Сказки безымянного пера

— Ты серьезно? — Спрашивает Эдвард, вскидывая брови. Льюис смущённо тупит взгляд и разводит руками. Сидит на своей кровати, складывает руки замочком и выпрямляется, потом снова резко горбится, но при совершении действий всегда смотрит на Эдварда. — Я конечно ожидал, что у повзрослевших теней будут такие проблемы, но... — Эдвард вздыхает. — Что я по твоему должен сделать? Буквально первый день Льюиса после объединения — он даже ещё не умеет показывать свое лицо, но даже так Эдвард может сказать, что чужие щеки краснеют. — Извините... С Льюисом одни хлопоты, да? — Осторожно спрашивает Льюис, жмёт руки к себе, пытаясь казаться меньше. Он восхищается Эдвардом и боится его одновременно — не может понять, хмурится он то ли потому, что зол, то ли потому, что раздосадован. — А у вас... было такое же? — Неожиданно спрашивает Льюис, привычная энергичность искрой проскакивает в голосе, резко исчезает все смущение и желание извиняться, он заинтересовано смотрит на Эдварда. — Что? — Переспрашивает Эдвард. Если Льюису не кажется, то мочки его ушей краснеют. — Не... Нет конечно! — Эд кашляет в кулак. — В отличии от некоторых, я всегда мог заснуть без поцелуя на ночь... Да. Такая вот проблема. Эдвард может, Льюис нет — настолько привык к поцелуям от куклы, что теперь, когда ее нет, он не может заснуть. — А как вы засыпаете без поцелуя? — Спрашивает Льюис, и теперь Эдвард воспринимается как действительно взрослый. Взрослый, который не договаривает, что, вообще-то, в первое время после объединения на ночь его целовала Айлин — вообще-то, она и сейчас так делает. — Как обычно, — бурчит Эдвард. — Вот и ты так спи. Или предлагаешь, чтобы я тебя поцеловал? Слова звучат. Проносятся — застывают в тишине. Эд непонимающе смотрит на Льюиса, а тот смотрит в ответ, ничего не отвечает. И Эд понимает, что Льюис задумался. Принял его вопрос всерьез. — А вы... можете? — Спрашивает Льюис, пододвигается ближе к краю кровати. "Ох. Черт" Эдвард сглатывает, но подходит к Льюису, садится рядом и вздыхает. От этих действий Льюис вздрагивает, но улыбается. — Один раз, — Произносит Эдвард. — И чтобы никто не узнал, хорошо? Уж лучше одним, быстрым движением решить проблему, чем ломать голову, как же поступить, чтобы Льюис заснул без поцелуя. Эдвард пододвигается к Льюису, наклоняется. Льюис не двигается, Эдвард настолько близко, что его дыхание обжигает щеку, и лишь теневое обличие Льюиса не сдает то, что он краснеет очень сильно, сильнее, чем до этого. Эдвард медлит. Его губы в паре сантиметров от кожи Льюиса, кажется слегка, невесомо, но всё-таки, может быть дотрагиваются? Льюис смущается. И тогда Эдвард касается губами его щеки — мягко, осторожно, словно боясь повредить. Губы сухие, щекочат, но Эдвард довольно быстро, смазано приводит ими по щеке, отдаляется, что отличается от того, как ласково он касался. Эдвард отодвигается, вдыхает воздух, пытаясь что-то сказать, однако молчит. Льюис улыбается — кукла целовала его не так, но даже такой поцелуй ощущается нежным, близким, таким же теплым, как были поцелуи куклы. — Теперь ты уснешь? — Спрашивает Эдвард. — Да, — кивает Льюис, — спокойной ночи!! Эдвард поворачивается, смотрит на него. И усмехается. — Спокойной ночи, — произносит он.