изгой

Слабая

За быстрой ходьбой Лотти сложно угнаться. Особенно когда ты пытаешься собраться с мыслями. — Подожди, Лотти, остановись. Луи не думал, что она и правда послушает его, поэтому она застаёт его врасплох, когда поворачивается к нему лицом. От неожиданности он едва не врезается в девушку. — Что? — Лотти ждёт ответа, уперев руки в бока и подняв брови. Луи действительно не ожидал, что она обратит на него внимание. Теперь ему надо придумать, что сказать разъярённой Лотти, а его голова всё ещё кружится от новой информации. Если честно, омега рад, что Лотти оборвала разговор, но ему жаль Джоанну, которая всего лишь хотела увидеть свою дочь. Ему кажется, что он украл их момент. — Разве ты не хочешь поговорить со своей биологической матерью? Разве ты не хочешь узнать, почему она отказалась от тебя? — Тебе не кажется, что у меня есть все ответы, которые мне нужны? Дерьмовый отец, слабая мать и жалкая стая. — Лотс… Луи хотел бы иметь хоть каплю её уверенности. Тем не менее, он считает не очень справедливым делать выводы о том, что пережила Джоанна, не дав ей возможности объясниться. — Что? Разве я не права? — Она не слабая. Луи пытается не съёжиться под взглядом беты. Он осознаёт, что противостоять людям, которые ему правда не безразличны, намного сложнее, чем противостоять таким идиотам, как Джеймс Скотт. — Она игнорировала сына и отказалась от дочери, прожила большую часть жизнь во лжи, только и делала, что слепо повиновалась мудаку. Я не знаю, что это такое, если не слабость. — Всё намного сложнее. Ты не знаешь, как трудно сопротивляться командам альф, когда ты омега. Приходится полностью игнорировать потребности своего волка. Это больно! Как физически, так и морально. — Но ты можешь это делать. — Да, только это заняло много времени. И даже после стольких лет практики это всё ещё сложно. — Не важно. Если ты смог научиться ради себя, она должна была сделать это ради своих детей. Луи трудно поспорить. Он открывает рот, пытаясь придумать, что сказать, но Лотти не даёт ему такой возможности. Она разворачивается и идёт дальше, чем эффектно заканчивает разговор. Внезапно измученный Луи не следует за ней. Всё, чего он хочет – свернуться в объятиях Гарри и игнорировать существование внешнего мира. Его ужасает то, насколько он стал зависим от комфорта, который дарит ему Гарри. Теперь он не может даже представить, как справляться с проблемами в одиночестве, хотя всю свою жизнь он именно это и делал. Он уверен, что не переживёт ещё одного изгнания. С этой тревожащей мыслью Луи отдаляется от Лотти и сосредотачивается на поиске Гарри. Это на удивление легко сделать. Когда Луи направляется навстречу знакомому запаху, он понимает, что Гарри тоже идёт к нему. То, что Гарри также ищет его, немного ослабляет напряжение в плечах и стук в голове. Поскольку Луи уверен, что Альфа найдёт его, он садится на скамейку, чувствуя себя опустошённым. Он запрокидывает голову и смотрит на небо, стараясь не думать о Джоанне или о своём отце. Конечно, только о них он и может думать. Его разум продолжает возвращаться к одному и тому же воспоминанию… Луи находит подходящее место, чтобы собрать цветы для мамы. Это один из способов вызвать её улыбку. В большинстве случаев мать сердится на него, словно он отнимает у неё слишком много времени. Но, когда он приносит букет, она улыбается, благодарит его и аккуратно ставит цветы в вазу, стоящую в центре кухонного стола. Луи всегда гордится собой, когда видит вазу, полную букетов, собранных им. Вот и сейчас он выбирает самые яркие растения, какие только может найти, как вдруг чувствует запах одного определённого цветка, который тут не растёт. Лаванда. Луи знает, что это означает. Он оглядывается в поисках пути к отступлению, но он стоит один на опушке леса. Слёзы наворачиваются на глаза, когда он слышит шаги, приближающиеся к нему. Он сдерживает их, не желая радовать дядю. — О, Луи… тебе не следует гулять одному. Луи сглатывает и опускает глаза в землю. Он закрывает их, когда чувствует, как грубая ладонь гладит его щёку. Стоит омеге только подумать о побеге, как дядя уже опережает его. — Не двигайся. Луи изо всех сил пытается игнорировать альфа-команду, но это сложнее, чем сопротивляться Оли и Стэну. Он застрял, склонившись над клумбой с цветами. Он уязвим, его дядя может делать всё, что захочет. Губы мужчины касаются его шеи, когда Луи вдруг чувствует другой запах. Может быть. Может быть, кто-нибудь спасёт его. Скажет его дяде, чтобы он отступил. Дядя стонет и резко отстраняется, когда позади них раздаются шаги. — Теперь можешь двигаться, но не говори ни слова. Луи вздыхает и сразу же встаёт. Джоанна, его тётя, приближается к ним. Омега понятия не имеет, что она успела увидеть. Он надеется, что слова не понадобятся, он надеется, что она поняла намерения дяди. К ужасу Луи, оказавшись рядом с ними, она полностью игнорирует его присутствие. — Воан! Я искала тебя. — Вот как? Челюсть его дяди плотно сжата, Луи видит, как он раздражён из-за того, что его прервали. — Да. Ночью сломалась духовка. Поскольку ты хорошо в этом разбираешься, я подумала, что ты сможешь взглянуть. Луи хочет закричать, чтобы Джоанна поняла, что происходит, рассказала кому-нибудь, вступилась за него. Но он не может ничего сказать. Его волк должен повиноваться. Он пытается послать своего волка к чёрту, но как только Луи открывает рот, чтобы что-нибудь сказать, ему становится так больно, словно его ударили в живот ножом. — Конечно, Джоанна, я с радостью посмотрю. — Луи знает этот сладкий голос дяди. Он использует его, чтобы получить желаемое, чтобы казаться хорошим человеком, чтобы обмануть всех, кто сомневается в его намерениях. — Я подойду попозже. Луи резко вдыхает. Джоанна не может снова оставить их одних. Не сейчас, когда Воан так раздражён – от этого стало бы раз в десять хуже. И Джоанна продолжает настаивать. — Не мог бы ты заняться этим сейчас? Мне жаль, что я мешаю тебе, но вечером должны прийти гости, сам понимаешь, я отчаянно нуждаюсь в работающей духовке. Воан сердито смотрит на Луи, будто это он всё подстроил и сломал духовку Джоанны. Альфа поворачивается к женщине с натянутой улыбкой, сдаваясь. — Конечно. Луи и не осознавал, как его трясёт, пока дядя с тётей не скрылись из виду. Он продолжает собирать цветы для матери. Всё ещё надеется вызвать у неё улыбку.

🐺

— Лу? — Луи вырывается из своих мыслей и переводит взгляд с неба на обеспокоенного Гарри, сидящего рядом с ним. — Ты в порядке? Гарри хмурится и теребит нижнюю губу. Слишком очевидно, что ему не безразлично, всё ли у Луи нормально. Омега слабо улыбается и кивает, чтобы успокоить Гарри, чтобы тот перестал хмуриться. Луи закрывает глаза, когда мягкая ладонь гладит его по щеке. Он поворачивается и оставляет на ней поцелуй, улыбаясь уже более искренне. — Что случилось? — шепчет Гарри. Он по-прежнему держит руку на щеке Луи, словно боится, что от этого вопроса омеге снова станет плохо. Томлинсон вздыхает и двигается ближе к нему, кладёт голову на плечо Гарри. Альфа реагирует мгновенно – обнимает его. Они как два кусочка пазла, идеально подходящие друг другу. — Я пока не хочу об этом говорить. — Хорошо. Гарри, кажется, точно понимает, чего хочет омега. Хоть ему и наверняка любопытно узнать, что его расстроило, он знает, что всё, что сейчас нужно Луи – сидеть в его объятиях и наслаждаться успокаивающим ароматом дождя.

О, Лу…

Луи укутан в хлопок, он парит в пространстве. Времени не существует. Единственное, что существует – Гарри, его запах и то, как медленно поднимается и опускается его грудь, когда он вдыхает и выдыхает. Луи знает, что он на грани погружения. Обычно он хочет выйти из этого состояния как можно скорее, боится быть уязвимым, но сейчас, как ни странно, он не беспокоится об этом. Однако Гарри сам разрушает чары и вытаскивает Луи из них. — Итак… От его голоса омега чувствует вибрацию у себя под щекой. Он вздыхает и неохотно возвращается в реальность. — Итак? — повторяет Луи, прекрасно зная, о чём Гарри хочет поговорить. — Должен ли я выгнать Джоанну? Томлинсон снова вздыхает и слабо качает головой. Хоть он и предпочёл бы, чтобы Джоанна никогда тут не появлялась, она не сделала ничего плохого. Воцаряется тишина, пока Гарри размышляет, рассеянно играя пальцами с нижней губой. Заходящее солнце придаёт его кудрям нежный оранжевый оттенок, Луи пытается очистить мысли от любых других образов. — Ты бы мне сказал, правда? Если бы кто-то причинил тебе боль? Луи закусывает нижнюю губу, зная, что Стайлсу не понравится честный ответ. Он мог бы солгать, но по их связи Гарри понял бы это. — Я не знаю… — В смысле ты не знаешь? — Разве ты можешь винить меня в этом? Ты и правда чересчур… защищающий. — Я не настолько защищающий. — Да ладно, Гарри. Вчера ты чуть не оторвал Найлу голову, когда он стащил кусок курицы с моей тарелки. — Ну… он не имел права красть твою еду. У него была своя, а твою я приготовил не для него, так что… Луи поднимает голову, чтобы взглянуть в глаза Гарри. Они пристально смотрят друг на друга, прежде чем Стайлс сдаётся. — Ладно, ты прав. Возможно, я немного слишком защищающий. Но тебе всё равно следует сказать мне, если кто-то причинит тебе боль. Луи хмурится. Хватит с него того, что с ним нянчатся. Почти десять лет он был предоставлен самому себе, он пережил вещи намного хуже. — Гарри, я могу позаботиться о себе, ладно? Я делал это много лет. Я в порядке. — Луи, я знаю, что ты можешь позаботиться о себе. Я знаю, что ты годами справлялся без чьей-либо помощи. Но также я знаю, когда тебе больно. Я знаю, когда ты расстроен. Я знаю, когда тебе нужна помощь, даже если ты не просишь о ней. Возможно, остальных ты и сможешь одурачить своими «я в порядке», но не меня. Я знаю, что, пока меня не было, ты сильно расстроился, и я уверен, что это связано с Джоанной. Ты не обязан рассказывать мне, что она сказала или сделала, но мне, по крайней мере, надо знать, представляет ли она угрозу для тебя или для стаи. Честно говоря, у Луи нет желания что-то скрывать от Гарри, даже если бы была такая возможность. Дело только в страхе. Он боится загружать Гарри, когда у того и так много дел Альфы. Но он хочет, чтобы Гарри знал, что произошло, что рассказала Джоанна. Если быть честным, Луи нуждается в совете Стайлса о том, как ему разобраться с этим беспорядком. Всю жизнь ему приходилось нести бремя принятия решений в одиночестве. Теперь единственное его желание – поделиться с кем-то, кому он доверяет. А Гарри он доверяет больше, чем самому себе. Омега вздыхает и снова опускает голову на грудь Гарри. — Хорошо. Вновь повисает тишина. Гарри проводит пальцами по рукам Луи, своими действиями посылая мурашки по его спине. — Так… она представляет угрозу? Луи улыбается настойчивости Альфы. — Она не представляет угрозы, Гарри. Она просто хотела встретиться с Лотти, своей дочерью. Потом она увидела меня, и я, как обычно, всё испортил. — Почему-то я сильно в этом сомневаюсь. Естественно, Гарри сразу встаёт на его сторону. У него до сих пор искажённое восприятие Луи. Он задумывается, может ли хоть какой-то его поступок выглядеть неправильным в глазах Стайлса. Проблема в том, что Луи нужно непредвзятое мнение. — Я и правда всё испортил, Хаз. Если бы меня там не было, Джоанна бы воссоединилась с дочерью, сблизилась бы с ней из-за книг или ещё чего-то. Но я вмешался в их воссоединение. — Почему твоё присутствие может что-то изменить? — Потому что, Гарри, — он снова поднимает голову и натыкается на растерянный хмурый взгляд Стайлса, — Джоанна не ожидала меня увидеть, ей пришлось объяснять, что она мне не тётя, а биологическая мать. После этого Лотти разозлилась и убежала. Гарри удивлённо поднимает брови. Он и раньше не понимал, что происходит, но это ничто по сравнению с новой информацией. — Подожди… что? Джоанна – твоя мать? Я думал, она твоя тётя. Вероятно, Луи должен рассказать Гарри полную историю, прежде чем у него сложится какое-то мнение. Именно за это он и принимается. Он рассказывает Альфе, как его отец заставил Джоанну выносить ему сына, как все эти годы она была вынуждена игнорировать существование Луи. На середине своей речи Томлинсон снова кладёт голову на грудь Гарри, поскольку понимает, что разговаривать, глядя на лес, легче, чем смотря прямо на Гарри. Вот так, к собственному удивлению, Луи продолжает рассказывать историю. Он чувствует необходимость поделиться с Гарри, как однажды Джоанна спасла его от дяди, он словно хочет защитить её, убедиться, что Стайлс знает, что она сделала всё, что могла. — Я не был уверен, в курсе ли она, что он делал. Я думал, может, это было счастливым совпадением – то, что её духовка сломалась и она искала моего дядю, чтобы он починил её. Люди постоянно просили Воана о подобном, так что это имело смысл. Но теперь я не уверен… я думаю, может, она знала, что задумал мой дядя, и хотела увести его подальше от меня. Как ты считаешь? Гарри мычит, этот звук вибрирует под головой Луи. — Что ж. Для начала, ты не испортил воссоединение Джоанны и Лотти, поэтому перестань так говорить. Томлинсон закатывает глаза и игнорирует эти слова. Гарри пристрастен, Луи начинает думать, что в его глазах он всегда прав. — Я думаю, тебе следует спросить Джоанну о её намерениях в тот день. Луи кивает. Пусть у него и было иррациональное желание узнать от Гарри о целях Джоанны, он понимает, что единственный человек, который может прояснить ситуацию – это сама Джоанна. Они оба снова погружаются в свои мысли. Омега смутно осознаёт, что солнце полностью садится, воздух вокруг них становится холоднее. Но тепла Гарри по-прежнему достаточно для того, чтобы ему было комфортно. Луи предпочёл бы никогда не покидать его объятия. От успокаивающих поглаживаний по руке, поцелуев в макушку их момент становится ещё слаще. — Лу? — Неуверенный голос Гарри едва ли громче шёпота. — М-м? Когда Гарри не отвечает, Томлинсон открывает глаза и смотрит на него. Гарри выглядит встревоженным, это не похоже на него, и это немного беспокоит Луи. — В чём дело? Гарри прекращает кусать губу и решительно смотрит в глаза Луи. — Я согласен с Лотти. Джоанна должна была сказать тебе правду, она должна была найти способ, как это сделать. Но она продолжала игнорировать тебя все эти годы… это неправильно. Луи прерывает зрительный контакт. Вот теперь он начинает верить, что оборотни, выросшие в стае, подобной этой, никогда не смогут понять, каково жить в стае, подобной его. Они думают, что легко взять и сделать то, что ты хочешь, потому что здесь принимают всех независимо от того, кто они, независимо от их предпочтений. Луи рад, что такое место существует. Но, откровенно говоря, эти оборотни не продержались бы и дня в стае Томлинсона. — Ты не понимаешь, Гарри. Она была вынуждена действовать именно так. Нечестно обвинять её. — Я знаю, что твой отец использовал альфа-команды, но она должна была ослушаться его, она должна была найти способ поступить иначе. — Почему все думают, что игнорировать альфа-команды легко? — Ты можешь игнорировать их. Так почему она не может? Луи выдыхает и раздражённо закрывает глаза. — Это всё не так просто. Гарри мгновение молчит, давая Луи немного времени успокоиться, а потом продолжает: — Лу, я люблю тебя, но ты склонен слишком легко прощать. Луи хмурится. Он не думает, что он слишком легко прощает. Он не простил своего дядю, своего отца или любого Альфу, выбросившего его со своей территории, словно он мешок мусора. Есть множество людей, которых Луи не слишком любит, на которых позволяет себе злиться. Но когда доходит дело до близких людей, он быстро прощает. — Если ты можешь по пальцам одной руки пересчитать людей, которые заботятся о тебе… то ты не станешь по-настоящему злиться на них, верно? — О, Лу… Как раз в тот момент, когда Луи собирается смущённо спрятать лицо на груди Гарри, нежная рука за подбородок приподнимает его лицо. Омега собирается извиниться, но губы Гарри прерывают его. Поцелуй получается быстрым, мягким. Он успокаивает тяжесть в груди Луи, о которой тот и не подозревал. — Я понимаю тебя, но тебе всё равно надо постоять за себя. Лотти права. Джоанна должна была сильнее бороться за тебя, ты имеешь право злиться. Искренность в глазах Гарри поражает его. Луи отводит взгляд и осмысливает его слова. В глубине души омега знает, что он прав, но какая-то часть его, которая до сих пор боится, что Джоанна возненавидит его, жаждет её любви и признания больше всего на свете.

Научи меня

— Мама? Луи подходит на шаг ближе, тщетно пытаясь привлечь внимание матери. Словно сделанная из камня, она не отрывает взгляда от книги, которую читает. Луи решает подождать, когда она заметит его присутствие. И она замечает, но её глаза по-прежнему прикованы к книге. — Я занята, Луи, это может подождать? Конечно, она занята. Луи должен был догадаться. Он закусывает губу и смотрит на букет цветов, который собирался подарить ей. Ему становится стыдно за то, что он потревожил маму. — Извини. Да, это может подождать. — Хорошо. Гнев, таящийся в этом простом слове, останавливает Луи от продолжения диалога. Он убегает и ставит цветы в вазу, стоящую прямо в центре кухонного стола. Он надеется, что мама заметит их во время ужина. — Поэтому мы подумали, что, может быть, ты научишь их тому, что умеешь сам. Как думаешь? Луи дважды моргает. Точно. Грег что-то говорит. Совет смотрит на Луи так, словно ожидает ответа. Что сказал Грег? Они хотят, чтобы он кого-то чему-то научил? — Хм. Извините, что? — Лу? Ты в порядке? — Томлинсон поворачивается и видит обеспокоенное выражение лица Гарри. Слишком часто оно появляется у Гарри из-за него. — Да. Я в порядке. Всё замечательно. — Луи пытается ободряюще улыбнуться, но вместо этого выглядит, наверное, очень неловко. Что ж… он давно понял, что истинного в любом случае не обмануть. — Просто отключился, извините. Кого и чему вы просите меня научить? Грег бросает суровый взгляд на Гарри, он словно обвиняет его в том, что Луи не уделил ему должного внимания. Это отвратительно. Пусть они и истинные, Луи сам отвечает за свои действия. Если Грег хочет злиться на кого-то, пусть злится на Луи. — Как Найл любезно объяснил тебе ранее, – хотя, может, его ты тоже не слушал – мы считаем, что Джеймс Скотт заключил союз с другой стаей и тем самым собрал подкрепление своим войскам. Нам надо послать разведчика, чтобы собрать информацию о новом альянсе, и они подумали… — Гарри громко прочищает горло. Грег прерывается и поправляет себя: — И мы подумали, что ты мог бы обучить наших разведчиков. Судя по напряжению в челюсти Грега, ему больно просить Луи о помощи. Однако, похоже, остальные члены совета спокойно относятся к данной ситуации. Аллан Стайлс даже по-доброму улыбается, как бы призывая омегу согласиться. Луи в замешательстве. Чему он должен их научить? Он сомневается, что представляет большую ценность для такой могущественной стаи. — Я… я не думаю, что смогу. Грег разводит руками, на его лице появляется довольная ухмылка. — Я же говорил, это бессмысленно. — Заткнись, Грег. — Хоть голос Найла спокоен, взглядом он метает кинжалы в сторону Грега. Гарри обращается к Луи, сидящему рядом с ним, и разворачивает его стул так, чтобы они смотрели друг на друга. — Луи, о чём ты говоришь? Ты не можешь или не хочешь? — Если бы я мог помочь, я сделал бы это. Просто… — он пожимает плечами, — я не представляю, чему ты хочешь, чтобы я научил твоих разведчиков, чего они ещё не умеют. Гарри качает головой, его губы растягиваются в лёгкую улыбку. — Лу, — он вздыхает, — поверь мне, им очень повезёт, если они смогут чему-нибудь научиться у тебя. Томлинсон хмурится, пытаясь понять, о чём он вообще. — Чему, например? — А я говорил, — бормочет Грег под пристальным взглядом Найла. — Например, как ты узнал, что Зейн следит за тобой, когда только оказался здесь, — мягким тоном объясняет Кэтрин. — Или как тебе удавалось оторваться от хвоста, — добавляет Найл, всё ещё не сводя взгляда с Грега. Луи поворачивается к Гарри. — Разве твои разведчики не умеют этого делать? — Только после своих слов Луи понимает, что мог обидеть совет. Но Гарри улыбается ему чуть шире прежнего, поэтому Томлинсон чувствует облегчение. — Зейн – один из разведчиков. И тебе не раз удалось перехитрить его. Так что… конечно, они хороши, но ты лучше. Это удивительно – видеть, как Альфа стаи с такой лёгкостью признаёт свои слабости. Луи не может не улыбнуться ему в ответ. — Так… ты поможешь? — Найл в ожидании смотрит на Томлинсона, как и остальные члены совета. Хоть Луи и не уверен, что и правда сможет существенно помочь, он не против попытаться. — Конечно. Я сделаю всё, что смогу.

🐺

Между сном и бодрствованием есть особое расплывчатое состояние. Комфортно вялое. Именно в нём находится Луи, пока прижимается к своему истинному. Они включили фильм, хотя сразу знали, что не будут смотреть его. Другие оборотни собрались в гостиной, рядом со своим Альфой. Луи наконец с наслаждением ощущает себя частью стаи. Он позволяет себе потеряться в этом комфортном спокойном состоянии. Омега смутно ощущает странную вибрацию у себя в груди. Когда он чувствует, как Гарри улыбается ему в волосы и коротко целует его, он понимает, что снова мурлычет. Как ни странно, ему всё равно. Луи улыбается и запечатлевает этот момент в памяти. Они оба убаюканы. Луи почти погружается в сон, когда внезапно слышит крики. — Извини! Найл! Пожалуйста, подожди! Мы можем поговорить? Найл! Луи вскидывает голову, из-за чего Гарри резко просыпается. — Что… — вопрос Гарри прерывается тем, что Найл быстро идёт к двери и пересекает гостиную, а Зейн следует за ним. — Найл, пожалуйста, остановись! — Нет! Мне надо подышать свежим воздухом. Луи видит, как альфа-команда обжигает губы Зейна, когда Найл касается дверной ручки. — Я сказал, остановись. Луи поджимает губы, расстроенный из-за Найла, застрявшего в дверном проёме. Хоран медленно поворачивается, у него ледяной взгляд, от которого по спине Луи пробегает холодок. Зейн опускает взгляд и тяжело вздыхает. Он наконец решает освободить Найла от команды – видимо, понимает, что тому нужно время. — Хорошо, подыши свежим воздухом, поговорим позже. Найл продолжает сердиться. Он открывает дверь, однако не сразу выходит, а поворачивается к Луи. — Ты идёшь или как? — Я? — Ну а кто ещё? Найл не ждёт его. Томлинсон выпутывается из рук Гарри и направляется к двери, игнорируя его недовольный вздох. Найл сильно опережает его, идёт в сторону леса. Только через минуту Луи удаётся догнать его. — Куда мы направляемся? — В город. Будем пить до тех пор, пока не сможем стоять. Ты в деле? Луи никогда не видел Найла таким. У него решительный сердитый взгляд. Он выглядит так, словно может сжечь лес дотла, не моргнув и глазом. Томлинсон чувствует, что ему следует просто смириться. Он давно не покидал штаб и был бы рад ненадолго выйти из него. — Конечно. Найл ни секунды не медлит, сразу принимает волчью форму. Луи делает то же самое.

🐺

Официант, грузный мужчина средних лет, громко ставит графин с пивом в центр круглого стола. — Держите, ребята. Могу ли я принести вам что-нибудь ещё? Луи собирается ответить отрицательно, однако Найл прерывает его: — Ага. Нам понадобится второй графин пива, а потом ещё один. — Ты уверен, что такому маленькому созданию разумно много пить? — Луи начинает осознавать силу ледяного взгляда Найла. — Ладно, я понял, буду продолжать приносить пиво. Томлинсон ждёт, пока взгляд Найла смягчится, и только после этого задаёт вопрос, который обжигал его губы с того момента, как они вышли из штаба: — Итак… что произошло у вас с Зейном? Вы, ребята, поссорились? — он пытается звучать непринуждённо. — Ага. Это глупо. Я не хочу об этом говорить. — М-м. Вот почему ты вытащил меня сюда. Чтобы не говорить об этом. — Именно. Найл наполняет свой стакан и сразу делает большой глоток. Или чуть больше, чем просто большой глоток. Залпом он выпивает половину, после чего с грохотом ставит стакан обратно на стол. — Просто… он ведёт себя как идиот. Я знаю, что они с Лиамом что-то замышляют. Я всегда знаю. Их очень легко читать. Серьёзно. Он весь день нервничал, и Лиам тоже, но они не говорят мне, в чём дело. Это раздражает. Я спросил, что случилось, а он солгал мне. Словно я, блять, не пойму. А я понимаю, Луи. Я знаю, когда люди лгут. Я знаю, когда они что-то скрывают. Обычно Зейн и Лиам… мы рассказываем друг другу всё. Они никогда ничего не скрывали. Они никогда не держали меня в неведении, как сейчас. Я ненавижу это. Я ненавижу их. Понимаешь? — Я рад, что ты не хотел говорить об этом. Найл фыркает и делает ещё один глоток пива. — Заткнись. — Тон Найла смягчается. Луи улыбается и отпивает своё пиво. Он осознаёт, что никогда прежде этого не делал. Не пил с другом. Ему это нравится. Луи надеется, что он не облажается и Найл захочет когда-нибудь повторить. — Знаешь, Найл, я понятия не имею, что они скрывают, но, может, не всё так плохо, как ты думаешь. Может, им нужно время, и, когда придёт подходящий момент, они расскажут тебе. У всех есть, что скрывать, и это не всегда плохо. Найл молчит, смотря на своё пиво. Затем он пожимает плечами. — Может быть. Луи чувствует, что ему не следует развивать тему дальше. В конце концов, Найл привёл его сюда, потому что ему надо отвлечься, а не сходить на сеанс к психотерапевту. — Найл? — М-м? — Как ты читаешь людей? Ты сказал, что понимаешь, когда кто-то лжёт. Как ты это делаешь? — По языку тела. Я изучал, как анализировать чьё-то поведение. Это не точная наука, но, если ты в ней разберёшься, она даст тебе представление о том, что на уме другого человека. Когда я встретил Лиама, он решил, что я умею читать мысли. Мне кажется, он до сих пор иногда так думает. Они оба смеются, Хоран качает головой. — Он идиот. — В голосе Найла и его глазах очевидна любовь. Луи греют такие откровенные чувства. — Ты любишь их. — Да. Как и ты любишь Гарри. Луи молчит и делает ещё один глоток пива. Неужели он такой же очевидный? Неужели он так сильно проявляет свои чувства к Гарри? — Ты научишь меня? Найл поднимает брови и чуть наклоняет голову в немом вопросе. — Читать людей? — Ага. — Чтобы научиться, требуется много времени. Я годами это изучал. Томлинсон пожимает плечами. — У меня есть время. Найл ухмыляется. — Хорошо, давай заключим сделку. — В глазах Хорана появляется мятежный блеск. Луи уже знает, что он в деле. — Я хочу знать, как игнорировать альфа-команды. Ты научишь меня этому, а я расскажу тебе, как читать людей. Это самое простое решение из всех, что Луи когда-либо принимал. Он думает, что любая омега должна уметь не повиноваться. — Договорились.