— Алло? — спокойно принимаю вызов.
— Где Юля?— Рожает.
— Что?! — завопил он, — кого?— Ты охуеешь, но, это ребёнок.
— Шутки шутить вздумала?! Ей ещё ходить полтора месяца!— Отвали! — кричит, — мы рожаем!
— Юля!— Все хорошо, — рыкнула, — иди перекури и жди звонка с поздравлениями. Дай трубку Разумовскому.
— Адель? — раздался родной голос.— Привет, — улыбаюсь, — как дела?
— Справляемся, от голода не умираем. Как Юля?— С Олегом пошли гулять. Не выпускай Игоря из Питера. Он по-любому захочет рвануть в Лондон, не допусти этого. Мы вернемся через дня три-четыре.
— Что за настороженность?— Предчувствие странное, Серёж, — прошептала, — просто послушай меня, ладно?
— Хорошо. Как малыши?— Чуть не умерли от счастья, увидев Юлю и Волка.
— Это радует. Ступай, Пчела ждет тебя.— Спасибо.
Закончив разговор, достала из сумки её любимые мармеладки и вышла в коридор. — Я передумала, — вздыхает, — давайте потом как-нибудь. Поехали домой? — Нельзя, — глажу по спине, — устала? Хочешь лечь? — Умереть. — Понимаю. Жуя любимое лакомство, девушка кайфовала от кондиционера, пока мы с Олегом тряслись и потели. — Почему вы так переживаете? Рожаю я. — А страшно нам, — Олег вытер пот. — Да ладно, — махнула рукой. — Давайте петь песенки! — Все идёт по плану-у-у! — Это бандана, — подхватил мужчина, — помню времена, когда не было лего. — Теперь, они хотят сидеть на члене у Олега! — Да-да-да! — Я больше не хочу сидеть на члене, — скривилась, — ой-ой-ой. — Что?! — соскочили с мест. — Началось, — с испугом смотрит на меня, — Адель. — Олег, — смотрю на него, — зови медсестёр! Когда персонал забежал в палату, то сразу же попросили нас выйти. — Я все равно рядом, — вытираю её лицо, — слышишь меня? — Не уходи. — Я рядом, — улыбаюсь, — буквально за стенкой. Главное — слушай и делай, что тебе говорят. Все пройдёт отлично, да? — Да, — кивнула, — спасибо. — Держись, — чмокнула в щёчку, — Пчёлка. — Адель… — Что? — Да так, — усмехнулась, — иди. — Ты справишься. Мы сели в коридоре, ожидая чудес. Гнетущая тишина. — Никогда не женюсь, — прошептал мужчина. — Почему? — смеюсь. — Постоянно буду трястись и переживать, — отвечает, — особенно, в такие моменты. Сама знаешь, сердечко у меня слабое. — Я никогда не видела тебя с девушкой. Любил когда-нибудь? — Любил, — смотрит в глаза, — одну и всю жизнь. Тебя. Вот это признания. Внутри что-то треснуло. — Удивительно, правда? Я молчал об этом тридцать лет и готов был бы промолчать ещё столько же, но, решил сказать. — Почему молчал? — шепчу. — Зачем говорить? Я был рад тому, что Серёга счастлив с тобой, а ты с ним. Не хотел портить отношения брату. Потом, ваша свадьба, — усмехнулся. — Это не назовешь свадьбой. — Верно, — откинулся на спинку, — твой побег, возвращение, Сирия… Вернувшись, я хотел признаться, жениться на тебе и жить с тобой, но увидев, как ты билась за Разумовского, удивился. — Чему? — Ваш брак изначально был фиктивным. По сути, никакой любви быть и не могло бы. Ты сломала эту теорию, подтвердив обратное. Поэтому я не стал лезть и что-либо говорить, в твоей голове и твоем сердце был лишь Серый, ты готова была пойти на всё. — Прости… — За что? — улыбается, — я просто друг для той, которую видел своей женой и хотел умереть вместе с ней, перед этим проводя все ночи напролёт. — Ты больше, чем друг. — Знаю, — кивнул, — со временем обида и рвение прошли, а их место заняло принятие. К сожалению, сердцу не прикажешь, да и насильно мил не будешь. Я рад, что у меня есть ты, Разумовский, Прокопенки, Юлёк и Гром с малышами. Да, у меня не получилось построить семью с тобой, но, у вас с Разумовским это получилось. Мне этого достаточно. — Лера? — Она маленькая, — смеется, — зачем ей дяденька, который старше лет на пятнадцать, являющийся профессиональным убийцей, курящий и с тяжелым характером? — Ты хорошенький, — взъерошила волосы, — я знаю, что за этой колючей щетиной скрывается пушистый котик. — Мяу, блять, — усмехнулся. Крайне неловкий разговор. — Только, не нагружай себя этим признанием, ладно? Оно ничего не изменит и все такое. Забудь. — Сложно забыть такое. — Ну, — к нам вышла одна из акушерок, — поздравляю. Девочка здоровая, жутко крикливая. — Слава ангелу, — выдохнули. — Мамочка ждет вас. Все прошло хорошо. На руках у Юли был маленький комочек, обернутый в плед. — Красивая, да? — улыбается. — На тебя похожа, — Олег. — И хорошо, а то, я боялась, что на Грома будет, — собираю волосы. — Адель, — вздохнула. — Нос у него стремный, — усмехнулась, — хочешь чего-нибудь? — Не-а, — мотнула головой.Три дня спустя
Завтра уже состоится выписка Юли и малышки Адель из клиники, а значит, мы возвращаемся в Санкт-Петербург. Серёжа как мог удерживал Грома от полета в Лондон, безбожно бухая с ним. Кажется, у них там очень весело. Они напивались и звонили нам, плача и говоря что-то невнятное. Радуются мужики. Вернувшись после прогулки в парке аттракционов, мы уложили вымотанных Майкла и Софию спать, а сами засели на веранде. — Как твои поиски? — разливаю чай. — Нашла парочку вариантов разделения, но, — вздохнула, — они все небезопасны. — Поделишься? — Зачем? Толку от них никакого, да и вообще, я ищу способ разъединить твои личности, а не угробить тебя. — Может, — пытаюсь успокоить Милину, — всё же стоит попробовать? — Нет, — вздыхает, — говорю же, это опасно и мне не нравится. — Мил… — Не кудахчи, — махнула рукой, — я найду нормальный способ, без экспериментов над тобой. — Пока ты его найдешь, пернатый сожжёт половину Питера. — Пусть, — фыркнула, — я не собираюсь жертвовать тобой. Кому надо, жопы свои спасут. Лучше расскажи мне, — взгляд смягчился, — как там Юля? — Завтра уже выписка, — Олег. — Значит, скоро улетите? — Да, — кивнул, — но, обещаем вернуться. — Держите меня в курсе событий. — Хорошо. Мы проболтали почти всю ночь, и лишь под утро разошлись по комнатам. Дверь в спальню Софии оказалась слегка приоткрытой, из-за чего я решила проверить. Ее нет в кровати. — София? — заглядываю в ванную комнату, — Софи? — Что случилось? — зашёл Волков, — Майкл же спит. — Её нет. Судорожно обыскав весь дом, нам не удалось найти малышку. — Где она?! — запускаю руку в волосы. — Нигде нет, — подошла взволнованная Милина, — вообще. — Блять, — оглядываюсь. — Кого-то ищите? Как ни в чем не бывало, она подошла к нам, глядя огромными невинными глазками. — Ты где была? — хором. — Я с вороной разговаривала, — улыбается. — С какой вороной? — обомлела от шока. — Она такая, — облизнула губы, — чёрная, большая. Ворона. Даже погладила её. — Милая, — присаживаюсь на корточки, — почему ты вышла из комнаты? — Ворона позвала меня, я и пошла. — Логично, — прошептал Олег. — София, пожалуйста, больше так не делай, ладно? Животные — это хорошо, что предупреждай взрослых. — Я поняла, мама, — грустно опустила взгляд, — больше так не буду. — Чудесно. — Очень мило, — раздались за спиной звуки аплодисментов, — я едва пустил слезу. Птица. Подхватив малышку на руки, Милина забежала в дом. — Что тебе нужно? — Пришёл за малышкой Софи, — улыбается, — она моя. — Катись, — фыркаю. — Адель, — подходит ближе, — Разумовского здесь нет, а значит, мне не страшно. Безнаказанно хамить не получится. — Ты её не получишь, — прорычал Волков. — Помолчи. Лёгким движением руки, он заставил мужчину окаменеть в мгновение. — Что ты сделал?! — Он жив, — безразлично оглядел, — ответь мне, пожалуйста, я же предупреждал тебя, что не стоит лезть? — Говорил. Ты знал, я не отступлю. — Зря, учитывая, что цена — твоя жизнь. — Вот именно, — выдыхаю, — моя жизнь. Зачем явился? — За моим птенчиком. София мне нужна, — смотрит куда-то в сторону, — в ней часть моей силы. — Даже не мечтай. — Почему? — удивился, — у Разумовского есть Майкл, у меня София. Все честно. Она моя дочь! — прорычал, — и тебе это известно. Ты видишь в ней мои повадки, а совсем скоро, заметишь и способности. Тебе не справится с её силой. — Без твоего участия разберёмся. — А что ты можешь? — глазами прожигает, — тело, что тупо болит. Вот-вот и сдашься. Я вижу твой сладкий страх и ужас. — Протри глаза, пернатый. — Ты тоже, — засмеялся, — я — черная ворона, а ты — белая. Мы оба с перьями, только, твоих не видно. — Уходи. — Без неё не уйду, — смотрит на дом, — давай по-хорошему, ты добровольно отдаешь мне дочь, а я сохраняю вам жизнь и жилье, которое хочу сжечь. — Жги. Софию не отдам. — Надо же. — Алименты не платишь, — смеюсь. — Папа! Видимо, вырвавшись из рук Милины, София рванула к Птице, приняв его за Разумовского. — Стой! — пытаюсь схватить. — Ладно, — подхватил её на руки, — я сегодня добрый. — Убирайся. Из дома вышла женщина, держа в руках небольшой бутылёк. — Как раз собирался, — расправил крылья. — Без девочки, — открыла, — или… — Обольёшь меня водой? — Нет, — улыбнулась, — другим. Милина выпила содержимое, а через секунду её белки глаз стали красными и она начала что-то говорить на непонятном языке. — Останови её! — зашипел, — немедленно. Воспользовавшись помутнением Птицы, выхватила Софию из его рук и затащила в дом. — Прекрати! — кричал нечеловеским голос, — чёртова ведьма! — Ты сам напросился! Слова приносили ему неистовой силы боль, вынуждая превращаться в ворона. Когда заклинание подошло к концу, то вместе с черным дымом исчез и он. Олег отвис, явно не понимая, что происходит. — Это задержит его, — смотрит на меня, — времени мало. — И что делать? — в панике. — Я заберу Майкла и Софию, — заметно нервничает, — пока все это не закончится. — Куда ты поедешь? — Не скажу, — подходит ко мне, — он может запросто проникнуть в твою голову и узнать, — обнимает, — прости, Адель. Это единственный выход. Я буду помогать тебе, но мы сможем увидится только после войны. — Милина, — голос дрогнул. — Я позабочусь о них, — гладит по спине, — а ты позаботься о себе, хорошо? Прошу, вернитесь живыми и здоровыми. Вы почти близко. Все получится. — Ты видишь это? — Знаю.