Наснага

Когда Алтану больно - он злой как сучка. Это Вадим уяснил уже давно. Стоит посильнее задеть его на спарринге и получайте, пожалуйста. Весь едва только ядом не плюется. Если кто-то что-то делает не по-евойски, то сразу включается вторая передача на пути в ад. Но когда Алтан злой, он капризный. У него золотая ложка в заднице проворачивается и начинаются принцессьи истерики похуже, чем у беременной. То добудь мне шоколада в два часа ночи, то убей этого продавца, который мне не поклонился. То выйди, то войди. То быстрее, то куда ты торопишься. Видимо, что-то давит ему на либидо, потому что злой, капризный Алтан - дающий Алтан. - Болит, - сообщает он с надутыми губами, раскидав распущенные волосы по подушке. - Ну, потерпи, пройдет скоро. Когда заживает, всегда больно. У тебя считай, как огнестрел навылет, только раз в пятнадцать меньше. И сразу два. - Вадим даже не отвлекается от телефона. Знает, чего босс ноет. Уже пятый день одна и та же шарманка. - Почесать хочу. - Не чеши. - Больно. - Потерпи. - Вадим! - Я! Вадик поднимает голову от телефона, наблюдая, как Алтан с преувеличенным трудом поворачивается на бок. Плачет по нему актерское, это уж точно. Столько боли в глазах и неразделенной тоски по чему-то недоступному Вадимову мозгу. - Поцелуй. Говорит все равно дерзко, хоть и губа чуть ли не дрожит от попыток сделать грустные глаза. Ну вот и подобрались ко вкусному. Вадим довольно лыбится, откладывает телефон и перебирается на кровать, наклоняется ниже - сейчас все будет. Но Алтан отворачивает лицо. - Не в губы. Там поцелуй. - Их трогать нельзя, а ты мне говоришь поцеловать. - Вадим растеряно чешет голову. Ой, что будет, когда все заживет. Ой, что будет. Ему и потрогать хочется уже и потискать. Но знает, что нельзя. Алтан привстает на коленях и аккуратно, словно вот-вот рассыплется, задирает футболку. - Болит очень, - вздыхает он. Ага, болит. И поэтому в штанах уже хозяйство не держится. Вадим скользит взглядом от паха и выше, по втянутому животу, по очертаниям ребер, вверх, до самых покрасневших сосков. Припухших, едва воспаленных, с двумя золоченными штангами в них. Красиво - неописуемо. И сексуально просто слов нет. Кто его надоумил на бабский пирсинг - неизвестно, но спасибо, что хоть не колечко в пупке. Хотя ладно, Алтану бы и это пошло. - Чуть-чуть, - продолжает просить он. Очень сложно чуть-чуть. Вадим вообще готов отказаться. Куда он своим ртом-то, туда, где еще не зажило. Ладно, промоет потом. Он наклоняется ниже, касаясь губами самого краешка, стараясь не задеть штангу и не потревожить. Алтан охает, когда чувствует это прикосновение. - Еще. Вадим послушно целует второй. И получает еще один благодарный вздох. Блять. Как хочется втянуть и их в рот, поиграть языком с сережкой, почувствовать металл вперемешку с горячей кожей. - Так, все. У собачки заболи, у кошечки заболи, у Алтана пройди. Вадим всей своей силой воли заставляет себя отсесть подальше. У них перерыв и воздержание минимум на две недели. Не кантовать, не перекладывать, протирать три раза в день и никаких нагрузок. Алтана сейчас вообще никак не разложишь - ни сверху, ни снизу, ни сзади. Терпеть надо, Вадим, терпеть. Алтан продолжает смотреть, держа футболку задранной, видимо, надеясь на продолжение, но Вадим качает головой. - Мы договорились, золотко. Точнее ты потребовал, а я согласился. Кто я такой, чтобы слово перед тобой не держать? Сам же мне потом голову откусишь. - Ладно, - нехотя соглашается Алтан и опускает одежду, морщась. - Они чувствительные - жуть. Так они и до этого были, хочет сказать Вадим, но прикусывает язык. Пусть не знает о своих маленьких секретиках, которые уже давно известны. Но если теперь он сам это понимает, то сложно представить, как он будет извиваться, когда можно будет нормально их потрогать. У Вадима даже во рту пересыхает от такой фантазии. Но уговор есть уговор. Никакого секса. Даже орального. Это теперь вызов. Этот конкурс надо выиграть, чтобы потом получить гран-при. - Промыть надо, - советует Вадим вместо предложения потрахаться. Алтан сгребает себя с кровати и идет в ванную. Слышно, как гремит склянками. Как льется вода. Слишком долго льется, на вкус Вадима. Точно там не только боль в проколах унимает, но и всякие штуки поинтереснее делает. Ничего. Еще пара недель и будет всем счастье. И Вадиму, и Алтану, и всем его подчиненным, которые уже на стенку лезут от злобы и капризов своего босса. А пока у них есть ванная, крем и много времени подумать, что же они хотят сделать в первую очередь.