О чём молчат легенды

- Что ты обо всем этом думаешь, МакКоннел? - задал вопрос граф Инвернесс, с некоторой опаской прикасаясь к странным предметам, которые обнаружились у пленника. Томас, едва-едва разменяв третий десяток, успел получить неплохое образование, поездить по Европе и послужить Его Величеству Королю в качестве лейтенанта драгунов, но нигде, ни разу он не встречал таких необычных вещей, которые сейчас лежали перед ним. Единственное, что не вызывало особого удивления, была связка ключей. Небольшого размера, должно быть, они запирают что-то вроде ящика стола или потайного шкафчика с драгоценностями — решил молодой человек. Сами по себе ключи не казались бы ему чем-то странным, только вот брелок, который украшал связку, представлял собой маленькую коробочку, сделанную из неизвестного Тому материала, на вид не прочного, теплого и чуть шершавого на ощупь. На коробочке этой, сбоку, располагались три маленькие клавиши, назначение которых Хиддлстону было совершенно неясно. Следующий предмет представлял собой правильный прямоугольник, длиной и шириной примерно в человеческую ладонь, только раза в три тоньше. Именно его держал в руках этот в высшей степени странный человек, который, мало того, что явился в Хиддлс-гров незваным гостем, так еще посмел трепать имя дорогой Сары. Продать имение нескольких поколений семейства Хиддлстонов?! Неслыханно! Том, задумавшись, провел пальцем по глянцево блестящей поверхности необычной вещицы и удивленно охнул, когда неподвижно лежащий на столе прямоугольник вдруг ожил, загорелся теплым светом, издал звук, чем-то похожий на тот, с которым капля воды падает в лужу, и сразу же после Томас увидел надпись, проступившую на этой странной штуке — волшебство да и только! «Приложите палец к экрану» - вот что было написано на чудном предмете. И чуть ниже появилась картинка, напоминающая отпечаток пальца, если им коснуться подернутого инеем стекла. Том, не долго думая, приложил свой палец к рисунку. Раздался негромкий писк и надпись изменилась. Непонятный предмет сообщал графу Инвернесс, что «совпадений не найдено». Том чертыхнулся и убрал руку за спину. На всякий случай. Еще одна штука, которую один из людей Томаса отобрал у… как он себя назвал? Риелтор или как-то так? Что бы это могло значить? - так вот еще одна штука, которая принадлежала незнакомцу, чем-то даже пугала Тома. Если приложить фантазию, то вещица эта напоминала подзорную трубу! Корпус, сделанный из такого же незнакомого Тому материала, как и все остальные вещи, плавно переходил в короткую трубку, по краям которой были нанесены некие деления и нарисованы цифры. «Никон» — было написано большими белыми буквами на странной трубке. От природы любопытный, Том, еще будучи ребенком, питал острый интерес к естественным наукам, а сэр Джеймс, его покойный батюшка, не жалел средств, если дело касалось образования наследника. Учителя, которых он приглашал для своего сына, отрабатывали каждый уплаченный им пенс, поэтому мальчик мог похвастаться довольно обширными знаниями. Но нигде, ни в одной книге, содержание которых, как губка, впитывал в себя Том, не было написано про все эти загадочные вещи. Материал, из которого они были сделаны, не встречался в природе. Увидев их, Хиддлстон был сбит с толку. Он даже слегка опасался прикасаться к этим вещам. Кто знает, какими свойствами обладают непонятные предметы? Юный граф верил в чудеса природы только тогда, когда мог дать им научное объяснение. То, с чем сейчас столкнулся Томас, никакому объяснению не поддавалось. Но даже не «подзорная труба» и не блестящий прямоугольник с ненайденными совпадениями настораживал Хиддлстона, а деньги, которые оказались в толстом кожаном кошеле, который пленник носил в заднем кармане брюк. По крайней мере кошель был похож на кошель. Ну… относительно похож, но хотя бы в его назначении сомневаться не приходилось. Внутри были деньги. Бумажные и медные, но это были деньги, вне всякого сомнения. Только вот отпечатаны и отчеканены они были не на Лондонском монетном дворе. И — над этой странностью Том решил не задумываться, потому что стоило ему только подумать об этой нелепице, как голова начинала идти кругом — выпущены деньги были на несколько лет вперед от сего, одна тысяча семьсот сорокового года. Фальшивомонетчик! - решил про себя молодой человек, думая о том, что этот самый Крис Хемсворт, как он представился, тот, что сидит сейчас в подвале Хиддлс-гров, наверняка был тем, за кого Том и принял его сразу же — разбойником и мошенником. А значит, пребывает именно там, где ему и должно быть — за решеткой. - Так что ты обо всем этом думаешь, МакКоннел? - спросил Том своего дворецкого. Хиддлстон всецело доверял Дункану. Тот служил еще его отцу, и служил верой и правдой, а после смерти сэра Джеймса, случившейся тому три года как, продолжал такую же верную службу его сыну. На первый взгляд этот угрюмый, неразговорчивый человек производил впечатление эдакого деревенского простачка, но лишь на первый взгляд. Ум мистера Дункана был живой и пытливый, а уж сколько полезных книг он прочел долгими темными шотландскими вечерами — и не сосчитать! Сэр Джеймс поощрял тягу слуг к образованию и был известен своими весьма прогрессивными взглядами. Так что Дункан МакКоннел, помимо того, что был неплохо — для слуги так и вовсе блестяще — образован, к тому же имел свое суждение по тому или иному предмету и не стеснялся это свое мнение прямо высказывать хозяевам, даже если его мнение шло вразрез с мнением господина. За это и старший Хиддлстон, и впоследствии младший уважали Дункана. Хотя иногда считали его совершенно несносным. - Я думаю, сэр, что вещи эти… - рыжий, как лисица, шотландец брезгливо повел носом, будто бы предметы, найденные у пленника, дурно пахли, - я думаю, что вещи эти надобно сжечь. А нечестивца, что посмел заявиться в ваш дом, высечь хорошенько, чтобы перестал нести ахинею, а начал бы говорить правду. - Все бы тебе сечь, - едва слышно пробормотал Томас, впрочем, мистер МакКоннел его услышал. - Такие, как он, только кнут и понимают, - важно произнес Дункан и поджал губы. Что означало одно: своего мнения на этот счет дворецкий менять не намерен. - То, что мистер Хемсворт таскает с собой эти необычные предметы, к тому же весьма странно одевается и странно говорит, вовсе не значит, что он имеет недобрые намерения, - решил быть справедливым Томас, памятуя о том, что важнейший постулат римского права, которое он изучал среди прочих дисциплин, гласил: «не доказано — не виновен». - Уж конечно! - недовольно процедил МакКоннел. - Вам бы дай волю, так у вас любой бандит будет достоин снисхождения… Это было явным преувеличением. И Томас жарко заспорил с пожилым дворецким: кто как не он, новый хозяин Хиддлс-гров и лорд земель, что простираются к югу от Инвернесса, все возможное и невозможное делает, чтобы искоренить повстанческие настроения, что бытуют среди горных кланов? Кто, как не Том, все силы бросил на то, чтобы обезвредить банду кривого Хьюма, который год промышляющую грабежами и прочими злодействами в этом суровом, мрачном краю? Не далее как на позапрошлой неделе Том самолично, имея в помощниках одного только верного человека, изловил Арчи Хьюма, кузена главаря, и отдал его под суд за то, что тот снасильничал честную женщину, вдову скорняка, которая держала кожевенную лавку в Каллодене. Вчера на площади Инвернесса Арчи Хьюм был повешен именем Его Величества. И поделом подлецу и насильнику! - Йен, ваш первый егерь, говорил со мной тому как полчаса, - все таким же недовольным тоном сообщил молодому хозяину МакКоннел, едва тот перестал кипятиться, доказывая слуге свою решимость в борьбе с преступным элементом. - Он объезжал дальние угодья, да поотстал из-за непогоды. Возвращаясь сегодня поутру, он видел, как возле капища показалась фигура. Возникла, словно из ниоткуда. Из-за пурги Йен не смог его рассмотреть хорошенько, да и струхнул, надо полагать. Пришпорил коня да поскакал, сколько метель позволяла. Я так думаю, он нашего пленника видел. Чертово отродье, чтоб ему… - Йен твой пьяница и трепач! - выкрикнул Томас, перебивая дворецкого. Голос его слегка дрожал, то ли от гнева на нерадивого Йена, то ли от испуга: о капище, что построили в древности — говорят, друиды, но поди разбери, кто, — слагали легенды. И легенды эти были нехорошие. Говорят, когда жив еще был сэр Джеймс, дочка конюха пошла на то капище, да пропала без следа. Говорят, что старый Дугал, что присматривал за скотиной, в прошлом году тоже проходил мимо капища, и никто его с того дня не видел. Впрочем, был кто-то, кто утверждал, что старый Дугал жив-здоров и обретается у свояка в Иншес-Вуд… Люди много чего говорят. Не стоит всему верить без оглядки. - Вели седлать Беркута! - приказал сэр Томас. - Но ваша светлость! Метет-то как! - возразил дворецкий. - Живо! - прикрикнул Хиддлстон. - Плащ! Плащ-то накиньте! - бежал вслед за Томом МакКоннел, видя, что хозяин желает совершить конную прогулку в этакий снегопад, одетый лишь в шерстяной драгунский мундир. Впрочем, против плаща юный Томас возражать не стал. Да и опасения Дункана о том, что Хиддлстон рискует прогуляться в непогоду, тоже оказались напрасны. К тому времени, как Том, легко взлетев на спину резвого каурого конька, выехал со двора, снег уже поутих. И теперь медленно падал с неба редкими, но крупными хлопьями. Том достиг капища друидов — так в простонародье называли нагромождение довольно больших камней, что давным-давно кем-то были поставлены ровно по кругу, - спустя минут двадцать. Он решил не гнать Беркута и пустил любимого коня быстрым шагом. Молодой Хиддлстон, думая о себе, как о человеке современных взглядов, ни в какие-такие древние легенды не верил и всегда считал, что небылицы и сплетни, которые окружают старое капище — не более чем бабкины сказки. И лишь однажды, через неделю после похорон батюшки он, терзаемый горем, вот так же вскочил на коня, только послал его в галоп, и, соскочив на землю возле темных камней, кинулся на один из них грудью, стараясь выбить, выкорчевать, слезами вылить из себя тоску по родителю. Тогда-то это и случилось. То видение, что отпечаталось в памяти Тома так ярко, как если бы все это произошло с ним наяву. Томас увидел широкое поле — он знал его, бывало, они с отцом пролетали верхом это самое поле, когда охотились вблизи Каллодена. Он видел дым орудий, стелящийся низко над полем. Он видел стройные ряды шотландцев, ряды, которые вот-вот ринутся в бой. Том различал цвета горных кланов Кэмпбеллов, Логанов, Маклаудов и Россов. Слышал пронзительную песню волынщиков. Хиддлстон моргнул, и видение изменилось. Теперь темная клетка шотландских килтов перемешалась на поле боя с красными мундирами английских солдат. Томас не видел себя, но он был там. Он как будто искал среди людей кого-то. Искал и не находил. Он видел лица — чужие и холодные. Он знал, что где-то среди этих лиц есть то самое, которое ему непременно нужно отыскать. Он почти плакал от отчаяния — нужное ему лицо никак не желало показываться. Том чувствовал себя так, как будто бы от того, что он должен найти нужного ему человека, вся его дальнейшая жизнь зависит. И так ему было грустно, когда, очнувшись от странного видения, он понял, что не нашел… Потерял… Том списывал это видение на то, что разум его, омраченный потерей отца и затуманенный алкоголем — он много пил в те дни, хотя обычно не позволял себе лишнего, - показал своему хозяину эти страшные картины. Страшные оттого, что даже там, в видениях, Том терял кого-то очень близкого. Очень нужного. Того, кого… Кого вообще не должно на том поле быть. Откуда она взялась — эта последняя мысль? Но только Хиддлстон откуда-то знал точно — тому человеку, которого он не смог найти в пылу сражения, не место среди воюющих. И странное дело — увидев сегодня непрошеного гостя, который был столь дерзок, что посмел прикрывать свои явно недобрые намерения именем покойной Сары, Том на какую-то секунду ощутил то же самое чувство, как тогда, три года назад. Лорд Инвернесс чувствовал — Крису Хемсворту, или как бы там его не звали, не место здесь. Его тут попросту быть не должно. Сейчас, почему-то страшась подходить к древнему капищу — хотя сам не далее как несколько минут назад уверял МакКоннела, а заодно и себя самого, что легенды, окружающие холодные камни — вздор и мрачные суеверия, - Том стоял чуть в отдалении и как будто чего-то ждал. Как будто камни могли ему объяснить, отчего Том, будучи практически уверен в том, что человек, который объявился сегодня в Хиддлс-гров — обманщик и преступник, - так не хочет предавать его справедливому суду. По-хорошему, надо бы отвезти этого странного человека в Инвернесс, и пусть его делом занимается досточтимый судья Флетчер. А непонятные предметы, что нашли при нем — сжечь. Иначе, не ровен час, самого Хемсворта сожгут, как ведьмака — суеверия и охота на ведьм все еще не изжили себя в этом далеком уголке Шотландии, несмотря даже не то, что Его Величество Король еще когда подписал указ о запрете уголовного преследования за ведовство. Том не хотел, чтобы Криса предавали огню. Сам не понимал — с чего бы вдруг? Да только не хотел, и все тут. У Криса было хорошее лицо. Хорошее и растерянное, как будто бы тот попал в переплет и сам не понимает, в какой да за что. Откуда он взялся на голову бедного Томаса? Хотел бы Хиддлстон получить ответ на этот вопрос. Хотя бы у старых камней. Но камни, овеянные легендами, молчали. Поэтому граф Инвернесс, основательно продрогнув — не спасал даже заботливо накинутый на плечи верным МакКоннелом плащ — вскочил на коня и пустил того в галоп. А едва переступив порог Хиддлс-гров, крикнул встречавшему его Дункану: - Вели привести пленника!