Воспоминания Солнца

      Узнать, где живëт Цвен, не составило большого труда (пришлось немного покраснеть перед классным руководителем за такой странный вопрос), я решил, что если и получу пощëчину, то это увидит только его мать, хотя и это было не точно.       Круспе был неприветлив со мной, мне с каждым днëм становилось больнее от его холодного взгляда, но возвращаясь домой, я с непонятным благоговением зачëркивал ещë один день в календаре, оставалось немного.       Последний учебный день. Я иду домой и слышу голос Цвена. Он догнал меня быстро и стал что-то сбивчиво говорить, пытаясь восстановить дыхание, но я его не слушал, просто не мог слушать, я как зачарованный смотрел на снежинки в его волосах и на красивых, пушистых ресницах, на клубы пара, поднимающиеся к свету фонаря, но из транса меня вывело касание руки.       — Напиши свой номер, пожалуйста.       Я не знал, зачем он его просил, но достав ручку (что оказалось настоящим квестом) криво, но тем не менее вполне разборчиво, нацарапал свой номер.       Он кивнул и, бросив что-то на последок, быстрым шагом ушëл, его силуэт снова скрылся, но на этот раз никакой тоски и боли, я был счастлив.

***

      За день до Рождества, вечер.       Звонок около девяти вечера насторожил меня, номер незнакомый.       — Алло? Пауль, ты?       Я был на седьмом небе, Цвен мне позвонил, просто взял и просто позвонил!       — Да, я, какие-то вопросы?       Я старался придать голосу уверенности, но получилось не уверенно, а пренебрежительно и грубо…       — А… Да, — видимо, Цвен не ожидал такой «уверенности» от меня, — Ты бы хотел… ну… зайти ко мне в гости? Рождество, все дела. — он как-то нервно усмехнулся, — я просто подумал, если разрешат, может отметишь со м… С моей… В компании моей семьи! Можно было бы и твою позвать и у меня собраться, если они не против! Вот, да!       Мне показалось, что он долго репетировал, но в самый «ответственный» момент всë забыл, мне стало его немного жаль, ему, быть может, стыдно, и он стоит перед зеркалом, раскрасневшийся. Так мило…       Я выдержал паузу, собрал в мыслях подобие ответа и, стараясь отогнать образ Цвена — стесняшки, задал встречный вопрос:       — А если один припрусь?       — Я буду только рад, мне важно, что бы был ТЫ.       Возникла самая неловкая пауза в моей жизни…       — А, прости, что так поздно позвонил, спокойной ночи, завтра позвони, если отпустят, хорошо?       Не дождавшись ответа он бросил трубку.       Я опустился на кровать и, закрыв лицо подушкой, заверещал:       — ААААА! «СПОКОЙНОЙ НОЧИ», ОН СКАЗАЛ МНЕ «СПОКОЙНОЙ НОЧИ»!!! ТВОЮ МАТЬ! ЦВЕН, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! БУДЕТ ТОЛЬКО РАД! ВАЖНО, ЧТО БЫ БЫЛ Я! Я. ТЕБЯ. ЛЮБЛЮ!       У меня была чуть ли не истерика. С трудом, но я успокоился и пошëл к родителям за разрешением, я любыми судьбами намеревался провести вечер, а может и ночь Рождества с самым лучшим человеком в моей жизни.       Что ж, меня обещали отпустить около 8 вечера и даже подвезти к дому Цвена, ведь было бы темно и так далее по бесконечному списку (много свободы для 8-классника, не правда ли?).       На утро Рождества я, толком не встав с кровати, уже начал сгорать от нетерпения, и сам себе удивлялся, как я ждал полтора месяца, а теперь не выдерживаю и половины суток?       Ещë около сотни раз я осмотрел свëрток из чëрной бумаги, куда запихнул (кого я обманываю… крайне бережно, с аккуратностью почти ювелира сложил) всë, что накупил для Цвена, идея с чëрной бумагой мне казалась вполне успешной, ведь это его любимый цвет (такой себе детектив, но он всегда ходил в чëрной одежде, далее, путëм сложнейшего аналитического процесса, я сделал, возможно, даже правильный вывод), позвонил Круспе и сказал, что буду у него примерно в восемь вечера, ну может в полдевятого.       Меня насторожило то, что его голос был каким-то грустным.