люди видевшие его таким редко хвастались этим, очень редко, почти никогда, после таких встреч они с ужасом вспоминали их и хотели поскорее забыть, забыть навсегда… если вообще выживали. Рауль встал с одной стороны герцога, Хоум с другой, они стояли чуть за спиной Леонарда.       — Ваша светлость, позвольте представить, мой сын Даниэль, — маркиз с гордостью указывал на молодого голубоглазого омегу. Да, выглядел молодой маркиз как ангел, если бы Леонард не видел его вчера и не знал, на что способен этот ангелочек, то влюбился бы с первого взгляда, хотя после встречи с рыженьким омегой в лесу, вряд ли. Однако соблюдая правила приличия, герцог склонил голову в поклоне. С удивлением понимая, что его не узнали… да и как узнать, с тем чучелом, что маркиз встретился в лесу, у этого красавца не было ничего общего.       Маркиз де Лонгвиль объявил начало бала, Рауль и Хоум наконец-то получили свое веселье, а Леонард весь вечер был окружен заботой и любовью Даниэля. Тот во всю старался угодить альфе, уже считая его своим, ему очень хотелось попасть ко двору, и стать мужем герцога.       Леонард думал, как искусно Даниэль притворяется ангелом, но виду не показывал, и подыгрывал омеге как мог. Вскоре, однако, устав от этой игры, Лео незаметно покинул зал, и бродил по замку.       Уже поздно ночью, Лео забрел на конюшню, он безумно любил лошадей. В конюшне всегда тихо, спокойно, тишину нарушало только их мерное дыхание, но сейчас он услышал не только мерное дыхание лошадей, но и тихий плач. В одном из пустых денников, на соломе ничком лежал человек и плакал. Почти неосознанно Лео спросил:       — Что случилось, я могу помочь?       Парень вздрогнул и при свете фонаря герцог узнал маленького омежку, которого наказывали перед балом.       Лео удивился, все еще плачет… сколько можно то, пора бы и успокоиться. Мальчишка, зашептав:        — Нет, нет, нет, — отползал в угол денника, прижался спиной к стене и явно собирался впасть в истерику, потом узнав кто перед ним, вдруг бросился в ноги Леонарду, обнял их и замер. Леонард со стоном вздохнул — да, что тут происходит!!! Он почти рефлекторно погладил юношу по голове, тот посмотрел на него снизу вверх и заговорил:       — Господин герцог, спасите его, пожалуйста, спасите… он рассказывал, что вы хороший, спасите его, спасите — он снова заплакал и проскулил: — Пожалуйстааа…       Лео силой поднял паренька на ноги и спросил, стараясь сделать голос не таким строгим, как хотелось, он боялся еще больше напугать его:       — Кого спасти? Объясни нормально, чтобы я понял. Сядь и рассказывай…       Юноша, постепенно успокаиваясь, объяснил, как утром Себастьян рассказывал ему, про молодого господина, который называл его на Вы, потом сказал «пожалуйста, спасибо», и даже спросил его имя. Все смеялись над ним, говоря, что такого не бывает. И он, Кайл, тоже смеялся, и прожег утюгом парадный камзол молодого маркиза, именно за это Даниэль порол его во дворе, Себастьян закрыл его собой, не дав закончить порку или затравить собаками, и теперь порка или охота, грозит самому Себастьяну и только Лео, как будущий супруг Даниэля может спасти его альфу. Под конец рассказа Кайл опять начал шмыгать носом, угрожая разрыдаться, на что Лео строго приказал:        — Не реви… придумаю что-нибудь…       Герцог вдруг понял, что этот маленький омежка похоже совсем не боится его, и Слава Богу, у него можно многое узнать об обитателях замка и о Даниэле в частности. Неожиданно он спросил:       — Есть хочешь? — и тихо взвыл, заметив, что и этот превращается в соляной столб.       Леонард поднял паренька, перекинул его через плечо, и понес, почти невесомое тело, к себе в покои. Только войдя в комнату и посадив мальчишку на кровать, Лео вдруг понял, что омега не совсем правильно понял его… точнее совсем не правильно!       Кайл смотрел на него огромными глазами и… раздевался, медленно стягивая с себя штаны. Герцог был так удивлен, что смог заговорить только тогда, когда омега уже лежал на животе на кровати, раздвинув ноги.       — Что. Ты. Делаешь? — медленно, четко, с расстановкой произнес он. Хотя вид открывался очень соблазнительный. Хрупкое тело паренька так и манило к себе альфу внутри герцога, член встрепенулся, готовый войти в тело, так откровенно открыто, лежащее перед ним.       Лео сел на кровать и погладил белую попку омеги, тут же почувствовав, как тело под рукой, вздрогнуло и напряглось, как сжались маленькие ягодицы, а мальчишка всхлипнул и зашмыгал носом.       Перед Леонардом лежал юноша, почти ребенок, готовый ради спасения своего альфы, отдаться ему. Лео накрыл тело паренька покрывалом, хотя и не удержался, еще раз провел по маленькой попке ладонью.       — Я не буду «брать» тебя, успокойся… Я не для этого тебя сюда принес. — и еще раз задал вопрос: — Есть хочешь?       Возбуждение ушло, когда он ощутил запах маленького омежки, совершенно детский, пахнущий молоком и сдобой… а детей герцог не трогал, от слова совсем!       Кайлу было от силы лет 15, но в этом замке взрослеют быстро.       Через полчаса, юноша, уже одетый, снова сидел на кровати, ел булку запивая ее соком и рассказывал Леонарду о своей жизни и жизни замка.       Лео узнал, что старый маркиз ничего не решает, всем заправляет Даниель, хотя он и омега, но периодически к нему в постель попадают все молодые омеги и провинившиеся альфы, ему нравиться лишать их невинности, иногда своим членом, а чаще всего специальными игрушками, нравится когда плачут, просят, умоляют, одно хорошо, это быстро надоедает маркизу, как правило его хватает на одну ночь… хорошо, что Даниэль не альфа иначе всем в замке пришлось бы совсем туго.       «Вот гаденыш» — зло думал Лео, да, если бы не лесной омежка, так бесстрашно кинувшийся спасать его, можно было взять Даниэля в супруги и устроить ему «сказочную» жизнь в качестве его альфы, уж он позаботился бы о том, чтобы этот ангелочек, стал шелковым, в руках взбешенного герцога, в господина особо не поиграешь.       Вдруг Кайл перестал болтать, отложил булку, которую с наслаждением поедал и, как будто решился на что-то уж совсем ужасное, решительно произнес:       — А еще у Даниэля есть постоянный любовник…       Лео медленно повернув голову, смотрел на юношу ожидая продолжения, удивленно, подняв бровь.       — Продолжай…       — Да, есть… один из сыновей местного пастора… они постоянно занимаются… — Кайл замолчал, подбирая слова став, почти пунцовым, и продолжил: — Этим… в одной из комнат замка, в левом крыле в самом конце коридора. Внезапно он всхлипнул, по щекам потекли слезы.       — Ну и почему ты на этот раз плачешь? — тихо спросил Лео, он стал уставать от этого замка и его обитателей.       — Потому… что… теперь… вы не станете нашим господином… — и расплакавшись, проревел: — А Вы… такооой… хооороошиииий!       Усмехнувшись этой непосредственности, Лео провел по волосам Кайла и отослал его спать на кушетку, пообещав, что даже если он и не станет их господином, то порядок в замке уж точно наведет.       Лео шел по коридорам замка, следуя маршруту, подсказанному Кайлом. Тихо подойдя к немного открытой двери, он услышал голоса Даниэля и еще одного мужчины, его низкий и спокойный голос выдавал сильного альфу.       — Дани, ляг по-другому, хочу видеть и гладить твою попку… я всего то пару раз драл тебя сегодня, хочу потискать ее… и пальчиком потрахать тебя, ты же любишь, когда что-то в попке… Лео услышал довольный смех Даниэля. Альфа продолжил говорить:       — Говорят у твоего будущего мужа большой член, останешься доволен, хотя в тебя мой кулак может войти… проверяли — он довольно хохотнул, — Лежи спокойно, да помню я, помню, больше так не делать… только как же ты с мужем то, после наших игрищ трахаться будешь, он сразу поймет, что ты не девственник!       — Откуда поймет то… — начал отвечать Даниэль, голос звучал уверенно и нагло:        — Я ж буду целочку изображать, попку сжимать, плакать, ахать и охать. Он начал притворно изображать как будет обманывать герцога: — Нет, нет, не надо, Леонард, не надо… больно… мне больно… но для Вас я потерплю… — потом продолжил обычным голосом:       — Могу заорать, когда входить будет, — и самодовольно закончил: — Так перепугается, что и не заметит, что войдет как по маслу! Даниэль захохотал.       Леонард думал, как же поймать их на «месте преступления», пока он будет звать слуг, хотя лучше маркиза, слугам здесь не верят, не считая за людей, эти двое разойдутся, и Лео никому ничего не докажет. Надо брать «на горячем», но как… любовники сами подсказали ему — как! Лео услышал возню, возбужденное дыхание, а потом уже совсем не притворный голос Даниэля зашептал:       — Да, да, войди уже, хватит лапать… хочу твой огромный член в попке, не вынимай быстро, хочу твой узел, хочу его… до боли!       Подслушивать нехорошо, а тем более слушать чужой секс, но сейчас Лео услышал очень интересное для себя… сцепка длится минимум 30 минут, а если любовников напугать… то и все два часа!       Нехорошо усмехнувшись Леонард стал ждать. Поняв, что этот бешеный секс закончился, и по стону Даниэля, догадавшись, что сцепка сейчас произойдет, герцог неожиданно вошел, и громко произнес, включая свет:       — Кто это у нас тут? Женишок, ты ли это? — Он усмехнулся, увидев на кровати голого мужчину и Даниэля со спущенными штанами с намертво застрявшим в его попке членом.       Их так и застал старый маркиз и еще с полдюжины местной знати, разбуженные под утро истошными криками маркиза старшего.