Ведьмовской гримуар.Начало

Холодный ветер хлестал по лицу, спутывая не собранные волосы, гудя в ушной раковине. Ему вторили нервные водители, ужимающие в рули своих тарантаек сигналящие клаксоны. Но страх быть сбитой особо нетерпеливым мудаком таял на фоне все приближающегося силуэта мальчика, что, давясь слезами, кричал о том, что там мама. Пока я одолела четыре круга движущегося автомобильного ада, крепко прижимая к груди объемную ношу, доктор Чеврок уже осмотрел ребёнка и, сделав необходимый звонок по мобильному, направился в сторону машины, жестом указывая следовать за ним. Полу вертикальное положение четырехколесного чуда для передвижения на ряду со сработавшей подушкой безопасности, крайне усложняло изъятие женского тела с водительского кресла. Все, чем мне удавалось помочь мужчине в этом не легком деле – это удерживать так и норовящую захлопнуться автомобильную дверь. -Сюда. – кинул он мне, укладывая светловолосую женщину на относительно ровном участке земли, позволяя отпустить ручку двери, к которой пальцы казалось приросли от захлестывающей душу тревоги. -Мы ехали к бабушке… - отчитывался малец, пока Энтони ощупывал женщину, приоткрывал глаза, светя в них маленьким фонариком на кончике ручки, а я умащивалась рядом, внутренне готовясь, как правильно это называется в медицине, ассистировать. -Хотели купить елочку, но мама…. -Забыла пристегнуться и не справилась с управлением. – констатировал Чеврок, меняя тему от приближающегося светлого праздника, мысленно добавляя что-то о сотрясении мозга и не проходимости верхних дыхательных путей. Еще в его голове было место для саркастичного сравнения женщины-водителя с обезьяной припасшей гранату, а также и для аутотренинга: «Так Чеврок! Ты мужик! Ты сможешь! Ты это делал множество раз…» - успокаивал себя мужчина, открывая медицинский кладезь, что я поставила рядом, - «Да, не в такой ситуации и да, не на живом человеке, но мальцу не обязательно знать, какая ты тряпка!» К слову внутренность аптечки пухлячка кардинально отличалось от того перечня, что был необходимым для среднестатистического водителя, и вмещала в себя уйму всякой медицинской утвари, из которой мне был знаком только мешок Амбу и то лишь благодаря фильмам. -Тебе не обязательно на все это смотреть, - обратился ко мне мужчина, что, не смотря на все своим внутренние причитания все больше виделся мне профессионалом своего дела, - а ребенку так и подавно. Отвлеки его чем-то. -Может я могу помочь, - выдвинула весьма сомнительное, фонирующее внутренне изъедающей меня панике. - «Да, разбуди меня!» – прилетел мысленный ответ от пухлячка, на деле отрицательно трясущего головой: - Идите к дороге. Скоординируйте спасательную бригаду и вот: возьми антисептик и пластыри – нужно обработать его ссадины. -Пойдем, малыш, - обратилась я к перепуганному мальчику, кое как преодолевая купирующий конечности тремор и подымаясь с коленей на свои две. -А мама...- протяжно влача в голосе страх, отозвался он, не хотя, принимая мою хватку на своих плечах. -А с ней хороший доктор, он обязательно поможет, - успокаивала я ребенка тихонько подталкивая того в сторону автострады, все продолжая улавливать переполошенные мыслишки горе-медика: «И так нужна трахеостомия…» - настраивал он себя, а я же от чего-то действительно верила, что у него все получится. Все проговоренное мною мальчишке было отнюдь не пустыми заверениями, не сказкой для ранимой детской души. Во мне, несмотря ни на что, теплилась железобетонная уверенность в способностях Энтони. Отойдя уже на приличное расстояние я присела на корточки, с целью не иначе как ею поделиться и с ребенком, заглядывая в его глаза, в не частом свете от фар, проносящихся мимо машин, кажущиеся мне шоколадными. -Все будет хорошо, малыш, - изрекла, проводя по растрепанным каштановым волосам, подымая челку да осматривая оговоренные Чевроком кожные повреждения, - как тебя зовут? -Николас…мама зовет меня Ник. – изрек паренек, вызывая на моем лице горькую улыбку и болезненное покалывание в районе груди, вызванное сокращенным именем, - меня дверью ударило, пока я выбирался из автокресла. Но уже почти не болит… ведь я мужчина… -Конечно. Давайте, мужчина, мы обработаем ваши боевые травмы. – принимаясь за опрыскивание ватного спонжа антисептиком, изрекла я, - будет немного щипать, но я подую, - добавила, припоминая все свои навыки общения с детьми. Мальчишка лишь одобрительно кивнул, и в приступе великой храбрости закрыл глаза да поджал губы. -Смотри какой ты молодец, Ник! –уже заклеивая ссадину пластырем, перешла к похвале, - даже в шипящего ежа не превратился. -Я же мужчина! – победно повторил ребенок, одаряя меня своей частично беззубой улыбкой. -И наверно даже фокусы уже не любишь… - закивала, подначивая его любопытство, подмечая в сумеречном мраке на земле корочку льда. -Еще как люблю! Я ведь еще маленький мужчина. -Ну тогда смотри, - раскрыв детскую ладошку уложила в нее маленький ледяной осколок, что от тепла тут же превратился в не большую лужицу… -Вода тает в тепле… это не фокус, а природное явление, - раздосадовано выдохнул юный ученый, лишь мгновением после уследив в новой кратковременной вспышке света, как образовавшаяся капелька степенно движется его ладонью следом за моим пальцем. -КАК? – воодушевился малец, широко распахнутыми глазами отслеживая не большую магию. Я же приложила палец к губам в звучном «чш-шш» и решила, что лучший способ обмануть – это сказать правду: -Я ведьма. -Не правда, - пресек меня маленький мужчина, - они носят страшные, заостренные колпаки и на носу у них гадкие бородавки… а ты вон какая красивая! – продолжил он делиться своими познаниями, что всего пару месяцев назад мало чем отличались от моих. Я в ответ лишь шире улыбнулась, пропитываясь детской непосредственностью, а после наш диалог разрушил вой сирен скорой помощи, возвращая в суровую реальность, в которой ведьмы совсем не являлись лишь частью сказочного мира, и где-то там позади активно работал мешком Амбу доктор Чеврок, помогая женщине дышать. Дальше все закрутилось в том самом естественном, будоражащем разум вихре. Красно-синие мигалки резали сетчатку глаз, мимо проносились суетящиеся парамедики, переправляя тело потерпевшей в недра спасательной колесницы, о чем-то попутно говоря с Энтони. Я же лишь крепче прижимала к себе вновь перепуганного ребенка и ждала, когда кабина скорой помощи закроется и во всей этой веренице найдется место и для нас с Ником. -Ну что-ж, боец, – наконец подошел к нам одухотворенный своим новым достижением пухлячок – сейчас поедем следом за мамой. В больнице свяжутся с родственниками, - обратился он уже ко мне, попутно продолжая доступно объяснять ситуацию и ребенку, - маме нужно еще отдохнуть. Может приедет бабушка и вы пойдете покупать елку, наряжать ее и ждать, когда мама выздоровеет. Мы с мальцом почти одновременно кивнули, и следом за все-таки действительно квалифицированным специалистом, что в это время уже разговаривал с кем-то по телефону, выдвинулись к оставленному на противоположной стороне форду. -Энтони, - немного отогревшись в машине под новый заход единой республики все повествующей о всеобщем падении в низ*, таки решила я, что оставлять своего Ника совсем не хочу, и самое время сменить точку назначения: - после…Отвезите меня к Доминику. *Упоминается песня OneRepublic- All Fall Down В ответ на мою открытую просьбу пухляш осязаемо напрягся, ставя музыку на паузу и разливая в салоне гложущую тишину, а спустя еще несколько метров машина остановилась возле не большого придорожного кафе. -Прости, Мэл, но я не могу. Мне четко сказано высадить тебя уже здесь. -Здесь? – изумилась я, оглядываясь по сторонам, - но мы даже еще черту штата Колорадо не пересекли… Чеврок лишь растерянно пожал плечами и положив руки на руль, пустым взглядом уставившись в лобовое стекло. -Нет… – было воспротивилась я, но была перебита крайне отчужденной фразой: - Глупость сейчас наверно скажу, но я мотор не смогу завести, пока ты не выйдешь. Шла минута, другая, третья… С заднего сиденья даже послышались взволнованные вопросы мальчишки, который так же, как и я не мог внять сути заминки и интересовался, когда же мы поедем к маме. Но Чеврок был не приклонен, точно заговоренный продолжая буравить взором проезжую часть, освещенную дальним светом фар. - Сейчас поедите. – успокоила я ребенка, таки открывая пассажирскую дверь: - Багажник хоть можете открыть!? Там моя сумка … - в голос просачивалась поддернутая злоба, которую я поочерёдно выместила громко хлопая сперва боковой дверцей, а после откидной багажной. -Охренеть! – только и смогла выдавить из себя в след тут же тронувшейся машине, с заднего стекла которой на меня взирала пара не менее ошарашенных детских глаз, а после, перенастраивая зрительный радар на зашарпанную забегаловку, наткнулась на еще один, так же устремленный на меня янтарный взор. -Хана? – мгновенное узнавание подруги подливало масла в пекло разверзшегося в груди изумления, но также было и еще одно чувство, брандспойтом глушащее все иное – это была радость. Вот только оная мгновенно испарилась сизым облаком пара, столкнувшись с нескрываемым презрением, сковавшим древесную смолу, что своей вязкостью в один миг поглотила порыв к дружеским объятиям. Я смотрела на девушку и в буквальном смысле не могла ее узнать. Нет, она, конечно же, не сделала пластическую операцию и не перекрасила волосы в кричащий цвет – с младшей сестрой Джастина произошли куда более кардинальные изменения. Она погасла. Я глядела в её глаза и более не видела в них жизни, как и не видела яркой, столь идущей ей, улыбки. -И тебе привет, ура живая Мелисандра, - кинула она холодно, отталкиваясь от своей фасадной опоры и выходя из положения отрешенно скрещенных на груди рук. А после направилась в сторону припаркованного неподалеку автомобиля, не оставляя других вариантов кроме как покорно последовать за ней. В молчаливых попытках понять причины столь кардинальных изменений я провела следующие несколько часов, отслеживая проносящиеся мимо вывески и считая встречные машины. Когда же по ту сторону окна мне подмигнула приветственная надпись родного штата, и померкла перспектива быть выброшенной где-то на обочине Небраски, все же не выдержала: -Расскажешь, чем я это заслужила? -А должна? – прилетел встречный вопрос от девушки, скрупулёзно следящей за дорогой и явно невоспринимающей меня не то что как собеседника, а и как человека в целом – так мусор, который насильно заставили перевезти к другому отходному баку, - от тебя за версту несет... – начала «подруга» заставляя даже принюхаться к мужской, нагло конфискованной толстовке. «Да ладно ищейка нашлась! Приятный мускатный запах» - возмутилось задетое в лучших чувствах женское начало. -Ах ну да! Оно – вампир, – слетел с губ скепсис к уже распознанной и пройденной ранее теме, - и лучше сдохнуть чем якшаться с ЭТИМ. -Ты серьезно!? – возмутилась девушка, впитав сарказм и таки обдавая меня приторностью виски своего взгляда. - Вполне. Несет здесь разве что твоя предвзятость. Так что давай продолжим былую игру в молчанку! – откинула уже жалея, что вообще решила открыть рот. В действительности можно было и догадаться, что братишка поделился деталями последней встречи, а тщательно ковенно-продезинфицированный девичий разум уже сделал из меня подражателя Чикатило. «А и хрен с ним! Неприятность эту мы переживем!» - закинув ногу на ногу заключило чувство собственного достоинства с напевностью Кота Леопольда, и я крепче обняв себя руками, с целью закрыться от разъедающих флюид злобы, что источала каждым громким вдохом Хана, вернулась к созерцанию темных просторов автострады. Вот только с повторным заходом молчания не сложилось. Подмываемые негативными эмоциями защитные бастионы мыслительной коробки янтарно-глазого пыжащегося ежа дали трещину, знатно купая меня в помоях девичьих мыслей на счет сложившейся ситуации и моей персоны в целом. Внимать всему ранее скрытому без зубного скрежета было сложно, а потому уже спустя несколько минут я потянулась к торпеде и, выкручивая кнопку громкости на максимум, включила первую попавшуюся радиоволну. Откинувшись обратно на спинку сиденья, я прикрыла глаза ныряя носом в родной приторный запах. Напевный, приятный баритон неведанного мне исполнителя каждым вырванным из контекста словом четко попадал в цель, наваливаясь на грудь не приятной тяжестью. Он пел о здравом смысле, что бил набат, о том, что это не поломки и не сбои, проникая глубинным смыслом в душу. Да, я отчетливо понимала, что дальше будет очень тяжело, и мужской голос заключал истину - это дорога в ад. * * Упоминается песня Chris Rea - The road to hell