О чём молчат легенды

Не сказать, чтобы ужин прошел в напряженной обстановке, и стороннему наблюдателю, возможно, показалось бы, что за столом, сервированном так, будто бы Хиддлс-гров принимает в своих стенах по меньшей мере принца крови, а не будущего шурина Томаса, царит вполне непринужденная атмосфера. И несомненно, благодарить за это нужно было хозяина дома. В этот вечер Том был особенно говорлив. Он, казалось, совсем не притронулся к еде, хотя, по мнению Криса, слишком уж налегал на спиртное — лакей, что прислуживал им троим, наполнял бокал Тома чаще, чем его сотрапезникам. И чем меньше вина оставалось в графине, тем веселее становился граф Инвернесс. Однако же назвать Хиддлстона пьяным Крис не мог. Разве что говорил его светлость громче, чем обычно, и частил, от чего его речь местами была похожа на скороговорку, однако же Хемсворт, сидя напротив юного графа, не переставал любоваться им. Томас рассказывал лорду Моубрею, как они с Крисом устроили праздник для деревенской ребятни, и жесты Тома, то, как он «рисовал» руками, стараясь придать своему рассказу еще больше выразительности, та энергия, тот энтузиазм, с которыми лорд Хиддлстон вел повествование, заражали слушателей. И пусть их было всего двое, и пусть в начале ужина оба — и Хемсворт, и Моубрей, вели себя несколько скованно, то по мере того, как Том заражал их бьющей через край энергией и жизнелюбием, оба же — и Крис, и лорд Генри, поневоле начали улыбаться и даже кое-где посмеиваться, перемежая шутками монолог, который был, скорее, похож на маленькое театральное представление: очень уж ярко живописал Хиддлстон ту игру, которую устроил Крис с маленькими гостями, которых Том пригласил в замок встретить канун Рождества. - Вы должны, Моубрей! Нет, я настаиваю, чтобы и вы, и ваша матушка непременно посетили Хиддлс-гров в будущий Сочельник. И я уверен, леди Кэтрин была бы рада. Наверняка ей придется по душе эта традиция, которую начал мой покойный отец — вы бы видели, как весело было этим маленьким сорванцам! Сколько от них шуму да гаму, но это так заразительно — словно бы сам на какое-то время переносишься в детство. Да, я надеюсь, леди Кэтрин будет в восторге от этого праздника. - А я надеюсь, что у вас с моей дорогой сестрицей появятся собственные дети — не к этому Рождеству, разумеется, так к следующему обязательно, - с широкой улыбкой произнес маркиз Хексем, и от Криса не укрылось, как и без того раскрасневшийся от энтузиазма — или от того, что в гостиной было жарко натоплено — граф Инвернесс покраснел еще чуточку больше. Румянец вспыхнул на его щеках, и смущение притаилась в ясных, прозрачно-серых глазах, правда он тут же попытался это самое смущение скрыть, спрятав глаза под сенью длинных, красиво изогнутых ресниц. - А когда свадьба? - вмешался в разговор Хемсворт, отставив свой бокал — вино, которому он весь вечер отдавал должное, вдруг показалось ему кислым. - Мы с леди Кэтрин хотели бы обвенчаться осенью, - прогнав прочь смущение, ответил Томас. - Ранней осенью, знаете, в сентябре, здесь, в Хиддлс-гров так красиво! Но сэр Генри говорит, что мы с моей невестой, должно быть, сошли с ума, что решили тянуть с венчанием так долго. Он уверяет, что весенние свадьбы — самые красивые, и нам с леди Кэтрин надо обвенчаться как можно скорее, уже в мае… - Так за чем же дело стало? - перебил его Крис, почувствовав, как от натужной улыбки буквально скулы сводит. А ведь он столько усилий прилагал, чтобы улыбка эта — довольно искренняя, как ему казалось — не стекла с лица, и чтобы Хиддлстон даже и подумать не мог, что разговор этот смог превратить вино в бокале Хемсворта в уксус. - Свадьбы в Хиддлс-гров обычно справляли осенью, - охотно ответил Томас. - Да и нам... То есть леди Кэтрин не хотелось бы торопиться. Знаете, женщины… Они так любят все эти приготовления — платья, украшения… Я слыхал, что подвенечное платье моей матушки шили не один месяц! Подумать только! - А вы женаты, Хемсворт? - спросил вдруг лорд Генри, и Крис похвалил себя за то, что предусмотрительно отставил свой бокал в сторону, иначе он непременно поперхнулся бы. Этот вопрос, такой простой и, в общем-то, вполне естественный, вызвал у него не то чтобы замешательство. Просто… Он не хотел бы вдаваться в подробности личной жизни, поэтом коротко ответил: «Нет!» и сунул нос в тарелку, делая вид, что его крайне интересует, из чего же сделана подлива, что щедро поливала сочное, но, по мнению Хемсворта, недостаточно хорошо пропеченное мясо. - Что ж… - флегматично пожал плечами Генри. - Нет так нет… Но в самом деле… э… Крис, так ведь? Ваше появление в доме Томаса, моего старинного приятеля, крайне удивительно. Том никогда не говорил, что знаком с кем-то по фамилии Хемсворт… - Право, Генри! - поспешил сгладить бестактность своего гостя хозяин Хиддлс-Гров. - Не все ли равно, говорил я… Не говорил… Вот послушай лучше! Я расскажу тебе, как Крис поднатаскал моих ребят в рукопашную! Теперь, случись что, на подмогу в форт Джордж может выступить небольшой отряд из поместья, и поверь — мои ребята тебя не подведут! - Как командующий форта я рад это слышать, дружище! - подмигнул Томасу сэр Генри. - Да только мне крайне интересно, где же мистер Хемсворт приобрел те умения, которые он сам теперь передает твоим людям? И Моубрей обернулся к Крису, разглядывая его с таким интересом, как будто бы рассматривал нечто диковинное. Так же вот рассматривал Томас фотоаппарат с мобильным телефоном — ничего не понятно, но очень интересно. И Крис под таким взглядом чувствовал себя крайне неловко. Не будь здесь Тома, он бы, возможно, ответил сэру Генри коротко и ясно, так, чтобы он заткнулся и поумерил свое любопытство. Однако ему не хотелось быть невежливым, сидя за столом вместе с будущим шурином хозяина дома. Поэтому Крис, пожав плечами, пробурчал что-то вроде «учителя были хорошие» и вновь принялся внимательно изучать состав подливы. Том вновь поспешил на помощь Хемсворту, пытаясь перевести разговор в другое русло. На этот раз речь пошла об охоте, которая должна была состояться на будущей неделе, и на которую Хиддлстон позвал всех соседей, даже тех, чьи имения располагались далековато от Хиддлс-гров. Крис, ни разу в жизни не принимавший участие в охоте, слушал без особого интереса. Не то чтобы он был ярым защитником животных, в отличие от того же Алана… О! Вот тот был готов защищать что угодно — от бедных невинно убитых зверушек до бедных притесняемых геев Угадны, например. Причем гамбургер с беконом Кэйд уминал с большим аппетитом, а где находится эта самая Уганда, вряд ли мог показать на карте. Крис же просто не интересовался охотой. Это казалось ему несправедливым — человек, вооруженный, сытый, принявший для куража пару шотов хорошего виски, и зверь — голодный и злой, все вооружение которого составляют лишь его собственные клыки. Несправедливо. Впрочем, Крис никогда не лез на баррикады, отстаивая справедливость. Может зря не лез? Так вот Моубрей и Хиддлстон обсуждали будущую охоту, а Хемсвот исподтишка разглядывал Томаса. После того поцелуя, что он допустил… Так непозволительно, впрочем, ну да чего уж! Так вот после того поцелуя Том ни словом, ни взглядом, ни жестом даже не дал понять Крису, что он возмущен или, напротив, хотел бы повторить… Повторить хоть еще раз это соприкосновение губами — боже правый! - да Крис даже не поцеловал его по-хорошему. По-настоящему. Не поцеловал Тома так, как его стоило бы целовать — глубоко, долго. Целовать так, чтобы у него ноги подкашивались, чтобы единственной точкой опоры для Тома стал Крис. Чтобы он прижимался близко-близко, хватался за плечи, как за единственное, за что стоило держаться. И чтобы самому хватать Тома, не давать упасть, держать его крепко, вцепляться пальцами в его волосы, шалея от того, какие они гладкие, кусать тонкие губы, чтобы они раскраснелись, словно вишни, чтобы припухли и блестели влажно, и от вида этих красных, припухших, влажных губ заводиться еще сильнее. Вот как хотелось целовать Тома. И Крис совершенно не знал, как ему это предложить. Как заставить Хиддлстона тоже мечтать о поцелуях с ним, с Крисом? Как не спугнуть? Не потерять совсем, хотя, конечно же, Том никогда и не был Крисов. Вот как быть? Как сидеть напротив него, смотреть, как он любезничает с этим клятым Моубреем, как он смеется его шуткам, смеется искренне, запрокидывая голову, и открытая шея так и манит прикоснуться к ней губами, заласкать поцелуями, царапнуть зубами, словно помечая, словно говоря — ты мой! Как можно просто сидеть и самому улыбаться, хотя хочется вскочить из-за стола и перекинуть худосочного Хиддлстона, словно мешок с этой… Как там он говорил, когда Крис с лошади навернулся? Словно мешок с брюквой — вот как! Перекинуть его через плечо и уволочь в комнату, и там… Ох! Крис поерзал, усаживаясь поудобнее — в дурацких не то брюках не то колготках сделалось как-то подозрительно тесно. Вот конфуз будет, если кто заметит! И он приказал себе отвлечься от мыслей о том, чего бы ему хотелось сделать с графом Инвернесс, и заставить себя внимательно слушать о чертовой охоте, к которой у Криса не было ни малейшей охоты. Такая вот, мать её, тавтология! После ужина все трое переместились в библиотеку, куда Хиддлстон распорядился подать виски. Хемсворт же не переставал удивляться, как это организм его светлости переваривает такое количество выпитого. Он даже попытался пошутить по этому поводу — мол, не в коня корм. На что Том лишь пьяненько хихикнул, но тут же напустил на себя важный вид и заявил, что в его жилах на течет половину шотландская кровь, и что у него, как у пятидесятипроцентного шотландца, крепкая голова и здоровый желудок, и что он может посоревноваться с любым, кто рискнет вызвать его на алкогольный поединок. Впрочем, Крис видел: как бы Томас ни хвастался, спиртное уже начало побеждать его самого, и стоял на ногах юный лорд уже чуть менее уверенно, чем раньше. Он и поспешил покинуть библиотеку прежде остальных, извинившись витиевато за то, что вынужден оставить своих гостей и надеясь на то, что вдвоём им будет не так скучно без его, Тома, общества. Общество же маркиза Хексема Криса не интересовало вообще. Вот только, в отличие от хорошо воспитанного хозяина Хиддлс-гров, воспитание Хемсворта хромало на обе ноги. По крайней мере он оставил лорда Генри в библиотеке, не удосужившись извиниться. Даже доброй ночи не пожелал. Моубрей догнал его в холле, Крис даже не успел по лестнице подняться наверх, где располагались спальни, хозяйская и гостевые. - И все-таки, Хемсворт, - он поймал Криса за локоть, тоже весьма бесцеремонно, как будто бы его воспитывали не как аристократа и потомка знатного рода, каким он и был, а как простого парня Криса Хемсворта, то есть чуть лучше, чем никак. - И все-таки, Хемсворт, кто вы, черт возьми, такой? - не отставал лорд Генри. - Давно ли появились в этом доме? Я собственное имение готов поставить на то, что эта ваша сказочка с его светлостью графом Инвернесс о том, как вы героически сражались бок о бок — просто чушь собачья! Легенда, которые так любят в этом диком краю. - Вы слишком много выпили, Хексем, - вырвал Крис из цепких пальцев свой локоть. - Слишком много выпили, хотя и уступили в этом Томасу. - Ай, бросьте! - махнул рукой Моубрей. - Наш милый Томми… Он ведь правда очень мил, не так ли, Хемсворт? И Крису захотелось затолкать эти самые слова прямо в глотку мерзко скалящемуся лорду Генри. Затолкать вместе с его зубами. Идеально ровными, белыми — даром что на дворе тысяча семисотый год — зубами. Однако же Крис не сделал ничего, только руки в карманы засунул — чтобы не дать им волю. Устроить драку под крышей этого гостеприимного дома было бы слишком даже для такого невоспитанного человека, как он, чье имя чертов Моубрей никогда не видел в книге пэров Англии, что б ей сгореть! - Так вот наш милый Томми совершенно не умеет врать, - если лорд Генри и замечал бешенство, что сверкало сейчас в глазах Криса, а тот и не думал его скрывать, надо признать, то никак на это самое бешенство не реагировал. - Он не умеет врать, а вы… Вы — это совсем другое дело, Хемсворт! А я же… Я просто чертовски любопытен, знаете ли. И в данный момент мне любопытно, что же вы скрываете. - Тогда, боюсь, что мне совершенно нечем удовлетворить ваше любопытство, Моубрей, - спокойно ответил Крис, с некоторой долей злорадства отмечая недовольство, которое отразилось в карих, жестких каких-то глазах лорда Генри. Тот резко развернулся на каблуках и поспешил вверх по лестнице, а Криса, оставшегося внизу, привлек какой-то звук, что-то похожее на тихое шуршание, шорох… Оглянувшись в поисках странного звука, он заметил, как из-за двери в библиотеку, что была сейчас настежь открыта, появилась женская фигура. «Наверняка, это юбки издавали такой шорох», - решил Крис, узнавая в женщине миссис Куикли. - Гвен! - отчего-то он говорил шепотом. Сам не понимал, почему нужно шептаться, но только ему казалось, что миссис Куикли не хотела бы, чтобы ее заметили. - Гвен, вы как тут? - Да я прибраться хотела, сэр, - присела женщина в неловком книксене. - В библиотеке прибраться. Вы, стало быть, уже закончили с господами… Так я бы убралась… У Криса не было имения, которое он мог бы заложить, как маркиз Хексем свое, на то, что Гвен сейчас говорила неправду. Да и после трапезы и последующих возлияний убирали в комнатах всегда лакеи. Только вот Крис не пытался уличить во лжи миссис Куикли. Не пытался, потому что взгляд, который она бросила вверх, туда, где сейчас по галерее второго этажа неспешно шел к своей комнате сэр Генри, был весьма красноречив. Весьма и весьма красноречив, и во взгляде этом сквозила ничем не прикрытая ненависть. - Не хотите ничего мне сказать, Гвен? - на всякий случай спросил Крис, понимая, что на этот вопрос миссис Куикли ему не ответит. - Вам не нравится наш новый гость, не так ли? - спросил он, сам не замечая, как произносит это «наш», хотя своим он не мог считать ни этот дом, ни его хозяина. - Он не нравился моей хозяйке, - сквозь зубы процедила женщина. - Жуть как не нравился! Только не наше это дело, сэр. И с этими словами миссис Куикли все-таки прошла в библиотеку, и, коль скоро не закрыла за собой дверь, то Крису послышался мелодичный звук, с которым она ставила бокалы на серебряный поднос. «Что за дела тут творятся?» - пробурчал себе под нос Хемсворт и тоже поспешил вверх по лестнице, мечтая как можно быстрее оказаться в кровати — он тоже хлебнул в этот вечер лишку. «Что за дела тут творятся?» - повторил он еще раз, когда заметил, как в комнату, которую занимал маркиз Хексем, легкой тенью скользнул камердинер графа Хиддлстона, мальчишка по имени Даррен. Крис почесал в затылке, припоминая, как Томас говорил, что его слуга будет помогать новому гостю одеваться-раздеваться. Вот же глупость какая! Вроде взрослые мужики, а их одевают, словно кукол! Но по крайней мере Крис нашел визиту Даррена в комнату сэра Генри вполне понятное объяснение. Нашел, чтобы усомниться в этом самом объяснении уже утром, самым-самым ранним утром, когда он, мучимый бессонницей — иногда, когда хватал лишку, с Крисом это бывало: ворочаешься-ворочаешься, а уснуть не можешь, - он вышел из спальни и хотел спуститься в кухню, чтобы напиться холодного чаю. Хемсворт покинул спальню и едва дошел до конца коридора, как услышал легкий скрип открывающейся двери и — хоть вокруг и было достаточно темно, смог различить невысокую, стройную фигурку Даррена, выскользнувшую из покоев Моубрея. "Вот тебе и благородные господа!" - хмыкнул себе под нос Хемсворт и поспешил на кухню еще быстрее — пить хотелось просто до чертиков.