Воспоминания Солнца

      Я бежал и пытался не упасть из-за мокрого снега под ногами, Цвена я не догнал, но это было к лучшему, ведь устраивать слезливую драму на улице в минус пятнадцать, под накрапывающим дождëм, я не то что бы прям не хотел, просто было бы неудобно.       На полпути к его дому меня настиг ливень, холодный и противный, снег окончательно превратился из скользкой слякоти в не менее скользкую грязь, я продолжил бежать, но медленнее, а после и вовсе пошëл пешком, ведь добраться до Круспе с разбитым лицом и в грязной одежде не хотелось, лучше просто промокнуть.       Я натянул капюшон на столько, на сколько это было возможно, но это не помогало, и простуда была обеспечена, ещë и от мамы нагоняй за мокрую башку… Казалось, будто от школы до его дома не два километра, а все двадцать…       Фрау Круспе очень удивилась, увидев меня, но спрашивать ничего не стала, я до сих пор благодарен ей за это. Коротко поздоровавшись с ней, я пошëл наверх, краем глаза заметив, как она заботливо вешает мою куртку возле батареи и там же ставит сапоги, я вернулся и поблагодарил еë, на что она отмахнулась, мол иди, есть дела поважнее меня.       — Пауль, ты если что — кричи, а то он кусается. — усмехнулась она мне вслед.       «Да я бы и рад был этому» — у меня хватило ума этого не говорить.       Замерев перед дверью, я прислушался, сквозь шум дождя до меня доносились всхлипы, внутри всë сжалось, но я кое-как постучал.       — Ма-а-ам! Я же просил, не трогай меня, пожалуйста!       Если бы я не стоял под дверью и не слышал бы как он плакал, ни за что бы в это не поверил, но меня теперь не проведëшь.       — Какой мам, быстро открывай! — я изо всех сил пытался придать голосу уверенности, но тот предательски дрожал.       Цвен молчал и не открывал. Я позвал его ещë раз, но безуспешно. Уперевшись лбом в дверь, я выдохнул:       — Прости меня…       После я развернулся и ушëл, не думал, что он откроет, но я как всегда оказался неправ.       В комнате было темно, и я не видел эмоцию на лице Цвена, рад он мне или всë же считает источником своих проблем?       Я обратил внимание на кружок света на столе, под лампой лежал свитер и нитки.       — Ты как? Сильно побили? По лицу или ещë куда? — я знал, что не о том говорю, но как действовать я не понимал.       — По лицу.       — Почему не позвал никого на помощь? Я же в школе был.       — Я сам сказал тебе не лезть в мои дела и после этого просить тебя о помощи? — он сделал упор на слове «тебя». — глупо было бы так поступить, не находишь?       — Не нахожу.       Нужно было поймать момент и обнять Цвена, но момента не было, тогда я решил не ждать. Снова тепло, любимый запах и спокойствие. Но моë умиротворение разрушил всхлип. Мне стало больно и я сильнее прижал к себе Круспе, он не сопротивлялся и уткнулся лицом в мои волосы, он был выше и мог себе это позволить.       — Всë-таки сильно тебя побили? Ну ты не переживай, больше такого не повториться, я всë…       Он меня перебил.       — Они порвали свитер. Мне-то не больно, но…       Он окончательно расплакался. Я гладил его по спине и пытался успокоить, а он всë сильнее сжимал мои плечи. Спустя минут десять он успокоился и отошëл. Я попросил показать свитер, оказалось, что его сильно растянули и почти оторвали рукав, в некоторых местах пряжа порвалась и торчала в разные стороны. Я заметил несколько аккуратных стежков, но вернуть этой вещи более-менее сносный вид было невозможно, этот свитер ангелы уже забрали в Рай вязаных свитеров.       — Ты же понимаешь, что это теперь только дома носить, и то, только если он очень тебе нравится.       — Нет же, его можно как-то реанимировать! — он снова едва сдерживал слëзы.       Меня поражало его поведение, неужели он мог плакать из-за простого предмета гардероба, тем более источника проблем. Я смотрел на него, такой высокий, сильный (почему он не побил тех уродов для меня до сих пор загадка), при первой встрече я и не подумал бы, что он вообще когда-то плачет.       Цвен стоял ко мне спиной и сжимал в руках этот злосчастный подарок, я вспомнил как было на Рождество и решил ещë раз «пошутить». На этот раз он не дëргался, я ждал какой-нибудь реакции, но еë не было, и я продолжал дышать ему в плечо.       Зазвонил телефон, Цвен обернулся, а я в красках представил свои похороны, интересно, какой гроб заказали бы мне?       Дома меня ждала трëпка, но разве я буду жалеть о том, что пришëл? Нет, не буду, никогда.       — Ты извини, что вот так припëрся, ещë и гнать на тебя начал, когда ты дверь не открыл.       — Всë в порядке.       — Ты если хочешь, можем сходить новый свитер найти.       — Нет, не надо. Мне этот нужен, он будет для дома, а в школу буду в чëрной толстовке ходить. — он улыбнулся.       — Хорошо… Мы ещë раз обнялись, я не хотел его отпускать, он, видимо, понял это.       — Спасибо, что пришëл. Ты был нужен мне.       Сказав это, он поцеловал меня в шею, как я на Рождество.       Это было много лет назад, но, чëрт возьми, у меня до сих пор от этого воспоминания сердце начинает биться чаще.

***

      В начале десятого я был дома, повезло, что мама особо не ругалась. Оказавшись в комнате, я упал на кровать, обнимая подушку. Цвен меня поцеловал! Это вообще был первый раз в моей жизни, когда меня кто-то целовал (целовашки с мамой отдельная неприкосновенная тема >: | это не обсуждается).       Снова уведомление с телефона разрывает тишину.       «Цвен или нет? Хоть бы он. Хотя почему он?» — Все эти вопросы пронеслись в голове, пока я искал телефон где-то на полу, возле кровати.       — Привет, — голос немного взволнованный.       — Привет, соскучился? — я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.       — Нет… Я по-поводу этого…       — А, понял, не бери в голову. Между нами.       — Чего? — долгое молчание, — СТОП, НЕТ! Я НЕ ОБ ЭТОМ! Ты не понял.       — Блять… — тихо выдохнул я, закрывая динамик телефона, — Тогда что?       — Ну тебе же мама звонила. Проблем много огрëб?       — Переживаешь? — и это не было насмешкой, мне правда было интересно.       — Ты же не просто так пришëл ко мне? И не просто так заступился за меня в школе. Ты тоже переживаешь за меня.       — Тоже… Значит да? — я усмехнулся и сделал это так, чтобы Цвен услышал.       — Ты конченный.        — Не обижайся.       — И не думал. Ладно, с тобой всë хорошо — это хорошо. — он притих, будто хотел сказать ещë что-то, но ждал, что это скажу я, но я не понимал что к чему, поэтому тупо молчал, ожидая завершения его реплики.       — Пауль.       — Что?       — Да так, молчишь, думал ты уже заснул.       — Ха-ха-ха! Цвен, как смешно.       — Это… Я подумал тут, в общем зови меня Рихард. Как второе имя.       Я молчал.       — Ну ты понял фишку, — он наверное думал, что я считаю его дебилом каким-то и молчу, чтобы не заржать в трубку, но это было не так.       — Да, хорошо, Рихард.       — Спасибо тебе, Пауль, за всë. Спокойной ночи.       Я ловил невероятный, ни с чем несравнимый кайф от каждой секунды телефонного разговора с Цве… Рихардом.       Мы стали ещë ближе, у нас ещë больше общего. Мне было очень приятно от осознания того, что он, во-первых дорожит моим подарком, во-вторых доверяет мне, не перед каждым же знакомым он плачет, и в-третьих он сказал, что я был нужен ему, ему нужна была моя помощь, и, быть может, у меня есть шанс сделать его счастливым.