22
Рождество нагрянуло слишком неожиданно и ураганом прошлось по напускному спокойствию Мишеля. Их общение с Марком никак не изменилось. Оно было таким же ровным, спокойным и бессмысленным. Они так же созванивались, общались на отвлеченные темы. Марк так же иногда находил время между рабочими сменами и приезжал в центр, чтобы проводить Мишеля от школы до дома и снова поговорить о погоде. И отец все так же следил за Мишелем и не отпускал гулять на выходных. То, что произошло в первый день течки, они с Марком как будто дружно забыли. Мишель помнил, конечно. Со смесью стыда и удовольствия вспоминал их долгий разговор, заливался краской и выпадал из реальности. Забывал слушать школьные уроки или болтовню Берни и долго смотрел через школьное окно на медленно падающий снег. И в один прекрасный день, когда Мишель отвлекся от очень интересного рассказа о теории государства, он заметил на окнах школьного класса бумажные гирлянды из снежинок. И сильно удивился — время летело слишком быстро. — Бьерре, — окликнул его учитель, а Берни толкнул острым локтем в бок, — какие теории происхождения государства вы запомнили? Репутация отличника работала на Мишеля, поэтому вместо плохой отметки он получил всего лишь замечание, о котором отец все равно когда-нибудь узнает. К переживаниям о предстоящих праздниках добавилось еще и томительное ожидание выговора от отца, и просто неприятно чувство унижения перед всем классом. Отвлек хотя бы Берни. Когда позвонил отец, Берни сам поговорил с ним и отпросил Мишеля не несколько часов для похода по магазинам. Берни долго с ним разговаривал, почти пять минут. Рассказал отцу, что через несколько дней идет на ежегодный благотворительный прием у губернатора, что ему нужен приличный костюм и Берни рассчитывает на помощь Мишеля в выборе, в конце разговора даже снова принялся отчитывать отца за излишнюю строгость, пока Мишель не решился отобрать у него телефон. — Извини. — Пробормотал он в трубку. Берни закатил глаза и ушел в сторону курить, а Мишель так и остался стоять около школьных ворот, держа замерзшими руками холодный телефон и кутаясь в шарф. — Я его просил не лезть. Уроки закончились, я сейчас зайду за продуктами и домой приду. — Меня так давно уже не отчитывали. — Из динамика раздался мягкий смех отца. Мишель весь замер, потому что редко слышал такой довольный тон от него. Тем более, если разговор шел про дружбу Мишеля с Берни. А где слова о том, какой Берни плохой парень? — Куда вы хотите пойти? — Я не знаю. — Признался Мишель. — Берни нужен костюм. Наверное, найдет самый дорогой магазин в центре, как всегда. — Странно, что его зовут на такие мероприятия. — Его отец среди организаторов. — Мишель нашел Берни глазами. Тот стоял на небольшом очищенном от снега пяточке — неофициальном месте для курения — в компании других школьников. Он, несмотря на холод, стянул с себя шапку и уже какой-то парень по-дружески лохматил волосы Берни, а тот пытался отбиться одной рукой и громко смеялся. Мишель снова ему позавидовал. У отца на заднем фоне раздался какой-то шум, грохот и громкие встревоженные голоса. Отец был на работе и там явно опять что-то происходило. Мишель даже не хотел представлять, что на этот раз. — Сходи. — Разрешил отец, игнорируя и шум, и людей рядом с собой. — Купи себе тоже что-нибудь. Я тебе денег переведу. — Не надо, у меня есть. — Сразу же ответил Мишель. У него, действительно было. Отец слишком много денег переводил на его счет в последние несколько лет. Отдавал на карманные расходы, на одежду, еду и прочее хозяйство почти всю свою зарплату. Мишель столько не тратил и давно скопил на карточке приличную сумму. — Я переведу. — Упрямо повторил отец. Что-то у него там прогромыхало, кто-то его позвал, и отец быстро попрощался с Мишелем и отключился. Мишель убрал телефон в карман рюкзака, повесил его на одну лямку на плечо и поправил шапку. Посмотрел на Берни. Тот сразу же бросил окурок в ближайшую урну и пошел к нему. — Он отпустил. — Мишель быстро натянул на озябшие руки теплые перчатки, а потом посмотрел Берни в довольно наглые глаза. В кармане рюкзака пискнуло уведомление от банка. — Зачем ты так с ним разговариваешь? — А что? — Берни натянул на голову капюшон и спрятался за ним. Отвел взгляд. Может, ему даже было стыдно. — Мне неприятно это. Не надо так делать. — Попросил Мишель. — Хорошо, я понял. — Берни покивал. — Прости. Но Мишель видел, что Берни очень рад тому, что они пойдут вместе. И Мишеля это приятно грело. Берни по какой-то неизвестно причине давно выбрал Мишеля как лучшего друга и всегда был ему верен. За все семь лет своего знакомства, они даже ни разу не ссорились, хотя и Мишель часто мог раздражать своими слезами, и у Берни характер был не сахар. Сейчас Мишель чувствовал такое острое чувство любви к Берни, что чуть не заплакал прямо в теплом салоне такси, которое должно было отвезти их буквально на соседнюю улицу, потому что Берни не хотел идти пешком. Приехали они к одному довольно известному универмагу в центре города. Он занимал весь первый этаж исторического монументного здания, высокие окна и колонны которого уходили далеко вверх, а вертикальная подсветка делала все еще более величественным и недоступным. По вечерам из этих высоких больших окон лился приятный желтый свет, был виден красивый деревянный интерьер, свежие цветы и мягкие зеленые кресла с изогнутыми ножками. Мишель никогда здесь еще не был, хотя и ходил часто мимо. Он, хотя и прожил всю жизнь в богатой семье, чувствовал себя такой обстановке неловко и предпочитал обычные магазины из масс-маркета. Берни всегда нес себя уверенно. Он зашел в это, по мнению Мишеля, царство роскоши в своих школьных брюках и свитере с эмблемой лицея, как будто ничего страшного в этом не видел. Берни быстро скинул с себя зимнее пальто и позволил консультанту унести его. Мишель куртку снимал долго, от нервов запутался в рукаве и не знал, куда день шапку с шарфом. Но молодой бета (Мишель немного удивился) все с той же вежливостью дождался его куртку и даже успокаивающе улыбнулся, давая понять Мишелю, что все нормально. Странным для Мишеля уже было то, что их, школьников, отсюда не гнали. Как будто не замечали его школьной формы и набитого тетрадями и всякой мелочью рюкзака. Так еще и с утра протекла ручка, и теперь на дне рюкзака было некрасивое синее пятно. Но все объяснилось, когда еще один консультант, очень красивый омега в приталенном костюме и со строгим длинным русым хвостом вышел им навстречу. Он так же приятно улыбнулся и провел их вглубь зала. — Я рад, что вы к нам зашли, мистер Браун. — Сказал он Берни нежным голосом. — Слышал, в этом году планируется что-то грандиозное. — Фонтана с шампанским не будет, я расстроен. — Берни поджал губу, как будто был недоволен. А вот чем — своей шуткой или, действительно, отсутствием фонтана — было немпонятно. — Это мой друг, Мишель. — Берни подтащил Мишеля ближе к себе. — Он хочет чай. Омега весело улыбнулся. — Рад знакомству, мое имя Найджелл, — он кивнул Мишелю, — по просьбе мистера Брауна-старшего помогу вам сегодня с выбором. — Отец приставил ко мне няньку, как мило. — Проворчал Берни. Он уже отошел к ближайшему рейлу и рассматривал ужасную, по мнению Мишеля, усыпанную блестками, рубашку. — Принял всерьез, что ли, мои угрозы про джинсы? Так я шутил только. Ну, хорошо, — Берни оставил рубашку в покое и повернулся к ним. — Нужен костюм-тройка, черный, туфли желательно оксфорды, предпочитаю глянцевые. Сорочку белоснежную, ничего кремового. Все должно быть по классике, но на грани, понимаете? — Берни бросил строгий взгляд в сторону улыбающегося Найджелла. — Нужно утереть кое-кому нос. Перед просторной примерочной, почти отдельной комнатой, стояла парочка мягких зеленых кресел, небольшой журнальный столик из натурального дерева с красивой белой цветочной композицией в виде украшения. Мишеля усадили в кресло, принесли ароматный зеленый чай и поставили на столик. Мишель с интересом потрогал красивые милые цветки, которые совсем никак не пахли, огляделся по сторонам. Пространство магазина было большим, а посетителей было намного меньше, чем в обычном корнере торгового центра. Создавалось ощущение, что здесь они одни: он, Берни и десяток консультантов. Мишель заставил себя расслабиться. Никто здесь не хотел смеяться над ним, а тем более выгонять. Берни был окружен всеобщим вниманием, с недовольным видом отсеивал почти все, что ему предлагали, пока не остановился на паре вариантов и не скрылся с ними в примерочной. За ним тут же увязалась парочка сотрудников. Найджел стоял рядом с креслом Мишеля и с довольным видом следил за всей этой суетой. — Ваш друг прекрасно знает, что хочет. — Сказал он Мишелю. — Будет проще, чем я думал. — Ограничимся всего парой часов? — Мишель сумел выдавить из себя сарказм. Медленно поднял почти прозрачную чашку и слегка пригубил чай, пробуя его температуру. — Берни всегда долго выбирает. — Идеал требует усилий. В чай как будто добавили чего-то седативного. Мишель расслабился и успел забыть про свой неподобающий внешний вид и неуютную обстановку. Он мог бы жить такой жизнью, тратить деньги отца и свое наследство. Мишель видел суммы на счетах, они были почти нереальны. Он бы мог выбрать что-то получше вязаных свитеров и парки с распродажи. Мишелю даже нравились все эти элегантные и красивые вещи. Но любая его попытка существовать в таком мире заканчивалась позорным побегом. Мишель чувствовал себя жалкой дворняжкой, которая хочет притвориться породистой, но вот только никого обмануть все равно не получится. Берни вышел из примерочной на небольшой подиум к высокому зеркалу. Мишель, получивший место в первом ряду на это представление, все прекрасно видел. Берни был другим. Когда он снимал школьную форму, цеплял на себя очередную белую рубашку и закатывал на рукава, он совсем переставал походить на школьника. Но в дорогом черном костюме и начищенных до блеска туфлях Берни вдруг начинал выглядеть великолепно. Берни родился для этих костюмов и для этой роскоши, на нем все сидело идеально, и именно сейчас Мишель впервые понял, что Берни и есть тот самый взрослый, красивый, умный и богатый омега. Он идеал. Берни педантично поправил манжеты сорочки, слегка повернул голову в сторону Мишеля и Найджела, спокойным и уверенным тоном сказал: — Мне нужны запонки. — Подберем. — Кивнул Найджел. Такой Берни, взрослый и строгий, до горького комка в горле напомнил Мишелю дедушку. — Это для Лео. — Объяснил Берни. Он снова отвернулся к зеркалу и Мишель видел только его профиль, но было понятно, что Берни говорит с ним. — Если я буду выглядеть как самая дорогая сучка, все слюни поглотают, когда поймут, кого Лео смог склеить. Он сильно комплексует из-за своего пола, а вот чужая зависть его порадует. — Берни поправил воротничок сорочки. Один из множества консультантов принес ему запонки в черной лаковой коробке и Берни позволил застегнуть их на своих запястьях. — Ты красивый. — Сказал Мишель потрясенно. — Я знаю. — Хмыкнул Берни. — Тебе тоже стоит привести себя в порядок. Не всю же жизнь тебе быть мальчиком — зайчиком. Мишель выглядел неважно. Почти не следил за своей внешностью с той самой ночи, когда у них с Марком все пошло не туда. Мишель больше не заплетал красивые косы, не пытался пользоваться косметикой и не замазывал постоянные синяки под глазами. Его любимой одеждой снова стала привычная школьная форма. Да и все равно кроме школы Мишель никуда и не ходил. Он бы хотел прогуляться с Марком, чтобы это было похоже на их первое свидание. Недавно Мишель не постеснялся устроить с ним секс по телефону и отыметь себя пальцами в течку, а тогда даже простое прикосновение руками было волнительным и неловким. Но тогда они с Марком и то были ближе, чем сейчас. Мишель не знал, что делать. Все вроде у них шло хорошо, но нормальными эти отношения не выглядели. И Мишель уже заранее знал, что все намечающиеся праздники они проведут порознь. Казалось, они с Марком живут в совершенно разных мирах и с каждым днем они все дальше и дальше друг от друга. И с каждым усилием все становится хуже. Пока Берни придирчиво подбирал аксессуары и спорил с Найджелом о цвете строчки на лацкане, Мишель достал телефон и проверил сумму на своем счете. Отец скинул немного денег, которых бы хватило на несколько хороших вещей, но общая сумма была во много раз больше. Мишель бы мог позволить себе некоторые траты. Он еще раз огляделся вокруг и загорелся гениальной идеей: он купит Марку на Рождество хороший дорогой свитер. Марк будет носить его вместо своего того, куцего и облезшего, и вспоминать Мишеля. Это в мыслях выглядело так приятно и логично, что Мишель забыл про свою грусть Он осторожно подошел к тому самому консультанту — бете и уточнил, где он может найти теплую одежду для альф. — Мне нужен теплый свитер. — Попросил Мишель, когда его отвели в нужный отдел. Молодой бета показал Мишелю пару столов, где аккуратно, будто по линеечке были сложены различные свитера и водолазки. На длинной деревянной рейке на стене были выставлены флаконы с парфюмом и пахло им же — хвоей и немного искуственным альфьим мускусом. — Кашемир или шерсть? — Что теплее? — растерялся Мишель. Он хотел, чтобы Марк не мерз, чтобы не ходил в своей тонкой куртке и кроссовках, которые тонули в рыхлом снегу. Мишель бы купил ему весь комплект зимней одежды, замотал бы шарфом по самый нос и заставил надеть меховые перчатки. Но Марк Мишеля не слушался и говорил, что все нормально. — Есть новая кашемировая коллекция, очень теплая. Мишель потрогал серый свитер. Положил раскрытую ладонь на мягкую ткань, такую ласковую и нежную. Старый свитер Марка он, наверное, сам выбросит. Тот был колючим и уже некрасивым. С тем, что Мишель видел перед собой, ни в какое сравнение не шло. — Он любит темные цвета. — Сказал Мишель и посмотрел на бету. — Есть разные оттенки. Скажите, какой размер нужен, и я покажу подходящие. Мишель задумался. Марк был больше Мишеля, больше почти любого омеги, но уступал отцу, например. Был довольно высок, скорее худым и со слабым рельефом мышц — Мишель успел пощупать его несколько раз. В плечах Марк был довольно широк. Мишель решил взять на пару размеров меньше, чем у отца. — Посмотрю сорок восьмой. — Ответил он. Берни нашел его через полчаса. Он успел переодеться обратно в школьную форму, но не озаботился тем, чтобы хотя бы заправить рубашку и прибрать распущенные волосы. Берни всем своим видом снова напоминал обычного неряшливого подростка, но Мишель больше не собирался обманываться на его счет. — Что это ты взял? — спросил Берни, заглядывая в пакет. Он быстро достал только что аккуратно свернутый свитер, скептически осмотрел его и покрутил в руках. — Хорош, но большеват тебе будет. — Это Марку. — Мишель забрал свитер и пакет обратно, сам попытался сложить его красиво. — Прости, что? — Берни выгнул бровь. — Марку? — Да. — Мишель спрятал свитер и убрал пакет подальше от Берни. — Марку. Сказал же. — Ты ценник видел? — продолжил издеваться Берни. Он устало покачал головой, нашел ближайшее кресло и опустился в него, закинув ногу на ногу. Выразительно посмотрел на Мишеля. Взглядом Берни говорил, что считает Мишеля не очень умным. — И что такого? Это подарок ему на Рождество. — Марк не дурак, милый. Он догадается, что эта тряпка стоит, как его месячная зарплата и это сильно заденет его гордость. Это плохой подарок. — Категорично заявил Берни. Мишель не понял. Он хотел, как лучше. Подарить Марку приятный и полезный подарок, тот, который ему действительно будет нужен. Марку будет теплее и мягче, ему будет приятно носить этот свитер и Марк будет чаще вспоминать о Мишеле. — Это же подарок. — Тихо ответил Мишель. Он начал догадываться, что Берни может оказаться прав. Но как так? Мишель мог сделать это для Марка, он не отдавал последние деньги и не жертвовал чем-то. Мишель просто хотел порадовать Марка, а Берни вдруг вмешался и все испортил. Мишель расстроился, посмотрел на Берни в ожидании помощи. Что делать? — Может, купим что-то попроще ему? — предложил Берни более мягким тоном. — Пойми, я не хочу лезть в ваши отношения, но нельзя дарить бедным людям такие дорогие подарки. Это будет неприлично. — Бедным? — переспросил Мишель. Голос дрогнул. — Да. — Категорично сказал Берни. — Этот мы вернем, хорошо? Не дожидаясь ответа от Мишеля, Берни поднял руку и жестом подозвал к себе Найджела. Когда тот мягко и тихо подошел к ним и наклонился над плечом Берни, тот показал на пакет, который Мишель все еще держал в руках. — Мы хотим вернуть одну вещичку. Это была необдуманная покупка. Мишель готов был сквозь землю провалиться. Он вспоминал свое детство, когда дедушка так же отчитывал его за шалости. Маленький Мишель стоял перед его креслом, потупив взгляд, а дедушка ровным и спокойным тоном объяснял, почему так поступать плохо и как нужно делать, чтобы было правильно. Найджел согласно кивнул, с очередной одобряющей улыбкой обратился к Мишелю. И тут Мишель догадался, что нужно делать. — Можно просто поменять? — спросил он. — На другой размер? Я отцу подарю.23
Марк смог забрать его из школы. После уроков Мишель остался помогать с украшением классных комнат и коридоров. Одноклассники веселились, пока вырезали снежинки и развешивали гирлянды, и Мишель тоже поймал общее праздничное настроение. Если бы еще Берни сегодня пришел в школу, было бы даже весело. На улице почти стемнело, когда Мишель вышел за ворота лицея. Было тепло, с неба падал крупный снег, заметая все дороги и тротуары, образуя длинные ленивые пробки. Около лицея деревья укутали желтыми гирляндами. Теперь и здесь Мишелю все напоминало их первое свидание с Марком. Он прошел по заметенным дорожкам до нужной парковки и отыскал машину Марка. В этот раз он приехал на арендованном в такси автомобиле, и Мишель быстро узнал его по выделяющемуся значку с шашечками. Он быстро забрался внутрь, осторожно стянул с головы шапку с налипшим на нее снегом. Расплетенные волосы тут же рассыпались по плечам. Мишель прибрал их, поставил себе на колени набитый рюкзак и только потом посмотрел на Марка. А Марк уже давно разглядывал Мишеля и даже как будто пытался не засмеяться. Они не виделись больше недели из-за плотного графика альфы и домашнего ареста Мишеля. И эти дни не прошли даром. Марк снова выглядел нормально. От него больше не пахло табаком, из-под глаз сошли синяки, и в проколотое ухо снова вернулась серьга. Только свитер был все тот же, как и тонкая осенняя куртка. — Хочешь пирог? — спросил Марк. Он, наверное, постоянно питался этими пирогами и запивал горьким кофе из термоса. Мишель спрашивал, ест ли Марк что-то нормальное. Марк отвечал, что готовить не умеет и лишь иногда варит себе яйца или макароны, но около автомастерской есть неплохая дешевая столовая с горячим супом. — Я не голоден. — Сознался Мишель. — Ну ладно. — Марк откусил от пирожка сразу половину. — Я бы мог… — Мишель замолчал. Он бы мог приготовить или заказать вкусный праздничный ужин и пригласить Марка в гости. Он бы хотел, чтобы Марка можно было познакомить с отцом и это бы не привело к катастрофе. Мишель думал, что как бы было хорошо, если бы им можно было не скрываться, и он бы мог ходить с Марком на свидания и приглашать его к себе. - Что? — Да так, — Мишель отмахнулся и смущенно принялся смотреть в окно. Снег мельтешил перед глазами и смазывал всю остальную картинку. — Я про другое хотел спросить. Все думал о том, что было в течку. — Ну. — Простодушно отозвался Марк. Его не волновала и не смущала эта ситуация. Для него все выглядело абсолютно нормально. — Ты стесняешься теперь, что ли? — догадался он. Он запил остатки пирога и внимательно посмотрел на Мишеля своим этим странным взглядом столетнего старика. — Никогда такого раньше не делал. — Признался Мишель. — Стыдно немного. Но я не…жалею. Марк по-доброму посмеялся. — Будешь кофе? — спросил он. Мишель сделал несколько глотков, только чтобы согреться. Марк пока завел мотор и включил печку. Начал медленно выезжать с парковки на дорогу. Почему-то по телефону общение давалось Мишелю проще. Так он, конечно, мог видеть Марка и любоваться им, мог радоваться, что Марк пришел в себя и перестал пугать своим внешним видом, мог радоваться тому, что Марк смотрит на него снова лишь своим мягким любящим взглядом и больше не ругается с ним. Но на расстоянии Мишелю было проще игнорировать свои страхи и сомнения, проще было представлять, что все нормально. Проще было не сомневаться в правильности своих действий. Потому что Мишель даже не знал, что будет дальше и что у них может получиться. Пока не получалось ничего. Они тут же встали в пробку. — Мне понравилось тогда. — Признался Мишель. В полутемном салоне об этом было говорить немного проще. Сильный запах Марка, полумрак и медленно падающий прямо на лобовое стекло снег его усыплял. — Но я хочу быть с тобой по-настоящему. Марк смотрел вперед на дорогу и лишь загадочно улыбался. — Хочу сходить с тобой куда-нибудь на свидание. — Продолжил Мишель. — В какое-нибудь спокойное место. И хочу с тобой погулять. Город сейчас такой красивый, везде эти огоньки. Хочу все как раньше… — Он тяжело вздохнул. — Как нам сделать, чтобы все было снова хорошо? Марк лишь пожал плечами. Они стояли в пробке как в ловушке. В самом центре города, на широком большом проспекте, который весь мерцал разными огнями. Стояли около той самой площади, где Мишелю довелось подержать Марка за руку. Стояли над тем подземным переходом, где Марк помогал ему не упасть на ступеньках. На площади в это время уже поставили высокую ель, украсили все гирляндами и подсветкой. Волшебная атмосфера праздника неприятно вторгалась в жизнь Мишеля. Марк молчал, почти никак не реагируя на откровения Мишеля. Это тоже расстраивало. Мишель все время думал и не мог придумать, как им перешагнуть через эту пропасть неловкости. Они же не виделись больше недели, но даже не прикоснулись друг к другу. Запах все так же был вкусным и притягательным, но одного его не хватало. — Можно спросить про твою семью? — тихо заговорил Мишель. — Да. — Почему у вас нет денег? — Мишель снова посмотрел на одежду Марка. Она была старая, поношенная и не по погоде. Если все было так, как понял Мишель, если Марк отдавал почти все деньги своему брату, то ему даже могло не хватать на нормальную жизнь. — Твой отец много ведь зарабатывал, да? — Зарабатывал? — усмехнулся Марк. — После него осталась только куча судебных исков. Все, что у нас было, конфисковали. Оставили папину старую квартиру, он ее еще до замужества получил в наследство. — Марк нахмурился. — Но да, отец был богатым засранцем. — Ты не переживаешь о нем. — Утвердительно сказал Мишель. У него такого отношения к папе не было. Он жалел о смерти папы и многое бы отдал, чтобы они с братом были живы. — Я тут недавно узнал, что он хотел тебя убить. — Марку наконец-то удалось выехать на перекресток и повернуть налево. — А все их никчемные жизни не стоят твоей. — О! — лишь сумел ответить Мишель. Неожиданно, но ему понравились слова Марка. И понравилось, каким уверенным и немного агрессивным сейчас он выглядел. Как будто, и правда, готов был отстаивать жизнь Мишеля до последнего. Как будто это волновало его больше, чем ситуация в настоящем. Мишель еще немного подумал и, вдруг, понял, что Марка, может, сейчас все устраивало. Мишель же был сейчас в безопасности, под бдительным присмотром отца и Берни. Поэтому альфа и был спокоен. Но не Мишель. — Папа оставил много денег после себя. — Сказал он Марку. — У нас ничего не забрали. В полном молчании они медленно подъехали к дому Мишеля, и Марк припарковался перед закрытыми воротами во двор. Мишель не знал, о чем Марк сейчас думает, насколько для него важна эта тема. Волнует ли вообще Марка эта небольшая несправедливость. Сам Мишель чуть ли не каждый день вспоминал слова Берни о Марке. Берни назвал Марка бедным. Ни капли не смущаясь и не раздумывая, сказал это как само собой разумеющееся. И Мишель теперь еще больше чувствовал себя виноватым перед Марком. Ведь выходило все совсем не честно. — У Эшли есть подвеска с бриллиантом небольшим. — В тишине заговорил Марк. — Папе отец покупал, а он Эшли на пятнадцать лет подарил. Этот дурак сразу в ломбард ее сдал почти за бесценок. Я ходил выкупать обратно, там мне по секрету и сказали, что это не стразик, а камень настоящий. — И его так просто отдали? — Да ломбард был не зарегистрирован, а я же с пацанами мог и морду набить. — Понятно. — Мишель взялся за ручку, но все медлил и не хотел открывать двери. Нужно было торопиться — отец скоро должен был вернуться с работы. — Вот что еще осталось от отца. — Закончил свои рассказ Марк. Передернул плечами, как будто сбрасывал воспоминания и снова вернулся к своему привычному настроению. — Что ты делаешь в Рождество? — спросил он быстро, пока Мишель не выбежал из машины. Мишель мотнул головой: — Отец никуда меня не отпустит. — Сказал он. Не стал юлить и притворяться, что не понял намека Марка. — Извини. Я очень хочу быть с тобой, но в Рождество не получится, прости. — Не страшно, — Марк улыбнулся. Как будто, и правда, ничего страшного не случилось. — Я поеду к своим. Мелкого давно не видел, а Эшли говорит, он здорово подрос. Мишель кивнул. Марк с такой огромной любовью говорил о своих братьях, что Мишель начинал завидовать. Сам на себя за это злился. Потому что не имел права. Потому что они для Марка были семьей и Марк их любил. Мишель хотел лишь одного — чтобы когда-то он тоже был частью этой семьи.24
Берни пришел в гости и теперь сидел в комнате Мишеля прямо на полу. Болтал в воздухе ногой и с интересом рассматривал ту самою папку, которую отец обычно прятал в своей комнате. Мишель на пол садиться не стал, он удобно устроился на кровати и смотрел обучающие ролики в интернете. До Рождества оставалось три дня, а у будущего свитера еще не было рукавов и горлышка. Мишель нервничал и торопился. — Ты похож на него. — Сказал Берни. Мишель отвлекся от ноутбука и отложил в сторону спицы. — Кого? — спросил он, голос вдруг дрогнул. Берни весело смотрел на него снизу. Перевернул фотографию картинкой к Мишелю и поднял ее выше. — На папу. Мишель никогда такого не слышал. Ему никто не говорил, что он на кого-то похож. Да и от папы у Мишеля было всего две фотографии, по которым сложно было что-то понять. — Не похож. — Упрямо возразил Мишель. Берни недовольно поморщился и отложил в сторону папку. Вскочил на ноги, поправил джинсы, одернул задравшуюся футболку и раздетый ушел на балкон курить. Мишель, такой же недовольный, проследил за ним. Вот — вот должен был вернуться отец, а Мишель не хотел, чтобы он видел, как Берни курит прямо у них на балконе. Мишель попытался вернуться к ролику и сосредоточится на объяснениях. Ему срочно нужно было научиться вязать горло, чтобы закончить со свитером вовремя. Несколько раз внимательно послушал, как правильно убавлять петли, оторвал взгляд от экрана, потянулся за спицами и случайно увидел раскрытую папку на полу. Глянул в сторону балкона. Где-то там, в зимней темноте, все еще курил Берни. Мишель слез с кровати и поднял фотографию. Сравнил свое отражение в зеркале с лицом папы. Правду сказал, совсем не похож же. — А ты не думал, от кого вам это с Мельгором досталось? — Берни громко ворвался в комнату вместе с холодным ветром. Тут же быстро захлопнул дверь, завернулся в плед и присел на краешек кровати. — Если вашим родителям тоже нравились запахи друг друга? — Да ну? — Мишель сразу же отрицательно мотнул головой. — Они ненавидели друг друга, какое тут «нравится»? — Любовь и ненависть, как две противоположности одного сущего. — Мечтательно протянул Берни. Он упал спиной на кровать и чему-то блаженно улыбнулся, точно совсем дурачок. Как будто ему все это нравилось. Мишель ощутил странное беспокойство, но промолчал. Аккуратно прибрал папину фотографию в папку, а саму папку спрятал в ящик стола. — Прекрасная драма. — Снова заговорил Берни. Мишелю стало еще хуже. Рука задрожала, и он несколько раз сжал ладонь в кулак, напряг мышцы. Это все было ни капли не прекрасно. Скорее противно. Прошлое, как пиявка, высасывало из Мишеля силы, постоянно висело над ним чем-то темным, не давая просто жить и радоваться. А как Берни Мишель не умел. Он не мог смеяться над неприятностями. И не мог как Марк — сохранять спокойствие, трудиться и верить в лучшее. — Не было у них ничего, — ответил Мишель, — папа другого человека любил. — Отца твоего? — Нет. Не его. Мишель потерял все настроение и спрятал будущий свитер обратно в шкаф. Не хотел он в расстроенных чувствах вязать подарок для Марка. Хотел, чтобы этот свитер на самом деле был связан лишь с любовью. Тогда он обязан был Марку понравиться и тогда он бы, действительно, грел. И даже если они расстанутся, небольшой кусочек своих чувств Мишель Марку оставит. Мишель сам смеялся своим этим мыслям. Глупый. До праздника все равно не успевал, но не сильно переживал, ведь в Рождество они с Марком все равно не встретятся. Хотелось хотя бы на часок вырваться из дома и встретиться с Марком, просто поздравить его с праздником и подарить свитер. Может даже удалось бы снова взять его за руку или поцеловать. Но и это не могло случиться. Отец уже предупредил, что Мишеля заберут в дом дедушки, где соберется вся семья, а сам отец приедет поздно, потому что работы и в праздники достаточно. Берни быстро заметил неловкую атмосферу и больше на опасные темы не говорил. Болтал о том, как прошел долгожданный прием и как они потом с Лео провели ночь. Рассказывал с такими пикантными подробностями, что Мишель весь покраснел, а потом и вовсе захотел тоже поделиться с Берни подробностями своей последней течки, но вовремя сдержался. Пустую болтовню ни о чем прервало появление отца. Берни тут же вскочил с примятой кровати и скинул с плеч плед. Снова поправил задравшуюся футболку, подхватил с пола брошенную туда кофту и натянул через горло. — Засиделся я. — Сказал он. — Лео дома ждет. — Дома? — спросил Мишель. Он уже слышал, как отец в прихожей зажег свет и теперь снимает свои тяжелые ботинки. Мишелю еще показалось, что он с кем-то разговаривает. — Пока живет у меня. Нам так удобнее. — Мишель! — крикнул отец. — У нас гость. — Мелкий, выходи, не прячься! — тут же последовал второй голос, который Мишель не сразу же узнал. А когда узнал, даже немного улыбнулся. Дядя Джейк — старший сын дедушки. Был почти так же стар, как отец, чертовски богат, а все любил подурачиться словно подросток. — Почему он нас не встречает? — заговорил дядя Джейк тише, обращаясь к отцу. — Весело у вас. — Усмехнулся Берни и вышел из комнаты следом за Мишелем. — Здравствуйте. — вежливо поздоровался он. — И вам тоже, господин Грейс. Дядя как всегда выглядел дорого и пах дорого, даже не смотря на то, что был бетой. Он быстро скинул с ног блестящие туфли, размотал шарф и избавился от промокшего от снега пальто. Мишель даже немного удивился, когда увидел, что дядя в будний день ходит без пиджака и без галстука, а рубашка немного помята. Пока Мишель хлопал глазами, отец уже тоже успел раздеться, а Берни, наоборот, накинул свою курточку. — Ну, я пойду. — Сказал он, мышкой проскальзывая мимо двух больших взрослых. Схватил свои зимние кроссовки и начал очень быстро их зашнуровывать. Отец Берни ни слова не сказал, лишь косо посмотрел на него и на Мишеля и ушел в свою комнату переодеваться. — Ты прекрасно выглядел у губернатора. — Вдруг заговорил дядя с Берни. Тот прекратил шнуровать кроссовок, поднял лицо с милой улыбочкой на нем и вполне искренне ответил: — Спасибо. Если бы не ваш новый муж с его прозрачной рубашкой, вечер бы удался. Мишель прислушивался. Он знал, что дядя иногда работал вместе с отцом Берни, и они были поверхностно знакомы. Мишель даже догадывался, что дядя тоже был на том приеме, и они могли пересечься с Берни. Но Мишель ничего не знал про нового мужа дяди Джейка и, тем более, про прозрачную рубашку. Это же какой скандал получился. — У него был план, похожий на твой. — Спокойно ответил дядя на выпады Берни. Берни убрал мешающие волосы за уши и натянул на голову шапку. — Он перестарался. Это было несколько вульгарно. — Может быть. — Задумчиво протянул дядя. Мишель понимал, что дядя всем доволен, он не выглядел нисколько смущенным или расстроенным и, скорее всего, полностью поддерживал своего нового мужа. Берни ушел немного расстроенный от последнего разговора. Отец с дядей устроились на кухне и потихоньку пили коньяк, пока Мишель заказывал на дом готовую еду с быстрой доставкой. — Да разреши ты мне стейк хоть сегодня. — Недовольно проворчал отец и Мишелю пришлось добавить в заказ еще и пару жирных стейков из говядины. — После праздников поедем на обследование. — Мстительно пообещал он отцу и пошел заваривать себе чай. Потом устроился немного в стороне от взрослых, встал около широкого подоконника, задумчиво подвигал маленькие горшочки с кактусами и посмотрел в ночную темноту. На душе до сих пор было тоскливо, а дух Рождества в этом году, видимо, решил к Мишелю не приходить. — Дядя, — спросил он, перебивая взрослых, — про какого мужа говорил Берни? — Про Эйбела. Мишель вспомнил омегу, с которым дядя то начинал встречаться, то снова расходился. Эйбел, со слов взрослых, имел скверный характер, был невоспитан и встречался с дядей больше из-за денег, чем из-за любви. Сам Мишель видел Эйбела один раз, и это было несколько лет назад, когда Мишель был совсем еще ребенком. — Вы все-таки поженились? — Мишель отпил из кружки горячий чай, положил ладонь на холодный подоконник. В оконном стекле Мишель видел свое отражение и теперь рассматривал его. — Мы расписались. Церемонию планируем позже. — Говорил дядя за спиной. — Мы с ним уже не мальчики. Хватит, отбегались. — У него ребенок. — Встрял отец. — Да. — Согласился дядя и они молча приложились к коньяку. Мишель видел свои распущенные длинные волосы — то, что его выделяло среди многих омег. Волосы были густыми, обычного русого цвета. Но Мишелю нравилось. Этим он больше пошел в отца, потому что папа был блондином. Цвет глаз у Мишеля тоже был как у отца. Черты лица уже отличались. Носом, скулами и маленьким ртом он был больше похож на папу. Как и на большинство других омег. И самое главное, что отличало его от обоих родителей — совершенно мягкий характер и выученная беспомощность, заставляющая Мишеля быть тем, кем его так старательно слепили.