О чём молчат легенды

- Я должен уехать. - Уехать… Крис замер, огорошенной этой новостью. Отбросил в сено скребок, которым чистил гладкую шкуру своей любимицы, Бури. Кто бы ни назвал так вороную кобылку, спокойную и приветливую, ту самую, со спины которой Хемсворт свалился, подстреленный людьми Хьюма, да только он ошибся, выбирая лошади имя. Вопреки грозному прозвищу, Буря была ласковой и тихой. Именно её выбрал Крис, когда решил выучиться ездить верхом. Граф Инвернесс вызвался помочь своему гостю с этой наукой, хотя мог бы, наверное, поручить это занятие одному из конюхов, что ходили за лошадьми. Крис был рад проводить в обществе Томаса как можно больше времени, к тому же он замечал, что молодой хозяин Хиддлс-гров сам тянется к нему, и если поначалу между ним и Томом чувствовалась некая отстраненность, неловкость может быть — еще бы ей не быть, этой неловкости, когда один чуть было не проткнул другого саблей, да к тому же усадил в подвал, под замок, - но со временем между бывшим пленником и тем, кто его пленил, возникла если не дружба, то некоторое её подобие. Крис был старше его светлости на целых двенадцать лет, и, познакомься они в веке двадцать первом, вряд ли смогли бы найти общий язык: в свои неполные двадцать два Том предпочел бы общество бестолковых студентов, веселые компании и шумные пирушки. Крис иногда ловил себя на мысли, что, глядя на молодых людей, думает о них не иначе, как с родительским снисхождением. «Вот балбесы!» - говорил он про себя, глядя на зависающих в смартфонах парней, и ему казалось, что те не озабочены ничем более важным, как отправить приятелю понравившийся видосик из Инстаграм. Чаще всего Хемсворт чувствовал себя при этом старым пердуном — популярное приложение он освоил постольку поскольку, а именно скачал инста по настоянию Алана и с той лишь целью, чтобы ставить лайки новым публикациям любовника. Алан — тот был большим поклонником технических нововведений и временами поглядывал на Криса со снисхождением и даже какой-то жалостью. Иногда Хемсворту казалось, что любимый человек тоже видит в нем старого пердуна, и всеми силами и со всем старанием доказывал Кэйду, что он еще ого-го! Алан… Тот любил шумные компании и яркие тусовки. А Крис... Крис отгулял свое по молодости, да и молодость закончилась как-то слишком быстро, то есть вот прямо в тот самый день, когда Хемсворт впервые обрядился в камуфло — тогда-то он и понял: все, конец прежней разгульной и веселой жизни. Когда у тебя в руках винтовка, то первое, о чем ты думаешь, это вовсе не о том, как ты до хрена круто выглядишь в пятнистом комбезе и с «веслом»* на плече, вовсе нет. Первое, о чем ты думаешь, так это о том, что вот эта самая дура весом около шести фунтов может отнять жизнь. И если тебе не повезет, то кто-нибудь другой, вооруженный чем-то подобным, может отнять жизнь у тебя. Второе, о чем думал рядовой Хемсворт… Впрочем, думал за него сержант Перкинс, а рядовой Хемсворт тупо исполнял чужие приказы. Не задумываясь. Ни на секунду. Это потом, когда он сам получил сержантские нашивки, когда он сам отдавал приказания — вот тогда думать приходилось так, что голова трещала. И думки эти были не так чтобы очень уж приятные. В общем, Алан любил веселые компании и шумные попойки, и Крису приходилось уговаривать себя, что он тоже их любит. Что ему охренеть как весело после бессонной ночи, проведенной в одном из многочисленных клубов Эдинбурга, пилить с утра пораньше на работу, запив похмелье двумя таблетками аспирина и закусив поцелуем, которым его награждал Алан прежде чем завалиться спать в их с Крисом постель. Ему-то не нужно было с утра пораньше тащиться в офис, поэтому любовник мог позволить себе дрыхнуть до после обеда совершенно без зазрения совести. Не то чтобы Хемсворт был таким уж занудой, вовсе нет. Но иногда веселья, что привносил в его жизнь Алан Кэйд, было за глаза. Том тоже повзрослел слишком быстро. Как и Крис, даже еще быстрее. И дело даже не в том, что он в свои неполные двадцать два уже успел навоеваться. Хемсворт где-то когда-то прочел… да, у него еще иногда оставалось время на то, чтобы насладиться хорошей книгой, хотя договоры, справки, выписки и прочую юридическую поебень он читал куда чаще, чем Алан подсчитывал лайки в своем приложении; и вот однажды Крис вычитал, что мужчины в те времена, куда его угораздило свалиться, вообще взрослели очень рано. Если кому посчастливилось дожить до пятидесяти, то их уже считали дряхлыми стариками. Интересно, Том тоже думает, что он, Крис, старый пердун?.. И дело было даже не в том, что Томас, несмотря на свой несолидный, по меркам Хемсворта, возраст успел нюхнуть пороху, а в том, что, оставшись после смерти отца хозяином довольно большого поместья, он вынужден был нести ответственность за всех тех, кто проживал как в большом доме, так и на землях, которыми владели Хиддлстоны. И Криса умилял донельзя тот факт, что, глядя на Тома, никто бы не подумал, что вот этот самый мальчишка взвалил на свои не особо, прямо скажем, широкие и крепкие плечи такую ношу. Том выглядел таким юным и таким неискушенным, таким жизнерадостным и полным энергии, таким голодным до всего нового и обуреваемым по-детски жадным любопытством, что Хемсворт часто ловил себя на мысли, что не понимал, как это Тому удается быть таким вот, каким он казался Крису — совершенно удивительным и чертовски привлекательным. Хемсворту просто было хорошо рядом с Томом. Хорошо было говорить обо всем или просто молчать. Хорошо было вечерами в уютной гостиной, где потрескивают дрова в камине, а в ладонях согревается бокал с вином. Хорошо было на утренней верховой прогулке, когда их лошади шли мерным шагом, бок к боку, или когда Том пускал своего Беркута легкой рысью, и Крис, замирая сердце, тоже пришпоривал свою кобылку, чтобы не отставать. Хорошо было просто наблюдать за Томом, как он отдает распоряжения дворецкому или сэру Ланселю, командующему небольшим отрядом, что охранял Хиддлс-гров и окрестности. Криса сначала поражало, как эти мужчины, уже достаточно пожившие, - да что там! Пожилые по меркам тысяча семьсот сорокового года, - как они беспрекословно и с большим уважением слушаются молодого Томаса. Как он сам говорит с ними твердо, но всегда любезно. И если когда позволяет себе повысить голос, то не иначе как по делу. Хемсворт отдавал себе отчет, что с каждым днем, проведенным здесь, в чужом для него времени и месте, он все больше и больше привязывается к этому человеку. Иногда он думал, что это от того, что кроме как с Томом, ему и поговорить-то тут не с кем — обитатели Хиддлс-гров настороженно относились к чужаку, и хотя бывали с ним неизменно почтительны, в друзья не набивались, предпочитая держаться от Криса на расстоянии. Но день сменялся новым днем, и Хемсворт понимал, что дело совсем не в этом. Дело в самом Томе. Дело в том, что Крису давно уже не было так хорошо просто сидеть с кем-то рядом и молчать, глядя, как в камине пляшет яркое пламя. Ему давно не было так хорошо, когда он просто смотрел на то, как Том спускается вечером к ужину — застегнутый на все пуговички сюртук, высокий галстук в виде дурацкого банта, жесткий воротник, начищенные до блеска сапоги… Том просто спускался по лестнице, а Крис, стоя в самом низу, глаз не мог оторвать от этого человека, от того, сколько в его лениво-неспешной походке было грации и легкости, сколько достоинства было в том, как гордо он держал голову, сколько этой самой гордости было в развороте изящных плечей, сколько лукавства и озорства было в ясных светлых глазах Томаса, когда он улыбался Крису… В Томе было столько всего, что день за днем Крис осознавал — ему будет жаль однажды расстаться с Хиддлстоном. То, что день расставания настанет, гость Хиддлс-гров был уверен, хотя уверенность эта ничем не была подкреплена. Способ возвращения его домой так и не был найден. Да и где, как было этот самый способ искать? К древнему капищу они с Томом ходили не раз после того самого случая, когда им обоим удалось заглянуть в приоткрытую в будущее дверь и увидеть за этой дверью Лиама. Ходить-то они ходили. Да только проклятое капище было просто грудой серых камней, и ничем более. Крис бродил от камня к камню, трогал их, прислонялся к ним всем телом, шептал всякую муру вроде: «пожалуйста» и «верни меня домой» - глупость несусветная! - но чувствовал лишь холод и молчание. Капище было глухо к человеческим мольбам. В последний раз они с Томом были возле камней два дня назад, и вот сегодня Хиддлстон заявил, что он должен уехать. Конечно, Том и раньше, бывало, отсутствовал день, а то и целых два. Но в этот раз, похоже, хозяин дома решил отправиться куда-то дальше, чем в Инвернесс. Крис это понял по тому, как смотрел на него Томас. Легкая тень грусти коснулась обычно веселых глаз, и улыбка, которую молодой человек подарил Хемсворту, была несколько напряженной. - Уехать? - переспросил Крис, отшвыривая в сторону скребок для лошадей. - Далеко? Надолго ли? - Месяц… Может больше… - неопределенно пожал плечами Том. - Лорд Генри Моубрей, маркиз Хексем, прислал приглашение отпраздновать шестнадцатый день рождения своей сестры, леди Кэтрин… - Ииии? - подбадривающе подмигнул ему Хемсворт. Отчего-то молодой человек стушевался, будто бы речь шла не о приятной поездки по приятному же поводу, а как минимум о возвращении в ряды солдат Его Величества. - Поедем со мной! - выпалил Томас. - Меня маркиз Хексем не приглашал, - поднял руки в протестующем жесте Крис. Идея, прямо скажем, была так себе. Не то чтобы ему не надоело сидеть сиднем в старом замке, напротив, Крис с удовольствием бы прокатился куда-нибудь дальше проклятых серых камней, что, словно часовые, стояли на страже Хиддлс-гров. Вот только… Это здесь, когда рядом Том и послушные ему слуги не обращают внимания — хотя, скорее всего, делают вид, что не обращают внимания на странного незнакомца, невесть откуда появившегося в доме. Он говорит не так, как они, пользуется столовыми приборами не так, как они, он все делает не так… - Мы скажем, что ты мой старый друг. Сослуживец, который бок о бок сражался со мной... Мы скажем… Лорд Хексем будет рад видеть моего друга, уверяю тебя! - Том! - прервал его воодушевленную тираду Хемсворт. - Том, я должен быть здесь. Вдруг… Вдруг удастся вернуться? - Да! Да, прости! - поспешил извиниться Томас. - Конечно же, тебе лучше находиться в замке. Просто ты мой гость, и я подумал, что нехорошо оставлять тебя одного. - Я не твой гость, я работаю на тебя, - напомнил Хиддлстону Крис. Действительно, сразу же после Нового года он принялся обучать пусть и немногочисленный, но все ж таки гарнизон Хиддлс-гров рукопашному бою. Не сказать, что командир отряда, сэр Лансель, был доволен тем, что у него появился конкурент, хотя Крис на командование, в общем-то, не претендовал. Он лишь обещал графу Инвернесс, что натренирует его парней в рукопашную. - Подумаешь! - без всякой почтительности фыркнул Энгус, не выходя из строя, как только сэр Лансель объявил своим людям, что у них теперь будет новая армейская дисциплина. - Рукопашный бой! А то я без тренировки тебе в ухо не двину. И он сердито зыркнул в сторону Хемсворта. - Двинуть в ухо — это любой дурак сумеет, - отшутился Крис. - Однако же этот самый дурак — и он выразительно посмотрел в сторону Энгуса — пропустил мой удар. И если ты будешь внимательно меня слушать, сможешь не только отражать мои удары и, может быть, даже уложишь меня на обе лопатки. - Да я тебя соплей перешибу! - не унимался Энгус. - Посмотрим, - хитро улыбнулся Крис, и через пару мгновений на лопатках лежал сам зачинщик спора, а Хемсворт только ухмылялся довольно. С тех пор тренировки проходили регулярно, а Томас обещал по справедливости оплачивать работу новоявленного инструктора. - Я благодарен тебе за работу, - серьезно кивнул головой хозяин дома. - Но отчего-то я не могу относиться к тебе просто как к наемному работнику. - Я рад, - просто ответил Хемсворт и улыбнулся широко, открыто. - Так почему ты так взволнован предстоящей поездкой? - Вот! Смотри! -и Том сунул ладонь во внутренний карман повседневного сюртука. Крис не переставал удивляться тому, как это Хиддлстону не надоедает переодеваться по сто раз на дню: к завтраку оденься, да в дорожное платье переоденься, если предстояло куда-то ехать, а потом еще к ужину облачись в мундир или парадный сюртук, если ожидались соседи в гости. Иногда Крис думал о том, что, согласись он на должность камердинера, все руки себе стер бы до мозолей, предаваясь фантазиям после того, как одевал бы да раздевал по сто раз на дню его светлость. Так вот Том достал из кармана кольцо. Тяжелое, несколько грубоватое, на дилетантский взгляд Хемсворта, но в самом деле, что он мог понимать в старинных украшениях? Довольно широкий золотой ободок венчал крупный изумруд, окруженный собратьями поменьше — эта конструкция не выглядела вычурной или слишком сложной, но именно в простоте и было то самое очарование, которое отличает очень дорогую вещь от просто дорогой. - Это кольцо подарил моей матери отец в тот день, когда я родился, - тихо произнес Томас и опустил глаза, любуясь, как в изумрудных гранях играет солнце, что сегодня ярко светило, разгоняя зимнюю хмарь. - Очень красивое, - не покривил душой Хемсворт и улыбнулся, впрочем, несколько натянуто, понимая, по какому поводу молодой лорд решил заговорить с ним об этой драгоценной безделушке. - Полагаю, это колечко украсит безымянный палец мисс Моубрей? Черт! Крис совсем не думал о том, что Хиддлстон в один прекрасный день решит связать себя узами брака. А, собственно, почему он был не должен? Странно, что Томас вообще оставался холостым в свои почти что двадцать два, учитывая, что мужчины в его время рано становились главами семейств. Но вступить в брак с шестнадцатилетней девчонкой? Впрочем, где-то Крис читал, что в ту пору, в какой ему посчастливилось (или же нет) оказаться, девочек отдавали в жены, едва те начинали менструировать. - Кольцо моей матери… - как-то глухо произнес Томас, и Крис поспешил взять того за плечи, заглянул в глаза ласково. Что-то ты не выглядишь счастливым накануне помолвки, Томми! Совсем даже не выглядишь счастливым! Что беспокоит тебя? Что не так? Вопросы эти так и остались незаданными. Несмотря на то, что молодой человек стал Крису другом, тот все-таки не спешил лезть к Томасу в душу. - Обручальное кольцо, которое мужчины рода Хиддлстонов дарят своим избранницам, - продолжил Том. - Оно пропало… Она пропала… Мама… - Что с ней стало? - спросил Крис, усаживая юного графа на грубую узкую лавку - больше в конюшне сесть было не на что, не на сено же прикажете садиться его светлости! Сам Хемсворт устроился рядом, невзначай коснувшись бедром острой коленки его светлости. - Я не знаю! - в сердцах выкрикнул Том, обхватывая себя за плечи. - Просто однажды мама ушла из замка, и больше её никто не видел. Отец… Он сошел в могилу от горя, уверяю тебя! От горя, а вовсе не потому, что им овладела проклятая чахотка. Он… Папа (Том сделал ударение на последний слог) искал матушку, всех людей на ноги поднял. Гарнизон из Форт Джордж, которым командовал его друг, был послан на поиски, да все без толку. Миссис Куикли… Она видела мою мать последней. - Миссис Куикли прислуживала твоей матери? Ну… Как тебе прислуживает этот мальчишка, которого ты нанял одевать и раздевать тебя… То есть… Крис заткнулся, охваченный, как это часто бывало в последнее время, ревностью к новому камердинеру графа Хиддлстона, юному и очень привлекательному, надо признать, парню по имени Даррен. Прекрасно понимая, что не имеет права ревновать, Крис ничего не мог с собой поделать, и, стоило ему только представить, как Даррен разоблачает Томаса, как пальцы юноши скользят по всем этим пуговкам, крючочкам и складочкам, когда тот снимает с хозяина одежду, как эти пальцы, наверняка, касаются обнаженного тела его светлости... Дьявол! Крис гнал от себя подобные мысли - не стоило даже мечтать о том, что однажды именно его пальцы пробегутся по многочисленным пуговкам и крючочкам, избавляя от одежды Томаса, чтобы увидеть того, обнаженного и чуть смущенного от предвкушения тех ласк, что сможет подарить ему Хемсворт. Мечтать об этом не стоило, но и запретить себе мечтать Крис не мог. - Она была личной горничной леди Дианы, - кивнул головой граф Инвернесс. - И в то утро матушка отказалась от её услуг. Миссис Куикли рассказывала, что столкнулась со своей хозяйкой внизу, и та была уже полностью одета. Моя мать вышла за дверь, и миссис Куикли, подождав минуту, пошла следом, потом что не хотела отпускать хозяйку одну. Да только та приметила её и велела возвращаться в дом. Миссис Куикли говорит, что моя мать шла к тем камням. С тех пор её никто не видел. - Ты думаешь, она тоже? - ахнул Крис. - Как я… Ну то есть, провалилась… Когда это случилось, Том? - Мне было четырнадцать, - вздохнул Томас. - Здравый смысл говорит о том, что наверняка с леди Дианой случилось несчастье, и её давно нет в живых. Но мне хочется думать, что где-то… Где-то моя матушка все еще жива, и просто не может сейчас быть рядом со мной. - То капище… Может, оно и впрямь работает? Ну, мы же видели Лиама! Мы видели его вместе, твоя светлость! - Крис вскочил с лавки и, подойдя к тихо стоящей в деннике Буре, погладил длинную морду, будто ища у лошади поддержки. - Нас же не заглючило обоих! - Нас — что? - не понял Хиддлстон. - Неважно! - отмахнулся Хемсворт. - Просто… Как бы узнать… - Миссис Куикли говорила о старых легендах. О тех, что рассказывали еще её бабка. А им эти легенды поведала уже их бабка. Говорят, что покуда стоит Хиддлс-гров и покуда стоит капище, люди будут здесь исчезать. Что здесь такое место. И что только тот, в чьих жилах течет кровь Уго Хиддлстона — первого из нашего рода — только того слушаются старые камни. Но это все легенды, Крис! Бабкины сказки. Ими пугают детей — не ходи на старое капище, пропадешь… - Я не Хиддлстон, - покачал головой Крис. - Ты не Хиддлстон, - согласился с ним Томас. - И хоть в моей матери, урожденной Карлайл, и течет кровь Уго — она была дальней родственницей бабули Хиддлстон — все равно я не верю в эти легенды. Мужчины помолчали немного, думая каждый о своем и в то же время об одном и том же — как, почему случилось так, что оба они потеряли дорогих им людей: мать Тома исчезла, а Крис исчез сам, и его родные - Алан и Ли — они, возможно, считают его погибшим. - Так ты подумываешь сделать предложение мисс Моубрей? - первым нарушил молчание Крис, переводя тему разговора в более приятное русло. - Да! - оживился Томас. - Наши отцы сговорились уже давным-давно, что породнятся, когда мы с леди Кэтрин заключим брак. И теперь, когда леди Кэтрин исполнилось шестнадцать, я должен сделать ей официальное предложение. Только… - Только у тебя поджилки трясутся, не так ли, твоя светлость? - Хемсворт вновь уселся возле Томаса и, желая ободрить, слегка похлопал того по спине. - Признаться, да… - тихо проговорил юный граф. - Отчего же? - улыбнулся краешком губ Крис. - Твоя будущая супруга молода и, судя по всему, родовита. Так что же не так? Она нехороша собой? - Оу, напротив! - поспешил возразить Том. - Мисс Моубрей очаровательна! Она просто очаровательна, Крис! И ты знаешь? Она отучилась в пансионе для юных леди во Франции, и знает три языка, и… Ты бы слышал, как она поёт! Голосу леди Кэтрин позавидовали бы Сирены! - Я понял, понял, - усмехнулся Хемсворт. - У твоей невесты куча достоинств. Так что же? Отчего ты невесел? - Я сам не пойму… - Том мялся, вертел в пальцах изумрудное кольцо, не зная, как высказать новому другу всё то, о чем, по-хорошему, должен был бы говорить с отцом, коль скоро это касалось их семьи. - Я едва знаю леди Кэтрин. Мы с ней двух слов друг другу не сказали наедине, и я должен буду стать ей мужем. А она мне женой. На всю жизнь! На всю жизнь, Крис! Отец говорил, что долг главы семьи — расширять земли и преумножать то, что нажили поколения наших предков. Что мой долг — вести Хиддлс-гров к процветанию. И я стараюсь! Видит Господь — я стараюсь! Отец придумал этот брак… - Отец навязал тебе этот брак, - тонко подметил Крис. - Не говори так! - повысил голос Том. - Прошу тебя, не говори так! Леди Кэтрин — достойная во всех отношениях молодая особа, и любой был бы счастлив иметь честь просить ее руки… - Вот только ты хочешь… - Я не уверен, - на этот раз Том едва шептал. - А вдруг я не смогу стать ей хорошим мужем? Вдруг я не понравлюсь ей, а она мне… Не понравлюсь… Так… В этом смысле… Ты понимаешь? И молодой человек посмотрел на Криса, весь пунцовый — от подбородка до трогательно оттопыренных ушей. "Я тебя понимаю, Томми, - усмехнулся про себя Хемсворт. - Еще как понимаю! Только чем же я тут смогу помочь?" - Слишком много думаешь, твоя светлость, - вслух произнес Крис и взъерошил непоседливые кудряшки. - Слишком много мыслей вот тут, в голове. Уверяю тебя, когда тут мыслей слишком много, там… Черт! Крис замолчал — ему вдруг стало неловко говорить с Томом на такие темы. Хотя кто бы мог подумать, что Хемсворт однажды сделается скромником? Ну, в самом деле! Он бы мог рассказать мальчишке, что к чему, а еще лучше отвести того в бордель, да там бы ему все наглядно продемонстрировали. Вот только стоило ему представить, как Томаса касаются чужие руки… Касаются потому только, что за это было заплачено, как отвращение — лютое, злое! - поднималось откуда-то изнутри, мешало дышать. - Ты замечательный, Том! - честно признался Крис, справляясь с отвращением. - Ты совершенно замечательный. Будь я женщиной… Да я влюбился бы в тебя по уши, твоя светлость! Леди Кэтрин жутко повезло, уж поверь! - Правда? - Том покраснел еще сильнее, хотя, казалось, куда уж больше. - Кривда! - Крис притянул к себе Томаса и обнял. Объятия эти должны были быть совершенно целомудренными — просто дружеские обнимашки, ничего более. И Хемсворт изо всех сил сдерживал себя, чтобы не стиснуть Тома сильнее, чем это было позволено. Старался не прижиматься к нему слишком близко. Просто согреть его в своих руках. Просто чтобы его перестало потряхивать. - Если бы ты был женщиной, я бы на тебе женился! — выпалил вдруг Томас и, вырвавшись из кольца крепких рук, бросился вон из конюшни. На ужин его светлость не вышел. Крис увидел Тома на следующее утро, когда спустился к завтраку. Молодой граф уже заканчивал трапезу и, пожелав Крису доброго утра, поспешил извиниться за вчерашний разговор. - Я вчера позволил себе глупость, - совершенно спокойным, ровным тоном проговорил Том. - Я был так взволнован предстоящей помолвкой, что совсем позабыл о приличиях. Поэтому я надеюсь, что вы простите мне мой порыв, мистер Хемсворт. И я обещаю впредь не докучать вам столь интимными… Кхм… Вопросами. Разумеется… - Эй! - Крис бесцеремонно перебил Хиддлстона. - Прошу, Том, хватит расшаркиваться! Он встал позади Томаса и, положив ладони ему на плечи, принялся разминать сведенные в жутком напряжении мышцы. - Я лишь желаю тебе удачи! - шепнул он ему на ухо, наклонившись. - Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я, признаюсь, удивлен, как это ты, дожив до своих лет, тем более отираясь среди солдатни, смог сохранить… Сохранить себя… Но этого совсем не нужно стесняться, слышишь? «Это делает тебя еще привлекательнее, уж поверь», - так и не было сказано. Крис не стал говорить эти слова, чтобы еще сильнее не смущать хозяина Хиддлс-гров. - А я надеюсь, вернувшись, застать тебя дома, - не поворачиваясь к нему лицом, проговорил Томас. - И пусть ты назовешь меня эгоистом… Знаю, как ты скучаешь здесь, как ты хочешь вернуться к своим… Да только я все равно не хочу, чтобы ты вдруг исчез. И, так и не взглянув на Криса, Том поспешил собираться в дорогу. Хиддлстон уехал на следующее утро. Прощались они наспех. Не было объятий больше. Лишь взмах руки — и Том взлетел на спину Беркута, не желая слушать ворчаний старого дворецкого о том, что графу Инвернесс больше пристало ездить в карете, чем трястись верхом. Хемсворт, проводив Томаса в путь, раздобыл у плотника, что вместе с подсобными рабочими сооружал новые мастерские на заднем дворе, долото и киянку и, оседлав Бурю, направил лошадь к древнему капищу. И на одном из камней, так, чтобы было хорошо видно, выдолбил свои инициалы и личный номер, что был выбит на его армейском дог-таг**. Черт его знает, живы ли там, в двадцать первом веке легенды, что окружают серые камни, да только сами каменные истуканы возле Хиддлс-гров все еще стоят. Все еще на месте. И если Лиам догадается прийти сюда — а он догадается, ведь старший Хемсворт сам, своими глазами видел брата по ту сторону мерцающего экрана, то наверняка он заметит такое вот своеобразное послание от Криса. Братишка поймет, что Крис жив. Что он не сгинул, не исчез бесследно. А значит — Лиам не перестанет его искать. Ни за что не перестанет!