Ренессанс

      — Тебе больно, Лука, — прошептал голос возле его уха. — Ты страдаешь. Тебе хочется покоя. Хочется, чтобы боли не было. Чтобы всё было, как прежде.       — Да… — отвечал Лука.       Он и не заметил, как вся комната была поглощена темнотой, но Луке не было никакого дела. Он продолжал смотреть на свои руки и перед его глазами мелькали сцены с его избиением. Он смотрел и слышал, как ломают его кости и вздрогнул.       — Кто ты? — спросил Лука.       Непроглядная тьма тут же рассеялась, превратившись в огромное количество фиолетовых бабочек. Они вертелись и кружились вокруг Луки, но он смотрел на них с необычайным спокойствием, будто это было нечто обыденное в его жизни. Бабочки отлетели в сторону и закружились перед Лукой, образовывая форму высокого и статного человека в маске. Наконец, бабочки прекратили трепетать крыльями и, словно, стали одеждой человека.       Из кармана Луки вылетел Сасс, он разогнался и врезался в щёку Луки, словно, давая тому пощёчину.       — Не спать! — крикнул он Луке.       Лука замотал головой и быстро поморгал глазами. При виде человека напротив него он нахмурился и крикнул:       — Сасс, чешуя скользит!       От этой фразы Бражник рассмеялся.       — Я же говорил, лиши змею клыков, и она ничего тебе не сделает.       Лука нахмурился, разбежался и хотел ударить Бражника ногой, но как только нога соприкоснулась с материей, Бражник растворился в рое бабочек и появился сзади.       — Змея может ещё и задушить, — ответил ему Лука. — Что тебе от меня нужно, enculé?       — Я пришёл поговорить, а ты набросился на меня, — пояснил ему бражник, вальяжно прикасаясь к своему пиджаку рукой.       — Ты настолько наивный и тупой, что думаешь: я с тобой буду вести хоть какие-то переговоры после того, как ты превратил мою жизнь в ад?       Бражник нахмурился, он подошёл как можно ближе к Луке, свалил его с ног своей тростью и наступил тому на горло.       — Я могу хоть сейчас убить тебя, или доломать твои руки, мелкий connard. Так что прояви хоть немного уважения.       — Хочешь убить меня, убей… — прокашлял под ногой Бражника Лука. — Всё равно хуже не будет.       Бражник отступил и дал Луке отдышаться и прокашляться. Он тяжело вдыхал воздух, но затем шатаясь, встал с пола.       — Ну? Так зачем же ты пришёл? Поглумиться надо мной?       — Ты такой же, как и Леди Баг с Котом Нуаром. Я предложил им поговорить, но вместо этого Кот осмеял меня, а Баг даже слушать не пожелала. Мне даже обидно, что пострадал именно ты, а не эти двое.       — Ты пытался с ними поговорить? Они мне этого не говорили… — сказал Лука, отвернув голову в сторону, но затем продолжил. — Однако, с такими как ты, и разговор вести опасно. Ты столько раз подвергал жителей Парижа опасности.       — Всё, что было до, не имеет значения, — снова подошёл к нему Бражник. — Ибо я могу повелевать реальностью. То, что я отобрал у тебя, я могу и вернуть. — Бражник приблизился к Луке и лёгким движением пальца коснулся одного гипса, а затем другого.       Гипсы треснули и развалились подобно песку. У Луки перехватило дыхание, что он творит? Его же руки до сих пор не пришли в норму, но… почему он не чувствует боли? Опять уловка?       — Подвигай пальцами, — сказал Бражник.       Лука перестал дышать. Да нет. Такого не может быть. У него не может быть такой силы! Лука аккуратно передвинул один палец, затем другой. Он сжал и разжал кулаки, с недоверием глядя на чудеса. Ради эксперимента он хлопнул в ладоши — никакой боли. Затем он направился к первой попавшейся гитаре, судорожно вынимая её из чехла. До-ре-ми-фа-соль… Пальцы идеально ложились под струны. Нет, это неправда… Это какой-то сон, или гипноз. Он под влиянием акумы!       — Всё, что ты видишь — это реальность, — словно читая его мысли, заговорил Бражник. — И эта лишь малая часть силы, которую я в будущем приобрету.       — Что тебе от меня нужно? — дрожащим голосом спросил Лука, не скрывая своего волнения.       — Вскоре я стану Богом этого мира и буду повелевать реальностью. Я создам мир, где все будут счастливыми, — Бражник повёл рукой, тёмные бабочки из-за его спины вновь разбрелись по комнате. — Наш мир жесток и несовершенен, но скоро я это исправлю. Не будет больше войн, болезней и бессмысленных идей. Всё будет идеально.       — И кукловодом этого спектакля будешь ты! — выпрыгнул из кармана Луки Сасс и приземлился на его плечо. — Лука, ты же умный парень, не воспринимай это чучело всерьёз.       — Я не враг тебя, Лука. Разве ты забыл, благодаря кому ты узнал правду об отце, которому ты был не нужен всю жизнь? Только я тебе говорил правду, когда твоя родная мать врала тебе в глаза, — Бражник стукнул тростью по полу, и комната начала видоизменятся с помощью бабочек. Они оказались в доме Луки.       Лука не поверил происходящему. Это ведь действительно его дом и его комната. Вот тот самый паркетный пол в полоску, вон синтезатор, на котором он поигрывает, когда гитара надоедает, а вот и плакат с его кумиром и отцом – Джаггедом Стоуном. Из соседнего коридора вышел… Лука?       Точная копия Луки присела на диван, достала гитару и заиграла тихую успокаивающую мелодию. Он узнаёт эту песню. Эта самая первая песня, которую написал Джаггед Стоун, когда не был ещё полностью погружён в стиль рока. Бражник хочет надавить на его ностальгию?       — Ох, папа, ты пришёл! — воскликнула его копия. В комнату зашёл Джаггед Стоун.— Слушай, я думаю, что я фальшивлю ближе концу на последних нотах, ты можешь послушать?       — Конечно, — потрепал его по голове Джаггед. — У меня всегда есть время для сына.       Внутри Луки что-то сильно потянулась, и он сжал это место у себя на груди. Что-то тёплое, но при этом болезненное. Оно так его тянуло. А эти две копии выглядели как настоящие, они не казались искусственными, как куклы. Они ведь и вправду счастливые…       — Помоги достать мне талисманы Леди Баг и Кота Нуара, и я верну те утраченные годы, которые ты провёл без отца.       Лука продолжал смотреть за игрой самого себя в этой реальности. Джаггед попросил гитару и поправил тот момент, в котором он слегла опускал ноту.       — Я очень хотел бы иметь такие отношения с отцом, — сознался Лука.       Бражник ухмыльнулся, но к нему повернулся Лука и ответил:       — Но отношения не строятся по щелчку пальца, Бражник, а прошлые годы уже не вернуть.       Бражник искривился в гримасе и снова ударил тростью по земле. Тогда вся комната вновь начала покрываться бабочками и видоизменятся. Теперь они оказались на зелёном газоне, где им на лицо приятно падали лучи солнца. Лука огляделся и понял, что они сейчас на Марсовом поле рядом с Эйфелевой башней.       Мимо вновь прошла копия Луки, но на этот раз вместе с Маринетт. Они шли за руку, присели на скамейку и сидели в обнимку. Лука достал сзади скамейки красную розу и протянул её ей. Девушка засмущалась в ответ и поцеловала юношу.       — Помоги мне одолеть Леди Баг и Кота Нуара, и взамен я подарю тебе реальность, где ты будешь вместе с этой девушкой. Ваша любовь будет всегда взаимной и никогда не кончится.       Внутри Луки вновь что-то сжалось и заныло в области сердца. Они выглядели красиво и гармонично вместе. Так естественно и непринуждённо, как будто всё так, как и должно быть. Даже сейчас, зная, что это всё иллюзия, душа Луки наполнялась приятным теплом при виде Маринетт.       — Я очень люблю Маринетт и хочу быть с ней, — вновь сознался Лука.       Бражник криво улыбнулся, но к нему вновь повернулся Лука и ответил:       — Но нельзя заставить человека полюбить тебя против воли. Если она будет счастливой с Адрианом, то я не буду им препятствовать.       Бражник нахмурился сильнее прежнего и ещё раз ударил тростью о землю. Бабочки вновь затмили собой всё и пространство вокруг них начало меняться. В третий раз они оказались на огромном стадионе, где были сотни, нет, тысячи людей! По середине сцены был Лука, нет, не его копия. Он увидел, что на нём была гитара, а люди приветствовали и выкрикивали его имя.       — Лука! Лука! Лука! Лука! Лука! — ревела толпа.       — Если поможешь мне и встанешь на мою сторону, я навсегда излечу твои руки. Ты не будешь бояться того, что не сможешь больше играть. Ты станешь Моцартом 21 века, люди будут отдавать миллионы за то, чтобы получить билет на твой концерт. Имя Луки Куффена будет везде.       Эта толпа выкрикивает его имя. Глаза Луки засияли, и он улыбнулся. Он провёл пальцами по струнам, и толпа вновь взорвалась от криков. Это чувство… Оно такое окрыляющее, заставляет оторваться тебя от земли и почувствовать себя на вершине всего мира, где король только ты.       — Ты исцеляешь недуги, даруешь славу, твоя сила воистину как у Бога… — признался Лука.       Бражник широко улыбнулся во все 34 зуба и положил руки на плечи юноши. Лука глядел и перебирал струны, на что толпа отвечала всё громче и громче. Перед глазами вновь появлялась сцена, где Бражник втаптывает его в землю, вытягивает его руки и ломает их. Пальцы аккуратно переходят с одной струны на другую, а перед глазами, как эти же пальцы сжимаются и дробятся от фиолетового луча. Лука вновь вздрогнул.       — Присоединяйся, преклони передо мной колено, — прошептал ему Бражник.       — Твоя щедрость не знает границ, — говорил Лука, поднимая свои руки и смотря на них. — И глупец тот, кто откажется от такого.       — Я знаю, — Бражник томно засмеялся. — Так каков твой ответ?       — Понимаешь… — отошёл от него Лука и снял с себя гитару. — Когда я и Леди Баг избивали очередного твоего прихвостня, я очень сильно потянул колено, и оно до сих побаливает. Думаю, у меня не получится приклонится перед тобой. Счастье не в результате, Бражник, а в процессе.       Лицо Бражника исказилось от гнева. Он закричал и несколько раз ударил о землю тростью. Бабочки слетелись с каждого сантиметра к нему.       — Ты пожалеешь об этом! В следующий раз, когда мы встретимся, я уничтожу Леди Баг и Кота Нуара. А ты будешь страдать от того, что никогда не будешь вновь играть музыку и пользоваться руками!       Бабочки окутали руки Луки, он вновь почувствовал боль, как его руки затвердевают и на них снова появились гипсы. Бражник растворился в рое бабочек, и все они соединились в одну единственную, и та упорхнула в окно точно также, как и прилетела.       Ноги Луки затряслись, он свалился на колени и тяжело задышал. Волосы взмокли от пота, губы пересохли, и он продолжал жадно глотать воздух ртом.       — Лука! — вновь объявился перед ним Сасс. — Ты… как? Мне стоит позвать Маринетт?       — Не надо… — остановил его Лука. — Немного отдохну и всё будет хорошо. — Лука присел на пол, облокотившись на стену. Его грудь медленно и равномерно вздымалась, а потом и опускалась. — Скажи, Сасс… — Квами удивлённо поглядел на уставшего и бледного Луку, — Я глупец?       Сасс внимательно посмотрел на Луку своими жёлтыми глазами.       — Да, ты глупец, — подтвердил Сасс.       Лука прикрыл глаз и прыснул от смеха.       — Но ещё больший глупец тот, кто на это бы согласился, — добавил квами и похлопал своей ручкой Луку по плечу. — Я думал о тебе совершенно по-другому.

***

      После произошедшего Лука обессиленный вернулся домой. Бражник очень сильно вымотал Луку, его моральные силы точно уже были на исходе, и ему как можно скорее хотелось вернуться домой и отдохнуть.       Войдя домой, он сразу же направился в свою комнату наверх, но его тут же остановила мама.       — Сынок, как в школе? — спросила она.       — Неплохо, давай поговорим за ужином, я сейчас очень устал и хочу отдохнуть. Джулека дома? — спросил Лука.       — Нет, она ещё в школе, но скоро придёт.       — Понятно, — Лука начал подниматься наверх, но его мама снова его окликнула.       — Лука!       — Да?       — Хочешь я тебе что-нибудь приготовлю?       — Да нет, мам, не стоит… а… хотя знаешь, — Лука спустился по лестнице и взглянул на маму у кухни. — Можешь мне приготовить тот вкусный коктейль?       — Ты про тот, который из шоколадной крошки? — переспросила мама.       — Да-да, он самый. Мне он очень нравится.       — Океюшки.       У Луки немного поднялось настроение, хотя бы любимым коктейлем у него получится насладится.       Юноша вошёл в комнату, снял с себя толстовку и кинул её на стул возле компьютера, а сам растянулся на диване и положил руку себе на лоб. Сасс вылетел недовольный из толстовки и приземлился на маленький столик возле серого дивана.       — Сегодня был отвратительный день, — подытожил Лука. — Сасс, будь хорошим квами, включи телек, тысячу лет его не глядел.       — Я тебе прислуга что ли? — недовольно скрестил ручки на груди Сасс.       Лука недовольно цокнул, попытался с помощью гипсов взять пульт, но у него ничего не вышло и пульт с треском упал на пол.       — Эх, ладно, — вздохнул Сасс. — Пока ты на больничном, помогу тебе.       — Спасибо, Сасс, — улыбнулся и поблагодарил его Лука. — Я всегда знал, что ты добрый квами.       — Меня сейчас стошнит от твоих слов, — заворчал Сасс. — Тебе какой канал? Хотя, я и так знаю, музыкальный?       — Он самый, — подмигнул ему Лука.       Сасс несколько раз подпрыгнул на кнопке, переключающей каналы и остановился на первом попавшемся месте, где пели музыканты.       — «Ретро Легенды», — прочитал название Лука и пожал плечами. — Что же, старые шлягеры тоже стоит время от времени слушать.       Дверь в комнату отварилась и в неё вошла Анарка Куффен. Она поставила стакан с холодной шоколадной жидкостью на столик перед Лукой, доверху украшенный взбитыми сливками и положила в него соломинку. Анарка удивлённо посмотрела на телевизор, поправила очки и удивилась.       — Ты слушаешь Майкла Джексона? — приятно удивилась мама. — Ох, Лука, ты прямо возвращаешь меня во времена моей молодости.       Лука как-то не обращал внимания, что сейчас играет, ему просто нравился мотив, играющий на заднем фоне. Кажется, сейчас играла одна из его знаменитых песен «Beat It», но Лука не был до конца уверен, потому что сейчас всё его внимание было приковано к прохладному и вкусному шоколадному коктейлю.       — Ладно, отдыхай, — попрощалась с ним мама, закрыв дверь в комнату.       Сасс снова показался из-за подушки и удивлённо облетел коктейль со всех сторон.       — Что это? — спросил Сасс.       — М? — приподнял бровь Лука, отрываясь от трубочки. — Ты про молочный коктейль?       — Можно попробовать? — спросил квами.       — Конечно, попробуй, — Лука улыбнулся и пододвинул ему стакан.       Сасс черпнул немного взбитых сливок хвостом, понюхал их, а потом попробовал.       — Это прекрасно! — воскликнул Квами. — Ничего вкуснее я не пробывал! Как шагнуло ваше качество напитков за тысячи и сотни лет. Раньше люди пили только воду и вино, а этот напиток прекрасен.       — Так ты только сливки попробовал, нужно и жидкость под ней попробовать, — улыбнулся ему Лука.       Сасс аккуратно приблизился к соломинке, и забавно втянул в себя шоколадного молока.       — Шикарно! — повторил свой вердикт Сасс.       — Хе-хе, — посмеялся Лука и облокотился на подушки сзади. — Можешь допивать, я напился уже.       — Ты прекрасный человек, Лука, я ошибался насчёт тебя, — сказал Сасс и присосался к трубке.       Лука закинул голову назад и начал вслушиваться в музыку на фоне. Майкл Джексон уже прошёл и сейчас там пел некто с очень сильным голосом. По видимому это был Элвис Пресли.       Лука смотрел в потолок и думал о правильности своих поступков. Он ведь не мог поступить иначе, а ведь у него и в правду был шанс иметь всё, что предложил ему Бражник, включая рабочие руки.       — Слушай, Сасс, — пододвинулся вперёд Лука. — Ты сказал, что был обо мне другого мнения. Какого именно мнения?       — А? — оторвался от трубки Сасс. — А, ты про это. Ну, мне казалось, что ты умное, но при этом неуверенное в себе ничтожество.       — Какой ты милый, — хмыкнул Лука.       — Я знаю, — улыбнулся Сасс.       Лука вновь разлёгся на диване и задумался. Коктейль был вкусным, но он не смог поднять ему настроение настолько, чтобы придти в себя после разрыва с Бандой Котят, да, и с Маринетт хотелось бы, чтобы отношения были получше.       — Я думаю, что я неудачник, — сказал Лука.       — Так не будь им, — просто ответил ему Сасс, который полностью допил коктейль. Шоколадное молоко осталось на его клыках, но он быстро слизал его своим раздвоенным языком.       — Легко сказать, — со вздохом произнёс Лука. — У меня распалась группа, мои руки поломаны, девушка, которая мне нравится скорее всего меня не любит, а ещё мой кумир оказался моим отцом. Не жизнь, а мечта.       — Хорошо, что ты понимаешь, что у тебя есть проблемы. Огромное количество людей считают, что у них всё хорошо по жизни, но на самом деле их жизнь полна проблем, негатива и неудач, к которым они привыкли, и которые они не хотят решать.       — Ты говоришь, как философ, — сказал Лука, повернув к нему голову.       — Не оскорбляй меня так! Мне и с Пифагором хватило хлопот... — напыжился Сасс и поводил перед ним пальцем. — Философы только и делают, что трепят языком, а я считаю, что слова нужно подкреплять слова действиями. Вот, ты не любишь Маринетт, к примеру.       — Что? — удивился Лука. — Как это не люблю?       — Вот так, не любишь и всё.       Лука встал из лежачего положения и сел.       — Я люблю её. Она моя муза.       — Не-а, — продолжал стоять на своём Сасс, вертя головой. — Врёшь и не краснеешь. Ты не любишь Маринетт, не любишь сестру и не любишь мать.       — Не говори так! — серьёзным тоном сказал ему Лука.       — А ещё ты не любишь музыку и не любишь свои старания.       — Я люблю всё выше перечисленное! — заявил Лука и встал.       — Не лю-бишь, — по слогам сказал квами.       — Я люблю музыку с самого своего рождения! Без музыки, я бы не был тем, кем являюсь прямо сейчас. Я люблю свою мать, которая со мной всю жизнь, я люблю свою сестру, с которой рос. И я люблю Маринетт. Люблю её неуклюжесть, её забывчивость, её глаза, её характер. Я люблю их всех, со всеми положительными и отрицательными чертами, а мелкий зелёный змеёныш, мне не будет говорить о моих же чувствах.       Сасс ухмыльнулся, но затем вновь продолжил.       — Как я уже сказал: слова ничего не значат без действий. Если тебе так важна музыка, то почему ты расплакался после ухода Роуз?       Лука опешил. Он лишь открыл рот, но ничего не смог ответить.       — Если тебе так важна Маринетт, почему не сказал ей в школе о своих чувствах? Я верю, что твоя любовь к ней на большем уровне, чем у других людей. Ты доказал, что ты не эгоист и не ничтожество, но твоя любовь к близким не имеет никакой почвы, если ты не любишь самого себя. А ты не любишь самого себя, потому что тебе нравится быть неудачником.       — Я не виноват, что Бражник сломал мне руки и превратил мою жизнь в ад!       — Даже если и так, то не Бражник виноват в том, что ты боишься своих чувств и желаний. Тебя закинули в яму, но ты отказываешься из неё вылезать, говоря, что во всём виноват Бражник. Бражник, даже не используя всю силу квами, одолел тебя. А значит, что он был просто натренированней тебя и не более того. Не смей заявлять о своей любви к близким, пока нравится находится в яме.       — Мне не нравится находится в этой яме! — вскричал Лука. — Мне не нравится такой порядок вещей! Всё что показал Бражник — это то, чего я хочу. Я хочу иметь хорошие отношения с отцом, не смотря на то, что он бросил меня и сестру! Я хочу любить Маринетт, хочу целовать её и обнимать за талию! Хочу играть музыку, даже если не смогу больше играть на гитаре! Вот чего я хочу!       Послышались стуки и Лука понял, что он сильно повысил свой голос.       — Лука, у тебя всё хорошо? Я слышала, будто кто-то ругается.       — Всё хорошо, мам, — ответил Лука. — Я… э… в пении практиковался!       — Чуть потише, пожалуйста, я своё кулинарное шоу смотрю.       — Хорошо, прости меня!       Лука посмотрел на ухмыляющегося Сасса и его начал раздражать квами. Он мог бы кинуть в него подушку, но Сасс может проходить сквозь предметы. Вместо этого Лука подошёл к пульту и хотел выключить музыку, игравшую всё это время на заднем плане, но когда он подошёл поближе, то на мгновенье застыл. Лука увидел гитариста, которого никогда не видел ранее.       Он быстро и живо играл на гитаре в своём соло. Его лицо было каким-то знакомым. Он пригляделся к нему поближе, вроде бы не европеец, но и азиатом нельзя было полноценным назвать. Тогда Лука понял, что это метис. А напоминал он ему Маринетт, которая также была метиской. Отличие лишь в том, что в Маринетт преобладали больше европейские черты, а в этом певце азиатские.       Затем певец запел, но этот язык не был понятен Луке, он был очень грубым и резким, но давал песни живости, которую так любил Лука в музыке и роке.       — Цой Виктор, — прочитал его имя вслух Лука. — Никогда о таком не слышал. Сасс, эй переведи.       — А? — Сасс выскочил из стакана весь перемазанный сливками. Он подлетел к телевизору и начал вслушиваться. — Тебе повезло, что квами понимают и говорят на всех языках мира.       — На каком языке он поёт? — спросил Лука.       — На русском, — пожал плечами Сасс.       — А о чём он поёт?       Сасс снова начал прислушиваться, а потом вдруг затанцевал в такт музыки.       — Эй! — окликнул его Лука. — Переводи, давай, на французский.       — Ладно, — недовольно потянул Сасс. — Он поёт об обыденных и простых вещах, о понимании между людьми, а также о переменах. «Перемен! — требуют наши сердца, Перемен! — требуют наши глаза» — вроде бы я правильно перевёл.       — Перемены… — прошептал Лука. — Я понял…       — Что ты понял? — изумился Сасс.       — Я понял смысл твоих слов… Каким же я глупым был…       — С-серьёзно?! — не верил квами. — Ахринеть… Меня даже свои не всегда понимают…       — Достань у меня из кармана телефон и визитку из шкафа, она рядом с учебником биологии.       Сасс на удивление сделал всё быстро и без проявления характера. Видимо, ему стало очень интересно, что пришло на ум Луке, и что же такого он понял.       — Набери вот этот номер и включи громкую связь.       Сасс быстро попрыгал на нужных цифрах и в конце нажал на зелёную кнопку.       — Ты кому звонишь? — спросил Сасс, но Лука не успел ответить.       «Ало, да, вас слушает Пенни Роллинг. Чем могу помочь?» — раздался голос по телефону.       — Здравствуйте, — сказал Лука, — позовите к телефону Джаггеда Стоуна.       «А кто спрашивает?» — послышалось в ответ.       — Его сын, Лука Куффен.