Синие огни Блубелла

      Твою мать, твою же мать, Уокер. Мы стремительно поднимались в воздух, от такого напора дождя крылья вмиг намокли, впитав в себя, судя по ощущениям, тонну воды. Мышцы спины ревели, но мозг не обращал внимания, лихорадочно переживая произошедшее. Что я чувствовал? Не знаю, но меня натурально колотило от переизбытка ярости. — Мм…       Девчонка, кажется, возвращалась в сознание, но лучше бы ты этого не делала, Уокер, ибо чем дольше ты проваляешься в отключке, тем больше выиграешь времени перед тем, как я оторву твою тупую голову.       Водоворот пришлось призывать прямо в воздухе, что тоже требовало немало сил. Я уже предчувствовал отходняки длиной в пару суток, а так же точно знал, что мне сильно достанется. Мальбонте, разумеется далеко до Шепфа, но он тоже не дурак. Твою мать, Уокер!       Из водоворота мы вывалились прямиком на то же место, с которого отправились на землю. Меня едва ли не тошнило от таких качелей, но Непризнанная продолжала что-то несвязно мычать, мёртвым грузом бултыхаясь в моих руках. Попытки поставить дуру на ноги не принесли успеха, и все, что мне оставалось — это взвалить тело на плечо и тащить скорее в Блубелл. Я всегда могу оправдаться тем, что затрахал её до полусмерти, так что вопросов по поводу обморока возникнуть не должно. Не думал, что скажу это, но в столице, слава Шепфа, шёл почти такой же проливной дождь, как тот, что я учинил на земле. Ох и идиот, надо же было тащить её туда. Подышали бы воздухом где-нибудь на парящих островах… Прыгай, хоть запрыгайся — я поймаю и ничего нам не будет, так нет же, надо всё испортить напрочь, узнаю семейный почерк.       Я не заметил, как мы оказались у дверей борделя. Аккурат к этому времени моя личная заноза в заднице очухалась и стала брыкать ногами. — Я сейчас тебе такое устрою, Уокер, ты даже не представляешь… — прошипел я ей в лицо, пока девчонка привыкала к твёрдой земле под ногами.       Дурёха ещё больше побледнела, поднимая на меня круглые, как блюдца, глаза. Она уже открыла рот, что бы что-то вякнуть, но не успела, так как перед носами выросла Ости, с неприязненным любопытством оглядывая наш головокружительный тандем. — Я, надеюсь, комната свободна? — стальным голосом, дабы не возникало лишних вопросов, спросил я.       Демоница кивнула, освобождая путь. Славно, хотя бы с ней не нужно будет распинаться.       Толкнув ногой дверь в уже приевшуюся голубую комнату, я грубо впихнул девчонку внутрь, накрепко закрывая замок. Ну, понеслась. — Грёбаная сука! — я подлетел к распластавшийся на деревянном полу девчонке с диким желанием приложить её как следует обо что-нибудь твёрдое.       Моя ладонь уже угрожающе взметнулась в воздух, но судорожно остановилась в нескольких сантиметрах от её лица. Я сжал трясущуюся руку в кулак и врезал им в стену так, что пыль от побелки облаком осела на щеке Непризнанной. Я не приложил и четверти усилий в этот удар, ибо начни я тут колотить всё с размахом, через пять минут от Блубелла остались бы одни руины. Но тем не менее… — Геральд, — задыхаясь пропищала она. — Зачем ты это сделал?       Она в своём уме? — Не буди во мне зверя, Уокер, я тебя прошу. — Я просто хотела, что бы это закончилось, просто хотела… — заикаясь и задыхаясь, мямлила эта напасть.       Почему-то при мысли о том, что Вики могла умереть в следствие своей глупости, меня начинало колотить ещё сильнее, я практически рассыпался по кусочкам от вибраций своей ярости. — Ты представляешь, как сильно ты могла нас подставить?! — орал я. — Сотни смертных стояли внизу, наблюдая как мы резвимся в воздухе! Я надеюсь, что светопреставление, которое пришлось устроить, хоть немного скрыло нас от взглядов зевак!       Уокер лишь тяжело сотрясаясь вздыхала, выпучивая на меня глаза, я уставился на неё, силясь понять в чём дело. — Что с тобой?! — Геральд, я… я не могу дышать, — просипела она, хватая воздух. — Этот запах…       Невнятное хрипение действовало на нервы, не хуже, чем сама Уокер в целом, я ещё раз потряс её за плечи. Но лучше не становилось, и только когда глаза Непризнанной покраснели и стали слезиться, до меня дошло в чём дело. Болван. Я скорее запечатал свою совершенно вышедшую из-под контроля энергию, но боюсь всё здание насквозь пропиталось горечью моей злости. Странно, что до сих пор никто не пришёл. Лицо Вики вернулось к нормальному цвету, а дыхание снова стало ровным. — Зачем ты это сделала, Вики? Зачем? — уже спокойнее произнёс я, но поймал себя на мысли, что при каждом слове встряхиваю её за плечи, вихляя, словно тряпичную куклу. — Я не могу так больше, Геральд. Прости меня, пожалуйста, я не должна была подставлять тебя. Но я не могу, — она вновь зашлась рыданиями.       Прозрачные дорожки стремительно расчерчивали розовую кожу щёк. Мне жалко тебя, Вики, безусловно жалко, но что я могу сделать? Она продолжала всхлипывать, а мои пальцы, наверняка, уже оставили синие лунки на её плечах, но мне казалось, отпусти я её, и она рухнет замертво лицом вниз. — Вики, я знаю что тебе тяжело, я стараюсь сделать хоть что-нибудь. Возможно, однажды я смогу вытащить вас отсюда, но это очень сложно, на это нужно время. — Не надо, зачем тебе глупая бывшая ученица? Я прыгнула, потому что не могу вынести более и дня такой жизни, я прыгнула потому что думала… я думала что, — она осеклась, уронив голову вниз.       Несколько крупных капель рухнули ей на согнутые колени. А меня до ужаса заинтересовало то, что она там себе думала. — Что ты думала, Уокер? — я снова потряс её, пытаясь поднять лицо на себя, но девчонка упорно опускала глаза, бормоча своё «ничего».       Терпение моё таяло как снег, мало того, что я в принципе плохо разбираюсь в желаниях женщин, особенно когда они говорят своими лихо закрученными намёками, то сейчас вообще ничего не понимал. Теперь, Вики, ты извини, но я сделаю то, что должен.       Грубо подцепив голову девушки под подбородок, я направил взгляд её глаз прямо на себя, и прежде, чем она успела испуганно зажмурить веки, вторгся в память, перебирая воспоминания, как папки с документами. Слишком далеко заходить не имеет смысла, достаточно начать с наиболее поздних времён. Я отбрасывал не нужное, вроде воспоминаний об уроках в школе, хотя не без удовольствия наткнулся на кусок, где Вики с подружками оценивают мою внешность по десятибалльной шкале. Что ж, не Люцифер, конечно, но семь из десяти — тоже не плохо. Далее то, чего я точно не хотел видеть, а именно лобызания с Дино в беседке и его искренние признания в вечной любви. Ох уж эти ангелы, проклятые пустомели. Разговор с Кроули. Интересно, но нет времени. Первое посещение столицы, гибель Ребекки, оказавшейся куда лучшей матерью, чем всегда думалось. Заточение в клетке. Размытые, словно пьяные воспоминания о битве, темнота.       Я пролистал ещё немого, останавливаясь на куда более конкретных мыслях. Наконец-то, добрался и до себя.       Геральд?! Как он мог… предатель.       По мне словно проехались катком…       Мне кажется, что мысли занимает лишь один чернокрылый демон, вопреки здравому смыслу… Прости, Дино.       Надеюсь, я не слишком много себе позволяю, а что я вообще должна делать?       Чёртов эгоист!       Когда же он придёт? Наверное есть кто-то ещё… ну конечно же, вот я дура, решила что я одна такая. Но где же он, где?       Удивительные глаза…       Господи, как стыдно, хотела поцеловать его… лучше бы держала свои порывы при себе.       Не неси чушь, Мими, Геральд никогда не влюбится в такую, как я. Ты права, он не создан для любви…       Ещё одна попытка прикоснуться к его губам. Ему противно, ну конечно. Я же просто шлюха…       Шлюха       Шлюха       Я с недоумением в мозгах, вынырнул из её памяти. Глаза Виктории продолжали слезоточить, только теперь она рыдала навзрыд. — Ты что? — я осёкся, не зная как сформулировать то, что рвалось из меня.       Виктория подняла свои бездонные серые зрачки, окуная меня в озёра её боли. Её тело сотрясала дрожь. — Я думала, что отвратительна тебе… — тихо призналась она, внезапно прекратив свои рыдания.       Слов не находилось. Глупая, какая же глупая. Самое невинное существо из всех, встречавшимся на моём пути. Чистая, светлая девушка, над которой так поиздевалась судьба. Мои руки тряслись, но я понимал, что взорвусь на кусочки, если не сделаю то, что сделал в следующую секунду.       Её губы были солёными и мокрыми от слёз. Без всяких прелюдий я вторгся в её рот со всей болью и злостью, клокочущей в душе. Она шумно втягивала носом недостающий воздух, но я не обращал внимание на то, что ей тяжело дышать, пускаясь во все тяжкие с её губами и языком, так охотно и податливо уступающих моему напору. Мне было мало. Внутри словно прорвало дамбу, я горел от восхитительного вкуса Вики. Я не знаю что такое любовь и никогда не знал, но то, что я чувствовал сейчас, в эту секунду… Этот жар от её близости, этот пережитый ужас от возможности потерять Уокер навсегда, выливались во всё то, что я пытался сейчас доказать этим пожирающим поцелуем.       Наконец, мы оторвались друг от друга, прерванные звоном колокольчика, извещавшим о том, что наше время кончилось. Я и забыл, что сегодня Вики моя только до полуночи. Много дел ждали снаружи. В планах было лишь вывести Викторию на прогулку, поужинать пиццей на крыше небоскрёба, а после отправить её спать. Но как вышло, так вышло.       Мы замерли друг напротив друга, со всей беспечностью игнорируя навязчивую трель. Я хотел заполнить ею каждую оставшуюся на сегодня секунду, словно завтра могло не наступить. Мои губы проследовали от лица Вики к шее, очертили ключицы, чтобы снова вернуться к губам. Она продолжала тихо всхлипывать, перебирая тонкими пальчиками мои волосы. Я стискивал её тонкую талию, запрещая себе перемещать руки ниже, иначе точно никуда не уйду. Когда я в очередной раз вернулся к мягким, распухшим от поцелуев губам, нежно перебирая то верхнюю, то нижнюю, дверь комнаты скрипнула. Мы одновременно, нехотя, повернули головы на вошедшего. В проходе стоял высокий парень. Я сразу узнал его, несмотря на то, что вид юноши был далёк от привычного. Когда-то сильное тело исхудало, оставив лишь напоминание о былой мощи в виде широких плеч, он изголодал, это было ясно по незаживающим кровоподтёкам и синякам. Привычная копна пшеничных волос превратилась в короткую мальчишескую стрижку. Я обомлел. Парень мялся в проходе, глядя на нас, как на прокажённых. Длинные пальцы с посиневшими костяшками нервно теребили край той серой робы, которую носили местные надзиратели. — Дино… — выдохнула Вики, отталкивая меня, как застигнутого ревнивым мужем любовника. В её глазах плескался ужас вперемешку с болезненной для меня искоркой облегчения. Сидя на коленях, я почувствовал, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Не смея больше находиться в этом месте, на негнущихся ногах, я, шатаясь, вышел из комнаты, почти не ощущая как чуть не снёс своим плечом так не вовремя воскресшего ангела.

***

      Не помню как добрался до дома, крылья всё ещё не просохшие до конца, упорно не раскрывались, но дело, думаю, не только в этом. Открыл дверь, не включая света прошаркал внутрь, мечтая скорее добраться до кровати. Все дела подождут, я настолько вымотан, что нет сил даже раздеваться, очевидно, сказываются последствия пережитого сумасшествия. Надо же потратить столько энергии за такой короткий промежуток времени. И если до поры до времени на ногах меня держал взрывной выброс адреналина, то сейчас туловище грузным монолитом завалилось на жалобно скрипнувшую кровать, и я отключился мгновенно, желая потопить в темноте, отчаянно роящиеся мысли.       Практически сразу открыл глаза, просыпаясь от мимолётного дрёма. Во рту сильно сушило, будто песка проглотил. Я оторвал гудящую голову от кровати. Шепфа, как мне было плохо, даже эксперименты с дюжиной бутылок глифта, вечная память Мамону, не приносили на утро такой боли.       Видимо, немного я всё-таки поспал, в окне розовели робкие утренние лучи. Я встал, ощущая себя развалиной. Попробовал раскрыть крылья; тяжёлые перья поддались, с хрустом отлипая друг от друга, но чего это стоило мышцам спины — лучше не знать. По пути сбрасывая одежду, я пробрался в ванную, блаженно вставая под горячие струи душа.       И тут, в некоторой степени избавившись от физического дискомфорта, я на свою голову вспомнил о Уокер. Припал лбом к запотевшей стенке душевого стекла.       Уокер.       Её вчерашняя выходка выпотрошила меня насквозь. Если бы она упала, если бы я не успел… Мозг подбрасывал выдуманные картинки распластавшейся по асфальту в неестественной позе Вики. Содержимое её черепной коробки багровой жижей вытекает из расколотого затылка, но к ужасу сбежавшихся зевак она дышит, под тонкими веками вращая стеклянными зрачками. Меня затрясло от представленного, пусть я и видел такую расчленёнку, что земным фильмам ужасов и не снилась, и более того, сам её учинял. То ли слабею, то ли всё-таки старею.       Да и вообще, какой стимул был бы жить, если бы её не стало? Я расхохотался. Ну жил же как-то, многие тысячелетия жил и не жаловался, и стимул был и желание. Я служил Шепфа и не сильно задумывался о том, что будет завтра, потому что веками ничего не менялось. А теперь стал слишком часто, как для бессмертного, думать о смерти, ведь она теперь всюду, и умирает не кто-нибудь, а близкие люди, ну или по крайней мере те, с кем видишься каждый день. Сначала все мои братья, но на то воля Шепфа, и мне не ведомо, почему меня помиловали. Потом начались убийства в школе, затем Винчесто, Мамон, Сатана, все, все.       Давным давно смерти на небесах происходили столь редко, что это являло собой целое событие, о котором шептались ещё годами, а теперь? Мы стали как люди, только шансов на загробную жизнь не было, оттого ещё паршивее.       Память опять подкинула Вики, и то как она посмотрела на Дино. Взгляд полный противоречивых чувств, но главное радость, слезами застывшая в глазах. И всё бы ничего, я тоже рад, что парень выжил, но то, как она оттолкнула меня. Может, просто испугалась, конечно. Однако я понял, что отныне лишний. И зачем только копался в мыслях Уокер перед этим, обостряя все её воспоминания о времени, проведённом с сыном Фенцио.       Я не буду им мешать. Если понадобится помощь — помогу, лишь бы Вики была счастлива и все они выбрались из плена.

***

      Цитадель встретила всё тем же каменным холодом, народу сегодня шаталось меньше, чем обычно. Я с удивлением осматривал пустующие коридоры, витиевато обращённые к средоточию небесной власти. — Геральд? — удивлённый голос раздался позади.       Интересно, кого это я так поразил с утра пораньше. Обернулся. Каспар. Точно не худший вариант для встречи в этих стенах. — Здравствуй, в чём дело? — решил я выяснить за вопросительные интонации. — Ты к господину? — Да, а что? Вчера он попросил меня об аудиенции.       Молодой демон хлопал передо мной глазами, словно растерянная барышня. Терпение стало подводить, я раздраженно выдохнул. — Геральд, тебя не было вчера. Мальбонте в ярости, — оповестил меня Каспар. — Думаю, тебе скорее надо идти к нему, пока он не приказал выломать дверь в твоём доме и притащить тебя сюда, как котёнка. Во всяком случае, вчера на собрании он очень убедительно угрожал сделать это, если ты в ближайшее время не явишься.       Противный холодок пробежал по желудку. Кажется, показавшийся мне мгновенным, сон продлился больше суток. — Он сильно зол на меня? — скорее утвердил, чем спросил я. — Сильнее всех его мысли занимает Фенцио в последние два дня, так что у тебя есть шансы выслужится и не попасть под горячую руку, — он сочувственно окинул меня взглядом. — Удачи.       Юноша скрылся за лестницами, а мне пришлось в темпе вальса бежать в «тронный зал» Мальбонте.       Огромные двери зала сами распахнулись перед носом, выражая степень остервенения того, кто ждал внутри. Я не торопясь, но уверенно прошагал внутрь, не смея поднимать голову на Маля, сидящего на излюбленном месте. — Надо же, кто соизволил явиться!       К моему удивлению, Мальбонте метнулся с места, резво вскакивая на ноги, и ринулся в мою сторону.       Фигура у него, конечно, внушительная, однако трусливость — не моя черта характера, ни врожденная, ни приобретённая. Я стоически замер, ожидая развязки, но вместо кулака Мальбонте, в лицо мне прилетела свёрнутая бумага. У людей это, кажется, называется «газета». — Ты знаешь людскую письменность, Геральд, читай, — он ткнул длинным пальцем в заголовок. — Прямо на первой странице.       Я сфокусировал зрение.       «Сверхъестественное сегодня»       Вчера, приблизительно в десять вечера жителей Нью-Йорка, современного города, далёкого от мистических легенд, потрясло событие, явно выходящее за рамки привычных нам вещей. По словам очевидцев, двое неизвестных проводили время, стоя на крыше одного из высотных зданий. И никто бы не стал свидетелем этого романтического свидания, если бы девушке не пришло в голову испытать на себе прочность воздуха. Наш специальный корреспондент выяснил детали происшествия у очевидцев. К: Добрый день! Расскажите нашим читателям, что именно поразило вас в этот злополучный вечер. О: Мы с крошкой (т.е. возлюбленной) гуляли мимо магазинов, как вдруг кто-то рядом заорал прямо на ухо. Я обернулся, все смотрели наверх. Девчонка свалилась с крыши, все расступились, ждали, когда она превратится в лепёшку (смеётся), но не тут то было. За ней следом нырнул её чувак (т.е мужчина), я подумал что это какое-то парное самоубийство, или вроде того, но вдруг этот х*ен просто подхватил её в воздухе и полетел обратно. Дальше ничего было не видно, долбанула (т.е ударила) такая гроза, что у меня до сих пор глаза болят. Я до сих пор не в курсах (т.е не знаю), что это было. К: Спасибо за подробный рассказ, Джон!       Я смял газету в руке, возвращая взгляд к Мальбонте. — Я провинился и готов принять наказание, господин.       Ничего больше не сделать, за такое отправляют в лучшем случае на землю, лишив памяти. Но зная Мальбонте — он церемониться не станет, тут же подарив мне небытие. — Считай себя счастливчиком, Геральд. До сих пор ты не допускал даже малейших осечек, а это, — он кивнул в сторону газеты. — Ты ещё отработаешь, тем более что в некой мере я благодарен тебе, ведь мне не безразлична судьба Вики.       Я скрипнул зубами. Мальбонте, видя мою реакцию на её имя усмехнулся, приподняв чёрную бровь. — Она как-то помогла мне выбраться из башни, вместе со своим возлюбленным Дино.       Я взглянул на него полными удивления глазами. Какие ещё тайны ты скрываешь, Уокер? Маль прочитал моё потрясение глазами и ехидно улыбнулся. — По этой причине я не стал убивать мальчика. Так, немного припугнул, ведь идиот не он, а его возомнивший себя самым умным папаша, — при упоминании Фенцио его рот исказила гримаса презрения. — Дино будет работать в Блубелле, пока не воспитает в себе подчинение новому режиму и своему новому господину. У парня может быть хорошее будущее, как никак, ему я тоже благодарен.       Мальбонте сцепил руки за спиной, мечтательно прохаживаясь вдоль огромного, залитого вставшим солнцем, зала. — К тому же они воссоединятся с Вики, — Он резко развернулся, скалясь и глядя на меня. — Разве не чудесно, обьединить двух влюблённых, буквально преодолевших смерть? Я предупредил Ости, чтобы не сильно их одёргивала друг от друга, пусть найдут утешение в своих воскресших чувствах.       Улыбка скатилась с его лица, он внимательно, словно прожигая изнутри, взглянул в мои глаза своими угольно-чёрными зрачками. — Я думаю — это станет для тебя достаточным наказанием.       В груди что-то оборвалось после этих слов, но виду я не подавал, смело возвращая самозванцу все его взгляды. — Теперь к обязанностям, — Маль вернулся на свой трон, закидывая ногу на ногу. — Слушаю, господин.       Я внимательно вникал, стараясь не пропустить ни одного слова, я не имею права усугублять свою ситуацию. — Там внизу, — он имел ввиду подземелья Цитадели. — Тебя с нетерпением дожидается твой товарищ Фенцио. Собственно, для этого ты мне и был нужен. Лучше тебя никто не сделает эту работу, да Геральд?       Я опустил голову, внутри холодея от мысли, что придётся жестоко пытать собственного коллегу. И пусть мы никогда не были друзьями, или даже товарищами, но было в Фенцио что-то, заставляющее уважать ангела. Он обладал поистине всеобъемлющими знаниями, умел научить даже самого тупого и в конце концов в одиночку воспитал достойного сына. При мысли о Дино грудь снова сдавило невидимой спиралью. И было бы куда проще, ненавидь я его, но в действительности в этом мальчике не было изъяна, он нравился мне всем, кроме того что любил мою Вики. Моя Вики… идиот. — Ты пойдёшь туда прямо сейчас и проучишь Фенцио как следует. Делай с ним всё, что хочешь, но только так, что бы все потом видели результат. Фенцио станет живым экспонатом того, что будет с теми, кто хоть каплю, самую малость посмеет ослушаться меня. А так же выясни, вдруг он что-то ещё задумал, наверняка лишь сокрытием сына мерзавец не ограничился, должно быть что-то ещё. Ты понял меня? — Да, господин, — я поклонился, устремляясь на выход.       Несколько лестничных пролётов вели вглубь подземелья. Здесь был собственный филиал ада на небесах, правда мало кто об этом знал. Святейшие Серафимы никогда не обнажали грязные подробности своей работы.       Сырые стены покрыты слоями грязи и плесени, издающей гнилостный трупный запах. Вместо пола — земля с фрагментами прогнивших досок. Высокие ржавые клетки начинаются почти от входа в подземелье. Я принялся в тусклом свете факелов осматривать глазами каждую, на предмет наличия там светловолосого бывшего престола. Миновав с десяток камер, я наконец услышал голос, подозвавший меня. Я едва ли не прошёл мимо, не узнав ангела в одних лишь холщовых штанах вместо привычных, ослепительно белых одежд. Платиновые волосы скомкались в грязи, преобретя грязно-серый цвет. Ему явно было холодно, не думаю, что в клетке хорошо кормили. — Геральд! — шипяще прокричал Фенцио.       Я встал напротив его камеры. Он точно знал, что я прихожу не для того, чтобы освобождать преступников. Его руки задрожали, а лицо приняло обречённый вид человека, идущего на гибель. Не бойся, Фенцио, я не убью тебя. Но он удивил меня тем, что видимо боялся совсем не за свою шкуру. — Что с Дино?! Ты видел его? Видел?! — лихорадочный блеск потускневших от темноты глаз скользил по моему лицу, будто ища ответ на волнующий вопрос. — Видел. С ним всё хорошо, его не тронут, — я принёс ангелу облегчение.       Он улыбнулся, всё ещё дрожа на месте, вцепившись пальцами в ржавые прутья. Удивительная сила отцовской любви. Как жаль, что мне она не ведома ни с одной из сторон. А может оно и к счастью. — Выходи.       Он покорно вышел из камеры, по-прежнему улыбаясь так, словно испытал несравнимое облегчение, хотя несомненно был в курсе того, что я с ним должен буду сделать. — Слава Шепфа… слава Шепфа… — как заведённый бормотал ангел.       Шепфа?