Истинные

      Благодаря маленькому-омежке Кайлу, о случившемся ночью узнал весь замок.       Молодого маркиза не любили, да и как можно любить человека, тем более своего господина, который мог вспылить и наказать за любую провинность. Которую и провинностью то назвать нельзя. Даниэль мог наказать любого в замке потому, что ему было скучно… если слуга просто посмотрел на него или произнес хоть слово без позволения, если ему не нравилась еда или одежда, которую он сам же и выбрал… никто не мог противостоять молодому «дьяволу». У него, как и у всех детей в королевстве, был наставник, но в этом замке, скорее выполнявший роль «мальчика для битья» хотя и мальчиком то давно не был. Но маркиз старший так любил своего сына, что потакал во всем…       Когда из открытого окна большого зала послышались истошные крики Даниэля, весь замок замер, наслаждаясь ими. Хотя многие понимали, после отъезда герцога, их ждет ад! Маркиз не простит этого и сорвет зло на безвинно попавших ему под руку слугах, но сейчас слушать истошные вопли их мучителя было безумно приятно, почти всем… кроме старика маркиза, но остановить взбешенного герцога, он не мог и только надеялся, что Леонард не запорет Даниэля на смерть и не покалечит его.       Крики стихли, но из зала вышли только Леонард и Хоум, ни Рауля, ни Даниэля не было. Маркиз быстро, как мог, пошел навстречу герцогу почти в истерике спросил:       — Что? Что Вы с ним сделали? Где мой мальчик… — он опустился на колени перед удивлённым Леонардом и плача, зашептал:       — Где, мой мальчик? Где? Он умер, Вы запороли его? Нет, нет, НЕТ!       К нему тут же подбежали слуги, стали поднимать, в чем им усиленно помогал герцог… ну как помогал… он просто поднял плачущего старика на руки и отнес в ближайшую комнату, посадив там к кресло. Слуга подал маркизу бокал с вином, а Леонард поспешил успокоить, сказав:       — Ваш сын жив, никто и не собирался забивать его до смерти или калечить, обычная порка … от этого еще никто не умирал… но… — Лео подбирал слова, чтобы как то помягче сообщить маркизу, что его сын стал супругом Рауля. Ну… или станет… в ближайшие полчаса… боясь, что маркиз неправильно поймет его молчание, герцог продолжил:       — Но… я же обещал найти Даниэлю достойного мужа… вот я его и нашел… сейчас они там… «договариваются» о свадьбе… скрепляют, так сказать, союз.       За спиной у маркиза де Лонгвиль, давясь смехом, стоял Хоум, его очень веселило как смущенный Леонард пытается сказать хозяину дома, что его сын в этот момент, становиться супругом Рауля. А в том, что именно это и происходит за закрытыми дверями гостиной, он не сомневался. Хоум как никто другой знал своего друга, знал, что если Рауль принял решение, то никто и ничто не остановит его. А решение сделать Даниэля своим — Рауль принял!       Да, замок в скором времени ждут большие перемены.       Еще через час из гостиной вышел Рауль, неся на руках закутанного в покрывало Даниэля, тот уже не плакал, о произошедшем напоминали только красные, заплаканные глаза молодого маркиза. Граф отнес уже своего супруга в его покои, положил на большой диван, потом вызвал слуг, попросив их позаботиться в молодом господине. При этом он тихо прошептал на ухо маркизу:       — Будь вежлив, а то накажу… Тот, вздрогнув, испуганно посмотрел на своего мужа и быстро мелко закивал. Улыбнувшись, Рауль вышел.       Слуги молча стояли около Даниэля, не решаясь что-то сказать или сделать и осмелели только тогда, когда, неожиданно услышали плач, доносящийся с дивана, с удивлением поняв, что плачет их «белокурый дьявол».       Самый старший из них аккуратно стал снимать покрывало, приказав остальным принести таз с теплой водой, лекарства, полотенце и чистую одежду, в этом замке очень хорошо знали, что надо делать после порки.       Даниэль молчал и уже только тихонько всхлипывал, когда его утерли полотенцем, когда, положив на живот, нанесли на ягодицы лечебную мазь, когда осторожно надели широкие шелковые штаны, когда сильные руки подняли его и перенести на большую кровать, укутали в одеяло, положив на бок, а когда к его губам прижался стакан с теплым молоком — снова расплакался.       Слуги вышли, оставив его одного, жалеть маркиза никто не собирался, они слишком хорошо помнили его, совсем другим.       Тем временем в личных покоях маркиза старшего граф Рауль Дангер официально просил руки его сына Даниэля. Хотя все присутствующие прекрасно понимали, что молодой маркиз уже стал супругом графа, но необходимо соблюдать правила приличия.       Маркиз радостно согласился, после такого позора, найти приличную партию для Даниэля было почти невозможно! А тут, сам граф Дангер, приближенный короля и друг принца, просит руку его сына.       Оставив старика отдыхать, его новоявленный зять вышел, вместе с герцогом и Хоумом. Эти два дня оказались насыщенными событиями и друзья, расположившись в покоях Леонарда, решили отдохнуть.       — Как интересно все произошло — начал Рауль, развалившись на большой кушетке.       — Ты, Лео, жениха потерял, а я, как ни странно, нашел! — и уже удивленно продолжил: — Вот никогда бы не подумал, что так резко почувствую его запах, своего истинного…       — Да… — начал Леонард, он стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль: — Не знаешь, где найдешь… — он помолчал немного и, со вздохом, продолжил: — где потеряешь. Хоум неправильно истолковал его вздох и весело произнес:       — Да ладно тебе, Лео… тебе же не нравился этот дьяволёнок… он еще покажет себя во всей красе… пусть Рам с ним и возится, если ему так нравится.       Они с графом переглянулись, заметив, что герцог молчит. Рауль вдруг взволнованно спросил:       — Лео, тебе и правда нужен этот маленький омежка? И внезапно услышал:       — Да, нужен… очень…       Вот это поворот!!! Рауль и Хоум уже стояли рядом, а граф тихо сказал:       — Ты сам, отдал его мне… сам разрешил пометить, если маркиз так нужен тебе… то я… но, я… ты же сам мне его отдал… Лео! — Рауль медленно произносил слова, переводя беспомощный взгляд с Хоума на Леонарда и обратно. Услышав свое имя, герцог вздрогнул и растерянно спросил:       — Что?       — Я сказал, что ты сам отдал мне Даниэля, а теперь говоришь, что он нужен тебе — тихо с расстановкой произнес Рауль и продолжил: — Если бы я не поставил свою метку, я отдал бы тебе маркиза, но… Лео… я уже… — и закончил, как будто прыгая с обрыва: — поставил ее. Извините, герцог, но он мой!       — Рауль, прости, я задумался, не сразу понял о ком ты… нет, маркиз мне не нужен, он твой, твой муж, на нем твоя метка, все в порядке. И увидев недоверчивые глаза друзей, обреченно закончил:       — Я говорил о другом человеке… — и поняв, что придется все рассказать, одному ему не справиться, закончил: — Маленьком омежке в лесу… Леонард рассказал о происшествии, о встрече с омегой и об охоте.       По окончании рассказа, Хоум еле удерживал, вырывающегося из его рук, бешеного Рауля уговаривая остыть, а граф рычал на весь зал:        — ПУСТИИИ!! ВЫСЕКУ ДРЯНЬ!!       Он успокоился, когда к Хоуму присоединился Леонард, вдвоём они усадили белого от злости графа в кресло, герцог всунул ему в руку бокал с вином, и вдруг ставшим строгим голосом, запретил ему вставать… пока все не выпьет.       Когда страсти улеглись, Леонард решил узнать у Даниэля, что он знает о рыжем омеге из леса, вспомнив, что тот сказал, как прячется от маркиза… Если омега прятался, значит Даниэль искал его.       Втроем вельможи вошли в покои маркиза, поговорить. Рауля хотели оставить, чтоб не мешал и не пугал своего мужа, но граф пообещал держать себя в руках. Не особо доверяя ему в этом, Хоум держался как можно ближе к другу, надеясь вовремя остановить… если что…       Даниэль лежал на кровати, закутанный в одеяло, иногда тихонько всхлипывал, уже не от боли, скорее от воспоминаний о ней. С ним в комнате находился наставник, его старый маркиз попросил побыть с сыном.       Войдя в комнату, Леонард узнал сидевшего на кровати рядом с омегой пожилого человека, это ему досталось стеком по лицу, когда он посоветовал герцогу бежать, не тратя время на пререкания, возможно тем самым спас ему жизнь. Наставник встал и слегка поклонился приветствую вошедших, Даниэль сжался от страха, не зная, чего ждать от незваных гостей.       Лео подошел ближе к кровати, а Хоум, держа Рауля за локоть, оттащил графа подальше от нее.       — Даниэль, — начал герцог — там в лесу прячется молодой рыжий омега, как мне найти его? — Леонард сказал все и сразу, во-первых очень хотелось найти омежку и побыстрее, а во-вторых хотелось увести взбешенного Рауля подальше, и переключить его внимание на поиски, избавив его новоявленного супруга от очередной порки.       Сквозь страх, маркиз не сразу понял, о ком говорит герцог, да и взгляд мужа, не сулил ничего хорошего. Но именно под этим взглядом, решил, что лучше сказать правду и заговорил:       — Я толком и не знаю о нем ничего, знаю только, что живет в лесу, иногда мы натыкались на него во время… охоты, пытались охотиться на него, но рыжий всегда так внезапно исчезал, что охотится на него не интересно… — голос Даниэля с каждым словом становился все тише, он внезапно понял, где видел эти карие глаза и откуда Леонард знает о рыжем парне в лесу. Маркиз понял, что грязное «чучело», на которое он устроил охоту и герцог де Морти одно и тоже лицо. Теперь, он смотрел на него глазами загнанного зверя… и продолжил:       — Я прошу простить меня, господин герцог… я не знал, кто Вы… простите, простите меня — он уже шептал, в страхе косясь на супруга, и зашмыгал носом, понимая, как тот разозлился узнав, про эту выходку и чем это ему грозит.       — Значит, кто он и где живет, ты не знаешь, а кто может знать… может слуги или местные крестьяне — Леонард еще надеялся хоть что-то узнать про своего рыжика, но глядя в испуганные и уже влажные глаза маркиза, эта надежда таяла как дым.       Даниэль смотрел только на графа и медленно двигался к краю кровати, поближе к наставнику, когда Леонард закончил говорить, омега уже судорожно вцепился в руку мужчины, стараясь спрятаться за его спиной, уже оттуда закончил:       — Не знаю… простите меня, господин герцог, простите… — уткнувшись наставнику куда-то в поясницу, маркиз захныкал.       Леонард понял, что ничего нужного он не узнает, кивнув, герцог решительно вышел из покоев, не забыв, однако позвать с собой Рауля и Хоума. Сейчас они нужны ему оба, а выпороть своего супруга, граф еще успеет, если захочет, конечно…       Вскоре большой отряд состоящим их охраны герцога, слуг замка во главе троих вельмож отправился на поиски омеги. Всем был отдан четкий приказ, найти и привезти омегу в замок, но ни в коем случае не пугать! Чтобы омега не принял их за охотников, решено было разделиться и идти по одному. Сбор вечером в замке.       На третьи сутки поисков, когда отчаяние медленно подбиралось к Леонарду, он неожиданно наткнулся на маленькую землянку, с трудом, но разглядев ее среди корней деревьев. Все трое суток Лео надеялся услышать запах омеги, и именно по нему найти рыжика, но лес пах чем угодно, только не его мальчиком.       Отодвинув нечто, напоминавшее дверь, Лео вошел и почти задохнулся от запаха любимого омеги… запах такой, что едва не сбил с ног, чувствительного альфу, запах течки! Где-то в затуманенном возбуждением мозгу мелькнула мысль, хорошо, что корни деревьев поглощают этот запах, иначе около маленького убежища собралось бы две дюжины возбужденных альф.       Герцог увидел лежащего на кровати омегу, завернутого… в его собственный тяжелый плащ, который Лео сбросил в лесу, чтобы легче было идти. Рыженький омега кутался в него и стонал, хныкал, скулил, прижимая к паху руки и подтянув ноги к груди. Ему было так больно и плохо, что он даже не замечал, что не один. Когда Леонард опустился на колени перед кроватью, погладил омегу по рыжим волосам, тот испуганно вскрикнул и отшатнулся, но поняв кто перед ним, заплакал, натянув плащ на голову.       Ему было больно вот уже два дня, как только началась вторая и почему-то такая болезненная течка. Его тело просило секса до боли, внизу живота тянуло, а попа истекала смазкой.       Омега пытался хоть как-то дать телу разрядку, но, почти, не знал как. Несколько раз он спускал штаны и пытался поласкать член, то из-за чувствительности органа во время течки и неопытности самого омеги, получалось не только плохо, но и больно. И юный омега подтягивая к груди ноги, начинал плакать от беспомощности и боли. Его бросало то в жар, то в холод, и он закутался в плащ, так приятно пахнувший тем большим и красивым альфой. Милый маленький малыш даже не подозревал, что этим доставляет себе еще большую боль! Его тело познало запах истинного альфы и теперь настойчиво требовало его, а плащ только добавлял этой настойчивости, усиливая боль и желание.       Все это сразу понял Леонард, осторожно он стянул плащ с рыжей головы и увидел заплаканные, испуганные, зеленые глаза омеги, чуть улыбнувшись он заговорил:       — Тише, малыш, тише… это я… тише, маленький. — Лео с трудом сдерживал себя, чтобы не накинуться и не «взять» его прямо сейчас, не тратя время на разговоры, но понимал, что это испугает омегу и больше будет походить на изнасилование!       — Помнишь меня? — спросил Лео, понимая, что вопрос идиотский, омега все еще сжимал в руках ЕГО плащ, так что помнит.       — Меня зовут Леонард, а тебя? Мы тогда и познакомиться то не успели — он опять провел по рыжим волосам, опускаясь на лицо, стирая с него слезы. Он говорил тихим ласковым голосом, чтобы не напугать мальчишку и терпеливо ждал ответа, пока тот собирался с силами, пытался что-то сказать. С трудом герцог услышал.       — Яни… зовут меня… — юноша немного осмелев, а может уже и от отчаяния, простонал:       — Мне больно… почему мне так больно… я так хочу Вас… я не шлюха… я хочу только Вас… мне так плохо… почему мне так плохо… почему?       Шепот опять перешел в плач. Лео провел рукой по плечу, снимая плащ, увидел хрупкую фигурку, сжавшуюся на кровати, мокрые сзади на попке штаны, в штанах самого герцога колом стоял член, отдаваясь тупой болью, явно намекая, что хватит уже разглядывать течного омегу — пора уже стянуть с него штаны и вогнать его в тугую, узенькую попку… но, мозг был еще не настолько затуманен, чтобы проделывать такое с юным омегой, сходящим с ума от болезненной течки.       Леонард наклонился над Яни чуть обнимая его, приблизил свое лицо почти вплотную к лицу омеги и тихо заговорил:       — Тебе плохо потому, что Я твой истинный альфа, а ты — мой истинный. Твое тело просит секса именно со мной. Я ищу тебя вот уже не сколько дней, тебя ищет половина замка, потому что ТЫ очень нужен МНЕ… я очень хочу быть с тобой — и увидев испуганные глаза юноши, закончил:       — Хочу быть с тобой всегда, а не только сейчас, хочу, чтобы ты стал моим мужем!       Он нежно, едва касаясь, провел пальцами по лицу Яни. Тот, всхлипнув, обнял Леонарда за шею и прижался к нему, заставив герцога задохнуться от желания. Потом чуть отстранившись, несмело и неловко прикоснулся губами к его губам.       Леонард облегченно вздохнул, поняв, что только что получил согласие на самый желанный секс в его жизни. Лео запустил руку в рыжие волосы и удержал голову омеги, не давая ему уйти от поцелуя. Потом положил его на спину, начал раздевать, расстегивая и снимая рубашку, потом аккуратно снял штаны, белья под ними не оказалось. Бедный малыш не мог лежать голым, но надевать лишнюю одежду, причиняя себе боль, не хотел. Герцог увидел небольшой стоявший член, красную, явно болезненную головку, поджавшиеся яички. Яни пытался скрестить ноги, ему неловко от разглядывания своего тела, но Лео с мягкой улыбкой, чуть покачивая головой в отрицательном жесте, не позволил сделать это. Наоборот, его руки уверенно развели ножки омеги, давая себе доступ к такому желанному телу. Сняв перчатки, Лео рукой ласкал Яни по плечу, животу, ногам, бедрам, намеренно не дотрагиваясь до истекающей попки, другая рука держала его под согнутые в коленях ноги. Омега вздрагивал от прикосновений, иногда всхлипывал, но не плакал, а когда Лео поцеловал и облизнул его член, едва не задохнулся, рвано хватая ртом воздух.       Герцог умел, но не очень любил делать минет, ему самому очень нравилось, когда член погружался в горячий рот, его очередного любовника, но делать минет кому-то — нет. А вот теперь с огромным удовольствием он обхватывал ртом этот небольшой член своего омеги, целовал, облизывал его, чуть толкался в щелочку, потом полностью взял в рот, благо размеры позволяли, начал активно насаживать голову на член своего омеги, с огромным удовольствием слушая, стоны наслаждения своего мальчика. А когда его палец дотронувшись до девственной дырочки омеги, чуть скользнул внутрь, совсем чуть-чуть даже толком не войдя, Яни вскрикнул, выгнулся дугой и кончил, прямо в рот герцога. Хотя тело омеги требовало разрядки уже несколько дней спермы оказалось немного, так что Лео даже не заметил, как проглотил её всю. А вот Яни заметил и стыдливо закрыл лицо руками.       Леонард однако не остановился на достигнутом, опустив голову он уже целовал животик своего омеги, поднимаясь поцелуями выше, губами обхватил горошинку соска, на чуть припухшей груди, пальцами нежно начал покручивать второй сосок, с наслаждением ощущая руки Яни на своей голове, которые гладили и перебирали его черную гриву волос. Оторвавшись от соска, он посмотрел на своего юного любовника и тихо сказал:       — Тебе, все еще нужен секс… полноценный… но вряд ли ты знаешь, что первый раз — больно — он заметил как в страхе распахнулись глаза омеги и поспешил успокоить его:       — Не бойся, маленький, я сделаю все, чтобы боли было как можно меньше, но я… — он вдруг замолчал, не зная как сказать, что его член явно большой для девственной попки Яни и сделать первый секс безболезненным вряд ли получиться, если вообще получиться с первого раза, он боялся напугать омегу, но все же продолжил:       — У меня большой член, так что с первого раза может ничего и не получиться… но мы найдем выход. Я приласкаю тебя пальцами, а там посмотрим… — и еще раз добавил, успокаивая своего мальчика: — Не бойся меня, я не причиню тебе боли. Раздвинь ножки и расслабься.       Яни закивал и раздвинул ноги, но вот расслабиться не получалось. Лео начал ласкать его, гладя по животу и внутренней поверхности бедер, заметив как тот приподнимает их навстречу такой желанной и нужной ласке.       Как бы не было страшно, у омеги течка, желание перекрывает страх, но причинить боль или еще хуже, порвать омегу, Лео не хотел. Хорошо хоть смазки было много, даже очень, что облегчало проникновение, но девственная попа все же слишком узкая и тугая.       Пальцы Лео начали ласкать нежную кожу вокруг дырочки, размазывая смазку и мягко скользя по ней, Яни тихонько скулил и чуть подавался бедрами навстречу ласкающим пальцам и, казалось, хотел большего, но как только палец чуть надавливал на дырочку, пытаясь войти внутрь, кольцо мышц тут же сжималось. Сквозь уже пелену своего желания Леонард услышал испуганный голос Яни:       — Не получается… никак… так страшно… я боюсь… так хочу, но — и уже на всхлипе закончил: — Боюююсь!       Теперь Яни плакал уже от испуга, что вот сейчас этот замечательный, добрый и так нужный ему альфа просто уйдет, не получив, то, что ему надо и то, что Яни обязан ему дать. Альфа даже в супруги готов его взять, а он не может дать самого простого, что дают все омеги. Так зачем Леонарду такой муж! Поэтому, когда омега услышал голос своего альфы, то закивал сразу, даже толком не поняв, что именно хочет Лео, однако слово «потерпи» уловил.       — Не бойся, рыжик, просто потерпи немного, потерпи… тебе скоро будет очень хорошо, обещаю… — Лео снова начал ласкать его маленькую узенькую дырочку пальцами.       Возбуждение во время течки все же дало о себе знать, да и ласки, ожидаемо, усилили его, так что Яни уже не отстранялся от настойчивых пальцев, упорно, раз за разом, пытающихся войти в попку. Один палец беспрепятственно скользил внутри, благодаря смазке, и ее количеству, Яни, привыкнув, это начинало нравиться, потом в попу осторожно вошел еще один, когда альфа задвигал их внутри, Яни застонал, сжал зубы, но терпел, а вот когда вошел еще один- не выдержал, заметавшись заскулил, прося остановиться:       — Нет… нет… не надо… пожалуйста, не надо… больно… вынь их! Вынь… пожалуйста… боооольнооо… — слезы полились градом, омега понимал, что надо молча терпеть, но не мог… физически не мог терпеть эти большие пальцы так немилосердно раздвигающие его попу… альфа не спешил выполнить его жалобную просьбу, пальцы замерли, но никуда не делись, и Леонард заговорил:       — Чшшшш… тихо, малыш, тихо… чшшшшш, я сейчас сделаю так, что тебе будет очень хорошо, тише… — рука герцога уже давно ласкала член омеги, тот отзывался на ласку, но из-за боли, Яни почти не чувствовал наслаждения от нее. Неожиданно альфа, пальцами дотронулся до какой-то точки внутри и омега выгнулся и закричал уже от наслаждения, забыв о боли и о страхе в одно мгновение. Теперь Яни кричал уже совсем другое:       — Ещее… ещеее… не останавливайся… еще… Леонард улыбнулся:       — Какой у меня громкий мальчик… покричи еще для меня, — его пальцы опять прошлись по чувствительному местечку, омега снова закричал и кончил в руку Леонарда.       Вынув пальцы, альфа увидел, как колечко мышц тут же сомкнулось, став почти прежним… не растянутым!       Лео обреченно понял, что сегодня секс был, похоже, только у его любимого мальчика, а ему придется справляться самому, но начать сейчас входить в желанное тело невозможно, не навредив его рыжику. Лео уже решил, что справиться как-нибудь сам, но тут заговорил Яни, тихо и очень смущенно, омега произнес:       — Леонард, а можно… я тоже… приласкаю тебя рукой, ртом я не умею… но попробую. Можно? Пожалуйста…       Изнывающий член в штанах герцога мгновенно согласился, да и мозг сейчас, был с ним заодно. Желание уже переходило все границы. А тут малыш сам предложил, что-ж пусть попробует.       Увидев его большой, колом стоящий член, омега с благодарностью посмотрел на Леонарда, понимая, что только что избежал самого болезненного и возможно травмирующего секса. Герцог был так возбужден, что готов был кончить только от прикосновения этих маленьких ласковых ручек к своему члену, и когда благодарный омега решительно обхватив член рукой, поцеловал его, чуть облизав, как леденец, с рычанием кончил, почти напугав юношу и своими стонами при оргазме и обилием спермы, залив ею руки своего омеги.       Леонард расслаблено сидел на кровати, все еще расставив ноги, но уже одетый, Яни, вытерев руки о простынь, залез к нему на колени, удобно усевшись попкой на его паху, обнял за шею, прижался к нему, поцеловал в подбородок, покрытый легкой щетиной, потерся о него лицом и положив голову на плечо, умиротворенно засопел куда-то в шею.       Герцог обнял, так доверчиво прильнувшее к нему тело, зарылся губами в волосы и удовлетворенно вздохнув, закрыл глаза, чувствуя, что засыпает, Яни уже спал. Его тело отпустила боль, оно наконец-то получило своего альфу в безраздельное пользование и успокоилось, так же, как и сам Яни перестав бояться, теперь спокойно спал.       Герцог тоже толком и не спал, его дни и ночи были слишком насыщены событиями по приезде, а потом не мог уснуть так как боялся никогда не найти омегу.       И вот теперь успокоенные, нашедшие друг друга, удовлетворенные они спали, не выпуская друг друга из рук. Их так и нашел Хоум, он вышел из землянки и сел на траву, оберегая сон своего друга и его истинного омеги.       Когда через пару часов Леонард и Яни вышли из своего укрытия их ждали уже двое неразлучных друзей. К Хоуму присоединился Рауль, они всегда, каким-то понятным только этим троим образом, находили друг друга.