Даня.
Сигарета дотлевала в грязной, полуразбитой пепельнице, добавляясь к приличной куче окурков, что копятся на протяжении нескольких месяцев. Макеев следил за тем, как сигаретный дым вылетает за пределы окна и испаряется так, будто его никогда и не существовало. Смотрел на фотографию, стоящую на столике рядом с каподастром, и удивлялся, какой раньше была его семья: живой, улыбчивой и жаждущей приключений. — К черту, — потушил бычок о край самодельной пепельницы и дождался, пока он перестал дымиться. Блондин взглянул на спящую в его футболке Рину и в который раз удивился: внешне уверенная в себе, умная и самодостаточная неожиданно оказалась ранимой и хрупкой девочкой, не способной справиться с жизненными трудностями в одиночку. Он рассчитывал провести этот вечер иначе: покурить последний косяк в компании симпатичной девушки, отвлечься от внезапно возникшей проблемы, носившей имя Влада, и забыть про сообщение матери, где она в очередной раз просит извиниться перед отцом и вернуться домой вместо того, чтобы спросить банальное, но такое важное «как дела?» Пускай Данила и говорил, что ему неважно внимание родителей, потому что привык самостоятельно крутиться в социуме, однако, оставаясь наедине с параноидальными мыслями, он нередко задумывался: в какой момент все пошло под откос? В какой момент отец стал поднимать на него руку, а мать – наблюдать за этим со стороны, не желая влезать в «мужские» разборки? Присутствие в центре для трудных подростков давало Дане возможность почувствовать себя нужным, на своем месте, но вместе с тем буквально лишало его семьи. — Так ли мне все-таки нужна эта семья? — Усмехнулся парень и, тихо подойдя к дивану, присел на корточки рядом с рыжей. Он осторожно коснулся руки девушки, чтобы проверить бинт, и понял, что его пора сменить. Даня нашел богом забытую аптечку, достал оттуда антисептик и новую, чистую эластичную повязку. Отлепить присохший к ране старый бинт и не разбудить Иру оказалось далеко не интересным квестом, тем не менее из него блондин вышел победителем. Резалинова ни разу не дернулась при обработке порезов (лишь уголки губ слегка приподнялись в моменте), потому Даня смог спокойно поменять бинт. Макеев, взглянув на часы и увидев, что большая стрелка близится к цифре четыре, все же решил отправиться спать, но неожиданный звонок в дверь нарушил все планы. Первым делом парень искоса глянул на Иру, убеждаясь, что ее сон не был потревожен, и потом открыл входную дверь. На пороге в новом зелёном платье, идеально сочетавшемся с рыжим цветом волос, стояла смущенная Яна и теребила лямки маленького рюкзака. Как только она увидела полуголого парня из своих снов, неуверенность испарилась и на ее место встало резкое желание завалиться с футболистом в кровать. — Давай потрахаемся, — на выдохе выпалила девушка, сразу же потянувшись руками к лицу Дани. — Ты нормальная? — Даня сделал несколько шагов назад, отбрасывая шаловливые руки собеседницы, — отвали, пожалуйста, сейчас вообще не до твоих приколов, рыжик. Яна растерянно улыбнулась и вдруг заметила шорох за спиной Макеева: до этого момента мирно спящая Ирина проснулась, сонно потирая лицо. Пазл в голове сложился, и Яна, осознав, какой дурой себя сейчас выставила, поспешила выйти из квартиры.* * *
Никита.
Парень аккуратно умостился на узком подоконнике и курил в открытое окно. Он выпустил изо рта сигарету, замерев на некоторое время в таком положении, и выдохнул дым. Выдохнул спокойно, медленно, смакуя на губах уже приевшийся вкус сигарет и ощущая прилипшую к гортани гарь. Дешевый табак оказался невероятно противным, но у Никиты не было лишних двухсот рублей на более престижные сигареты, а настрелянные у Дани и Рины мажорские «Парламент» и «Сенатор» давно закончились; в пачке оставались лишь до ужаса приторные ванильные «LD», от одного запаха которых выворачивало наизнанку. Властным ударом указательного пальца по фильтру Никита стряхнул пепел в большую кружку, в которой раньше мама каждый вечер заваривала ему облепиховый чай. Каждый раз кидая туда очередной окурок, рыжеволосый думал, что таким способом он медленно тушит всю ту боль, что поселилась в нем после того, как отец начал избивать маму, но на деле становилось только хуже. — Размазня ты и долбоеб, Бойко, — с привкусом горечи произнес парень и, отведя взгляд в сторону, вдруг заметил спешившую в его подъезд Яну. Никита инстинктивно посмотрел на себя в зеркало: коротко постриженные волосы прикрывала черная шапка, купленная на последние карманные деньги; заляпанная соусом по краям футболка и растянутые штаны, – внешний вид заставил что-то внутри затрепетать, и парень спешно переоделся в чистую одежду. Он точно знал, что кроме него из центра в этом доме и уж тем более подъезде никто не живет, поэтому девушка целенаправленно шла к нему. Если эта богатая сука что-то с ней сделала, я... Но Никита даже не успел придумать дальнейший ход действий, если действительно придется заступаться за подругу, как раздалась режущая слух трель птиц – в дверь позвонили. Еще раз бегло взглянув на себя в зеркало, Бойко выскочил из комнаты, опережая пьяного отца и заставляя его запереться на кухне, и распахнул входную дверь. Яна перед ним стояла расстроенная, о чем буквально кричали черные потеки туши под ее глазами. — Можно? — Сипло спросила Яна, намереваясь войти в квартиру, — мне больше некуда идти. — А наш мажорчик? — Стараясь не выдать своего волнения, выдал Никита, чем вызвал новую волну истерики у девушки, — понял, хуйню сморозил, — он почесал затылок и протянул Яне руку, — проходи, конечно. Как только они вошли в ближнюю дверь, Яна достала из кармана пачку «Сенатора», что отдал ей Даня на последней вечеринке. Воспоминания о том дне, когда все шло так, как, казалось, может быть только во сне, лавиной обрушились на бедную рыжую голову. — Клевое платье, тебе идет, — Никита, не зная, как поддержать девушку, помог ей поджечь сигарету и присел рядом на пол. — Спасибо, — усмехнувшись, сказала Яна и устремила свой взгляд на друга, — пусть Макеев горит в аду. Все-таки он причастен, сука, — пронеслось в голове у парня, и он тут же стал представлять, как начищает красивое лицо Данилы. — К сожалению, мудаки всегда попадают в рай, — Бойко, конечно, понимал, что такими фразами ничуть не сглаживает ситуацию, но он говорил правду. Никита хотел было встать и закрыть дверь комнаты на замок, чтобы неожиданно в нее не вломился синий отец, но Яна одним движением руки остановила парня и коснулась своими губами его губ.* * *
Макеев присоединился к тренировке спустя двадцать минут после ее начала и, если бы он знал, что Бойко станет его гасить, пришел бы к самому концу. Гена, неумело ведя мяч, приближался к воротам, но, увидев грозно настроенного Макса, сделал пас Даниле. — ...и я захожу в туалет, а там Дрочер смотрит порно! — Недовольно произнесла Женя, вспоминая сегодняшнее утро. Девочки хором засмеялись, но постарались успокоить подругу тем, что мужская мастурбация не означает отсутствия сексуальности у второго партнера. И хотя Хомякова кивнула в знак благодарности, сомнения в том, что парень стыдился ее, не покинули голову, и утренний инцидент лишь подливал масла в огонь. Розововолосая знала про отдельное место в сердце Шуцкого для эротических журналов, где каждая страница пестрила стройными девушками с формами, каких они добились занятиями спортом, а не наличием лишнего веса. В раннем детстве пухлое тело действительно приносило донельзя много комплексов и только со временем Женя стала понимать, что любит себя такой, как она есть: с каждой складкой на животе, что теперь выглядели уместно (Гена даже сказал «мило», впервые увидев девушку в нижнем белье), с каждой не налезшей на нее красивой кофточкой или джинсами, с круглыми щечками, что она подчеркивала румянами. Ковалев, желая приободрить Женю, однажды произнес такую фразу: «Как только ты примешь себя такой, какая ты есть, общество перестанет обращать внимание на твой внешний вид и потянется из-за общения». И только когда девушка перестала стесняться своего тела, ей стало легче общаться с ребятами. Но наличие отношений возвращало ее на стадию отрицания себя, потому по ночам, когда Хомякова оставалась один на один со своими мыслями (под боком оставался лишь сопящий Гена), ей казалось, что она недостаточно «приличная». — ...так я и не обязан объясняться перед тобой, — открывая бутылку воды, с нотками негатива произнес Никита. Девушки обратили внимание на столкнувшихся на поле Бойко и Макеева, понимая, к чему ведет их перепалка. Антон Вадимович попытался подобрать слова, чтобы утихомирить пыл ребят, но те только больше сцепились, безжалостно нанося друг другу удары. Даня отпрянул назад, но сделал это недостаточно быстро – Никита уже замахнулся и нанес удар по лицу. Удивленный Даня не успел увернуться, и кровь из рассеченных губы и носа ослепили его. Он поспешно протер лицо футболкой и бросился на Бойко, но резко был остановлен Ковалевым. — Ведете себя, как дети, которые конфету не поделили, — тренер, взяв за ворот футболки блондина, усадил его на свободную лавочку, — вы в который раз цапаетесь из-за какой-то херни? — Антон Вадимович, а мы как раз к Вам направлялись, — издалека послышался голос Германа Алексеевича, и все ребята, оглянувшись, увидели его вместе с неизвестной им высокой женщиной, — прошу любить и жаловать, но лучше только любить, новый директор центра – Александра Петровна. Александра улыбнулась и склонила голову в знак приветствия, не замечая, как все в открытую смотрят на ее грудь без лифчика. — Надеюсь, мы сработаемся, — вежливо произнесла брюнетка и под предводительством Германа Алексеевича двинулась в сторону входа в учреждение. — Все оценили соски директрисы? — Выдал Дрочер, убедившись, что Александра уже далеко и не услышит, за что получил оплеуху и недовольный взгляд от Жени. Все парни, за исключением Макеева, заулюлюкали, продолжая обсуждать внешний вид женщины. Даня продолжал отстраненно сидеть на лавочке, смотря в одну точку, как услышал уже знакомый аромат сигарет и ромашек. — Ты как? — Рина аккуратно прикоснулась к кровоточащей губе Дани антибактериальной салфеткой, желая помочь. Блондин ответил что-то нечленораздельное, морщась от сиплющей боли, затем взглянул на веснушчатое лицо девушки, что находилось буквально в десяти сантиметрах от его, и усадил Рину к себе на колено. Щеки Резалиновой тут же вспыхнули розовым, и она поспешила отвести глаза в сторону, боясь встретиться с властными аквамариновыми. Центр влиял на девушку подозрительно. Раньше она никогда бы не позволила нарушать личные границы и без разрешения к себе прикасаться, однако с момента сближения с Даней что-то в системе дало сбой, и это «что-то» неоднозначно покалывало в области сердца.