На ножах

— Присаживайтесь, госпожа Харуно и перейдем к делу. Не люблю, когда меня заставляют ждать. Конечно, блять, ты не любишь… Сакура, натянутая, словно струна, приблизилась к столу. Он пожирал ее взглядом и питался страхом, исходящим от нее. Его это жутко заводило. А Харуно не могла взять себя в руки, чувствуя, как дрожат пальцы. Она проваливалась все глубже, понимая, что сейчас Сасори имеет над ней огромную власть. Ничего не изменилось, совсем ничего… — Отчет о деятельности компании. Документы о доходности за первый квартал текущего года. Награды и поощрения за заслуги центра… Папка за папкой, страница за страницей. Сакура нервно раскрывала их перед Сасори, не встречаясь с ним взглядом, иначе все полетит к чертям. Акасуна был готов рассмеяться. Она так упорно делала вид, что он ей не нужен, но этот спектакль только сильнее показывал её истинные чувства по отношению к нему. Сасори был уверен: она все еще в него влюблена. И это было не изменить временем, расстоянием, ее из неоткуда взявшимся браком. Он знал почти наверняка: она всегда мечтала о нем. Иначе и быть не могло, ведь Сакура Харуно была предназначена ему небесами. И пусть кто-то попробует оспорить этот факт, — он пристрелит несчастного, не задумываясь. — …Отчёт о проектных планах на следующий год и архитектурные чертежи по расширению территории. Это всё, господин Акасуна. Ознакомьтесь. Если вас всё устраивает, подпишите. — Мне незачем всё это читать, я уже знаю всю информацию, которая мне необходима. Харуно выжидающе уставилась на Сасори, гневно прищурив глаза. Она и так оставалась с ним наедине дольше, чем положено, поэтому не собиралась вступать в дискуссию. Ей было важно получить подпись и убраться восвояси, пока Акасуна не «подложил ей свинью». Но он, как назло, не спешил подписывать бумаги, вызывая в Сакуре недюжинную бурю злости. — Господин Акасуна, — девушке стоило огромных усилий не обблевать ему стол, произнося его имя. — Могу ли я получить от вас подпись, если все документы были вами изучены? — Несомненно, Сакура-сан, — он произнес ее имя почти с придыханием, наклонившись вдруг так близко к её лицу, что их глаза оказались на опасно приближенном уровне. Ты что, засранец, смеешь меня испытывать? Харуно сморщилась, как от лимона, но глаз не отвела. Раз Сасори так отчаянно хотел получить ее взгляд, она пойдет ему навстречу. Но лишь для того, чтобы он заглянул в ее душу и понял: там нет для него места. Акасуна вдруг резко отстранился, откинувшись на спинку кожаного кресла. Совершенно расслабленный и с застывшей маской величия на лице, — он сканировал девушку, пытаясь прочитать ее эмоции. Сакура была готова пристрелить его. Он специально медлил, ему нравилось над дней издеваться. — Господин Сасори, если вы в чем-то сомневаетесь или передумали, мы найдем другого спонсора, — Харуно встала, собирая папки. Достаточно. — Что вы, я просто любовался вами. У Сенджу, как я посмотрю, есть первоклассное оружие для переговоров, — усмехнулся Сасори и, выхватив бумаги из рук Харуно, в два счета оставил размашистую подпись. — Приятно с вами работать, теперь мы будем видеться чаще. — Думаю, в этом нет необходимости. — Вы обязаны мне жизнью своей подруги, Сакура. Харуно застыла, чувствуя, как ноги становятся ватными. Он все прекрасно помнил. И, конечно, он в жизни не стал бы помогать ей просто так. — Чего ты хочешь? — ледяной тон окатил Акасуна, заставляя его заинтересованно подняться и в мгновение оказаться возле Сакуры. — А что ты можешь предложить? — Акасуна… — Ну-ну-ну, детка… Ты что, блять, творишь??? Сакура чувствовала, как он ведет большим пальцем по ее губе, вызывая внутри бурю непонятных чувств. Смесь негодования, смешанная с ностальгией. Вот что она ощущала в данную секунду. Он изучал ее с пристальной жадностью, перемещаясь с губ на шею, затем на щеку. Он хотел написать ее портрет. У него их, признаться, было много. Сасори изображал ее образы везде, — в блокнотах, на холстах, в заметках на телефоне. Она была нужна ему каждую секунду, и где бы он не находился — хотел видеть только ее. За время, что они не виделись, Сакура изменилась. Обстригла волосы, черты ее лица теперь стали острее, скулы выше. Она стала женщиной. Такую ее он еще не пробовал. Но безумно хотел. Дверь распахнулась, заставляя Сасори раздраженно нахмуриться. Как же ты не вовремя, сукин сын… Сакура дернулась, едва удерживая равновесие на высоких каблуках. Если бы этот засранец не придержал ее за локоть, она бы позорно упала к его ногам. Но сегодня Сасори не планировал наблюдать Сакуру на коленях. По крайней мере, не перед Итачи Учиха. — Сакура? — Итачи удивленно уставился на девушку ониксовыми глазами, заставляя ее мысленно взвыть. Может быть, Мадара Учиха тоже здесь? Но сегодня ей везло. Судьба решила больше не издеваться над девушкой, поскольку кроме Итачи в кабинет больше никто не зашел. — Привет, Итачи, — Сакура кивнула головой в знак приветствия, стараясь сделать это, как можно более непринужденно. — Давно не виделись, — брюнет подошел к ней, изучая девушку с ног до головы. — Как ты? — Ты сегодня чрезмерно разговорчив, Итачи, — проговорил Акасуна, отступая от Сакуры на один шаг. — Госпожа Харуно уже уходит. Хоть в чём-то Сакура была ему благодарна. Он спасал ее от взаимодействия с теми, кто был частью ее прошлой жизни. Итачи также входил в список этих людей, поэтому они не виделись очень давно. Признаться честно, ее это совсем не расстраивало. Несмотря на то, что Итачи Учиха был едва ли не самым адекватным в их шайке, в нем было что-то такое, что заставляло Сакуру его бояться. Это что-то упрямо твердило, что он точно такой же, как и все они. Пусть Учиха и был сделан из благородного теста, он занимался тем же, чем занимались Сасори, Кисаме, Дейдара, Хидан и даже Яхико. Они все торговали наркотиками. Они все беспощадно убивали людей.