Dark Discoveries

  Следующие несколько дней пронеслись для Гарри довольно быстро. Он погрузился во внеклассную учёбу, делая всё возможное, чтобы отточить свои умственные способности. После его случайного открытия манипулирования эмоциями, эти навыки стали слишком важны, чтобы их вот так просто отставить в сторону, и не только потому, что они давали ему возможность противостоять окружающим людям, но и потому, что он видел их возможное применение в боевых условиях. Прилив необоснованной уверенности или потоп паники могут стать причиной победы или поражения.      Другой мыслью, занимавшей его голову, была Гермиона. Её попытки вести себя так, будто ничего не произошло, были весьма забавными, особенно то, как она периодически краснела без видимой на то причины, стараясь не смотреть на него ниже пояса. Гарри старался вести себя естественно, давая ей возможность смириться со случившимся, но не из великодушия, а потому что давить на неё на этом этапе было бы контрпродуктивно.      Вместо этого он изо всех сил старался игнорировать попытки Амбридж и Малфоя его разозлить. Он не боялся отчисления или потери баллов. Ему хотелось, чтобы Гермиона поверила, что её «помощь» положительно повлияла на его способность управлять гневом. И он тщательно следил за тем, чтобы его смена настроения не длилась дольше двух дней. В конце концов, не было смысла облегчать Гермионе задачу. Точно уж не после всего того, что она натворила в этом году, обращаясь с ним, как с марионеткой, которой можно манипулировать.      Именно поэтому он сейчас встал во время урока Защиты от Тёмных Искусств и описывал сходство Амбридж с розовой лягушкой после очередного её колкого высказывания о Хагриде.      — Останетесь после уроков, Поттер! — крикнула она. На этот раз её покровительственная уродливая ухмылка исчезла.      Он с удивлением обнаружил, что окклюменция также помогает ему придумывать хорошие оскорбления. Сохраняя холодный рассудок, он гораздо лучше раскрывал свой творческий потенциал. Ему не терпелось применить эти навыки против мерзкой летучей мыши, выдававшей себя за учителя Зельеварения.      Через минуту Амбридж отпустила класс. Гарри первым выбежал из кабинета, бросив назад взгляд и проверяя, следует ли Гермиона за ним.      — Хорошо, — пробормотал он, когда убедился в этом.      Он двинулся по коридору в быстром темпе, таком, чтобы Гермиона не успела его догнать, до того как он достигнет одной из почти заброшенных секций замка.      — Гарри, подожди, — крикнула Гермиона.      Гарри проигнорировал её, вместо ответа он шагнул в классную комнату. Его палочка уже была в руке, устанавливая временную защиту вокруг помещения. Его впечатлило воздействие заклинания, которое он применил к Гермионе несколько дней назад, но понимал, что подловить её прямым заклинание было слишком рискованно, поэтому искал альтернативные варианты. Во время очередного визита в запретную секцию он узнал способ, благодаря которому можно было установить вард с необходимым ему эффектом. К сожалению, на практике его не стоило часто применять, ибо для дестабилизации его матрицы было достаточно заклинания средней мощности. Но для его целей оно подходило идеально.      Он как раз закончил устанавливать вард Конфундуса (несколько более сильный, чем тот маломощный вариант, который применял ранее, но всё ещё довольно слабый) именно в тот момент, когда дверь распахнулась, и девушка шагнула внутрь комнаты. Гарри едва успел спрятать свою палочку.      — Ты должен держать себя в руках, — удалось выговорить Гермионе пока она переводила дыхание.      — Я знаю, — сказал Гарри, пытаясь звучать виноватым, — Я пытался, но этих постоянных оскорблений в адрес Хагрида было уже чересчур много.      Гермиона вздохнула, придвигая кресло поближе к нему.      — Гарри, что ты собираешься делать? Ты не можешь больше противостоять ей.      Он подавил желание выпустить свой гнев, вместо этого нацепив маску задумчивости.      — Я делаю всё возможное, и последние два дня у меня действительно всё получалось, но, похоже, сегодня мой гнев вернулся.      Гермиона была достаточно умна, чтобы прикинуть временные рамки и выяснить причину этих двух спокойных дней. Это Гарри понял, не погружаясь в её мысли, а по багровому румянцу, вновь проступившему на её лице.      — А ты повторял... то, чему я тебя учила? — сумела пробормотать она. Её голос был едва громче шепота.      — Я пытался, — пренебрежительно ответил Гарри. — Но почему-то, когда я был один, то не смог достичь нужного эффекта.      Он не знал, смеяться ему или злиться, когда Гермиона кивнула, показывая, что она сразу же поверила его нелепому оправданию. Это способствовало его цели, но очень раздражало: видеть какого низкого мнения о нём Гермиона. Она считала, что он был настолько глуп, что не справился с мастурбацией. Даже с помощью Конфундуса это должно было бы быть непростой ложью, но она поверила, не моргнув и глазом.   Он лишь пренебрежительно пожал плечами, когда её эмоциональный конфликт снова вырвался на передний план. Её явная недооценка его способностей бледнела на фоне возможности получить ещё одной «дрочки».      — Понятно, — пробормотала она. — Гарри, тебе нужно ещё попробовать. Теперь, когда Дамблдора нет, больше некому защитить тебя от Амбридж. Тебе нужно сохранять спокойствие и перестать её провоцировать.      Ему стоило большого труда сдержать усмешку. Не похоже было, что Дамблдор, будучи на посту директора, сделал хоть что-то, чтобы действительно его защитить. Возможно, он упустил значимость многих событий, произошедших с ним во время учёбы, но, проанализировав их ещё раз с помощью окклюменции, он увидел, что ни учителя, ни Дамблдор не сделали ничего, чтобы действительно сберечь его, предпочитая сидеть сложа руки и бездельничать. Ни когда по коридорам бродил смертоносный василиск, ни когда он был призван на смертельно опасный турнир во время очевидного заговора. Более того, они были готовы превратить школу в ловушку для Волдеморта, не заботясь о возможных последствиях, в результате которых Гермиона едва не оказалась в лапах тролля.      — Я знаю, Гермиона, — решил ответить Гарри после недолгой внутренней дискуссии. — Я делаю всё, что в моих силах, но у меня просто не получается.      Она кивнула.      — Ты не пробовал воспользоваться каким-нибудь вспомогательным средством. Может быть, какими-нибудь журналами? Я не думаю, что они есть в Волшебном мире, но, возможно, кто-то из мальчиков приобрел их в мире маглов.      — Слишком рискованно. Представляешь, какая будет катастрофа, если Амбридж поймает меня с чем-то подобным.      Гермиона снова кивнула.      — Верно подмечено. Это будет катастрофа, — затем замолчала на минуту. — Но как мы собираемся разрешить эту проблему?      — Может быть, ты ещё раз мне поможешь? — с энтузиазмом поинтересовался Гарри, а затем, прежде чем она успела сформулировать свой ответ, сменил выражение лица, показывая уныние. — Забудь об этом. Я не могу просить тебя о подобном. Это уже слишком.      Злоупотреблять эмоциями было полезно даже без возможности магического манипулирования. Ему ли не знать, ведь он всю жизнь был лёгкой мишенью для подобных трюков, пока с помощью окклюменции не достиг просвещения. Гарри встретился с ней взглядами, прежде чем послать ментальный зонд и узнать её эмоции — смесь шока и жалости, подчёркнутые порцией возбуждения, и явное отсутствие подозрений, благодаря установленному им варду. Действовать было сложно, но он достаточно хорошо ухватился за её эмоции, уменьшив при этом шок и усилив возбуждение.      Гарри только и мог, что изменить интенсивность её различных мыслей. Уменьшить шок и немного подогнать возбуждения оказалось достаточно, дабы изменить её ответ. Вместо решительного «нет» он получил неопределённое молчание, которое превратилось в неохотный кивок, когда он взглянул на неё своими щенячьими глазками.      — Гермиона — ты хороший друг, — сказал Гарри, неожиданно обняв её. Его руки крепко обвились вокруг талии подруги. Она на мгновение застыла в шоке, но её руки, под действием возросшего возбуждения, обхватили его в ответ.      Через несколько секунд Гарри вырвался из объятий и потянулся к поясу, не обращая внимания на румянец, появившийся на лице Гермионы. Он стянул брюки и трусы, обнажив свой наполовину вставший и предвкушающий продолжения орган. Гермиона уже собиралась сделать к нему шаг, когда он вдруг поднял руку, останавливая её движение.      — Что-то не так, Гарри?      Он улыбнулся с притворной застенчивостью.      — Я подумал, может быть, я попробую сделать это сам?      Она выглядела смущённой, и, что для него было более важным, в её глазах промелькнуло разочарование.      — Тогда зачем ты меня сюда пригласил?      — Говоря «сам», я не имею в виду, что полностью без твоего участия. Я думаю, всё получится, если ты окажешь мне некую визуальную помощь.      Гермиона покраснела, когда до неё дошел смысл сказанного. Она выглядела нерешительной.      — Я не знаю, Гарри. Наверное, это уже слишком.      Гарри ничего не ответил, лишь указал на свой вал, выставленный напоказ, и усилил её возбуждение ещё одними импульсом легилименции.      — Но... — пробормотала она, пытаясь привести контраргумент. Гарри видел — оставался последний толчок, чтобы сломить её сопротивление, поэтому он перебил её прежде, чем она успела произнести следующее слово.      — Ну же, Гермиона, мы ведь друзья, верно? И это не будет неправильно, раз ты последние несколько минут без проблем смотришь на мой член.      Её лицо залил румянец. Она удивилась, что её продолжительный взгляд в сторону его конца не остался незамеченным. Затем она покорно вздохнула, но Гарри проигнорировал проявление её пассивности, обратив внимание на пальцы, которые были заняты расстегиванием мантии. Впрочем, её действия ничуть не смущали, ведь он мог легко прочитать её настроение с помощью магии. Возбуждение начало стремительно нарастать ещё до того, как Гарри сделал небольшой толчок в нужном направлении.      После этого вожделение девушки окончательно перешло все границы и его невозможно было больше скрывать. Её губы были слегка приоткрыты, пропуская учащённое дыхание. Привлекательно влажные, благодаря языку, что время от времени высовывался, избавляя их от сухости. Гарри не мог дождаться, когда эти губы обхватят его член в попытке довести до кульминации. К сожалению, времени для этого было слишком мало, поэтому он отложил этот образ, сосредоточившись на виде её мантии, коснувшейся пола и обнажившей под ней юбку и блузку. Обе бесформенные и непривлекательные.      Движения её пальцев замедлились, когда дело дошло до блузки. За этим было бы приятно наблюдать, если бы она затягивала свои действия с чувством эротического заигрывания, а не из-за банальной застенчивости, поэтому он решил избавиться от этой проблемы. Гарри постучал ногой, подкрепляя нетерпеливый знак резким импульсом легилименции, и вызывал у неё чувство вины. Её глаза расширились от шока в тот момент, когда пальцы начали быстро расстёгивать пуговицы. Этого импульса хватило, чтобы избавить девушку от блузки за пару секунд. Юбка последовала за ней мгновением позже, и Гермиона осталась в простом нижнем белье, вид которого на фоне толстых колготок быть был ничуть не лучше.      Но у Гарри не было времени сокрушаться по поводу уродства нижнего белья, его гораздо больше интересовал её чрезмерный отклик. Реакция подруги оказалась намного сильнее, чем он ожидал, по сравнению с той силой, которую он вложил в заклинание. Гарри посмотрел ей в глаза и отправил ещё один импульс в её разум, на этот раз, чтобы выяснить причину такого воздействия.      Результат оказался интересным. Насколько он мог судить, её разум интерпретировал чувство вины в наиболее приемлемую для неё форму, как результат разочарования в авторитетном для неё человеке. И это подавляло все остальные чувства, потому что уважение к авторитетным фигурам было основным принципом её личности. Этого принципа было достаточно, чтобы большую часть лета игнорировать своего друга. После того, как его пытали и калечили, не говоря уже об использовании в ритуале воскрешения самого страшного волшебника в современной истории, который затем объявил Гарри своим заклятым врагом. И всё это она сделала только потому, что вежливо её попросил об этом бородатый засранец. В обычной ситуации это вызывало бы раздражение, но Гарри не преминул воспользоваться этим знанием в своих интересах. В конце концов это не будет иметь большого значения после всего того, что он натворил.      — Хорошо, — сказал он, протолкнув небольшое чувство удовлетворения к тому, что она уже испытывала. Улыбка сменила её прежнее паническое выражение, но только до следующей фразы.      — Теперь лифчик, — сказал он, обхватывая пальцами свой конец и начиная осторожно водить по нему, постепенно приводя к полной боевой готовности. Всё это несмотря на его окклюменцию.      Она колебалась, склоняясь к тому, чтобы оставить его на месте. В это время Гарри послал в её сознание ещё одну вспышку чувства вины. Руки Гермионы непроизвольно поднялись, желание угодить превозмогло над здравым смыслом, и после недолгой борьбы лифчик постигла та же участь, что и остальную одежду, и он обнажил для Гарри его первую в жизни пару настоящих грудей. И они были изумительными. Могли посоперничать с теми, что он видел в журналах. Достаточно большие, чтобы с трудом уместиться в его ладонях. Такой красивой формы и без малейшего намёка на провисание. Её соски, окружённые маленькими розовыми ареолами, так и просили, чтобы кто-то обхватил их губами. Вслед за этим девушка спустила колготки, позволяя ему насладиться видом её ног. Рука парня ускорила темп на его «товарище», пока сам он наслаждался этим зрелищем, а другая сделала жест ниже её талии, напоминая, что есть ещё одна деталь, от которой стоит избавиться.      — Гарри… — пробормотала Гермиона. Её голос был полон противоречий, даже последняя «порция вины» не смогла убедить её снять трусики.      Он недолго поразмышлял над тем, как вызвать ещё одну волну вины в её сознании, но потом предпочёл взять себя в руки. Хоть идея увидеть её во всей красе и была заманчивой, всё же его техника манипуляции сознанием была чисто экспериментальной. Он не знал, рискует ли он уничтожить все достижения, которых уже добился, толкая её дальше. И это, не говоря уже о том, что были и более серьёзные риски, такие как необратимое повреждение разума.      Он решил действовать консервативно.      — Хорошо, — произнёс Гарри, стараясь говорить, как учитель, который соглашается с предложением ученицы, но не потому что она подсказала хорошую идею, а потому что ему надоели иррациональные аргументы. Тон почти сработал. Руки Гермионы на секунду задержались на трусиках. Это усилило его надежду, что она собирается сделать следующий шаг, но стыд оказался сильнее желания угодить тому, кого она считала авторитетом, и её руки снова опустились вниз.      — Подойди хотя бы чуточку ближе.      Стремясь исправить то, что считала ошибкой, она сделала несколько шагов, пока они с Гарри не оказались всего в метре друг от друга. Так было гораздо лучше, чем раньше, но он хотел, чтобы она встала ещё ближе, поэтому указал ей на стол рядом с тем, за которым сидел сам. На этот раз её шаги были гораздо медленнее, но, тем не менее, она последовала его указанию и села рядом с ним.      — Так подойдёт? — спросила она. Её голос дрожал, но, заглянув в её сознание, можно было понять, что возбуждение в этом сыграло отнюдь не последнюю роль.      — Уже лучше, — великодушно ответил он, и на её лице расцвела улыбка.      Гарри ослабил хватку вокруг своего члена и замедлил темп, поскольку даже с окклюменцией сейчас было трудно удержаться и не кончить. Когда на расстоянии вытянутой руки находилась пара потрясающих грудей, умоляющих уделить им должное внимание.      Он позволил минуте пройти в тишине, а затем свободной рукой схватил её за грудь.      — Гарри! — воскликнула Гермиона, застигнутая врасплох внезапным движением, но не подала признаков того, что собирается отстраниться.      — Что? — ответил он ровным голосом, сжимая её манящую плоть. — Это ведь справедливо, правда?      — Какая ещё справедливость!? — изумилась она. Причём второе слово прозвучало гораздо громче, когда он с силой сжал её грудь.      — В прошлый раз ты играла со мной, поэтому в этот раз я поиграю с тобой, — объяснил он, избегая того факта, что это именно он изначально попросил о помощи.      Она открыла рот, собираясь поднять эту тему, но у Гарри нашёлся хороший способ предотвратить спор. Его пальцы сместились, схватив её сосок. Он сжал его, усиливая ощущение от удовольствия ещё одним мысленным толчком, превратив её слова в удивленный стон, который эхом отозвался меж стен.      — Осторожно, Гермиона, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь услышал шум и вошёл сюда? — сказал он, не в силах сдержать ухмылку, появившуюся на его лице.      К счастью, Гермиона была слишком отвлечена своей собственной реакцией, чтобы заметить это.      Она выглядела встревоженной от перспективы быть застуканной в таком состоянии, и это дало Гарри дополнительное преимущество. Он заставил её замолчать на несколько секунд, а использованное время потратил, чтобы ещё глубже погрузить свои пальцы в её податливую плоть, при каждом повторении тщательно подкрепляя ощущения мысленными посылами удовольствия. Похоже, это сработало, как он и хотел, поскольку Гермиона продолжала держать рот прикрытым даже после того, как преодолела шок. Это доказывало, что посылы действовали. Пару раз её губы размыкались, но только для того, чтобы издать приглушённый стон.      Возбуждение нарастало, и Гарри начал сильнее наяривать свой шланг, поскольку желание достичь кульминации становилось всё более острым. В голове он прокручивал несколько сценариев, начиная с того, где он грубо срывал с неё трусики и заканчивая тем, где он спускал на её грудь после того, как она встанет на колени. Но желание перестраховаться возобладало. В конце концов, она всегда была рядом. В спешке не было никакой необходимости, ведь он мог в полной мере насладиться каждым этапом своей игры.      Тем не менее, это не означало, что он был готов закончить всё без озорства. Гарри направил свой ствол на её торс, прежде чем воскликнуть:      — Я уже почти!      Она на секунду расслабилась, радуясь, что её испытание наконец-то закончилось, а затем заметила, куда смотрел его конец.      — Гарри, нет! — закричала Гермиона, но было уже поздно.      Первые капли уже полетели в её сторону, и Гарри старался, чтобы остальные последовали тем же путём. Вскоре, несмотря на протесты, её живот был покрыт его семенем, а значительная часть попала на трусики.      — Прости, Гермиона, — сказал Гарри весь смущённый. Точнее, попытался выглядеть таковым, но не смог подавить самодовольство. Мужская радость от того, что его семя покрывает сексуальную женщину, прямо-таки переполняла его.      — Позволь мне всё убрать, — сказал он и достал свою палочку, а затем наколдовал салфетку и наклонился к её телу.      Прежде чем она успела понять, что происходит, Гарри уже был у её живота, бегло вытирая его, а затем перешёл к трусикам и начал ласкать клитор, почти не притворяясь, что всего лишь вытирает свои выделения.      — Гарр-р-и-и-и-и! — попыталась произнести девушка, но тут же снова застонала, когда он начал безжалостно теребить её клитор, усиливая ощущения с помощью своих ментальных приёмов. К сожалению, он не смог заставить её кончить, но прилив удовольствия, в который она окунулась, всё равно оказался лучше, чем он мог ожидать.      Гарри отстранился.      — Прости, Гермиона, — сказал он, — Теперь ты снова чистая.      — Всё в порядке. — ответила та после минутной нерешительности. Конечно, всё было далеко не в порядке, но её разум, одурманенный смесью вины и удовольствия, был не в состоянии сформулировать или даже понять, почему это было именно так.      — Спасибо, Гермиона, — поблагодарил Гарри. — Ты действительно моя лучшая подруга.      Это заявление было бы более искренним, если его рука не обхватывала в этот момент писюн, лаская его, пока глаза Гарри блуждали по телу Гермионы.      — Я лучше пойду, пока нас никто не застукал. Увидимся в гостиной.      — Увидимся, — пробормотала Гермиона, когда Гарри быстро оделся и ушёл.      На губах Гарри играла уверенная улыбка. Когда он закрывал дверь и оставил Гермиону одну в классе, его мысли уже были обращены к следующей проблеме. Как лучше всего познать пределы его новой силы?