Луи гнездится
Нос Гарри щекочет шею Луи, по его спине пробегают мурашки. Он улыбается, когда чувствует, как Гарри оставляет поцелуй на его коже. — Доброе утро, — произносит Луи с закрытыми глазами. — Ты гнездишься. — Голос Гарри тихий, ещё сонный. У Томлинсона уходит некоторое время на осознание его слов, хриплый голос отвлекает его. «Гнездуюсь… да, я гнездуюсь… Так, стоп. Гнездуюсь? Нет, я не гнездуюсь», — думает омега. — М-м? Луи резко садится, когда до него доходит смысл слов Гарри. Он распахивает глаза, становится настороженным, игнорирует острую боль в руке от этого внезапного движения. Одежда Гарри разбросана по всей кровати, некоторые вещи ночью упали на пол. Луи сопротивляется порыву схватить их и положить обратно на кровать – туда, где им самое место. Что с ним не так? — Лу, успокойся. Извини, что так просто ляпнул это. — Гарри усмехается и осторожно опускает омегу обратно, помня о его травме. — Я не гнездуюсь. — Луи очаровательно надувает губы, Стайлс целует их, а большим пальцем разглаживает складку между его бровями, появившуюся от беспокойства. — Хорошо. Как скажешь, любимый. — Я не гнездуюсь. — Дыхание Луи учащается, Гарри предчувствует надвигающийся крах, поэтому притягивает омегу ближе к себе, подставляет шею, чтобы он мог понюхать её. — Ш-ш, всё в порядке, Лу. — Мне просто нравится запах твоей одежды. Вот и всё, — бормочет Луи и прячет румянец на щеках, зарываясь лицом в шею Гарри. — Конечно. Возвращайся ко сну, ещё рано. Луи смотрит в окно, видит, что солнце ещё не взошло, и вздыхает, снова устраиваясь в объятиях Гарри. Он пытается расслабиться, правда пытается, но одежда Альфы, разбросанная по полу, продолжает беспокоить его. — Подожди, — он шепчет как для Гарри, так и для самого себя. Луи перегибается через край кровати и рукой, которую не сдерживает перевязь, поднимает упавшую одежду, раскладывает её поверх себя и Гарри, чтобы запах снова распределился повсюду. Всё кажется идеальным, но внезапно он замечает носок на полу ближе к Гарри. — Не мог бы ты поднять его, пожалуйста? — спрашивает Луи, указывая на носок. Гарри выполняет его просьбу с гадкой ухмылкой. — Заткнись, — коротко говорит Луи и кладёт носок на кровать.🐺
— Спасибо, что пришла, Олив. — Хотя в этом не было никакой необходимости, — бормочет Луи и подносит одну из толстовок Гарри ближе к лицу, вдыхая её запах. Оливия игнорирует его комментарий и улыбается. — Мне самой это в радость, Гарри. Итак, как я погляжу, Луи гнездится. — Я не гнездуюсь, — нерешительно отвечает Томлинсон, скорее по привычке. — Он непреклонен в этом вопросе. Гарри улыбается, из-за ямочек на его щеках Луи тяжело продолжать дуться. Оливия приподнимает брови и с ухмылкой приближается к кровати. Луи напрягается, её альфа-запах вторгается в успокаивающий аромат Гарри, из-за чего он начинает нервничать. Томлинсон делает глубокий вдох, пытается взять себя в руки. Если он не сдержится, их глупая теория о гнездовании получит новый аргумент в свою пользу. Но затем Оливия тянется к одной из футболок Гарри, лежащей в изножье кровати, и омега Луи берёт верх, защищающе рычит, Луи не в силах сопротивляться этому. Женщина смело игнорирует его предупреждение и прикасается к вещи. Луи с рычанием подаётся вперёд, его омега ликует, когда Оливия отступает. — Луи! Это всего лишь Оливия, она не представляет угрозы. Гарри кладёт руку на грудь Луи, надеясь помешать своему истинному напасть на лучшую докторшу стаи. — Всё в порядке, Гарри, я специально спровоцировала его. Луи, этого нельзя отрицать, ты гнездишься. Оливия понимает, что всё ещё находится слишком близко к гнезду, тело Луи напряжено, низкое рычание исходит из его груди. Она отступает дальше и поднимает руки в знак поражения. Это успокаивает омегу. Луи часто моргает несколько секунд, после чего расслабляется и возвращается к своему истинному. — Ладно, да, я гнездуюсь, — бормочет Томлинсон себе под нос. — Что-что? — дразнит Гарри. Луи закатывает глаза. — Я гнездуюсь, — громче повторяет омега. К его ужасу, на его губах появляется улыбка. — Раз уж мы с этим разобрались, полагаю, ты знаешь, что гнездование может указывать на разные вещи, — начинает Оливия, садясь в кресло на приличном расстоянии от кровати, точнее, от гнезда. — Чаще всего это означает, что твоя омега готова забеременеть от твоего партнёра или уже беременна. Также это может указывать на то, что скоро у тебя начнётся течка. — Нет, моя следующая течка должна начаться через два месяца. — Кроме того, запах Луи немного изменился, — вмешивается Гарри. Изменился? Луи принюхивается к своей одежде, но не обнаруживает ничего, кроме своего привычного слегла сладковатого аромата и запаха Гарри, повсюду окружающего их. — Ты ничего не чувствуешь, Луи? — спрашивает Оливия. — Нет, я не чувствую, что мой запах изменился. Луи сбит с толку. У него отличный нюх. Он различает ароматы даже тогда, когда их заглушают другие запахи. Он гордится своим обонянием, над улучшением которого усердно трудился. — Луи… Луи беременный? — с надеждой спрашивает Гарри. Разум Луи затуманивается. Беременный? Ему никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы завести детей. Он никогда не рассматривал это как часть своего будущего. С другой стороны, он даже не надеялся найти стаю, которая примет его, не говоря уже о паре. Беременность от Гарри не кажется такой уж плохой идеей. Луи видел, как Стайлс взаимодействует с щенятами в стае, его омега трепещет при мысли об их собственных малышах на руках Гарри, о том, как они бы играли с волосами Гарри или Гарри успокаивал бы их по ночам… — Возможно, — отвечает Оливия, чем отвлекает Луи от мыслей и заставляет его омегу заволноваться. — Довольно часто партнёры первыми чувствуют изменения. Обычно они узнают об этом через пару недель от наступления беременности, примерно в то же время, когда тест показывает положительный результат. Но, учитывая вашу связь, я не удивлюсь, если Гарри понял ещё раньше. Мы можем попробовать сделать тест уже сейчас. Если результат будет отрицательным, мы повторим примерно через неделю. Томлинсон пытается обуздать трепет в животе. Пока нельзя ничего сказать наверняка, он не хочет обнадёживать себя. — Я уверен, что он беременный, — решительно говорит Гарри, Луи смотрит на него широко раскрытыми глазами. Такая уверенность Гарри поражает его. — Гарри, мы даже не знаем, могу ли я вообще забеременеть, — напоминает Луи. Он не хочет, чтобы Альфа зря понадеялся, а потом расстроился. Оливия чувствует, что она чего-то ещё не знает, поэтому спрашивает: — Что ты имеешь в виду? — Эм, ну… вот в чём дело. Я… эм… Гарри целует его в висок, наполняет их связь спокойствием, благодаря чему волнение Луи ослабевает. — Оказывается, — заново начинает Томлинсон, — я родился с узлом. У меня были признаки как альфы, так и омеги. Отец удалил мой узел, я не знаю, как это могло сказаться на… ты знаешь… — На твоей репродуктивной системе, — Оливия заканчивает за Луи, чувствуя его беспокойство. — Ты прав, Луи, это может всё изменить. Интерсексуальные оборотни бывают бесплодными. Но ты гнездишься, и, по словам Гарри, у тебя изменился запах, и у тебя есть течки… это очень хорошие признаки. Похоже, твоя омега всё-таки фертильна. Отсутствие осуждения со стороны Оливии удивляет и радует Луи, он чувствует облегчение. От неё исходит только теплота и сострадание. Томлинсон думает о Найле, Лиаме и Зейне, даже о Шарлотте, он представляет, что они так же терпимо отреагируют. К нему приходит мысль, что, может быть, его отец и дядя, может быть… это они неправильные? Может быть, доброта должна быть нормой. Может быть, Гарри прав, с ним всё в порядке. Кажется, что тяжёлый груз спадает с плеч Луи, теперь ему легче дышится.🐺
Тест на беременность оказывается отрицательным, но Оливия напоминает, что это почти ничего не значит, так как тест может показать беременность только через две недели от её наступления. Гарри чувствует сомнения Луи, но у его альфы нет ни капли неуверенности. Его истинный беременный. Это предельно ясно по их связи, по поведению омеги, по его запаху. Боже, этот запах. Гарри не может перестать вдыхать этот вызывающий привыкание аромат с того момента, как проснулся. Луи читает книгу, которую ему дала Шарлотта, опирается на Гарри, изучающего отчёт Грегори. Точнее Гарри пытается вникнуть в текст, но, уткнувшись в волосы Томлинсона, он снова и снова читает один и тот же абзац, но так и не понимает его содержание. — Ты так хорошо пахнешь, — стонет Гарри, в сотый раз за день вдыхая пьянящий цитрусовый и сладкий аромат. Когда Луи отвечает ему тихим мурлыканьем, Стайлс сдаётся и отбрасывает отчёт на тумбочку. Вместо чтения он оставляет поцелуи на щеке Луи, постепенно спускается к его шее – туда, где аромат наиболее ярко выражен. Омега наклоняет голову, давая ему больше доступа, и позволяет книге упасть на его колени. Воодушевлённый румянцем на щеках своего истинного и низким мурлыканьем, вибрирующим в его груди, Гарри осторожно меняет их положение, нависает над Луи. Поцелуй получается глубоким, желание заполняет их связь, страсть одного из них смешивается со страстью другого, из-за чего их уже невозможно различить. Когда Гарри чувствует от Луи явный запах смазки, он рычит, инстинкты пересиливают разум, отталкивают отдалённую мысль о том, что, возможно, его цикл начался раньше, чем должен был. Всё, что существует в данный момент – податливое тело Луи под ним, стоны и мольбы Луи, запах Луи. Его зубы скользят по метке на шее Томлинсона, пока он соединяет их бёдра и трётся их эрекциями, чем вызывает у своего истинного хриплый стон. — Хазза. — Луи тяжело дышит, его щёки красные, здоровой рукой он хватается за спину Гарри и царапает его. Ладони Гарри блуждают по изгибам омеги, извивающимся под ним, пока болезненный стон не пронзает его удовольствие. Стайлс отстраняется, боясь, что причинил боль своему истинному. — Всё нормально, Гарри, я в порядке. Омега пытается вернуть губы Гарри к своей шее, но тот заставляет себя отступить. Его разум проясняется ровно настолько, чтобы он мог осознать ситуацию. — Луи, кажется, у меня начинается гон. Луи продолжает двигать бёдрами, желая получить трение. Гарри шипит, пытаясь обуздать свой голод. — Кажется, у меня начинается течка. — Томлинсон тяжело дышит, его зрачки расширены. — Чёрт, нам надо притормозить. Это нехорошо. — Почему? Нет, это хорошо, Гарри, пожалуйста. Гарри стонет, омега умоляет его, тянет его на себя, чтобы доставить удовольствие своей паре. Гарри борется со своим альфой, желая защитить своего истинного сильнее, чем удовлетворить собственные потребности. — Остановись, Лу. Господи. — Стайлс тяжело вздыхает, пытается успокоиться, но не может сопротивляться опьяняющему запаху, от которого у него снова кружится голова. — Ты ранен. Ты не можешь так проходить через течку. — Мне плевать. Ты мне нужен. Глубокие голубые глаза Луи, жар его тела, соблазнительный аромат – Гарри ничего не может сделать, кроме как поддаться всему этому.След
Найл в изнеможении плюхается на кровать. Заседание совета было сумасшедшим и хаотичным из-за отсутствия Гарри, трудных переговоров с Джеймсом Скоттом и разборок с Троем Томлинсоном. Найл счастлив вернуться к двум своим идиотам и получить заслуженный отдых, просто лениво поваляться с ними в постели. Однако Лиама и Зейна нет в спальне, хотя обычно они в это время готовятся ко сну. Хоран вздыхает и снова встаёт. Он не заснёт, не зная, где его альфы. К счастью, поиски не занимают много времени, он врезается в грудь Лиама, как только выходит из спальни. — Найл! Вот ты где! — говорит Лиам, успокаивая испуганного парня. — Привет, Ни, — произносит Зейн, прежде чем целует Найла в губы и сразу углубляет поцелуй. Хоран отвечает на его действия, позволяет Зейну взять всё под контроль. Руки альфы спускаются по спине Найла к его заду и сжимают его, вызывая у омеги стон. Найл неохотно отстраняется и щурится, смотря на альф, которых он знает лучше, чем самого себя. Они нервничают. Улыбка Лиама слишком широкая, а «случайный» приветственный поцелуй Зейна был слишком интенсивным. — Что происходит? — спрашивает Найл, всё ещё задыхаясь после поцелуя. На самом деле у него есть предположение, уже некоторое время он подозревает своих альф кое в чём, но это не значит, что он не может немного повеселиться. — Ничего. Просто, эм… — Лиам вздрагивает и закусывает губу, умоляюще смотря на Зейна. Хоран вопросительно поднимает бровь. — Не хочешь прогуляться? Погода хорошая. Найл фыркает. — Погода хорошая? Он не припоминает, чтобы за все годы их знакомства Зейн хоть раз комментировал погоду. — Конечно, давайте прогуляемся. Погода сегодня очень хорошая. Найл закатывает глаза и направляется к выходу. Эти двое – что-то с чем-то.🐺
Сквозь оранжевый свет заходящего солнца едва заметен полумесяц, это потрясающее зрелище. Найл рад, что пошёл за своими альфами в сад. Когда они останавливаются у старой скамейки, омега мягко улыбается. Он почти забыл об этом месте. Годами он предпочитал сидеть на этой скамейке, здесь Лиам и Зейн впервые увидели его. С этим местом связано много приятных воспоминаний о тех временах, когда они ещё постоянно краснели от неуверенности. Смотря на своих волнующихся альф, Найл думает, что на самом деле мало что изменилось с тех пор. Найл садится посередине, Лиам и Зейн устраиваются по бокам от него. Зейн кладёт ладонь на его колено и машинально начинает мягко выводить на нём круги, а Лиам обнимает его за плечи. Их успокаивающие ароматы и прикосновения в сочетании с тёплым вечерним ветерком и красотой сада вызывают низкое мурлыканье, из-за чего волнение альф моментально уходит. — Итак… — начинает Лиам, гладя Найла по щеке. Омега прижимается щекой к его ладони. — Мы тут подумали… — Зейн замолкает, волнение возвращается. Найл ободряюще целует его в щёку. — Мы уже давно вместе. — Пять лет, — подтверждает Хоран и кивает, нежная улыбка не покидает его лица. Найл беспокоился, что альфы сделают что-то слишком крупное и публичное, но они же отлично его знают. Приватный момент в особенном для них месте идеален, Найл наслаждается каждой его секундой. — Да, пять лет, — отвечает Зейн и тоже улыбается. — И мы сцеплены уже больше двух лет, — добавляет Лиам и гладит пальцем метку омеги, чем вызывает у него дрожь. — Да, я умею считать, ребята, — дразнит Найл, не в силах устоять перед своими неловкими идиотами. — Мы думаем, у нас всё хорошо складывается, да? — Всё замечательно. Я люблю вас. — А мы любим тебя. — Я рад, что спустя пять лет мы это выяснили. Найл начинает смеяться первым, Зейн и Лиам подхватывают его. Это длится до тех пор, пока они оба не встают со скамейки и не опускаются на одно колено в унисон. Естественно, Найл знал, что будет происходить, что должно быть дальше, но, когда он видит их в таком положении, в его животе порхают бабочки от предвкушения. — Найл, любимый, — начинает Зейн и достаёт из кармана бархатную коробочку. — Мы хотели спросить… — продолжает Лиам, беря омегу за руку. — Ты выйдешь за нас замуж? — они произносят это одновременно. Зейн открывает коробочку, в ней оказывается простое и элегантное кольцо с бриллиантом. Найл эгоистично не торопится, он наслаждается моментом, заходящим солнцем, садом и любовью в глазах своих альф. — Конечно, я выйду за вас. Хоран осыпает поцелуями их губы, лица, шеи, они все радостно смеются. Как только они успокаиваются, альфы надевают кольцо на палец Найла, а тот восхищается его элегантностью и усмехается. — Долго же вы готовились, — говорит Найл, вспоминая их тихие разговоры и свою панику, когда он думал, что у них есть какие-то дела без него, пока не догадался, что происходит. — Ты знал, да? — Лиам дуется. — Лиам, ты же в курсе, что ты далеко не самый хитрый альфа, правда? — Хоран фыркает, смотря на шокированные выражения лиц своих альф. — Я до сих пор думаю, что ты умеешь читать мысли, — бормочет Зейн, целуя Найла в щёку.🐺
Первое, что Найл хочет сделать после того, как он должным образом «завершил» предложение руки и сердца со своими альфами… дважды – это поделиться новостью с друзьями. Удивительно, как быстро он начал считать Луи одним из своих лучших друзей. Раньше он никогда не чувствовал такой сильной связи с другой омегой, предпочитал компанию бет и альф. С другой стороны, Луи и не ведёт себя как омега, если только это не связано с Гарри. Приняв душ и безуспешно попытавшись уложить свои растрёпанные волосы, Найл несётся по коридору к спальне Луи и Гарри. Он стучит и кладёт руку на дверную ручку, не дожидаясь ответа. Звериное рычание и красноречивое хныканье заставляют его отпустить ручку и испуганно отступить назад. Похоже, не только у Найла сегодня доброе утро. Он ухмыляется. Он заключил пари с Лиамом, который думал, что Гарри не нарушит постельный режим, установленный Оливией. Похоже, Найл выиграл. Он смеётся и уходит, думая, что разыщет их после завтрака. Но завтрак заканчивается, и, судя по всему, ничего не меняется. Брови Найла взлетают вверх, он впечатлён. У них заседание совета, Гарри не приходит на него. Грегори кипит от злости, Аллан тоже выглядит не слишком уж довольным. Им надо обсудить важные дела, они по-прежнему устраняют последствия конфликта с Джеймсом Скоттом. Найл решает сходить проверить Альфу. Он хмурится. Стоны, скулёж и вздохи, слышимые из-за двери спальни, удерживают его от того, чтобы войти внутрь. Либо у них поразительная выносливость, либо… Но это невозможно. Гон Гарри должен пройти в следующем месяце. Члены совета следят за его циклом, поскольку из-за него Альфа на два-три дня становится уязвимым. Также Хоран знает, что до течки Луи ещё минимум два месяца. Некоторое время назад он поделился этим с Найлом. Так что это просто невозможно, если только… если только что-то не спровоцировало раннее начало их циклов. На кухне Найл собирает поднос с едой, энергетиками и водой, потом он приносит его наверх и ставит перед спальней пары. Омега размышляет, вспоминает все факторы, которые могут спровоцировать циклы. Беременность. Он уже видел явные признаки того, что Луи гнездится. И это вполне могло вызвать раннее начало гона Гарри. Он неоднократно признавался Найлу в своём сильном желании однажды завести собственных малышей. Найл объясняет совету причину отсутствия Гарри, но пока не озвучивает свою гипотезу на случай, если она окажется неверна. Хотя, давайте посмотрим правде в глаза, с его предположениями такое случается очень редко.🐺
Безжалостный огонь прикосновений Гарри – мучение в его лучшем виде. Всё, что сейчас существует – Гарри, запах листьев и земли после дождя, зелёные глаза и греховные губы, покрывающие поцелуями каждый дюйм выгнутой спины Луи. Ноги Луи дрожат, пока он пытается удержаться в том же положении и не прогнуться под быстрыми и сильными движениями своего альфы. Для поддержки он хватается здоровой рукой за подголовник. Кровать скрипит под ними, Томлинсон больше не может терпеть эти ограничения. Не раздумывая, он снимает перевязь и хватается за подголовник обеими руками, наслаждаясь вновь обретённой свободой, двигаясь навстречу толчкам Гарри и тем самым вызывая у него звериное рычание. Этого сексуального звука достаточно для того, чтобы свести омегу с ума, но его возбуждение не проходит. — Хазза… пожалуйста… — умоляет Луи. Ему бы стало стыдно так хныкать, если бы он не был поглощён ощущениями того, как Гарри всё сильнее вонзается в него. Гарри повторяет имя омеги, как мантру, и стонет, когда входит в него под другим углом, из-за чего Луи кричит от удовольствия и сжимается вокруг него. Желая увидеть раскрасневшееся, разрушенное лицо своей омеги, Гарри с лёгкостью переворачивает Луи, такого податливого в его руках. Он не теряет ни секунды, снова врезается в него, закидывает ногу Луи на своё плечо, извлекает великолепные звуки из своего истинного. Когда Гарри вонзает зубы в метку омеги, тот снова кончает, белая пелена блаженства застилает глаза. Желание сокрушает их связь, Луи не осознаёт, что делает, пока не чувствует привкус крови во рту. Его зубы впиваются в шею истинного. Гарри кричит во время своего оргазма, Луи успокаивающе лижет его шею, где след от укуса пульсирует синхронно с узлом, восхитительно растягивающим Томлинсона. Огонь в теле Луи утихает, его разум проясняется, усталость овладевает ими обоими. — Кажется, мы сломали кровать, — отмечает Гарри после недолгого нахождения в тишине и посмеивается. Луи распахивает глаза, только сейчас он видит странный наклон влево, словно не хватает ножки. Упс. Луи тоже смеётся. — Похоже, я укусил тебя, — извиняющимся тоном произносит Томлинсон и проводит пальцем по следу, из-за чего Гарри вздрагивает. — Всё в порядке. Укус заживёт примерно через час. Луи хмурится. Он не хочет, чтобы укус заживал. Его омега хочет отметить Гарри, отметить его как своего, хочет, чтобы все знали, кому он принадлежит. Через их связь Гарри ощущает собственничество и улыбается. — Ты можешь оставлять на мне столько следов, сколько захочешь, — шепчет Стайлс и нежно целует Луи в нос. Они, довольные, засыпают, спутавшись друг с другом конечностями. К пробуждению Гарри его узел уже спал, он рад, что пока не возбудился снова. У них будет минутка покоя, чтобы прийти в себя. Но он знает, что это ненадолго. Осторожно, чтобы не потревожить спящего омегу, Гарри встаёт и надевает боксеры. Им надо подкрепиться. Он с радостью замечает, что кто-то оставил у их двери еду и воду, которых хватит на три дня. Гарри будит Луи поцелуем в его метку. Как только голубые глаза смотрят на него, он чувствует, как возбуждение возвращается в полную силу, оно отражается в их связи. Чёрт. Он думал, у них будет больше времени. От запаха смазки Луи Альфа стонет. Обычно его гон не настолько интенсивный. Омега тянется к нему. — Гарри, — произносит Луи, руками он тянется вниз, но Гарри хватает его за запястья и качает головой. Его омеге надо поесть и попить, прежде чем они снова поддадутся инстинктам. — Нам надо поесть, Лу. Томлинсон скулит и призывно закусывает губу, но Гарри удаётся сохранить решимость и проигнорировать своего альфу. Они поглощают тарелку фруктов и энергетических батончиков, залпом выпивают две бутылки воды. Их глаза блуждают по обнажённым телам друг друга, желание усиливается после каждого укуса, каждого глотка. Проходит совсем немного времени, прежде чем они опять погружаются в удовольствие. Они проводят ещё два дня в ненасытной похоти, наслаждаясь друг другом. Гарри заставляет их есть и пить, при каждом удобном случае меняет простыни. Они ломают ещё одну ножку кровати, после чего решают перенести матрас на пол. Там Луи возится над гнездом. Альфа даже дважды уговаривает Луи сходить в душ, пообещав там обменяться минетами. Когда дымка рассеивается, они оба истощены. Гарри отпускает руку Томлинсона, идёт в ванную и видит это. След от укуса Луи. Он до сих пор сильно ощущается, словно Луи только что оставил его. Он не зажил. Альфа пялится на своё отражение в зеркале, проводит пальцами по следу. От этого к нему возвращаются воспоминания об их общем возбуждении. Стайлс надавливает сильнее, из соседней комнаты слышится громкий вздох. Гарри открывает дверь ванной, Луи сидит на постели с округлёнными глазами. Это метка, в этом нет никаких сомнений. Судя по потрясённому взгляду, направленному на Гарри, Луи думает о том же.