изгой

Извинения

Хватка альфы так крепка, что, вероятно, останутся синяки. Твёрдая земля давит на колени, когда Луи бросают перед вожаком стаи. Другой альфа кидает его драгоценный рюкзак. Томлинсон поспешно хватает его и бросает взгляд на выход, охраняемый двумя громоздкими волками. — Луи Томлинсон, до моего сведения дошло, что ты продолжаешь воровать у людей и волков по всей нашей территории. Я очень обижен. — Я не виноват, что тебя так легко обидеть. — Не смей перебивать меня, пока я говорю! Луи шокирует то, как его слабая команда альфы ставит других омег на колени. — Конечно, извини, продолжай. Он жестом показывает Альфе говорить дальше. Лидер стаи хмурится. Луи испытывает радостный трепет каждый раз, когда демонстрирует свою способность игнорировать команды альф. Он не может сдержать довольной ухмылки, появляющейся на лице. — Неподчинение не поможет решить твою проблему. — Моя проблема уже ясна, разве нет? Ты выгоняешь меня, я понимаю. Это слишком по-детски – оттягивать момент на ещё более долгое время. Луи устал от того, что Альфа делает из него целое шоу. Он видит, как Джеймс Скотт раздражается из-за того, что Луи опередил его. — Луи Томлинсон, до конца дня ты должен вернуть всё, что украл. И да, тебе здесь больше не рады. Сердце Луи пропускает удар. Как он всё вернёт? Всю последнюю неделю он воровал то, что ему нужно. Большую часть вещей он употребил в пищу. Как он вернёт потраченные деньги? — Я воровал только то, что мне было необходимо. Я не смогу вернуть продукты, которые я съел, не так ли? — Это не моя проблема, не так ли? Ты должен загладить вину перед всеми, кто пострадал из-за тебя, это моё окончательное решение. Этому ублюдку хватает наглости уйти, когда Луи хочет высказать ему бесчисленное множество вещей. Ну да ладно, многие из них всё равно не слишком уместны. Стоит людям в комнате отвлечься на удаляющуюся фигуру своего Альфы, Томлинсон бежит к выходу. Задевая Джеймса Скотта, он уворачивается от тщетных попыток стражи остановить его. Когда Луи оказывается за пределами главного дома, он смеётся над преследующими его альфами, чьи действия не согласованы друг с другом. Чувствуя себя освобождённым, он бежит в сторону южной границы, территории Стайлса. Несмотря на то, что ставки высоки, погоня всегда была самой весёлой частью. Он знает, что у него это хорошо получается. И это придаёт ему сил. Это помогает игнорировать боль от осознания, что он никуда не вписывается. Луи в панике просыпается. Он поворачивается на слабый шум, когда кто-то заходит в комнату, и готовится защищаться. Затем он вспоминает, где находится, и видит Найла, неловко стоящего в дверях. Блондин теребит рукава и переносит вес с одной ноги на другую.

🐺

Гарри молчит по меньшей мере час, он позволяет совету обсудить планы насчёт обороны северной границы. У них уже были подобные дискуссии раньше. Откровенно говоря, жаркие дебаты не облегчают его головную боль. Хоть Гарри и хочет принять в них участие, с момента появления Луи он чувствует себя не в своей тарелке. Каждый раз, когда он вдалеке от омеги, в животе зарождается беспокойство. Как будто его волк не может успокоиться, если не знает наверняка, что Луи в безопасности. Сейчас он, сам не зная почему, действительно переживает. Стайлс чувствует, что что-то не так, он испытывает непреодолимое желание убедиться, что Луи не попал в беду. Это ведь неразумно. Гарри пытается отодвинуть эти мысли в сторону и сосредоточиться на заседании совета, но беспокойство заполняет каждую его мысль. Наконец он поддаётся порыву и резко вскакивает. Ошеломлённым членам совета требуется некоторое время, прежде чем они тоже встают в знак уважения. — Простите, мне нужно кое о чём позаботиться. Пожалуйста, продолжайте, я не задержусь надолго. Гарри обменивается взглядами со старейшиной и получает понимающий кивок в ответ.

🐺

— Извини, я не хотел тебя будить. Можно войти? Луи стирает остатки сна и зловещих образов, поднимаясь и кивая. — Конечно. — Эм… Они смотрят друг на друга. Луи задаётся вопросом, что Найл ещё хочет узнать, а Найл – с чего бы начать. — Мы можем присесть? Найл указывает на кровать, Луи соглашается и садится. Как ни странно, от заметного волнения другого омеги Томлинсон становится увереннее. Он устраивается поудобнее, скрещивая ноги, а Найл напряжённо сидит рядом, опустив взгляд на постельное бельё. — Я искренне извиняюсь. — Луи видит, каким пристыженным выглядит омега, и не может скрыть потрясения. Люди здесь не перестают его удивлять. Прежде чем он успевает спросить, за что Найл извиняется, тот продолжает: — Ты не представляешь, каким виноватым я себя чувствую. Я вёл себя как последняя бесчувственная задница. Томлинсон собирается перебить его, сказать, что он привык к такому и это не так уж и важно. Но Найл не даёт ему начать, он знает, что омеги, с которыми плохо обращались, которые не получают любви, слишком снисходительны. — Нет, позволь мне закончить, прежде чем так быстро принимать мои извинения. Ты прошёл через такое, что я и вообразить не могу. Зейну и Лиаму пришлось утешать меня только потому, что я начал сопереживать тебе. Теперь я понимаю, насколько я привилегирован. У меня всегда есть мои альфы и стая. Они помогают мне пройти через трудные времена, мне не надо справляться в одиночку. Мало того, что ты столкнулся с намного более сложными вещами, у тебя не было ничего, в чём нуждаются омеги. Я… — Найл поднимает взгляд, встречаясь им с глазами Луи, — я просто не хочу вести себя как придурок по отношению к тебе. Ты заслуживаешь лучшего. Я знаю, что ты хороший. Обещаю с этого момента помогать чем смогу. Я уговорю Гарри и совет оставить тебя в стае и проверю, чтобы ты получил нужное лечение. Луи прочищает горло, пытаясь вернуть самообладание. Эти слова проникают в его стены глубже, чем хотелось бы. — Даже не знаю, что сказать, Найл. Спасибо, что ты извинился, хотя я не думаю, что в этом была необходимость. Я понимаю, почему ты задавал те вопросы, у тебя есть полное право защищать свою стаю, и… уф, — Луи не успевает закончить мысль, как блондин заключает его в объятия. — Ты уже часть стаи, Луи. Просто пока не официально. Луи не понимает, почему Найл сказал это, но не может сдержать искреннюю улыбку, его глаза увлажняются. Он радостно обнимает омегу в ответ. Вдруг дверь в комнату резко открывается. Томлинсону интересно, умеет ли Гарри по-другому заходить в помещения. — Луи, у тебя всё нормально? Субъект, о котором идёт речь, неохотно отстраняется от Найла и смотрит на Альфу, выглядящего искренне обеспокоенным. Омега, немного смущённый эмоциями, до сих пор отражающимися на лице, кивает, не уверенный в намерениях Гарри. — Ты плакал? Ты в порядке? Внезапно Гарри касается ладонями его щёк и смотрит ему в глаза. Его аромат удушающе божественен, Луи не может нормально соображать. Он не знает, почему Гарри вообще это волнует, почему он ворвался только для того, чтобы узнать, в порядке ли Луи. Почему такая близость с Гарри дезориентирует? — Я… эм… ага… — это всё, что он способен пробормотать. — Ага – то есть да, ты плакал? Найл, что случилось? Найл вздрагивает от пронзительного и требовательного взгляда зелёных глаз. — Что? Я… ничего! То есть… ну. Я просто извинялся. Думаю, теперь всё в порядке… — Извинялся? Гарри поворачивается к Луи, все ещё держа его лицо в своих руках. Видимо, он осознаёт странность своего поведения и отпускает омегу, но беспокойство не сходит с его лица. Томлинсон выдыхает и только сейчас понимает, что он задержал дыхание. — Мне, наверное, лучше уйти. — Найл медленно отступает к двери, но Гарри останавливает его. — За что ты извинялся? Найл похож на оленя в свете фар, Луи даже жаль его. — Он ничего не сделал. Пусти его. — К его удивлению, Альфа слушается. — Ну? — Выжидающий взгляд Гарри раздражает омегу, который и так не понимает, в чём дело. — Что «ну»? Ты врываешься сюда, как будто я звал на помощь. Я в полном порядке. Я ничего не понимаю. Гарри зачёсывает волосы назад, наконец немного успокаиваясь. — Ты прав, извини. Просто… я почувствовал тревогу. — Гарри смотрит на Луи, словно этого объяснения достаточно. — Ладно? — Тревогу за тебя. Словно что-то было не так, не знаю. И что-то действительно не так, я же вижу, что ты плакал. Я никогда… уф. Ты точно в порядке? Другой оборотень, альфа, беспокоится именно о Луи. И не просто какой-то там альфа, а тот, который выглядит и пахнет так, словно его послали пытать Томлинсона. Луи теряет дар речи, он в состоянии только открывать и закрывать рот, словно рыба, вытащенная из воды. Гарри воспринимает это как отрицательный ответ на свой вопрос и заключает омегу в крепкие объятия. Это уже второе объятие за короткий промежуток времени. Кажется, Луи полностью теряет способность говорить. Эти объятия чувствуются совершенно иначе. Они теплее, и если бы он разрешил себе полностью погрузиться в них, то, вероятно, он упал бы только от того, насколько это приятно. Луи поворачивает голову к плечу Гарри и позволяет себе прочувствовать его аромат. Лес после дождя, когда всё вокруг ещё влажное, но лучи солнца уже пробиваются сквозь тучи и листья. Образ застревает у него в голове. Гарри даёт омеге возможность погрузиться в исцеляющие объятия. Он чувствует, как тот засыпает у него на плече, и даже представить не может, насколько Луи устал. Как только он слышит ровное дыхание, он осторожно укладывает Томлинсона на кровать и накрывает одеялом его маленькое тело, убирая волосы с лица. Высвобождение его волка огромно. Анализируя произошедшее, Стайлс хмурится. Засыпание после объятий между альфой и омегой – интенсивная реакция. Гарри хочет привести сюда Олив, чтобы она осмотрела его, но также он не хочет покидать Луи. Именно в этот момент он слышит характерный скрип пола около входа в комнату. — Найл, я знаю, что ты там, заходи. Не получая никакого ответа, Гарри повторяет свои слова, только в этот раз использует свой альфа-голос. Смущённый блондин появляется в дверях. — Извини, Гарри, я просто… ты же знаешь, что мы должны поговорить? Это всё усложняет. Как ты всё равно можешь собираться прогнать его? Ты явно привязываешься… нам надо… — Найл! Остановись! Луи шевелится, поэтому Гарри гладит его руку, успокаивая. Найл не пропускает этот жест. Альфа продолжает, понижая голос: — Мы поговорим об этом позже. Не мог бы ты пока позвать Оливию, пожалуйста? Я хочу, чтобы она осмотрела Луи. Проницательный Найл сразу понимает подтекст и кивает, после чего спешит в лазарет.

🐺

— Я рада, что ты позвал меня. Учитывая ситуацию Луи, это нормальная реакция на объятия между альфой и омегой. Омегам обычно требуется больше сна, чем альфам и бетам. Предполагаю, что он почти не высыпается, раз всегда находится в состоянии повышенной готовности. Это объясняет его усталость. На самом деле глубокий сон – хороший шаг к исцелению. Гарри, до сих пор сидящий рядом со спящим Луи, кивает, побуждая Оливию продолжать. — Его жизненные показатели в порядке. Мне придётся задать ему несколько вопросов и взять образец крови, чтобы провести более тщательное обследование. Я предлагаю сделать это утром, когда он проснётся, не хочу прерывать его сон. Кроме того, у него явно недостаточный вес, что меня очень беспокоит. Он что-нибудь ел сегодня? Гарри больно признавать, что он не знает. Как он может не знать? С другой стороны, а почему бы он знал об этом? Луи не принадлежит ему. Технически, у него нет причин следить за такими вещами. Пока что. В итоге отвечает Найл, стоящий у кровати: — Он поел немного пасты, но не закончил свою порцию. — Омегу захлёстывает новая волна вины. — По словам медсестёр, он не завтракал, — Оливия качает головой, хмурясь, — Гарри, я понимаю, что, возможно, он не останется здесь надолго, но ты просил меня улучшить его здоровье. И я собираюсь это сделать. Я составлю рацион, мы должны быть уверены, что он ест по три раза в день. — Я лично прослежу, чтобы он ел. Уже поздно, нам всем надо лечь спать, а завтра я соберу заседание совета. Найл и Оливия оживляются на этих словах. — Значит ли это?.. — Да, Олив, Луи остаётся… если совет согласится. Боже, пусть совет согласится.

Как построить лодку

Луи просыпается и с удивлением обнаруживает, что солнце уже взошло. Судя по звукам, доносящимся с улицы, это случилось довольно давно. Обычно он встаёт примерно каждый час, поэтому сейчас он ошеломлён тем, что проспал всю ночь. Наконец Томлинсон всё вспоминает. Смущение – недостаточно ёмкое слово для описания его эмоций. Спал ли он когда-нибудь лучше, чем этой ночью? Нет. Отдохнул ли он впервые за много лет? Конечно. И всё же, горит ли его лицо при мысли о том, что он заснул в объятиях Гарри? Определённо. Самое постыдное во всём этом – он хотел бы всегда так засыпать. Он ругает своего нуждающегося волка и пытается отбросить эти чувства. Получается не очень хорошо. Освежившись в ванной, Луи продумывает план на оставшиеся дни в стае. Как бы он ни хотел расслабиться и провести время здесь как отпуск, он вынужден признать, что у него складывается опасная ситуация. Так что сейчас в приоритете – притащить свою задницу в библиотеку и найти способ добраться до Восточных Земель. Луи оставляет вчерашние события позади и, взяв свой драгоценный рюкзак, собирается в библиотеку. Он намеревается изучить, как построить лодку и управлять ею. Омега бесшумно выскальзывает из комнаты. Он понимает, что не сможет нормально высыпаться, поскольку у него осталось всего двенадцать дней на осуществление плана.

🐺

— Это абсурд. Мы всегда основывали наши решения на доброте. Почему, чёрт возьми, в этот раз должно быть иначе? — Я тоже хочу быть добрым, Гарри, но мы не принимаем изгоев в нашу стаю. Он здесь всего три дня! Мы даже понятия не имеем, почему его изгнала собственная стая. Гарри кипит от злости. Грег, их военный советник, ведёт себя абсолютно неразумно, они спорят уже целый час. Кроме того, внутреннее чутьё подсказывает Гарри, что он должен проверить, как дела у Луи. Он умирает от желания уйти с собрания. Понимая, что в ближайшее время Грег не отступится, Стайлс поворачивается к Зейну. — Не мог бы ты проверить, как там Луи? Я думаю, он уже проснулся… Проследи, чтобы он поел. Зейн хмурится и наклоняет голову набок, недоумевая, откуда Гарри знает, что Луи проснулся. — Хм. Хорошо. Зейн встаёт и отправляется на поиски омеги, а Гарри возвращается к этому досадному спору. — Послушай, Грег, Оливия сказала, что он долго не протянет, если… — Это не относится к делу, Гарри. — Как это здоровье Луи не относится к делу? — Он не член стаи! — Он должен им стать! — Гарри. Альфа резко поворачивает голову к старейшине. За последний час тот заговорил впервые. Он никогда не повышает голос, но, когда Аллан Стайлс говорит, все его слушают. Гарри жестом просит продолжать. — Почему ты так настаиваешь, чтобы Луи остался? Учитывая, что случилось с твоими родителями, я думал, ты станешь последним человеком, который решит принять изгоя в стаю. Гарри хмурится. — Поначалу я собирался защищаться, думая о родителях. Но потом я встретил Луи, и… он совсем не похож на того изгоя, который убил их. Здесь совершенно иная ситуация. Альфа пожимает плечами, чувствуя себя маленьким и жалким под пристальным взглядом старейшины. Воцаряется тишина, все ждут, скажет ли ещё что-нибудь Аллан Стайлс. Её нарушает Кэтрин, финансовая консультантка. — Могу я спросить, как ты узнал, что Луи проснулся? Гарри открывает рот, но сразу закрывает обратно. — Что? — Он качает головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Понятия не имею… — Ты так заявил, что он проснулся, как будто точно это знал. — Разве? — Они истинные, — говорит Найл больше для самого себя, его глаза расширяются от осознания. — Вы двое истинные, не так ли? Это многое объяснило бы. — О чём ты, Найл? Истинные… мы в течение десятилетий не видели их. — Это маловероятно, но не невозможно, — спокойно добавляет Аллан Стайлс. — Исходя из всего, что я видел, это имело бы большой смысл. Видя растерянное выражение лица внука, Аллан уточняет: — Ты на взводе с появления Луи, что абсолютно не в твоём характере. Ты понял, что он проснулся, это говорит о глубокой связи. И ты борешься за то, чтобы он остался, несмотря на то, что другой изгой убил твоих родителей. Кроме того, то выражение лица, которое появляется у тебя, когда ты говоришь о Луи… — Ничего у меня не появляется. — Появляется, — радостно вмешивается Найл. — Не появляется. — Гарри взглядом метает кинжалы в своего надоедливого друга. — Хотел бы ты высказаться о других моих замечаниях или собираешься зациклиться на этом? — спокойно спрашивает старейшина. — Собираюсь зациклиться на этом, спасибо, — бормочет Гарри, скрещивая руки на груди и опуская взгляд на поверхность стола. — Послушай, Гарри. Я даже не представляю, насколько это ошеломляюще – узнать, что ты встретил своего истинного, но, к сожалению, у тебя нет времени на раздумья. Очевидно, мы должны учитывать новую информацию при принятии решения. — Аллан многозначительно смотрит на Грега. — Гарри, это правда, что Луи – твой истинный? — уточняет Грег. Стайлс вспоминает то небольшое количество времени, которое он провёл с Луи. Беспокойство подкрадывается к нему каждый раз, когда он не рядом с омегой. Он вспоминает, каково было обнимать его прошлой ночью, его успокаивающий запах, то, как он почувствовал, что Луи проснулся. Его глаза расширяются, когда он медленно осознаёт, о чём говорил его дедушка. — Да. Я думаю, Луи – мой истинный. — Ладно. Полагаю, на этом всё. У нас нет выбора, — признаёт Грег.

🐺

Луи, сгорбившись, сидит в окружении множества книг и бумаг в дальнем углу библиотеки, когда Зейн наконец находит его. Он старается быть осторожным, хочет понаблюдать за омегой, посмотреть, что тот задумал. Однако, стоит ему оказаться поблизости, как Луи замечает его, даже не отрываясь от своих материалов для чтения. — Ты пришёл сюда, чтобы проследить за мной или поговорить? Маленький засранец. Зейн не может сдержать улыбку, расползающуюся по лицу. — Как ты всегда определяешь, что я поблизости? Луи наконец поднимает взгляд, удивлённый. — По твоему запаху, очевидно. — По моему запаху? Но я использую нейтрализаторы. Зейн старается не сесть на книги, пока устраивается рядом, из-за чего Луи посмеивается над ним. — Нейтрализаторы на самом деле не прячут запах. Это как приклеить пластырь на открытую рану. Скептическое выражение лица Зейна побуждает Луи объяснить: — Запах оборотня слоистый, словно луковица. Нейтрализаторы прячут только его самую выраженную часть, но я всё ещё чувствую от тебя аромат табачных листьев, сосны и корицы. Хотя я не уверен, что именно корицы, возможно, чего-то похожего. Брови Зейна удивлённо поднимаются. — Ладно… — альфа неверяще качает головой, — честно говоря, у тебя лучшее обоняние из всех, кого я видел. Даже Найл не может так хорошо описать мой запах. Луи пожимает плечами, возвращаясь к книгам. — Пришлось развить его… — Луи смотрит на слова «правый борт» в предложении, которое он пытается понять уже пятнадцать минут. Он отгоняет внезапные воспоминания о своём первом годе в одиночестве. Он помнит часы, нет, дни, потраченные на интенсивную тренировку носа. В то время Томлинсон думал, что не переживёт постоянных нападений от альф-изгоев. Честно говоря, он удивлён, что справился. — На самом деле я здесь потому, что Гарри хотел убедиться, что ты позавтракал… Это внезапное заявление сразу отталкивает мрачные мысли. Луи поднимает взгляд, чтобы проверить, не шутит ли Зейн. Он не шутит. — Я, эм… что? — Ты завтракал сегодня? Если нет, я могу приготовить тебе что-нибудь. Тишина повисает над ними, пока Томлинсон пытается осмыслить ситуацию. — Эм. Ладно. Значит… Гарри хотел убедиться, что я поел? Зачем Гарри проверять, поел ли какой-то нахлебник-изгой? И, самое главное, почему это вызывает бабочек в животе Луи? Зейн тихо смеётся. — Да, Луи. Он послал меня сюда, чтобы убедиться, что ты ешь. Судя по твоей реакции, я предполагаю, что ты не завтракал, так что пойдём. Альфа встаёт, ожидая, что Луи последует за ним. Томлинсон игнорирует бабочек и хмурится. Ему за очень короткое время необходимо изучить много информации. Кроме того, он уже так привык голодать, что особо не испытывает это чувство. — Нет, всё в порядке, спасибо. Мне надо прочитать всё это, так что… Омега ожидает, что Зейн оставит всё как есть и уйдёт, но тот поджимает губы и поднимает одну из книг, лежащих на полу. — Джонатан Горналл, «Как построить лодку». Хорошая книга? — Дерьмовая. В ней нет ничего, что помогло бы построить лодку. Немного удивлённый Зейн наклоняет голову набок. — Ты хочешь… научиться строить лодку? Луи вздыхает и закрывает книгу, которую читал, не понимая и половины слов. — Да. Как только я покину территорию Гарри, мне надо будет перебраться на Восточные Земли. Томлинсон пожимает плечами, словно это не самая большая проблема в его жизни, словно это не самоубийственный план. Судя по комичному выражению лица Зейна, альфа понимает масштаб дела. Как только ему снова удаётся контролировать себя, он качает головой и делает глубокий вдох, осмысливая происходящее. — Ты не станешь делать это, Луи. Томлинсон хмурится и старается вести себя уверенно, хоть и знает, насколько безумна эта идея. — У меня не такой уж большой выбор. Я или сделаю это, или умру. — Ты что, совсем спятил? Пересечь грёбаный океан на самодельном плоту? Наверняка есть и другой вариант. — Луи забирает книгу из рук альфы. — Ты знаешь меня всего три дня, даже меньше. Ты не имеешь никакого права диктовать мне, что я могу делать, а что не могу. Я знаю, как позаботиться о себе, я занимаюсь этим уже девять лет. К разочарованию Луи, Зейн пренебрежительно качает головой. — Как только Гарри услышит об этом… он не позволит тебе сделать такую глупость. Чёрт возьми, он больше никогда не выпустит тебя из виду, когда узнает, что ты задумал. Луи хмурится и смотрит на Зейна, совершенно сбитый с толку. — Какое отношение Гарри имеет ко всему этому? Зейн понимает, что, возможно, сказал лишнее, и отводит взгляд. — Забудь. Ты можешь просто… пойти со мной и съесть немного грёбаной еды? — Нет. Я сейчас занят. Спасибо. Луи открывает другую книгу и сосредотачивается на ней. Он завершает разговор, оставляя Зейна встревоженным и расстроенным. Когда альфа возвращается, он очень хочет сообщить обо всём Гарри с надеждой, что тот сможет вразумить Луи.