Место занял новый босс (не такой как старый)

      Пятница 11 февраля.       Стейси прекратила засыпать меня вопросами о Мэдисон, только когда к школе подъехала её мама, чтобы забрать нас. По пути эту тему обсуждать никто не стал, как и во время ужина. Нам на троих досталось две домашние пиццы, что неплохо отвлекло от разговоров.       Потом мы просто вместе расположились на диване, включив по телеку первое, что попалось. «Ленивая пятничка с Джанет Дейн» только успела проиграть заставку, когда на кухне зазвонил телефон.       «Кажется, я раньше видел этого мужика слева», - сказал Мурамаса, пока Джанет с широкой улыбкой приветствовала аудиторию.       «Скучный костюм, задолбанный вид… ставлю пять баксов, что он работает на правительство», — предположил Владимир. Секундой позже Джанет представила гостя как «Клайборна, заместителя директора СКП Нью-Йорка». — «Как я и сказал».       — Тейлор? — позвал отец Стейси, заглянув к нам из кухни. Он показался мне приятным человеком, но сейчас выглядел хмуро. — Звонит твой папа.       Я заметила, как девчонки очень стараются на меня не смотреть, затем отставила тарелку, где ещё остались два куска пиццы с пеперони и грибами, после чего встала с дивана. На кухне я взяла телефон из рук мистера Хендерсона, потом тот быстро пробормотал какую-то отговорку и оставил меня одну.       — Пап? — спросила я, поднося телефон к уху.       — Тейлор. Как ваша вечеринка?       — Пока просто ужинаем и смотрим телик. Всё очень мило.       «Господи, опять началась эта хуйня…» — начал возмущаться Мясник. — «Бла, бла, бла…» — голос быстро затих, когда я его утопила. Порой начинаю думать, что он специально меня провоцирует, потому что ему там нравится.       — Хорошо, — отец замолчал ненадолго, затем вздохнул и сказал: — Я получил сообщение из Аркадии. Что-то насчёт тебя и другой девочки.       «Пытается делать вид, что он уже всё знает», — влезла Анкоридж. — «Стандартная мусорская тактика: нам всё известно, подельники уже заговорили, просто напиши чистосердечное… А потом ты за него и сядешь, так что всё отрицай!»       «Это мой папа, а не какой-то коп», - перебила я. Но тем не менее, ушло несколько секунд, чтобы найти подходящие слова и потом, чтобы произнести их вслух:       — Эта девчонка — одна из тех, кто доставал меня в Уинслоу, — я замолчала, услышав, как отец сделал глубокий вдох, в трубке послышалось эхо, и какой-то треск. — В Аркадии она уже пару раз пыталась лезть ко мне, а сегодня… Она сделала вид, будто хочет извиниться за всё, а я просто сказала ей отвалить. Понимаю, даже если она врала, то я должна была…       — Нет! — резко перебил отец. — Нет, ты ничего ей не должна. Ты ни от кого не должна принимать фальшивые извинения просто для вида. И даже если она самом деле хотела помириться, ты не обязана прощать человека, который причинил тебе зло, как бы сильно ему теперь ни было стыдно из-за этого.       Я моргнула, слегка шокированная такой вспышкой от папы. Как бы не в первый раз эмоции Свары полностью совпали с моими, когда она сказала:       «Ни хуя себе, вот это я понимаю — нормальный отец».       Я слышала в трубке, что отец тяжело дышит, а когда он продолжил, то тщательно выговаривал каждое слово: он так делает, когда едва сдерживает злость.       — Можешь рассказать, чем всё закончилось? Я почти не знаю подробностей: в сообщении они просто указали, что произошла «ссора», — я практически услышала, как он голосом ставит последнее слово в кавычки, состоящие из чистого сарказма.       — Она делала вид, будто всё, что они вытворяли в Уинслоу — это были просто шутки и приколы, тогда я разозлилась, прижала её к стене и наорала.       — Похоже, тебе всё-таки достался мой характер, — печально сказал отец и медленно выдохнул, в трубке это звучало как скрип наждака.       «Видишь? Не только мы виноваты», - заметил Берсерк. — «Ты и сама отлично можешь злиться».       Сформулировано было паршиво, но я понимала, что он пытается меня подбодрить. Сказать, что несмотря на всё влияние Мясников, у меня ещё остались собственные эмоции. Пускай даже и негативные.       «Спасибо», - поблагодарила я.       — Слушай, Тейлор, я не хочу, чтобы эта девочка вновь доставляла тебе проблемы. Только скажи, и я позвоню в школу, мы с администрацией вместе что-нибудь придумаем. Если в Аркадии и в самом деле учатся Стражи, у них должны очень серьёзно относиться к таким вещам.       — Спасибо, пап, — тихо сказала я. Припомнила сегодняшнюю сцену. — Правда, я вроде как слегка угрожала ей, что изобью, если вновь увижу рядом. Не думаю, что это так быстро забудут, в том числе и я сама.       — Я думаю, — неохотно сказал он после долгой паузы, — что если проблема не разрешится, то лишь тебе решать, исполнять ли это обещание. Я не говорю, что тебе непременно нужно её бить, — уточнил он поспешно, — но ей требуется осознать, что у любых действий есть последствия. Если она доведёт тебя до срыва, то в том, что случится дальше, будет виновата не меньше, чем ты.       — Я сама не знаю, насколько серьёзно говорила в тот момент, — призналась я, с трудом сглотнув ком в горле. — Это странно?       — Нет-нет, — успокаивающе произнёс отец. — После всего, что произошло, ты имеешь полное право злиться на этих людей, — он замолчал ненадолго и со смешком добавил: — Господи, ты точно пошла вся в меня…       — А очки тебе ни на что не намекали? — вяло пошутила я.       — Ха. Ха.       Долгое время мы оба молчали. Я просто прислонилась к стене и слушала его дыхание в трубке. Словно вновь была маленькой, когда отец нёс меня из машины в дом, прижимая к себе, а я даже сквозь сон чувствовала себя в тепле и безопасности у него на руках.       — Ладно, не буду отвлекать тебя от вечеринки. Не засиживайтесь там слишком долго, ладно? Повеселись с друзьями, Тейлор.       — Хорошо, пап. Тебе не будет скучно без меня?       — Воспользуюсь случаем и посмотрю какой-нибудь нудный фильм, снятый для папаш, ты такие не любишь, — явно в шутку ответил он.       — Хорошо-хорошо, я поняла, — сдерживая смех, ответила я. — Люблю тебя, пап. И, в общем, спасибо. За то, что ты на моей стороне.       — Ох, Тейлор… — негромко сказал он, — я же твой отец. Я всегда буду на твоей стороне.       — Доброй ночи, пап, — сказала я, вновь сглотнув комок в горле, в этот раз сделать это было ещё труднее.       — Спокойной ночи, Тейлор. Я тоже люблю тебя.       Я аккуратно вернула трубку телефона на место. У Мясников хватило такта молчать, пока я вытирала глаза тыльной стороной ладони, прежде чем вернуться к подругам в гостиную.       ***       — Отлично, — одобрительно произнесла Стейси, оглядев свои ногти в свете множества лампочек и аккуратно на них подув. — Думаю, я оставлю этот цвет надолго.       «Видишь?» — спросила Петарда. — «Золотой к лицу кому угодно».       — Давай я накрашу твои, Тейлор? — предложила Фрэнки. Пошевелила пальцами с тёмно-зелёными ногтями и добавила: — Думаю, у меня лак уже высох.       — Хорошо, — пожав плечами, я отставила в сторону пузырёк и положила ладони на бумажные полотенца, которыми Стейси заранее прикрыла ковёр от капель.       — Ну, погнали, — Фрэнки начала рыться в коробке из тёмного дерева, где Стейси хранила всю свою косметику. — Какой цвет ты хочешь?       «Чёрный всегда в моде», - заметила Шпилька.       «Господи, куда ещё банальнее?» — со смехом возразила Петарда. — «Я так скажу: будь яркой, выбирай золото!»       «Немного выбивается из общего стиля Тейлор, ты так не думаешь? — неопределённо хмыкнув, спросил Камнетёс. — «Без обид».       «Я не обижаюсь. Сама думаю, что золото и блёстки мне не идут».       «Фиолетовый», — просто сказала Немейская.       Я задумалась, разглядывая флакончик с лаком, на который она указала. Выглядел он симпатично. Указала на него пальцем и решила:       — Выберу фиолетовый.       — Поняла. Держи ладони ровно.       «Эй, зажуй чего-нибудь сперва, а то потом руки будут заняты», — попросил Гниль.       — Секунду, — я быстро отпила колы и куснула карамельный батончик прежде чем вернуть руки на полотенце. Не прожевав, пробормотала: — Тпрь я готфа.       Пока Фрэнки готовилась, я ещё раз огляделась по сторонам. Комната Стейси оказалась не такой уж большой, но очень уютной. Когда всё-таки уляжемся спать, нам с Фрэнки места на полу едва хватит для двух спальных мешков, однако тут было на что посмотреть: плакаты на стенах, висящая под потолком гирлянда из лампочек, мягкие игрушки и целая куча разных финтифлюшек на полках.       — Эй, Стейси, — позвала я и кивнула в сторону самой верхней, где стояла ракушка с кулак размером. — А откуда у тебя такая штука?       — О, это подарок от тёти Элайны, — ответила она, оторвавшись от попыток выпить лимонада, не используя при этом пальцы. — Она мне прислала эту ракушку, когда переехала в Калифорнию. Красивая, правда?       — Намного лучше всего, что можно найти у нас на пляже, — проворчала Фрэнки, аккуратно взяв мою правую руку и приготовив кисточку для лака.       «Ага, в Броктоне у моря разве что шприцы и трупы попадаются», - скривившись, согласился с ней Владимир.       «Эй, а можем мы тоже насобирать ракушек?» - вдруг предложил Камнетёс. — «С моей силой из них можно делать очень клёвые вещи».       «У нас тут что, сувенирная лавка? И без того дел полно», — пробурчал Тактик.       «Ой, сделай рожу попроще», — ответил ему Ток-Тик. Потом обратился ко мне: «Хотя не скажу, что он совсем неправ. Нам сейчас очень нужны дополнительные магниты. А если мы будем таскать с собой того пацана, понадобится ещё серьёзно доработать подвеску Колесницы».       «Я всё это сделаю, Ток, но позже. Сейчас немного занята», - я указала им на Фрэнки, которая заканчивала покрывать мне лаком ноготь на мизинце.       — Ладно, а теперь другую руку, — сказала она, вновь обмакивая кисточку. Я пододвинула ближе левую ладонь, одновременно дуя на ногти правой.       — Кстати, Тейлор, — словно между делом начала Стейси, мгновенно заставив меня насторожиться, — могу я у тебя кое-что спросить?       «Ты не обязана соглашаться, если сама не хочешь», - быстро произнёс Чуткий. — «Можно и просто наслаждаться вечером»       «Спасибо, Чуткий», - ответила я, вздохнув вслух. — «Но я не могу вечно бегать от вопросов».       — Это насчёт Мэдисон, да? — спросила я, отрываясь от своих ногтей и переводя взгляд на Стейси       — Ага, — призналась она, шумно выдохнув. — Я понимаю, что лезу не в своё дело, но…       — Да всё нормально. Сама знаю, сцена вышла та ещё, — я взглянула на левую ладонь и добавила: — Хотя занятно, что ты тянула с этим вопросом ровно до момента, когда я окажусь в твоей комнате и не смогу пользоваться руками.       Гниль начал громко ржать.       Фрэнки оторвалась от работы и посмотрела на меня, затем увидела ошарашенное выражение на лице Стейси, вновь перевела взгляд на мою руку на полотенце. Растерянно пробормотала:       — Чёрт, мы и правда выбрали момент.       — Прости, я не подумала… — у Стейси хватило совести извиниться.       — Всё нормально, — повторила я, заглушая звон во внутреннем ухе, обозначающий, что телепорт Петарды готов к использованию в любую секунду.       — Просто, ты ведь пообещала, что придёшь за ней, если Мэдисон не угомонится, — напомнила Фрэнки, принимаясь за ноготь на безымянном пальце, — а это не пустяки.       «Своё слово надо держать», - согласилась с ней Немейская.       — От нас помощь требуется, если что? — спросила Стейси. — Типа прикрыть тебя перед учителями или ещё чего?       — Посмотрим, как всё пойдёт, — ответила я, подумав над её словами. — Уже предупредила некоторых учителей, так что, может быть, они ей займутся сами. Здесь явно серьёзно относятся к дисциплине.       Мне до сих пор сложно было поверить в это, но в данном плане Аркадия значительно превзошла все мои ожидания.       — Чего я реально понять не могу, — сказала Фрэнки, заканчивая с последним ногтем и закрывая пузырёк, — зачем она это делает? Точнее, почему продолжает заниматься подобным здесь?       — Люди могут устраивать друг другу пакости и безо всякой причины, — ответила я, пожав плечами. — Но если строить теории, дело в том, что в Уинслоу она так пыталась влезть в компанию популярных ребят. А сейчас просто повторяет свои действия по старой привычке. Или, может быть, пытается выставить меня в дурном свете до того, как я всем расскажу, какая она мелкая невыносимая сучка, — добавила я, поднося ладонь к лицу и дуя на ногти.       — Хм-м-м-м.       «Это был очень многозначительный звук», — подозрительно произнесла Шпилька, указав на Стейси.       — Что именно «хм-м-м»? — спросила я.       — Ладно, у меня есть крайне личный вопрос, — начала она, неловко крутя в руках стакан с лимонадом. — Типа, если не хочешь, не отвечай, можешь даже послать меня, я пойму…       — Стейси, — устало перебила я. — Рожай уже.       — Ладно, — она откашлялась и медленно спросила: — Может ли быть… что ты… лесбиянка?       Анкоридж начала хихикать, потом ржать, а после практически завыла. Петарда, Мерзкая Гниль, Владимир и Свара поддержали её, покатываясь со смеху. Их веселье накрыло и меня, так что я не удержалась от смеха, прежде чем спросить:       — Ха, ты это всерьёз?       — Я просто подумала… — начала она, смущённо пожав плечами. — Как бы, про Уинслоу все говорят, что там тусуются банды. Уж не знаю, разделяет ли Мэдисон взгляды Империи, но…       «Наци не признают однополых отношений, и если белую девочку травят в полной имперцев школе, то, наверное, за её ориентацию», - сложил картину Тактик. — «Понимаю, откуда такие идеи».       — Как бы сильно я Мэдисон не ненавидела, всё-таки сомневаюсь, что она расистка, — покачав головой, неохотно признала я. Затем пояснила: — Она вечно тусовалась в одной компании с Софией, а та чернокожая. Куда интереснее… что именно навело вас на мысли, что мне могут нравиться девочки? — спросила я, указав на себя. Френки и Стейси переглянулись, прежде чем первая осторожно сказала:       — В смысле, это буквально первый раз, когда я вижу тебя хоть с каким-то макияжем.       — Ты очень коротко стрижешь ногти, — добавила Стейси.       — А разве нам ещё не рано думать о таком? — спросила я, приподняв бровь.       — Да я же не в этом смысле! — воскликнула она и замахала руками       Гнили даже ничего не нужно было говорить, я и так чувствовала похотливое любопытство, с которым он следит за этой беседой. Не могла же я им честно ответить, что мои ногти начинают заостряться, стоит им немного отрасти, а это может меня выдать.       — Ты держишь себя в офигенно хорошей форме, — продолжила Фрэнки, игнорируя жутко смутившуюся Стейси. — Но при этом никогда даже не упоминала своих бывших или прошлые свидания. Прям вообще ни разу.       — Когда ты на самом днище социальной пирамиды, то парни на тебя просто перестают смотреть, — ответила я неловко. — Никто не захочет встречаться с изгоем.       — Ладно, это я могу понять, — Стейси поморщилась, но затем указала на меня. — Только есть кое-что ещё. Ты в нашей раздевалке вообще ни на кого и никогда не пялилась.       «Мне кажется, слово «лесбиянка» она понимает каким-то очень странным образом», — скривившись, прокомментировала Петарда.       — Стейси, если бы я была по девочкам, то делала ровно наоборот.       — Нет, я имею в виду, ты словно боишься на кого-то смотреть. Ну вот если я увижу, что другая девушка переодевается, я такая: «о, ну пусть себе переодевается, подумаешь» и пойду дальше. А ты так сильно стараешься ни на кого не взглянуть, как будто от этого твоя жизнь зависит. Словно ты знаешь, что сразу начнёшь пускать на них слюни.       «Чёрт, глазастая какая», — удивлённо воскликнула Анкоридж.       Возразить мне тут было нечего. Не могла же я всерьёз сказать: «просто не хочу, чтобы четырнадцать человек у меня в голове увидели чьи-нибудь незрелые сиськи».       — Да и сама не знаю. Просто думаю, что таращиться на людей неприлично, — дала я совершенно неубедительный ответ.       — Ладно, — сказала Стейси, внимательно разглядывая меня, — но, может, тебе стоит над этим подумать? Вдруг откроешь для себя что-то новое.       — Хорошо… — отозвалась я уныло.       — И что бы ты ни решила, не сомневайся, на нашу дружбу это не повлияет.       «Полагаю, с их стороны это был знак доверия, раз они тебя пригласили с ночевкой, даже считая, что ты лесби», — заметил Мурамаса.       «Ой, да ладно, кто из нас над этим не размышлял», - отмахнулась Петарда. — «Я хочу сказать, в первый раз мне такое показалось довольно странным, но зато потом открылось целое море новых возможностей…»       Я утопила её, мысленно зарычав.       — Ладно, хватит на сегодня уже сложных тем, — демонстративно откашлявшись, произнесла Фрэнки. — Кто хочет выбрать фильм?       ***       Бросок монетки определил, что мы будем смотреть хоррор, так что в итоге девчонки ещё долго не могли уснуть после «Руби-кромсай 2», где по экрану разлетались литры бутафорской кровищи.       «Дерьмо, а не спецэффекты», - ныл Мясник. — «Из ран на голове кровь совсем не так хлещет!»       «Да ради бога, мы все это знаем!» - прикрикнул Владимир. — «Хорош уже нудеть, а?»       «Эй, успокойтесь вы», - приказала я. — «Можно найти себе развлечение и поинтересней».       «Это какое же? Мы ничем не можем заняться, не разбудив их», — сказал Токи-Тик, указав на Фрэнки, тихо похрапывающую в спальном мешке, и Стейси, свернувшуюся под лоскутным одеялом.       «Можем посмотреть, что тут есть на книжных полках», - предложила я. Пары горящих лампочек из гирлянды вместе с лунным светом вполне хватит, чтобы моё ночное зрение позволило разобрать даже мелкий шрифт.       «Ску-у-учно», — отозвалась Свара, напоказ зевнув. — «Тебе стоило прихватить с собой костюм. Сейчас могли бы выбраться отсюда и пойти искать себе приключения».       «Комплект доспехов не поместился бы в одну спортивную сумку», — сказала я, закатив глаза.       «А если бы ты сделала автопилот, как я и предлагал, мы бы просто могли вызвать сюда Колесницу со всем необходимым», - с обиженным видом напомнил Ток-Тик.       «Мне не нужен автопилот. И потом, ты сам знаешь, что я пока не могу собрать для него достаточно качественные сенсоры».       «Ну, автопилот нужен нам прямо сейчас. Так что я оказался прав».       «Тебе не требуется броня», — раздражённо произнесла Немейская. — «Просто скрой лицо и не используй самые заметные силы. Бугаёв и без нас хватает».       «Нет. Я останусь на ночь здесь», — заявила я, стиснув зубы. — «Никаких патрулей, никаких драк. Тут есть книги, которых никто из нас раньше не читал, и я собираюсь это исправить».       «Пускай я обычно и сам предпочитаю одиночество», - начал Мурамаса, — «однако сейчас проветриться тебе не помешает. Сможешь хотя бы немного сбросить стресс после всего произошедшего сегодня».       Я молча злилась на них и на себя ещё минуту. Мясники намёк уловили и с новыми предложениями не лезли, тихо переговариваясь между собой.       «Полчаса», — в конце концов, решила я. — «А после этого мы вернёмся сюда и будем читать книгу. Договорились?»       «Договорились», — последовал общий ответ.       Пол лишь тихо скрипнул под ногами, когда я пробралась к шкафу Стейси и вытащила шарф, чтобы прикрыть лицо и волосы. Подруги так и не проснулись, так что я взяла в руки куртку и обувь, аккуратно перебралась через Стейси и тихо открыла окно. А потом выпрыгнула наружу.       ***              Я прошаталась по округе двадцать пять минут, обошла две улицы и чуть не умерла от скуки.       По совету Камнетёса сначала позаимствовала пару бутылок из ящика для стеклотары и превратила их в новые детали своего «костюма». Небольшие полосы и трубки из стекла покрывали мою одежду в разных местах — это, как я надеялась, должно составить у людей совершенно неправильное представление о моих суперспособностях.       Руки прикрывали перчатки из множества мелких фрагментов зелёного бутылочного стекла, по иронии напоминающих панцири жуков. Ещё одна большая полоса сплошного бесцветного стекла скрывала глаза, заодно это был способ обойтись без очков, хотя я и намучилась, подгоняя визор под нужные диоптрии, и даже так видела сквозь него не столь уж хорошо, по краям картинка расплывалась. Но жить с этим было можно       «Видите?» - спросила я, взглянув на наручные часы, которые пару недель назад сама собрала с помощью сил Ток-Тика. — Тут вообще ничего не происходит. Мы пошли искать ночью проблемы совсем не в том районе.       «Но разве это плохо?» - поинтересовался Камнетёс, показывая мне как выплавить новый узор на стеклянной полосе, охватывающей предплечье. — «Всё тихо-мирно».       «Пожалуй», - согласилась я, оглядывая дома вокруг кровавым зрением. Ничего необычного, лишь множество фигур в горизонтально положении, изредка вздрагивающих или вертящихся во сне. Доступные мне жуки тоже не фиксировали постороннего движения, разве что крысы у кого-то в подвале бегают. Я развернулась в сторону дома Стейси, сказав: — «Хорошо, а теперь я возвра…»       Поодаль земляные черви вдруг обнаружили над собой дополнительный вес нескольких человек, своими шагами трясущих почву. Повернувшись, я заметила несколько новых кровавых силуэтов на другой стороне улицы. Похоже, они перебирались через забор вокруг дома с синими стенами.       «Проблемы», - отметил Чуткий очевидное.       Я молча побежала в ту сторону, держась так, чтобы дом полностью скрывал меня от этих незнакомцев. По пути я начала стягивать в их сторону насекомых: несколько муравьёв, пара мотыльков, какие-то жуки разных видов.       Идущий первым человек, судя по жестам, что-то достал из-под куртки, наклонился и свёл ладони вместе.       «Болторез», — предположил Тактик. — «Они отрубают сигнализацию».       Я выругалась из-за того, что не взяла свой «геройский» телефон. С него можно было бы вызвать полицию, а пока я разве что могу попытаться разбудить хозяев дома, пока к ним не вломились.       Клумба перед домом была украшена целой россыпью мелких камешков. Я подобрала несколько и начала кидать их в окно, за которым увидела два силуэта взрослых. Донёсся частый стук от нескольких попаданий в стекло, мужчина в той комнате приподнялся с кровати и начал тереть глаза.       Силуэты на заднем дворе тоже дёрнулись, услышав этот звук.       «Блядь, они нас спалили!» - воскликнул Владимир… и тут же сбился, увидев, как один из неизвестных поднимает ногу для удара.       Затем я услышала треск дерева, вероятно, он просто выбил заднюю дверь пинком. Значит, и мне нет смысла больше скрываться. Я на полной скорости обежала дом, в поворот вписалась на всех четырёх конечностях сразу, чтобы не потерять скорость на мокрой траве. Но когда добралась до выбитой двери, их силуэты уже двигались внутри, с топотом поднимаясь по лестнице. Хозяева дома тоже проснулись все, мужчина в спальне что-то держал в руках: я очень надеюсь, что первым делом он взялся за телефон.       Один из силуэтов пинком распахнул дверь ближайшей спальни. Я услышала пронзительный крик. Детский.       «Нет», - прошептала Немейская.       Подниматься по лестнице было слишком долго, я просто подпрыгнула с первого этажа вверх, ухватилась за перила и подтянулась. Затем сразу перескочила на стену, оттолкнулась от неё с такой силой, что оставила вмятину в штукатурке и врезалась в грузного мужчину, сразу нанося удар локтем в спину. Лопатка с хрустом сломалась, он завопил, падая на пол и роняя на пол гвоздодёр. Вновь донёсся громкий детский крик, теперь я смогла разглядеть ребёнка вблизи: маленькая темнокожая девочка с волосами, связанными в два пучка, она изо всех сил вцепилась в своё одеяло.       — Всё хорошо, я за героев, — торопливо проговорила я.       Глянула на упавшего мужика и зацепилась взгляд за рукав его куртки. На плече была заметно нашивка с тремя буквами Е.       «О, господи», - произнёс Берсерк, поняв, что происходит. — «Они пришли повязать молодняк кровью».       «ЁБАНЫЕ НАЦИ!!» — заорал Мясник во весь голос.       Злость внутри меня была горячей как расплавленная сталь. Я ударила имперца в ухо с такой силой, что порвала барабанную перепонку, а затем вылетела за дверь.       Ещё двое остались на площадке второго этажа, оба в тёмной одежде и с длинным оружием в руках вроде бит или арматуры. Я решила атаковать сверху: подпрыгнула и уцепилась за потолочную балку. Это был один из приёмов Немейской, с помощью которого она могла свободнее перемещаться в пространстве. Сейчас у меня нет её когтей, но управление материей позволило изменить стеклянные перчатки, вырастив на пальцах небольшие лезвия, которые вонзились в дерево и смогли выдержать мой вес, когда я пнула ближайшего нациста в голову. Он врезался в перила, проломил их и с воплем улетел на первый этаж.       Второй резко сдал назад, отступая к другому концу площадки спиной вперёд, на ходу он выронил ломик и потянулся к заднему карману. Я спрыгнула на пол и бросилась к нему, успев перехватить руку прежде, чем он вытащит пистолет, а потом вбила противника в стену. Кажется, я слишком сильно сжала руку, сломав её, но вырубила его ударом головой раньше, чем мужик успел заорать от боли, так что он просто молча осел на пол.       Дальше было две двери: два нациста в спальне слева с двумя гражданскими, один — справа и рядом с ним тоже кто-то из хозяев дома. Я не успевала в два места одновременно.       «Бросок!» - выкрикнула Свара.       Я ногой подкинула ломик в руку, затем сила Свары сформировала путь, словно туннель в воздухе, который направит этот снаряд к нужной точке. Я с размаху швырнула лом и бросилась налево, даже не глядя, что случится с противником справа, попадания в локоть ему должно хватить. Хруст костей тут же сменился воплем, но я уже проскочила мимо в главную спальню. Хозяева дома с ужасом цеплялись друг за друга, муж изо всех сил пытался закрыть собой жену.       Нацист напротив дверей сразу стал для меня главной целью, ведь он держал в руках ружьё, которое начал поворачивать в мою сторону, едва заметил движение. Сила Тактика опознала оружие мгновенно: Моссберг 500 с деревянным прикладом и самопальными доработками.       Он поворачивался слишком медленно. Я нырнула вперёд, перехватила ружьё за ствол и выкрутила из рук. Затем сделала разворот на пятке и врезала другой ногой мужику в грудь. Он влетел в стену с такой силой, что тут же отскочил от неё и сразу встретился мордой с прикладом своего дробовика. Удар сломал нос, брызнула кровь, нацист свалился на пол.       Я перебросила Моссберг отцу семейства, и развернулась по сигналу чувства опасности, пускай и слабому, не говорящему о серьёзной угрозе. Второй оставшийся в спальне боец Империи выдернул из-под пальто целый пожарный топор и замахнулся, целясь мне в голову. Я перехватила оружие на замахе у самого лезвия, стеклянные фрагменты, прикрывающие ладони, остановили его с почти мелодичным звоном. Правая рука продолжала удерживать топор неподвижно, а левой рукой я с размаху ударила нациста в лицо тыльной стороной ладони.       Он свалился на колени, изо рта капала кровь. Я повернула в руках отобранное оружие и позволила рукоятке скользнуть в пальцах, пока хват не стал удобным.       Из другой спальни донёсся звон и треск, я включила кровавое зрение и увидела, что, судя по жестам, женщина там только что разбила что-то о голову имперца.       «Отлично», — мстительно бросила Шпилька.       Тот, что держал раньше дробовик, снова встал на ноги, полностью проигнорировав, что оружие в руках гражданского направлено в его сторону. Левой рукой он достал выкидной нож, а правой извлёк из-под куртки настоящее мачете. Проорал, глядя на меня:       — Подходи!       Я отбросила топор в сторону и зарычала. Не как обычный человек: из-за злости сила Немейской повлияла не только на мои зубы, но и на голосовые связки, так что рычание было сравнимо по громкости с двигателем на холостом ходу.       Я просто пошла вперёд. Нацист ударил мачете сверху вниз и одновременно ткнул ножом меня в живот. В ответ я использовала силат Шпильки… Рукой отбила мачете в сторону, ударила ладонью по руке с ножом, затем сделала ещё шаг и ударила противника локтем в грудь, чувствуя, как от силы удара ломаются его кости. Он отшатнулся, закашлявшись от боли, не глядя сделал широкий взмах своим мачете. Я хлопнула по оружию правой ладонью, подбивая вверх, затем добавила встречный удар локтем, легко сломав клинок у основания.       В отчаянии нацист попытался ткнуть меня рукоятью с жалким обломком лезвия, я без усилий выбила его из ладони. Затем двумя руками взяла его за воротник, оторвала от пола и бросила через себя. Имперец вылетел в дверь, разминулся со сломанными перилами и с грохотом врезался в стену, прежде чем рухнуть сверху на своих подельников. Два лежащих на первом этаже тела застонали от падения третьего, зато, по крайней мере, они всё ещё были живы.       Вновь сработало чутьё, указав на опасность за спиной. Обернувшись, я увидела дуло Моссберга, направленное в мою сторону. Отец семейства крикнул сорвавшимся голосом:       — Кто ты такая?!       Я с рычанием выдохнула воздух, пытаясь этим немного успокоить злость и подавить рефлекс, призывающий размазать человека, который посмел навести на меня оружие. Потом медленно подняла вверх руки, блестящие от покрывающего их стекла, и чётко произнесла:       — Я герой.       Муж с женой несколько секунд молча рассматривали меня, затем по второму этажу разнёсся детский голос, их дочь явно была на грани истерики:       — Мам? Пап?!       Её отец вздрогнул, перевёл взгляд с меня на дверь. Я быстро вышла из комнаты, заодно перестав преграждать ему путь. По пути заглянула в соседнюю дверь. В третьей спальне обнаружилась очень злая на вид пожилая дама, стоящая над нацистом со сломанной рукой. Вокруг его головы валялись осколки керамики и стеклянного абажура.       — А ты, чёрт побери, кто ещё? — спросила она, подбирая с пола лом. — Тоже вместе с этими козлами?       «Проклятье, а у бабули тяжелая рука», - с уважением произнесла Анкоридж, изобразив медленные аплодисменты.       — Нет, мэм, — ответила я, нагибаясь и хватая бандита за ногу. — С этими я сама разберусь, а вам пока лучше успокоить девочку, ей не помешает внимание.       — Этти? — дама тут же бросилась мимо меня к детской, почти опередив отца девочки.       Я вышла вслед за ней, таща нациста, затем спрыгнула с ним вниз и увидела, как мужик, сломавший перила, пытается выбраться из-под тел других бандитов. Я прорычала ему:       — Не смей.       Пока вся семья, обнявшись плакала, а потом пока они включали везде свет и звонили в полицию — я перетащила всех нацистов в гостиную и убедилась, что никто из них не получил смертельных ран. Затем встала над ними и с помощью сил Камнетёса заставила все полосы стекла на руках вырастить новые шипы и крючки.       — А теперь, парни, — начала я, из-за сил Немейской голос всё ещё звучал грубо, — вы расскажете мне всё, что знаете о делах Империи, или я начну проявлять свою фантазию.       Я для наглядности продемонстрировала им покрытый стеклом кулак.       «Не делай угрозы, если не собираешься их выполнять», — отчитал меня Мурамаса. — «Я бы для начала сломал одному несколько пальцев: просто показать, что шутить не буду».       «Дробовик» плюнул в мою сторону, из-за сломанного носа там было больше крови, чем слюны. Он произнёс, усмехаясь:       — А хер тебе, сука. Думаешь, меня раньше герои не ловили? Вам, легавым, слабо довести дело до конца. Теперь эта мелкая макака вырастет и тоже будет отравлять наше общество, как и её родители, а всё потому, что ты нам помешала.       «Можно просто вытащить их всех на задний двор и избивать, пока не перестанут шевелиться», - предложил Берсерк. Я чувствовала его отвращение к ним, к собственному прошлому и к их гнилым идеалам, в которые он тоже когда-то верил.       Я знала, что хозяева дома нас слышат, они тоже собрались на первом этаже, пока мать вызывала полицию. Отец всё ещё не выпускал из рук ружьё, а бабушка крепко сжимала подобранный ломик. Этти не отходила от матери, вцепившись в её платье. Девочка без сомнения запомнит эту ночь на всю оставшуюся жизнь. Мысль об этом чуть не заставила меня потерять контроль над собой. Я потянулась и рукой схватила «Дробовика» за лицо. Он пытался материться через зажимающую рот ладонь, пока я поднимала его над полом. Дала ему пару секунд повисеть, не касаясь ногами пола и дёргаясь в моей хватке. Потом оглядела остальных: «Перильный» явно не был так крепок, как прочие.       — Кто-нибудь ещё высказаться хочет? — спросила я, удлиняя стеклянные шипы на предплечье.       — Нам нельзя ничего говорить, — выпалил мужик, сломавший перила. — Иначе кейпы подвесят нас за яйца.       — Заткни хлебало, Мики, — крикнул «Мачете», ткнув его локтем в бок. — Сегодня был твой вечер!       — Кого вы сейчас боитесь больше? — спросила я у них, всё ещё держа одного нациста на весу. Сделала хриплый вдох и добавила многозначительно: — Их? Или меня?       «Работает», — оценила Анкоридж, — «думаю, вон тот парень готов обосраться после ещё пары таких фраз».       — И-их? — дрожа, пробормотал Мики и нервно сглотнул.       Я несколько секунд молча смотрела на него, слегка наклонив голову набок. Когда атмосфера стала достаточно угрожающей, произнесла:       — Над этим придётся поработать...       К тому времени, как сюда добралась полиция, я успела по одному затащить нацистов на кухню, где перед каждым попыталась играть в хорошего копа. Пятеро оказались опытными и не выдали мне ничего, а вот Мики и парень со сломанным локтем тихо предложили поделиться парой секретов о бизнесе Империи и местах сбора её людей.       Они же рассказали о слухах, которые в И-88 приходят сверху: что группировка собирается расширять свою территорию после бегства Зубов, для чего нацисты уже начали искать себе новых людей.       «Ох, эти гондоны у нас ещё попляшут», - зло бросил Мясник, и в этот раз я была с ним целиком согласна.       Для вида я продемонстрировала перед остальными, что эти двое тоже держались как кремень и не проболтались. Всё-таки информаторы на дороге не валяются.       Стоило полицейским увидеть, в каком состоянии задержанные, они сразу вызвали Скорую, так что всё затянется надолго. А пока мы ждали прибытия медиков, Чуткий посоветовал мне поговорить с этой семьёй.       Отец семейства к тому времени отложил ружьё и качал Этти на коленях, одной рукой обнимая жену. А вот бабуля отдавать ломик отказалась, так и сидела в мягком кресле, положив его на колени и потерянно глядя перед собой. Когда я встала поодаль и кашлянула, привлекая внимание, все сразу повернулись ко мне.       — О, — медленно произнёс отец, увидев, что я стою в дверях гостиной. — Вы хотите поговорить с нами?       — Да, спасибо, — ответила я, медленно приблизившись к ним. Держа руки на виду, я подошла к ковру в центре комнаты и села прямо на него, скрестив ноги. Спросила: — Знаю, вопрос очень глупый, но всё-таки… Как вы себя чувствуете?       Мать чуть крепче прижала к себе Этти, а бабушка сильнее вцепилась в трофейный лом. Отец взглянул на дочь и вздохнул, признавшись:       — На самом деле, думаю, мы ещё просто не осознали, что случилось…       Я поморщилась. Ни один нормальный человек не хочет, чтобы с ним подобное произошло и не знает, как себя вести после. Тут я заметила, что Этти внимательно смотрит на ладони, которые я сложила на коленях. Я уже убрала все шипы, так что теперь поверхность перчаток вновь была гладкой и похожей на панцири жуков. Девочка сонно спросила:       — А почему у вас руки сверкают?       Её мама нервно глянула на меня и попыталась остановить дочь, но я просто подняла одну ладонь перед собой и медленно повернула, глядя как свет играет на покрывающих пальцы фрагментах.       — Это стекло. Я могу… — я слегка запнулась, а затем вспомнила Кённигита, — вроде как покрывать себя разными материалами, от этого становлюсь сильнее и крепче.       — О, — воскликнула Этти, ёрзая на руках у родителей. — Так красиво…       Что-то привлекло моё внимание… она была не в той ночнушке, в которой я видела её в спальне. Ушла пара секунд, чтобы понять, почему.       «Бедняжка», - Гниль вздохнул. — «Думаю, она после такого ещё долго будет писаться в кровать».       Немейская в голове начала без слов мурчать какую-то колыбельную, вид испуганных детей почему-то всегда пробуждал в ней сильный материнский инстинкт и желание позаботиться о них.       — Спасибо, — попыталась мать поддержать разговор. — Я хочу сказать, за то, что вы их остановили.       — Без проблем, — я неловко пожала плечами. — Лишь жалею, что не успела до того, как они ворвались в дом       — А как нам вас называть? — осторожно спросил отец.       — Я… вообще-то пока не выбрала себе прозвище, — поморщившись под скрывающим лицо шарфом, придумала я ответ. — Все лучшие уже давно заняты.       Мать немного вымученно улыбнулась и спросила дочку:       — Этти, может быть, ты сможешь нам помочь? У тебя есть на уме интересные имена?       Девочка лишь крепче прижалась к ней, ничего не ответив.       — Извините, — сказала её мать неловко, — она просто…       — Всё в порядке. У вас была тяжелая ночь, — ответила, хотя мне было больно видеть, что маленькая девочка боится меня.       Я скучала по своей броне. Полированная сталь хорошо создавала героический образ рыцаря в сияющих доспехах. А сейчас на мне только тёмная одежда и осколки стекла, это выглядит жутко.       Пауза затянулась, никто не знал, что сказать дальше. Молчание было тяжелым, его дополнял страх этих людей и моё чувство вины.       «Эй», — позвал меня Камнетёс. — «Если уж ты сегодня используешь вовсю мои силы, почему бы не сделать с их помощью подарок?»       — Скажи, Этти, — тихо начала я, обдумав это предложение.       — М-м?       — Какое у тебя любимое животное?       Её родители растерянно переглянулись, бабушка выпрямилась в своём кресле, немного наклонившись вперёд. Этти выглянула из-за матери и по-совиному моргнула, прежде чем ответить, тщательно выговаривая каждый слог:       — Ут-ко-нос.       — Прекрасно. Хотя вот мне всегда больше нравились броненосцы, — сказала я, выставляя ладонь перед собой. Сила Камнетёса подействовала на покрывающее руку стекло, выталкивая немного материала наружу в виде полого пузыря.       Я переплавила его в широкое и плоское тело, сгладив края. Сзади появился короткий плоский хвост, по бокам — четыре лапы с перепонками на пальцах. После этого я сделала голову с клювом и двумя ямками обозначила глаза, добавила ещё несколько мелких штрихов, прежде чем у меня на ладони оказался вполне прилично выглядящий утконос из зелёного стекла.       «Неплохо», — похвалил Камнетёс. Я аккуратно протянула фигурку девочке, держа её двумя руками, и сказала:       — Это тебе.       Глаза у Этти буквально загорелись — матери даже пришлось придержать её руками, ведь девочка так спешила взять подарок, что чуть не упала. Её отец перевёл смягчившийся взгляд с меня на дочь и тихо напомнил:       — Этти, что нужно говорить, когда тебе что-то дарят…       — Большое спасибо, — ответила она рассеянно, девочка была слишком занята, вертя в руках стеклянного утконоса.       «Хорошая работа, Тейлор», — похвалил меня Чуткий, облегчённо выдохнув.       — Без проблем, — ответила я сразу обоим. Затем поднялась на ноги и добавила: — Я задержусь, чтобы починить вам перила, а потом у меня ещё есть дела.       — О, — удивлённо воскликнула мать. — Хорошо. А что у вас за планы?       — Сначала отвечу полиции на несколько вопросов. А потом… — я похлопала себя по карманам и извлекла ключи от машины, которые я отобрала у нациста с дробовиком, — …мне нужно будет надрать кое-кому жопу.       Именно этот момент Этти выбрала, чтобы отвлечься от новой игрушки и невинным голосом спросить:       — А что такое «жопа»?       «О-ой!» - радостно воскликнул Гниль, увидев, с каким осуждением смотрят на меня родители девочки.