Это абсурд, вранье: Череп, скелет, коса. Смерть придёт, у неё будут Его глаза.
— Я в больнице? — огляделась. Нет. Это же медпункт нашего детского дома. Здесь я, Разумовский и Волков выросли. Родные стены. Даже запах хлорки такой же. На рабочем столе лежала записка. «Привет, извини, не успела простерилизовать, накатать БИКсы и прочее. Вчера до ночи отчёты писала… Если не сложно, сделай это, ладно? Заранее спасибо. Света.» — Ладно, — пожимаю плечами. Почти закончив уборку в медпункте и прочие действия, связанные с обеспечением рабочего процесса, услышала крики в коридоре. — Мальчики! — выхожу, — что вы так кричите? Толпа ребят буквально выплюнула рыжеволосого парнишку. Очень знакомого. — Серёжа, — беру за руку, — пойдём. Его голубые глаза были наполнены болью, страхом и слезами. Волосы испачканы в грязи и собственной крови, футболка порвана. — Что случилось? — Ничего, — залез на кушетку, — я просто упал. — Серёженька, — присела перед ним на корточки, — врать — очень плохо. За что они тебя обижают? — За рисунки, — опустил взгляд. Крохотной ручкой, на которой были ссадины, он вытащил из кармана листочек в клеточку и протянул мне. — Очень красиво, — рассматриваю рисунок, — у тебя талант. На листе изображен большой чёрный ворон среди леса. Эх, знала бы я тогда, что это значит… — Они сказали, — всхлипнул, — что рисуют лишь девчонки. — Так говорят лишь, — замялась, пытаясь подобрать слова, — дураки. Не слушай их и занимайся тем, что нравится. — Вам правда понравилось? — Конечно, — киваю, — очень величественный ворон. — Правда? Тогда, — улыбнулся, — дарю. — Спасибо, — глажу по рыжим волосам. Так необычно вновь увидеть Разумовского ребёнком. Мой милый малыш. — Где твои друзья? — Мария Петровна забрала Адель и Олега в больницу, — украдкой вытер слёзы разодранной футболкой, — мне так плохо без них. — Они же вернуться скоро, не расстраивайся. — Я скучаю по ним, — вновь всхлипнул носиком. — К ужину уже приедут, — начинаю обрабатывать ссадины, царапины и разбитый лоб, — будет больно. — Привык уже. Он достойно вытерпел все манипуляции, в награду получив конфетку. — Отдам Адель, — убирает в карман, — она любит мятные леденцы. Отвернувшись к столику с принадлежностями, я еле сдержала слёзы. Я и не думала, что все мятные леденцы, которыми он меня баловал, доставались именно таким способом. Разумовского били, после чего он приходил в медпункт, его раны зализывали, а после получал чертову конфету, которую отдавал мне. — Пластырь наклеить забыли. — Прости, — разворачиваюсь. — Вы что, — свел густые брови, — плачете? — Чуть-чуть, — заклеила, — Серёжа, солнце моё, послушай внимательно. Он выпрямился и посмотрел на меня очень серьёзными глазами. — Тебе будет тяжело, больно и обидно, впереди много преград, но, — выдохнула, — ты со всем справишься. Ты очень сильный, добрый, ты, — замялась, — потрясающий человек. Ты способен на великие достижения и свершения, а ещё, у тебя есть друзья, которые будут с тобой до последнего, они готовы ради тебя на всё. Аккуратно убрала рыжие пряди с лица. — Тебе предназначено светлое будущее, только потерпи немного… Когда будет казаться, что выхода нет, знай, он есть, ты всегда находил его. — Мои друзья, — прошептал, — будут мной гордиться? — Да, — кивнула. — Получается, когда мы станем взрослыми, то у нас будет много-много денег и можно покупать газировку с чипсами столько, сколько хочешь? — И мороженое, — быстро вытерла слёзы. — Клубничное! Его Олег любит. — Обещаю, — глажу по щеке, — ты всё сможешь. — И он смог, — раздался голос за спиной. Обернувшись, увидела точную копию самой себя в ослепительно белом костюме. — Здравствуй, Адель. Время замедлилось, практически остановилось. — Здравствуй. Хорошая работа. — Это твой разум, — присела на стул, — мы в нём. — Ты же пришла, чтобы поговорить. Говори. — Я обеспокоена ситуацией с Кутхом, — вздыхает, — его энергия ощущается слишком остро, рвано… — Ну, — не знаю что ответить, — ты его дама сердца. — А ты мое людское воплощение. Давай начнем с того, что Милине не найти способ разделить нас. — Почему? — фыркнула, — у Разумовского получилось. — Уникальный случай, ему очень повезло. Понимаешь, дело в том, что между нами гармония: одна цель, одно мнение, одни методы, поэтому, противоречия нет. У Серёжи и Кутха все иначе: первый привык решать все мирно, аккуратно и с улыбкой, а второму, — усмехнулась, — подавай крики, кровь и боль. Различие на лицо. — Как избежать… — Твоей смерти? — перебила, — никак. Понимаешь, во всех вселенных, которые только существуют, есть правило, касаемо нас: умирает Тьма — вместе с ней и Свет. Иначе быть не может. У меня был шанс покинуть твое тело, но, — задумалась, — ты носила под сердцем Софию, я не могла оставить вас. — А если, ты добровольно уйдешь, что со мной будет? — Ничего. От слова совсем. Будто, меня никогда и не было. Сейчас, — смотрит в окно, — даже этот разговор очень затратный, после него мне придётся долго восстанавливаться. — В чем проблема? — Мы существуем в полном балансе, а следовательно, если у одного силы возрастают, то у другого наоборот. Я слаба на данный момент, Адель. — Как тебя зовут? А то, очень неловко, что не могу обратиться по имени. — Айра. — Красивое. — Лично мне видится лишь один выход — ты примешь любой исход событий, будь то смерть собственная или убийство ближнего. Чем добровольнее, тем лучше. — Как можно принять подобное? — Ты уже думала над этим. Смерть — начало пути, всех нас ждет перерождение. — Именно к этому он идёт? — К перерождению? Да, — кивнула, — но, он может сделать это лишь со мной, а я в тебе. — Из-за тебя он жаждет моей смерти, чтобы в новом мире встретится. — Именно. Изначально планировалось иначе, мы живем в ваших телах, проживаем жизни, вы умираете, а для нас все по-новой. Все предначертано, — улыбнулась, — из-за проклятия, которое создало наш дуэт, план был переделан. Мы должны вновь сразиться и погибнуть, как и тогда. Поглотить друг друга и вновь странствовать по вселенным. — Начать заново. — Угу. Это и есть наша перезагрузка. — Час от часу не легче. А если, — задумалась, — меня просто убить? — Тогда, — вздохнула, — я умру, перерождения не случится и Кутх уничтожит планету. Всё. — Я должна погибнуть именно от его руки? — В определённый день, в определённом месте и в определённое время. Таков ритуал. — Чудесно… — Адель, — поднялась со стула, — не считай его чудовищем. Он хороший, отзывчивый и с прекрасным чувством юмора. Просто, Кутх хочет вернуться туда, где нам было хорошо. Ему нужен прежний покой и я. — Он убивает людей. — Ты тоже, — улыбнулась, — вы пачкаете руки в крови ради общей цели — улучшение мира. — Ой, — закатила глаза. — Надеюсь, мне удастся выйти на связь с тобой чуть позже. — Можно вопрос? — Конечно. — Как там Майкл и София? Телефон разбит, а других способов нет. — У них все хорошо, — гладит по руке, — иди сюда. Айра аккуратно обняла меня, а после расправила белые крылья и окутала ими. Очнулась в зале дома родителей Грома. Мы здесь уже неделю, кстати. Игорь говорит, что всё немного утихло, кроме Стрелкова. Мы много тренировались, почти круглыми днями. Скукотища… У тех, кого мы сослали в Лондон все хорошо. — Ты вернулся, — Лера улыбнулась, увидев майора. — Конечно, вы же от голода помрёте, — ставит пакеты на стол, — разбирайте. — А чипсы? — разочарование прозвучало в голосе Разумовского. Он так радостно рванул к продуктам. — Я купил сухарики, да и тем более, у меня был лимит! — Игорь, я дал тебе безлимитную карту! Ты мог компанию себе купить, а не сухарики! — Блять, — развязал шарф, — забыл. — У-у-у, — положил голову на тумбочку. — Серёж. — Отстань, Адель, я в печали… — Они в другом пакете. Разумовский поднял голову и начал рыть. — Ага! — достает пачку чипсов с зеленым луком, — наебал меня! — Твой вой — оргазм для моих ушей. — А для члена? — подмигнул. — Так-так, — шлепаю Серёжу по заднице, — успокойся. — Может, переспим! Я, ты и Волков. — Получается, — Лера, — разгромленные сероволки? — Фе, — скривился Игорь, — и не мечтай. — Жаль, — жует вкусняшку. — Слушай, ты можешь отвести меня до квартиры? Надо взять хоть какие-нибудь вещи, ну, — замялась, — и другое. — Когда стемнеет, ладно? А то мы только-только разогнали толпу у офиса. Все стекла обклеены плакатами с рисунками и надписями. — Стекла? — аж подавился, — они же, — дыхание спёрло, — вот суки! — А что ты хотел? В городе объявили траур. Вчера и позавчера похоронили всех, СМИ и Интернет трубит во всю о произошедшем. Вас двое! — Я один, просто раздвоился. Фокусы! — Сколько погибших? — смотрю на него. — 23 человека погибло, 54 ранено. — Пиздец… — Я привез то, о чем ты просил, — обратился к Серёже, — в багажнике. — Спасибо! — А что там! — Провода, роутер, что-то ещё, ноутбук и ещё что-то, еле-еле прорвался в офис.Квартира Адель
Игорь все же выполнил свое обещание, и пока в стиральной машине и сушилке тусили вещи, я быстренько приняла душ. Гель, скраб и лосьон. Настоящий кайф. Собрала несколько комплектов одежды и нижнего белья, отрыла запасные телефоны, оружие. Даже косметичку прихватила. — Пять минут назад я трахал суку в Мерсе, — напеваю, нарезая овощи. Звонок в дверь. — Уже? — жую помидор. Открыв двери, увидела высокого блондина со шрамом на лице, на шее которого цветная тату. — Дракон… — Добрый вечер, — улыбается, глядя на толпу за спиной. Адель, вот ты тупая или да? Надо в глазок смотреть, потом двери открывать, идиотка! — Здрасьте. Что мне делать? Залетев в квартиру, один из них нацелил на меня пистолет. — Аделина Ильдаровна, мы пришли поговорить, — произнёс Вадик. — Говори. — Господин Дагбаев желает встретиться с вами и переговорить. — Зачем посылать вас? — Добровольно вы не пойдёте, поэтому придётся действовать иначе. Не сопротивляйтесь, нас больше. — Мальчики, — улыбаюсь, — вы считаете, что для меня это ловушка, но, для вас это кладбище. Выхватив из-под столешницы пистолет с глушителем, исполнила два хэдшота. Вадик убежал в комнату, явно желая что-то найти, пока остальные набросились на меня. — Я же хрупкая девушка, — откидываю оружие, так как в магазине было всего две пули, — сжальтесь. Схватив в руки сковородку, которую к сожалению, не разогрела, словно бейсбольной битой зарядила тачдаун. — Сука! — накинулся один из наёмников. Он положил меня на стол и принялся душить. Крайне стальная хватка, блять. Глаза сейчас лопнут. — Парни, — смеется, — как думаете, Вадик будет против, если мы повеселимся с такой красоткой? — Напоследок решил? — Да-а-а-а, может, улыбку Джокера ей сделать? — Жестко. Дотянувшись до ножа из последних сил, резко перехватила и воткнула в шею, буквально умывшись кровью ублюдка. Мужчины замерли в шоке. — Ну, — вытираю рот, — повеселимся? Набрав в руки соль, пустила в глаза, забираясь на самого здорового. — Ну, — залезла на шею, — улыбочку! Легким движением руки провела лезвием от уха до уха. Как же приятно, когда под ножом ощущается плоть. Подобное состояние Кристофер называл «режим убийцы». Человеческий мозг находится в режиме аффекта, отключая чувства, подобные сожалению и состраданию, включая по всю инстинкт самосохранения, что приводит к великой силе, возможностям. Нравится. — Вы куда? — смотрю на тех, кто выбежал из квартиры. — Неплохо, — Вадик вернулся, — изощрённо. — Могу и с тобой повторить. Моё лицо, шея, руки и одежда в чужой крови. Прикольно. — Наслышан о твоих навыках, — усмехнулся, — но, я тебе не по зубам. — У меня виниры. — Об этом тоже предупредили, — снимает куртку, — острый язык и шуточки. — Всё досье на меня изучил? Даже грязные секретики? — Ими ты поделишься с Алтаном. Дракон открыл шкаф и достал ножницы. Хорошие, немецкие. Серёжа недавно их наточил. — Потанцуем? — С удовольствием, — набрасываюсь на него. Металл оружия звонко звенел, вызывая некий азарт. Смертельный азарт. Несколько раз мне удалось задеть его, нанося увечья, но слабовато как-то. — Опа. Ножницы оказались между глаз. — Поймал пташку, — довольно облизнулся, — немного выдохлась, да? — Возможно. Поднырнув под мужчину, втыкаю нож в бедро и несколько раз проворачиваю. — Тварь! Безнаказанной я не осталась, так как ножницы вошли под правую лопатку. Рухнула на пол. — Адель? — Игорь, — Адель! Он в коридоре. — Ты как? — поднимает меня. — Где Вадик? — Кто? — Высокий, белобрысый такой. — Он ушел, — помогает подняться. — И ты позволил? — Не переживай, это специально. На машины установлены жучки. Тебе надо с больницу. — Просто раздень меня, вытащи их и обработай рану, — вздыхаю, — все необходимое в ванне. Самое больное, это когда предмет достают из тебя, а дальше — лишь отголоски боли. Гром помог переодеться. — Так мило смущаешься. — Отвали. — Надо прибраться, — смотрю на лужи крови и трупы, — хорошо, что соседей нет. — Уехали? — Я выкупила весь этаж, — сажусь на диван. — Нормально, — шокирован. Закончив с уборкой и упаковкой тел, погрузили в машину. — Куда ты их денешь? — Кремирую, у меня в МОРГе связи есть… Хороший дед, помогает с подобным. — Полезное знакомство, а куда мы едем? — В офис, надо Олега забрать. После того, как отвез тебя, вернулся и Волков попросил ненадолго его привезти сюда. — Все было аккуратно и незаметно? — Обижаешь. Поднявшись наверх, были удивлены. Офис Разумовского разрушен, кругом разбросаны вещи, осколки, разбит экран и перевёрнут диван. — Олег? — спускаюсь в лофт, — Олежа! Сердце заболело. Проверив весь лофт и зал, пришла к выводу, что его здесь нет. Волкову больше некуда идти! — Нет, — со слезами смотрю на Игоря. — Они пытались проникнуть в хранилище, — подошел к двери, указывая на следы от пуль и лома, — кто-то так сильно хотел заполучить данные, что аж ручку вырвал. Я принялась осматривать помещение. — Чёрт, — присела, — чёрт! — Что? — Вот! — показываю кулон Волкова с порванной цепью и пятнами, — это принадлежит ему, — указываю на кровь. — Блять…