Истинные

      Когда, где-то через полчаса, сцепка отпустила незадачливых любовников, их развели в разные стороны и в прямом, и в переносном смысле.       Даниэля заперли в покоях, а его любовника, в чулане замка, оставив разбирательство до утра.       Утром, в большой зале встретились маркиз де Лонгвиль-старший и герцог де Морти, в сопровождении Рауля и Хоума. Маркиз молчал, Леонард нарушил тишину:       — Маркиз, Вы же понимаете, что произошедшее делает мое предложение Вашему сыну невозможным! Старик обречённо кивнул, Лео продолжил:       — Но это еще не все… то, что сделал Ваш сын, можно расценивать как оскорбление… — слова герцога повисли в тишине комнаты…       — Оскорбление. Королевской. Фамилии. Слова Леонарда падали как камни, тяжело отдаваясь под сводами зала,       — А вот это можно расценивать, не просто как измену жениха, своему будущему мужу, но и как измену, своему королю… Лео замолчал, давая в полной мере понять, что за этим последует… и продолжил:       — Государственной измене!       Маркиз поднял полные отчаяния глаза на герцога, но молчал. Леонард опять заговорил, теперь его карие глаза почти в упор смотрели на старика, сжавшегося в кресле:       — Но можно все исправить… Маркиз ожил, теперь в его глазах светилась надежда. Именно этого Леонард и добивался, усмехнувшись про себя, он продолжил:       — Король ничего не узнает, я придумаю достаточно правдивую историю, но есть одно условие… Взгляд старика опять потух, но слушать он слушал.       — Не волнуйтесь, маркиз, выполнить это условие Вам не составит труда… Я сам накажу Даниэля… накажу так, как посчитаю нужным. И сам найду ему мужа, тоже того, кого захочу.       Леонард ждал, старик кивнул. После всего увиденного у принца были все права и на хозяина дома, и на его сына, да и на все, что сейчас окружало герцога, но он не хотел брать силой, он хотел сделать задуманное на законных основаниях… с разрешения хозяина дома!       — Что Вы хотите сделать? — тихо, обреченно произнес маркиз, готовясь к самому страшному, его сын далеко не ангел, но… он его сын!       — Я выпорю его… сам… и найду супруга, который сможет справиться с нравом Вашего сына. То, что творится в этом замке, мне не нравится…       Лицо старика из обреченного стало каким-то спокойным, и он кивнул. «Пусть хоть кто-то справится с этим дьяволом» — мелькнула мысль в его голове. Если бы был жив отец Даниэля, жизнь в этом старом и когда—то тихом месте была бы другой, а вот маркиз-омега не справился, он слишком любил сына и слишком многое ему позволял.       Лицо Леонарда озарила довольная и злая улыбка. Согласие хозяина он получил, можно приступать к наказанию.       Рауль и Хоум привели Даниэля, тот постоял немного в дверях и нагло ухмыляясь, сел в кресло, закинув ногу на ногу. На его лице блуждала самодовольная улыбка. В комнате повисла тишина. Маркиз заговорил первым:       — Ну и зачем меня сюда притащили, я спать хочу — капризно начал он, — еще рано… только слуги встают в такую рань! — он мерзко ухмыльнулся и неожиданно закончил: — И Вы… — рассмеявшись своей шутке.       Вельможи молчали, Рауль и Хоум ждали указаний герцога, а Леонард смотрел в окно на большой двор замка, и, казалось, задумался. Даниэль, абсолютно уверенный в своей безнаказанности, встал и пошел к выходу. Который ему ту же загородил Хоум.       — Уберите своего цепного пса, герцог, я хочу уйти — капризно произнес молодой маркиз, все в королевстве знали о дружбе герцога и этих двоих, все знали, что и Рауль, и Хоум готовы перегрызть глотку любому за своего принца. Против этих трех сильнейших альф в королевстве, никто идти не решался.       — Я не разрешал Вам уходить, маркиз, я не разрешал Вам даже говорить, так что Вы дважды нарушили правила приличия, в моем присутствии… мы еще не закончили, мало того, мы еще не начинали — голос герцога был тих и спокоен.       — Закончили… начали… — передразнивая его, заговорил маркиз: — Это мой дом! Здесь я решаю, когда мы начнем и когда закончим… — и с вызовом бросил: — ЯСНО!       — Ясно… — все так-же спокойно ответил Лео,: — Но сейчас… это не совсем так… точнее — совсем не так! Я получил согласие хозяина дома, на все, что посчитаю нужным сделать… Теперь Даниэль нахмурился.       — Что? Какого хозяина? Я здесь хозяин! — последние слова он буквально выкрикнул. Он уже с удивлением смотрел на Леонарда, отрицательно мотающего головой.       — Нет… не Вы, а Ваш папа — омега, и вот ЕГО разрешение, я получил… — уверенно закончил Леонард.       До маркиза постепенно начало доходить осознание происходящего, осознание того, что эти три сильные альфы не просто собрались здесь и не просто так притащили ЕГО сюда.       — Разрешение… на что? — уже не так уверенно спросил он: — На что? — ему стало страшно. Он внезапно ощутил себя маленьким беззащитным омегой перед этими тремя альфа-самцами и тут же обозлился и на себя, и на них… ну нет, так быстро он не сдастся! Он маркиз де Лонгвиль хозяин замка, поместья, земель, ему все можно!       — Разрешение на Ваше наказание — ответил герцог и издевательски закончил: — Маркиз. — Он кивнул Раулю и тот на минуту вышел, вернувшись с большим деревянным ведром, в котором Даниэль, со страхом увидел… розги.       — Что? Что это? Зачем? — в страхе зашептал он, вот сейчас молодой маркиз действительно испугался. Его никогда не пороли, никогда… он сам, мог ударить кого угодно, ему все прощали и никогда не наказывали… никогда… за все его 24 года жизни. Взгляд испуганно заметался, ища выход, уйти, сбежать не получится, звать на помощь тоже бесполезно, его папа сам дал герцогу разрешение быть хозяином в замке, звать слуг, да кто к нему придет? В голове билась мысль, что делать? Как избежать порки?! Внезапно Даниэль со страхом понял — никак! В панике он зашептал, медленно отходя к стене:       — Нет… нет… не надо… не надо… пожалуйста… не надо… не надо, пожалуйста… — голос дрожал, от его наглости и самоуверенности не осталось и следа. Теперь перед герцогом стоял маленький, испуганный, трясущийся от страха омега. Повторяющий, как заклинание, только два слова — не надо…       — Подойди к креслу, сними штаны и ложись животом на подлокотник, руки вытяни вперед — властно приказывал Лео.       Даниэль как будто не слышал его, стоял не двигаясь, отрицательно мотая головой и повторяя, как в бреду, нет, нет, нет, нет… сквозь пелену страха, он услышал герцога, только тогда, когда он, повысив голос, позвал его:       — Даниэль! Ты или делаешь все сам, или они, — он кивнул на стоящих Рауля и Хоума, — Помогут тебе! Решай.       Маркиз трясущимися руками стал расстегивать штаны, потом неохотно спустил их, и замер. Рауль быстро подошел к нему, развернул спиной к себе, чуть наклонил и стянув трусы, перегнул через подлокотник, рукой с силой прижав поясницу маркиза к креслу. Даниэль в полуобморочном состоянии услышал его злой шепот:       — Руки вперед вытяни, и выполняй приказы господина.       Даниэлю никогда не было так страшно как сейчас. Он, вытянул руки вперед, вцепившись ими в противоположный подлокотник и закивал. Голос над ухом продолжил, уже издевательским тоном:        — Вот и молодец… хороший мальчик!       А потом для маркиза начался ад!       После первого же удара розгой по ягодицам он взвыл, обжигающая боль пронзила все его тело как молния. Удары сыпались один за одним, вскоре омега кричал не переставая, после нескольких попыток закрыть попку, руки связали, пропустив веревку под ножки тяжелого кресла и продолжили порку. Маркиз кричал, рыдал, захлёбываясь слезами, бился под беспощадными ударами розги, извивался, двигая попой пытаясь уйти от боли. Ягодицы горели огнем, а безжалостная рука герцога с силой опускала на них розгу снова и снова, пока крики не перешли в вопли, а вопль в визг…       Леонард остановился только тогда, когда по ногам маркиза неожиданно побежала влага, от нестерпимой боли, он обмочился.       Герцог в недоумении замер, и понял, пора заканчивать…       Они втроем смотрели на задыхающегося в рыданиях маркиза, на его сине-бордовую попку, кое-где из лопнувшей кожи показались капли крови, его мокрые ноги. Герцог тихо спросил, обращаясь к Раулю:        — Перестарался? Да? Садистом, он не был, но голову иногда терял.       — Нееет… очень даже хорошо –протянул Рауль, и, неожиданно, наклонился над маркизом, повел носом от его изодранной попки к затылку омеги, провел ладонью по горячим ягодицам, легко, едва касаясь, потом уже нажал рукой на них сильнее, заставив маркиза выгнуться и закричать, омеге больно даже от прикосновения воздуха, а тут большая рука затянутая в перчатку, с силой прошлась по испоротой попе.       Даниэль, полностью накрытый болью, не замечал, что этот альфа делает с ним, а вот Лео и Хоум, с удивлением, замечали возбуждение, накрывшее Рауля, замечали, как подрагивают крылья его носа, как участилось дыхание, как загорелись похотью глаза.       Рауль, собрав остатки воли в кулак, обернувшись к Леонарду произнес:       — Он же тебе не нужен? Ты хотел найти ему мужа… отдай его мне! Отдай… я с ума схожу от этого запаха… раньше не чувствовал, а сейчас. Он мой! Сейчас возьму его и… помечу… отдашь?       Он сам был как в бреду, запах омеги сводил с ума… хотя ни Хоум, ни Леонард, его почти не чувствовали.       Да, герцог хотел найти для маркиза альфу, способного свернуть того в «бараний рог» и, кажется, нашел… хотя и сам не ожидал, что так быстро. Похлопав Рауля по плечу, Леонард уверенно сказал:        — Он твой! И вместе с Хоумом вышел. Понимая, что маркиз де Лонгвиль станет мужем Рауля гораздо раньше, чем получит от последнего официальное предложение