***
— Так, Валери, позволь тебе представить… Абраксас Малфой, его семья входит в священные двадцать восемь и считается одной из наиболее чистокровных… не считая их несметных богатств. И да, родители Абраксаса обычно приглашены на все светские рауты и состоят в попечительском совете школы… это чтобы ты знала, кому жаловаться. Родольфус указал рукой на утончённого длинноволосого блондина с серыми глазами и сальной улыбкой, и я вежливо улыбнулась в ответ. — А это — Сигнус и Орион Блэки, ещё одни представители чистокровной семьи. Их отец — Поллукс Блэк — возглавляет Визенгамот — магический суд Британии… Мне одновременно кивнули два юноши — один сидел рядом с Абраксасом Малфоем и был ровесником Тома, второй — чуть младше меня, хотя их сходство сводило на нет небольшую разницу в возрасте. Одинаково высокие, крепкие, они жёстко смотрели на окружающих тёмно-карими глазами, а копна чёрных волос обрамляла одинаково тяжёлые лица, хотя было в них что-то и утончённое… наверное, школьная форма из лучшей ткани, а ещё запонки из белого золота с изумрудами, которые могли позволить себе далеко не все, разве что тот же Абраксас Малфой. — Так, а это Эдвард Эйвери, его отец вместе с моим состоит в верхушке правительства… Бойкий блондин со средней длиной волос, тот самый, кто назвал меня в первый же день «нежнейшим созданием», непринуждённо помахал рукой и небрежно вставил: — Отец Роди является первым заместителем министра, а мой больше интересуется банковским делом… но этот скромняга никогда не будет кичиться своим положением. Уши Родольфуса так и покраснели, хотя тот и пытался держать себя невозмутимо, а я чуть шире улыбнулась, поражаясь про себя, как же Том умудрился собрать вокруг себя столько именитых фамилий. Но пока мы с Эдвардом Эйвери обменивались оценивающими взглядами, Роди немного пришёл в себя и поочерёдно указал ещё на нескольких парней в гостиной Слизерина. — А это Хьюберт Нотт, Гидеон Розье, Грехэм Гойл, Альфард Крэбб, Августин Трэверс и Фредерик Роули. Родители в основном судьи и главы различных отделов министерства, так что если у тебя возникнут какие-то проблемы, то можешь смело обращаться, тебе никто не откажет в помощи… Ну а Антонина ты и так уже знаешь, его отец — второй советник министра и занимается вопросами внешней политики, а мать — один из главных покровителей искусства в магической Британии… хотя по нему это не скажешь. Рассмеявшись, я плюхнулась в кресло к Антохе, как к наиболее близкому по духу среди этой компании молодых людей, и он вальяжно обнял меня за плечи. — Эх, раньше я один был белой вороной среди этих снобов… а теперь нас стало двое, я так рад! — Моё ты солнышко, — умилительно выдохнула я и демонстративно поцеловала его в щёчку, отчего парни вокруг так и загудели. А Эдвард Эйвери тем временем лениво поднялся из своего кресла и встал перед нами. — А ты, стало быть, та самая Валери, которая никого и ничего не боится… за исключением пауков, разумеется. — Мерзкие твари, ненавижу, — ответила я, проигнорировав неприкрытую издёвку, и Эйвери довольно улыбнулся, как бы сообщая, что я прошла проверку на выдержку. — А откуда ты видела настоящую кровь?.. — вдруг подал голос один из Блэков, и я повернулась к нему и недоуменно изогнула бровь. — Ты… ты в первый день сказала Антонину, чтобы он взял вну-внутренности свиньи, и никто бы не отличил их от… настоящих… А откуда ты знаешь, как выглядят настоящие?! Интерес в глазах мальчишек тотчас загорелся ещё сильнее, если такое вообще было возможно, а я тем временем небрежно махнула рукой. — Ты всё равно никому ничего не докажешь… Даже Антоха мгновенно выпучил глаза, догадавшись, куда я клоню, и я поспешила выкрикнуть: — Да ладно вам, я шучу! — Но человеческую кровь ты всё же видела, — проницательно заметил Эйвери, и Абраксас Малфой, брезгливо скривившись, вмешался в наш диалог: — Джентльмены, давайте поговорим на какую-нибудь другую, более приятную тему… Валери, а где ты училась до этого? Честно говоря, обсуждать человеческие внутренности для меня было более приятным делом, чем открыто врать стольким людям, но судьба благородно спасла меня от невероятно неудобного вопроса, правда, не совсем приятным способом. — Надо же, почти все в сборе, — раздался за спиной голос Тома, а сам он вот уже в который раз материализовался из темноты… или это темнота материализовалась в него?.. — Валери, Родольфус, как проходит подготовка? Я даже выгнула шею, чтобы убедиться, что за нами действительно кто-то стоял, а Роди присел на подлокотник нашего с Антохой кресла и с улыбкой протянул: — Валери… очень старается. Правда. Том молча наклонился и изогнул бровь, демонстрируя явный скепсис, и я попыталась с энтузиазмом добавить: — Да, знаешь, меня так увлёк материал… первоклашек! Так интересно… я даже Роди уже надоела с постоянными напоминаниями о наших занятиях в библиотеке! Роди тихо засмеялся, так как всю эту неделю скорее он вылавливал меня в коридорах, чтобы напомнить о дополнительных занятиях, а я поначалу пряталась от него как могла, надеясь, что от меня наконец отстанут. Но мой репетитор был ничуть не менее настырным, чем человек, организовавший всё это, поэтому я даже вроде как смирилась с неизбежным. Правда, Том отлично чувствовал сарказм в моих словах, а потому демонстративно вежливо улыбнулся и скрестил руки на груди. — Что ж, тогда я к концу следующей недели буду ждать отчёт от Родольфуса об освоенном материале, чтобы лично убедиться в твоих успехах. — Я выразительно закатила глаза, а Том чуть отошёл от нас и обвёл взглядом остальных. — Тренировки по квиддичу уже начались? Шесть человек вокруг кивнули, в том числе и Антоха с Роди, а Эдвард Эйвери вновь уселся на мягкий диван и безразлично вставил: — Да, но Уоррен как-то не настроен в этом году поддержать нашу авантюру, Том… — Вот как, — так же безэмоционально ответил Том, и казалось, что полученная информация ни капли его не трогала, хотя вопрос вроде как был важным. — Ладно, я разберусь с ним. А вы готовьтесь, как договаривались… — Может, в конце недели вместо отчёта нарисуем ему котика? — шёпотом предложила я Роди, пока Том выяснял ещё какие-то вопросы, и тот, слушая вполуха, усмехнулся и тихо спросил: — Ты умеешь рисовать? — Очень схематичного котика, — скривилась я, так как руки в этом плане у меня изначально росли из тазобедренных суставов, хотя одно время я очень горела возможностью походить в художественную школу и наконец научиться… а мама отдала меня в музыкальную. — Ты, кстати, видела, как рисует Роди? — чуть слышно вмешался Антоха, показывая, что он прекрасно всё слышал, и я подняла брови, а Роди чуть покраснел. — Да-да, попроси как-нибудь нарисовать тебе что-нибудь, это будет нечто! — Кстати, Валери, — громче обычного проговорил Том, особенно выделив моё имя, и мы втроём тут же повернулись к нему лицом, — а ты нашла в библиотеке то, что искала? — Нашла, — усмехнулась я, совершенно не ожидая, что кое-кто держал столько информации обо мне в своей светлой голове. А этот кое-кто скопировал мою усмешку и пропел: — Тогда вынужден тебя предупредить, что если ты незаконно покинешь стены этой школы, то я буду вынужден наказать тебя до конца года… — Я от неожиданности так и открыла рот, а Том тем временем безразлично добавил: — Это и тебя касается, Родольфус. — А затем, на минуту задумавшись, он опустил взгляд чуть ниже, остановившись на Антохе. — И тебя, Антонин. В этом году всё должно быть прилично, никаких видимых нарушений правил, никаких скандалов и сомнительных историй. Всем всё понятно? Парни вокруг поочерёдно закивали, даже не собираясь спорить, а я ещё не успела прийти в себя, чтобы ответить какую-нибудь гадость, как Том повернулся в сторону дальнего угла и задумчиво всмотрелся в тяжёлую бархатную тёмно-зелёную портьеру, закрывавшую угол стены. В ней не было ровным счётом ничего необычного, разве что она слегка покачивалась, будто от из ниоткуда взявшегося сквозняка, но Том спустя некоторое время решительно направился к ней, а после откинул тяжёлую ткань в сторону. И из-за неё вдруг выскочила парочка — парень и девушка на год старше старосты и с красными лицами поспешили скрыться прочь. А меня тем временем очень заинтересовала странная завесь, из-за которой струился приятный мутно-зелёный свет… но ведь там же ничего не было! Не сдержав любопытства, я аккуратно подкралась к Тому за спину и заглянула за портьеру, и моя челюсть так и грохнулась на чёрно-зелёный мраморный пол… — Надо же… — протянула я, уже не прячась и не скрываясь, и прошла мимо Тома в стеклянный куб, который выпирал прямо в воду, и можно было следить за обитателями озера прямо с пяти сторон. Как в аквариуме, только изнутри… Том, заметив неподдельное удивление на моём лице, довольно растянул губы в усмешке, а к нам тем временем подошёл Роди. — А я и не знала, что здесь есть такая комнатка! Как красиво… — Мне казалось, что Антонин уже показывал её тебе, — доброжелательно ответил Роди, пока я медленно поворачивалась вокруг своей оси, чтобы как следует всё рассмотреть, а затем мне в голову пришла просто гениальная идея: — О, а давай заниматься вместо библиотеки здесь?! Обещаю, я буду стараться намного лучше… Я состроила жалобное личико, и Роди тихо беззлобно рассмеялся в ответ, пройдя внутрь ко мне. — Не знаю… обычно здесь всегда кто-нибудь сидит… — Пожалуйста! Можно попросить нашего старосту прогнать отсюда всех, вон сколько у него влияния! Том ещё шире усмехнулся, пытаясь, однако, не сильно выдавать эмоции, а Роди махнул рукой в сторону гостиной и неуверенно протянул: — Если хочешь, мы можем принести сюда подушки и позаниматься немного перед ужином, раз у тебя появилось такое желание… — Да, конечно! — выпалила я, и вдруг в поле зрения попал задумчивый взгляд Тома, который всё это время стоял у входа, прислонившись к холодному мрамору плечом. — Как раз будет что написать в том отчёте, кроме котика… Роди быстро сходил за подушками из гостиной и заодно принёс учебник по трансфигурации, а сгусток тьмы тем временем опять куда-то исчез, видимо, пошёл обдумывать очередные козни. Но прежде чем мы приступили к занятиям, я заинтересованно уставилась на своего репетитора, отчего он в который раз покрылся краской, и задумчиво спросила: — Роди, а ты можешь и меня научить рисовать?.. Пожалуйста… — Мне кажется, я рисую не так хорошо, как тебе успели меня нахвалить… — Ну ты и скромник, — махнула я рукой, усевшись на подушках прямо в углу стеклянного куба. — Ладно, не хочешь — дело твоё… так что мы сегодня проходим?* * *
Очередная неделя началась как обычно: с утра я встала за десять минут до начала занятия, и то потому, что это были Зелья, на которые Слизнорт настойчиво просил меня не опаздывать. В самом предмете я понимала мало, да и Родольфус ещё не успел проверить мои знания в этой области, так что пока и подтягивать было нечего. А раз уж все работали в парах, то я просто не мешала более искушённому знаниями Антохе варить то, что было нужно, и у нас практически всегда была положительная оценка в виде «Удовлетворительно». Мне, если честно, этого хватало. Только вот в этот раз Слизнорт прямо посреди занятия попросил нескольких учеников — в основном девчонок — принести какие-то ингредиенты из подсобки. По его словам, леди в подобных вопросах обращения с материалом более аккуратны, нежели юноши, и как-то так получилось, что я тоже очутилась в их числе. Ну не могла я отказать преподавателю в помощи, когда он вполне искренне просил об этом, тем более что и желающих было совсем немного. Вместе со мной пошли и мои знакомые с Пуффендуя — Бетти, Джозефина и Эмма, которые немного побаивались меня, это было видно, хотя с чего бы?.. А ещё Друэлла и худощавая шатенка — мои соседки по спальне, которые уже третью неделю или больше делали вид, что меня в принципе не существует. Что меня не сильно задевало, если честно, потому что в подружки я к ним точно не набивалась, довольствуясь компанией Антохи и Роди, которые были со мной вполне милы. Хотя когда я вставала из-за парты, Антоха как-то странно усмехнулся, но я списала подобное на «показалось». Всё-таки не рискнёт же он устраивать представление с пауками прямо на глазах у нашего декана?! Подсобка была последним помещением в тёмном коридоре, заканчивающемся тупиком. И в ней было так же темно, а ещё ужасно пыльно, будто сюда заглядывали только привидения. Но делать было нечего, и мы с девочками принялись искать необходимые склянки и порошки, подсветив огоньки на концах палочек (я тоже смогла, благодаря стараниям Роди!). — Ой, девочки, что это?! — вдруг взвизгнула Джозефина, стукнувшись плечом о стеллаж с какими-то банками, и одна из них пошатнулась и упала. От резкого звона мы одновременно дёрнулись, и почти сразу же в нос ударил резкий запах… тухлятины? В темноте раздался истошный крик, и я, ничего не понимая, сделала несколько шагов в сторону стеллажа, увеличив свет на конце палочки, и из темноты вынырнули банки с отвратительными трупами замаринованных животных, таких как странные грызуны, змеи, амфибии и был даже человеческий эмбрион с непропорционально маленькой головой по сравнению с телом. А на полу разверзлась какая-то полукрыса-полукошка, от которой и шёл тот ужасный запах. Вот теперь поднялась настоящая паника, и девчонки одна за другой побросали найденные ингредиенты и побежали прочь сломя голову. А я осталась стоять одна посреди тёмной подсобки, подумав, что нехорошо будет бросать такое на полу и ждать, пока уберёт кто-то другой… И внезапно из коридора послышался мальчишеский шёпот: — А где Валери? Она тоже выбежала? — Я не видел… — Вот чёрт! — выругался Эйвери, заглянув в подсобку, и увидел одиноко стоящую меня, а я скрестила руки на груди и недовольно поджала губы. — Там же трупы в банках, все нормальные девчонки убежали! — Значит, я ненормальная. А раз вы всё это устроили, то вам и прибираться! — Что здесь происходит? Не успел в подсобку зайти Нотт и Орион Блэк, как к нам заглянул Том, видимо, пришедший на подозрительный шум. Хотя у всех вроде как должны были начаться занятия, или нет? — Кеттлберн отменил урок, и мы решили проверить выдержку нашей Валери… — разочарованно пояснил Эйвери, пока я стояла и крайне выразительной гримасой пыталась показать результат этой проверки. И тут к нам ворвался ещё один зачинщик этой «проверки», которого, возможно, послал сам Слизнорт проверить, что случилось. — Что, не испугалась?! Я же вам говорил, что надо было пауков по этим банкам распихать! — заорал Антоха, не увидев в темноте Тома, но тот вышел на свет, и глаза моего напарника по Зельям так и увеличились до размера чайных блюдец. — Ой… Я же, воспользовавшись секундной заминкой, схватила с полки первую попавшуюся банку с гадостью и как следует швырнула её в Антоху. Тот увернулся в последний момент, но банка разбилась об стену за его спиной, и весь «маринад» вылился на зачинщика этой выходки, отчего он так и завыл. — Что ж… пожалуй, пора отсюда уходить, пока нас тоже не окатило, — проницательно заметил Эйвери и под шумок поспешил скрыться с места преступления, пока не начались разбирательства. И в итоге в тёмной подсобке остались только я и Том. — Дебилы… — наконец выдохнула я, покачав головой, и он шумно вдохнул затхлый провонявший воздух и брезгливо уставился на те самые банки с животными. — Не боишься трупов? — А чего их бояться? — невозмутимо хмыкнула я, тоже повернувшись к стеллажу и как следует его подсветив. — Не я же их убила… Том как-то странно посмотрел на меня, хотя в неверном свете палочки могло показаться что угодно. И вдруг из темноты проглянула банка с замаринованной двухголовой коброй, и я ткнула на неё и воскликнула: — Вот это да, никогда таких не видела! А это что такое… плод с микроцефалией? Интересно, откуда здесь всё это? Я присела на корточки, демонстрируя явный интерес к экспонатам обнаруженной кунсткамеры, а Том тем временем даже не шевельнулся, ни чтобы уйти отсюда, ни чтобы подойти поближе и посмотреть со мной. На его лице и так было всё написано: непонятно откуда взявшийся страх вперемешку с брезгливостью и желанием выставить себя храбрецом. У меня же странные банки подобных эмоций не вызывали. Скорее, от них веяло приятной меланхолией, ведь на судебке и патане были выставлены примерно такие же банки, только залитые формалином. Я рефлекторно улыбнулась, и Том, всё это время светивший на меня своей палочкой, сразу же недоуменно уставился на меня, на что моя улыбка стала только шире. — Наверное, не стоит рассказывать этим придуркам, как мы на пятом курсе заказывали в морг пиццу… А что? Нашей группе надо было вскрыть два трупа за день, а есть вообще-то тоже хочется! Курьер тогда посмотрел на нас как на идиотов, потому что долго не мог найти нужное здание, хотя мы чётко сказали, что в морг. Ох, было же время… Том ещё больше скривился от неприязни, а мне студенческие деньки начали казаться настоящим раем по сравнению со всем тем, что творилось после. Только вот долго предаваться меланхолии мне никто не дал. — Что здесь случилось, молодые люди?! Я с трудом удержала равновесие и поднялась на ноги, а Том шумно выдохнул и наконец отвернулся от зловещих банок в сторону преподавателя. — Ничего, сэр, это всего лишь досадное недоразумение. Ваши ученицы испугались содержимого этих… ёмкостей, а я пришёл на шум, профессор Кеттлберн сегодня решил отменить занятие… — Да, я слышал, что его покусали фестралы… — хохотнул Слизнорт пройдя к нам в подсобку. — Но что нужно наделать, чтобы такие мирные твари взбесились?! А ты, Валери, как я посмотрю, не испугалась моей коллекции? — Нет, сэр, — подражая Тому, ответила я и ткнула палочкой на банку с коброй. — Наоборот, очень интересно. А откуда у вас всё это?.. — О-о-о, это мне прислал друг по переписке, — расплылся в довольной улыбке Слизнорт, подойдя к стеллажу с банками ближе. — Он долго собирал всякие интересности, путешествуя по Юго-Восточной Азии, и любезно согласился прислать мне часть находок… Ох, надо же, периетр разбился! Вот досада, но что поделать?.. Нисколько не разозлившись, Слизнорт одним мановением палочки убрал с пола и разлитые жидкости, и трупы животных, и противный запах, и Том, вздохнув, вежливо поклонился и развернулся в сторону выхода. — Сэр, я пожалуй, пойду, нужно готовиться к следующему занятию… — Иди-иди, мой мальчик! — добродушно отозвался Зельевар, так же как и я меланхолично уставившись на банки с животными. А когда пауза немного затянулась, и я уже подумывала ретироваться, как и Том, Слизнорт шумно выдохнул и проговорил: — Вот это да, сто лет не видел этих банок… и откуда они только взялись?! Я не стала выдавать Эйвери и компанию, решив, что припомню им это отдельно, а не через декана, а тот хитро взглянул на меня, явно что-то задумав. — Валери, милая моя, а знаешь что?.. — Я заинтересованно посмотрела на него, а тот заискивающе улыбнулся и полностью развернулся в мою сторону. — Я заметил, что ты очень храбрая и смелая девочка… а мне очень нужна помощь именно такого человека. Я продолжала одним взглядом показывать, что мне всё ещё интересно, и Слизнорт опустил руки на бока и кашлянул. — Знаешь, у профессора Спраут в секции Восточной Азии как раз созрел амарант… а мне очень нужно добыть его масло, оно крайне ценный ингредиент для многих редких зелий… — Амарантовое масло? — удивлённо переспросила я, и в его взгляде тотчас промелькнуло удивление. — Ты про него слышала? — Да, сэр, — медленно отозвалась я, так как про масло действительно слышала, но не с точки Зельеварения точно. — А почему бы вам просто не попросить у профессора Спраут немного? — У нас с ней не очень хорошие отношения, — слегка сгримасничал Слизнорт в ответ. — Поэтому вряд ли она отдаст мне это масло. Да и в эту секцию студенты очень не любят ходить, там тоже можно найти много всякой гадости… Я знаю, что у вас с профессором Спраут тоже не совсем заладились отношения, но если бы ты проявила чуточку… внимания к её предмету и вызвалась помогать ей после занятий, то думаю, мы смогли бы раздобыть это масло… «Вот хитрый интриган!» — подумала я, но предложение было крайне заманчивым. Мало того что я могла неплохо сойтись сразу с двумя деканами факультетов, что могло сыграть неплохую службу в будущем, так ещё и была возможность заполучить именно то, о чём я мечтала уже месяца два, если не больше… — Сэр, — прочистив горло, начала говорить я, а в голове уже зрел план действий. — А если я всё-таки добуду вам амарантовое масло, вы поделитесь им со мной?.. Мне оно тоже очень нужно! — Конечно, Валери! — расплылся в улыбке Слизнорт. — Я с удовольствием поделюсь с тобой маслом, если ты поможешь мне с этим дельцем. И да, я был бы рад, если бы это небольшое поручение осталось между нами, хорошо?.. — Конечно, сэр! — радостно воскликнула я, и как раз в этот момент из коридора послышался колокол, говоривший, что занятие подошло к концу. Слизнорт благодушно махнул мне рукой, даже не спросив, закончили ли мы с Антохой варить своё зелье, а я выбежала из пыльной подсобки и ехидно подумала, успел ли он отмыться от той гадости, которой я в него запустила, или на Прорицания я пойду одна?..* * *
Итак, Травология в теплицах была в среду после обеда, поэтому до среды смысла подбивать клинья к Спраут не было. Честно, всё это время я сгорала от предвкушения, потому как знала одно свойство амарантового масла, которое мне ну очень было нужно. А ещё мне захотелось закрепить эффект, произведённый на Слизнорта, поэтому на следующем занятии, в среду с утра, я впервые(!) заинтересовалась тем, что мы всё-таки делали. И надо же, варить зелья оказалось не так сложно, как мне до этого казалось. В учебнике на нужной странице была вся необходимая информация, да ещё и Слизнорт в начале каждого занятия тщательно разжёвывал материал и выписывал ингредиенты на доске, чтобы мы точно не запутались. Но даже с такой кучей подсказок у многих ничего не получалось, хотя рецепт казался простым… Умиротворяющий бальзам. Рецепт: — толчёный лунный камень, 3 щепотки — сироп чемерицы, 2 капли — толчёный рог единорога, 5 порций — толчёные иглы дикобраза, 2 щепотки — толчёный корень валерианы, 2 унции Пояснения: достаточно сложное по составу зелье. Позволяет успокоить нервы и умерить все тревоги. Опасность данного бальзама состоит в том, что если была допущена ошибка в приготовлении, выпивший его может погрузиться в глубочайший или, что ещё хуже, в летаргический сон… «Можно было бы просто оставить одну валериану и сделать спиртовую настойку, — хмыкнула я, ознакомившись с предстоящей работой, пока Антоха собирал для нас ингредиенты на общем столе. — Эффект был бы тем же, а побочек намного меньше…» — Ты что, собралась варить вместе со мной?! — неподдельно удивился Антоха, заметив, как я вместо привычной апатии внимательно читала рецепт, и я с изогнутой бровью подняла на него глаза и заявила: — Да, буду, иначе Роди меня точно достанет этим зельем. Ты всё принёс? — Ага, — хмыкнул он, разложив ингредиенты на столе, и я решительно засучила рукава и подожгла огонь под котлом с помощью палочки (сама!). — Тогда смотри, мой юный друг, как вершится магия… — пафосно заявила я и с головой окунулась в работу. Приготовление Умиротворяющего бальзама проходило в четыре этапа, и оно немного походило на опыты по химии в школе, которые были мне знакомы. Поэтому ничего особенно сложного не было, нужно было всего лишь чётко следовать инструкции и быть аккуратным. Мы одними из первых добрались до третьего этапа ближе к концу занятия, и наше зелье выглядело именно так, как и было описано в учебнике, в отличие от всех остальных студентов в классе. Работа спорилась, я неожиданно для себя вошла в азарт и ловко добавляла ингредиенты и смешивала, наслаивая одно на другое, а ещё считая в уме пропорции, хотя для многих это оказалось непосильной задачей, и Слизнорт вынес необходимые вычисления на доску вместе с пояснениями к зелью. Третий этап: Добавить толчёного лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, варить на слабом огне семь минут, затем добавить две капли сиропа чемерицы… Антоха в этот раз лишь ассистировал мне, и когда я попросила передать сироп чемерицы, то он взял в руки запаянную склянку из коричневого стекла и недоуменно на неё посмотрел. — А как нам хоть это открыть?.. — О, Антонин и Валери добрались до самого интересного! — внезапно на весь класс раздался полный энтузиазма голос преподавателя, который, казалось, и вовсе отчаялся увидеть третий этап приготовления зелья. Все тотчас повернулись к нам, затем к Слизнорту, а тот взял в руки похожую на нашу склянку и поднял высоко в воздух. — Итак, мои дорогие, сейчас я покажу вам, как следует открывать подобные вещи. В магических аптеках некоторые жидкости нередко запаивают стеклом, но есть одно занятное заклинание, которое поможет вам… Пока Слизнорт пустился в объяснения, я взяла в руки склянку и внимательно всмотрелась в неё. И она чертовски напомнила мне миллилитровые ампулы с дексаметазоном, которые хрен откроешь даже со специальной пилкой. Сколько я их разбила, пытаясь открыть руками, сколько раз у меня кровоточили после этого руки, пока однажды Зайнаб, тоже ординатор первого года, не показала мне, как легко их открыть. И я, вспомнив её ловкий трюк, взяла рядом лежавшие ножницы за лезвия, резко замахнулась и снесла ручкой верх склянки, нисколько не пролив содержимое. Услышав звон стекла, все снова резко обернулись на меня, а я, капнув ровно две капли в зелье, невозмутимо подняла глаза на преподавателя. — Что?.. Честно говоря, по мне это бессмысленная трата драгоценного времени. Пока мы услышим заклинание, пока отработаем его, пока откроем склянку и добавим сироп, зелье уже протухнет! А ведь можно потратить всего секунду, и… Я взяла в руки вторую ампулу, ножницы, и резко махнула последними, и уже вторая порция сиропа была открыта для всех нуждающихся. Вокруг не прозвучало ни слова, ни звука, кроме тихого бульканья от котлов, и постепенно до меня начало доходить… «Блядь…» — выдохнула я, настолько забывшись в работе, что посмела нагрубить преподавателю. Видимо, плакало и моё хорошее отношение, и тайное поручение, и вообще учёба здесь… как вдруг… — Десять баллов Слизерину за беспрецедентную наглость мисс Кларк и идеально сваренный Умиротворяющий бальзам! — воскликнул Слизнорт на весь кабинет, и мои глаза так и полезли из орбит. — Обратите внимание, какой из котла поднимается пар — лёгкий серебристый! Превосходно! Отличная работа! — У меня впервые «Превосходно» по Зельям, — потрясённо прошептал Антоха, пока я пыталась понять, что вообще происходит вокруг. А он тем временем взял с общего стола ещё одну ампулу, повертел её перед глазами и пробормотал: — А как ты это всё-таки сделала?.. Она ж разобьётся… — Разобьётся — возьмёшь другую, — хмыкнула я, начав собирать вещи, а Антоха тем временем пожал плечами, замахнулся рукояткой ножниц и идеально ровно сбил верхушку ампулы. — Гляди, получилось! Магия какая-то! — Ага! Пошли быстрее в Большой зал, есть хочу не могу, а у меня после Травологии ещё были планы… И Роди сегодня вечером звал заниматься… — Так может, просто вставать пораньше и завтракать? — ехидно отозвался Антонин, быстро покидав в сумку свои вещи и учебник, а затем побежал за мной к выходу из класса. Но я лишь закатила глаза в ответ и протянула: — Нет, это исключено! Честно, об успехе на Зельеварении я думала мало. Скорее, больше меня поразило то, что мне сошла с рук подобная вольность в адрес преподавателя, хотя я точно была права, и никакое даже очень быстрое заклинание не сравнится по эффективности со старой доброй грубой силой, применённой с умом. Наверное, Слизнорт действительно рассчитывает на мою помощь со Спраут, а потому решил закрыть глаза на мой поганый язык и мерзкий характер… что ж, я в долгу точно не останусь! Меня даже мало волновала та гадость, которую мы проходили по Травологии в этот раз — Бубонтюбер и его гной. Мерзкое, похожее на чёрный слизень растение неприятно сочилось, и профессор Спраут строго-настрого запретила работать с ним голыми руками, выдав каждому студенту по паре перчаток из драконьей кожи, а нам с Антохой — сразу две пары, видимо, она чувствовала, что мы обязательно что-нибудь вытворим. «Мда… работы будет много…» — вздохнула я, всё выгадывая момент, как бы поаккуратнее подойти к Спраут и предложить ей помощь после занятий… или может, для начала задать несколько вопросов по домашнему заданию, чтобы немного задобрить её?.. Когда занятие с бубонтюберами подошло к концу, и ученики начали собираться обратно в школу, я специально копалась дольше всех, надеясь на приватную беседу без посторонних глаз. Но только нас наконец оставили одних, и я даже прикинула список примерных вопросов, которые могла задать гербологу, как меня неожиданно схватили за руку и потащили прочь из теплиц. — Что?.. ты?.. Что ты делаешь?! — возмущённо закричала я, узнав своего похитителя, а Том тем временем вывел меня на улицу и строго посмотрел. — Что тебе от меня нужно?! У меня вообще-то были свои дела! — Да? — выразительно изогнул он бровь, нисколько не среагировав на мои крики. — У меня тоже. Так что случилось с утра на Зельеварении? — Нам с Антохой поставили «Превосходно», — хмыкнула я, не ожидая, что староста Слизерина прибежит сюда из-за такой ерунды. — И как же это вдруг получилось? — ехиднее прежнего поинтересовался Том, на что я самодовольно улыбнулась. — Я отлично считаю, мой друг. — Что? — Всё. Но признаюсь, деньги считать приятнее прочего. Это всё, что ты от меня хотел? У меня вообще-то были дела. Теперь была моя очередь изгибать бровь, а Том посмотрел на теплицы, затем на меня и задумчиво нахмурился. — Какие? «Блядь, не хватало ещё его! — выругалась я, решив не посвящать его в свои проблемы. — Если он вмешается, то заберёт все лавры себе, и плакало моё амарантовое масло, а оно мне пиздец как нужно!» Том продолжал испытывающе смотреть на меня, а я, смирившись с тем, что до пятницы в теплицы больше не попаду, закинула сумку на плечо и буркнула: — Никакие, забей. Так что тебе от меня нужно? — Пойдём-ка прогуляемся, Валери… — наконец протянул Том, легко коснувшись ладонью моей спины, отчего меня сразу передёрнуло от раздражения. — Мне нужно показать тебе кое-что. «Интрига года!» — хотела закричать я, но вслух не стала ничего говорить, так как староста Слизерина явно приготовил для меня что-то особенное. И с чего вдруг такая честь?.. Мы не стали заходить в школу, а обошли по периферии и зашли на задний двор. День стоял чудесный для конца сентября, в такую погоду только гулять, или же работать на свежем воздухе в теплицах на благо факультета и себя любимой. Но честно, мне стало даже интересно, что же от меня хотели, поэтому я послушно шла следом, стараясь не отставать ни на шаг. И в конце концов за одним из поворотов в тени долговязого дуба мы увидели мальчишку, второкурсника с Пуффендуя, который тихо всхлипывал, вытирая чуть затёкшее лицо, а рядом стоял громила Грэхэм Гойл и крепко держал парнишку за руки. — Так это он? — безразлично спросил Том, подойдя ближе к странной парочке, и Гойл молчаливо кивнул, а мальчик со страхом уставился на нас. И Том, сохраняя всю свою невозмутимость и важность, присел перед ним на корточки и тихо прошипел: — Запомни на всю жизнь, малыш, что подглядывать очень плохо… И если подобное повторится, то ты пожалеешь, что родился на этот свет. А если посмеешь наябедничать кому-нибудь, то тебя в один щелчок пальцев выгонят отсюда, и я сам приложу к этому руку… Том демонстративно поднял ладонь и громко щёлкнул пальцами, и глаза мальчика ещё больше расширились от ужаса, если такое вообще было возможно. — Отпусти его, — наконец скомандовал Том, встав на ноги, и Гойл разжал ладонь, хотя мальчишка настолько был запуган, что боялся даже пошевелиться. И ему потребовался ещё один приказ: — Прочь отсюда! Маленький шкодник сорвался с места и быстро скрылся из виду, а Том властно посмотрел на Гойла и прошипел: — Ещё кто-нибудь видел? — Нет. — Тогда следи за ним в оба. Пошли. Развернувшись на каблуках, Том направился вглубь заднего двора, а я словно заколдованная засеменила следом, хотя увиденное никак не могло понравиться. «Кем он считает себя, чёрт подери?!» За очередным поворотом нас ждало ещё два человека, судя по форме и галстукам — когтевранцы, возможно даже моего года или чуть младше. При виде нас, точнее, меня, они недоверчиво нахмурились, но Том невозмутимо кивнул и жёстко спросил: — Вы принесли? Оба парня достали из карманов несколько золотых монет и осторожно протянули их Тому, и тот как можно безразличнее взял их в руки и непроницаемо произнёс: — Я постараюсь намекнуть профессору Слизнорту о достижениях ваших родителей, но они полукровки, а он таких не очень любит. Вам следует усерднее стараться на занятиях… — А что насчёт нашей команды?! — выпалил один, и я так и чувствовала исходившие от него неподдельные волны страха. — Если Слизерин разгромит нас в первой же игре, то мы даже в полуфинал не сможем выйти! Неужели ты хочешь, чтобы в конце года на втором месте после вас были пуффендуйцы… или гриффиндорцы?! — Нет, — с отвращением протянул Том, на секунду крепко задумавшись. — Но вы знаете условия… придётся вам собрать чуть больше, и тогда я смогу сделать так, чтобы в будущей игре была небольшая разница в счёте… Парни молча переглянулись и одновременно кивнули, будто от безысходности, а Том безразлично взглянул на меня и пошёл дальше. По пути нам встретилось ещё несколько таких групп, как бы случайно, и Том со всех брал деньги за какие-то мелкие услуги, которые мог выполнить только он. Хорошее отношение преподавателей, репутация, помощь с успеваемостью… казалось, купить можно было что угодно, и это что угодно было в руках всего у одного человека — Тома Реддла. — Ну как тебе?.. — невзначай поинтересовался он, закончив очередную сделку, и мы направились в сторону поля для квиддича. — Ты наконец поняла, с кем имеешь дело? — Кажется, начинаю догадываться… — выдохнула я, не веря, что можно было участвовать в рэкете, подпольных махинациях и открытых вымогательствах, и одновременно иметь кристально чистую репутацию в глазах профессорского состава. — Мне уже можно начинать восторгаться?.. — Подожди немного, — усмехнулся он, невозмутимо шагая по мягкой зелёной лужайке, а вдалеке, возле раздевалок, нас поджидал ещё один, уже знакомый мне человек — Эдвард Эйвери. — Эд, всё нормально? — Считай, Уоррена уже почти нет, — ядовито усмехнулся тот в ответ, уже переодетый в ярко-зелёную форму для квиддича, а затем перевёл на меня взгляд, и его улыбка стала снисходительнее. — Надо же, наша бесстрашная юная леди. Какими судьбами? — Кажется, я нашёл замену Сэлвину, который так скоропостижно покинул нас этим летом… — протянул Том, и мальчики одновременно печально вздохнули, хотя была в этом немалая доля фальши. Эйвери же снова оглядел меня, уже по-другому, словно оценивая картину на аукционе, и задумчиво приложил пальцы к подбородку. — Думаешь, она справится? — Том молчаливо кивнул, а Эйвери подошёл ко мне, изящно взял под руку, чего не позволял себе его друг, держась от всех на некотором расстоянии, и повёл меня на пустые трибуны. — Что ж, Валери, а как у тебя с устным счётом? — Дважды два сложить сумею, — высокомерно ответила я, не совсем понимая, что этим двоим было от меня нужно, и меня усадили на один из нижних рядов трибуны, предназначенной для болельщиков команды Слизерин. На поле уже летали на мётлах игроки, причём среди них был и Роди, и Антоха, у которого на плече была увесистая бита. А Том с Эйвери тем временем встали сбоку, и мне протянули чёрную тетрадь. — Видишь ли, боюсь, расчёты будут немного сложнее. Ну-ка, давай проверим… сколько будет сто разделить на… четыре пятьдесят четыре? — М-м-м… примерно двадцать два, — немного подумав, ответила я, и мальчики дружно удивились. — Надо же, быстрее Сэлвина. Значит, ты в деле, Валери! — воскликнул Эйвери и сунул мне на колени ту самую чёрную книжицу. — Смотри, в этом на самом деле нет ничего сложного… Через три недели состоится матч Слизерин-Когтевран, и всё, что от тебя потребуется, — это стоять под этой трибуной, — он указал пальцем под мои ноги, и я рефлекторно посмотрела вниз, — записывать в тетрадь ставки и собирать деньги. Коэффициенты мы скажем тебе перед игрой, когда определимся с окончательным счётом. Ну как, справишься? — А что делать, если кто-то не захочет отдавать деньги после игры, если проиграет больше оплаченного? — задумчиво протянула я, но Эйвери безмятежно улыбнулся в ответ. — Это не твоё дело, что делать с должниками. — А если кто-то вдруг незапланированно выиграет и потребует всю сумму? — не успокаивалась я, но Том с такой же безмятежностью тихо протянул: — И это тоже не твоё дело. От тебя требуется лишь записывать ставки, собирать деньги и очень быстро считать… и с последним у тебя нет проблем, поэтому ты и здесь. Каждый в нашей дружной команде занимается каким-либо полезным делом, и пришёл твой черёд занять своё место. — Допустим… — протянула я, смутно догадываясь, что Том рано или поздно попросил бы плату за все оказанные мне почести, но один вопрос всё же немало меня волновал: — И сколько же денег я получу после окончания игры? — Можно начать с пяти процентов от выручки, а там посмотрим, — благосклонно ответил Эйвери, но я с безразличной маской на лице посмотрела на него и безапелляционно заявила: — Двадцать процентов, или вам придётся искать другой, более сговорчивый калькулятор. — Надо же, вот это наглость! — рассмеялся он, нисколько не выказав обиды или раздражения на мои слова. — Теперь понятно, за что Слизнорт дал вам с утра десятку! — Одиннадцать процентов, выручку делим на всех поровну, и это не обсуждается, — флегматично вставил Том, закрыв тем самым вопрос денег. А Эйвери махнул нам рукой и принялся спускаться по ступенькам, крикнув: — Я попозже всё тебе расскажу, а сейчас у нас тренировка. Приятно было иметь дело! Вскоре седьмой игрок присоединился к шести остальным, и зелёные тени так и мелькали над полем, репетируя всевозможные комбинации. Это выглядело особенно впечатляюще в предзакатном свете солнца, которое медленно клонилось к горизонту на чистейшем бледно-голубом небосводе, и приятный ветерок трепал наши мантии, лаская теплом бабьего лета. Но думала я вовсе не о квиддиче. В моей голове крутилась сотня мыслей о том, как же я умудрилась во всё это угодить… и месяца же не прошло! — Значит, вы настолько уверены в своей победе, что даже не допускаете выигрыша другой команды… — наконец прошептала я, так как Том пока не собирался никуда уходить, терпеливо чего-то ожидая. — Но в чём тогда смысл? — Да, но в разный момент времени может оказаться разный счёт, — безразлично ответил он, не сводя глаз с паривших в воздухе игроков, и я медленно повернулась к нему лицом. — Ставят именно на счёт, а не на победу, по крайней мере в наших играх. Поэтому тебе придётся быстро приспосабливаться к меняющимся условиям, хотя обычно всё идёт по плану. Но ты справишься… у тебя нет выбора. — Мда… — протянула я, так как вопрос с выбором стоял как никогда актуально. — И ты даже ничего не скажешь мне, чтобы заглушить муки моей совести? — Если у человека недостаточно мозгов, чтобы не отдавать деньги букмекерам, то это не моя проблема. Дураки всегда были и будут, и с них можно поиметь неплохие деньги… — Моя правая бровь медленно поползла на лоб, а Том повернулся ко мне и усмехнулся. — По крайней мере, я утешаю свою совесть именно так. И мне кажется, сейчас самое время для восхищений… «Беспрецедентная наглость! — рассмеялась я про себя, и этот смех постепенно выбрался наружу. — Ебать… и как же я всё-таки умудрилась в это вляпаться?..» — Я поражена, — наконец смогла выдавить из себя я, а человек рядом так и демонстрировал, что ему было мало. Ему, судя по всему, всегда было мало… — Маэстро, это просто… просто… у меня нет слов! Мерзавец приподнял губы в довольной улыбке, что для него было совершенно несвойственно, а я покачала головой, будто не веря себе, и продолжила: — Нет, я просто не могу поверить! Такие заговоры, такие интриги… гениально! Я даже готова взять у тебя автограф, чтобы повесить его в рамке над кроватью и молиться на него перед сном, пусть я и атеист до мозга костей! Рядом раздался тихий смех, а у меня в голове что-то щёлкнуло, и надо было воспользоваться моментом, пока не было поздно. И несмотря на явный сарказм моих последних слов, я достала из наплечной сумки скрученный чистый пергамент, перо и протянула их Тому. — А знаешь, оставь мне всё-таки его на память. Вдруг когда-нибудь ты станешь неприлично знаменитым или богатым, и я смогу продать его за неплохие деньги. — Инвестиции в будущее, — задумчиво протянул он, посмотрев на пишущие принадлежности в моих руках, но я изобразила такое подобострастие на лице, что Том снова тихо рассмеялся и быстро черкнул по желтоватому пергаменту. — Ладно, пусть будет так. И сегодня у вас с Родольфусом занятие после тренировки, не забывай об этом. — Что ты… теперь я ни за что не посмею вас ослушаться, о злобный гений! — демонстративно кивнула я, и Том с прежней улыбкой встал с трибуны и не спеша спустился, наконец оставив меня одну. А я посмотрела на летавших в небе Антоху и Роди, затем на клочок пергамента в своих руках и крепко задумалась. «Хм… у меня теперь есть образец подписи одной из старост Слизерина… и как бы мне этим воспользоваться?..» Пока я думала, тренировка плавно подошла к концу, а солнце вплотную приблизилось к земле, и освещение становилось всё более скудным, а воздух — холодным. И я, дождавшись Роди у входа в мужскую раздевалку, направилась вместе с ним к школе, чтобы поужинать и пойти в библиотеку заниматься заклинаниями. Или может, мы всё-таки пойдём в гостиную и засядем в той комнатке, где мне так нравилось сидеть?.. Хотя сегодня вечером точно будет шумно, а мне нужна была тишина, чтобы сосредоточиться… и поговорить наедине без лишних ушей. — Слушай, а что имел в виду Том, когда говорил, что накажет меня, если я самовольно покину школу? — набравшись духу, поинтересовалась я, когда мы уже подходили к библиотеке, и Роди совершенно невозмутимо ответил: — Согласно правилам, студенты могут покидать школу только в выходные и только для посещения Хогсмида, это деревушка неподалёку. И только те, у кого есть на это пропуск. На секунду он крепко задумался, будто вспомнив что-то, а после повернулся ко мне и с беспокойством спросил: — У тебя же он есть, да?.. Я же помотала головой. — Нет. А где его можно взять? — Его должны подписать родители или опекуны, другого Диппет, боюсь, не примет… — Но у меня нет никого, совсем никого! — взвыла я, понимая всю безвыходность сложившейся ситуации, и судя по всему, один злой гад прекрасно об этом знал. Постойте-ка… — Слушай, Роди, а если у меня нет ни родителей, ни опекунов в этой стране, и если Диппет об этом знает, то… может пропуск подписать… скажем, староста? Пусть даже нашего факультета? У них же есть какая-то ответственность за студентов, ведь так? — Н-не знаю… — неуверенно пробормотал Роди, галантно отодвинув для меня стул за столом, а после сел напротив и принялся раскладывать учебники. — Возможно, если за тебя поручится Том, и у тебя юридически больше никого нет… то это может сработать… Я не знаю, такого раньше не было, так что я не могу сказать. Но ты можешь подойти к нему и спросить… — Я обязательно подойду! Но ты же знаешь, что он ужасно занятой в последнее время… — Я картинно нахмурилась, а Роди непонимающе посмотрел на меня. — А ты бы не мог написать пример такого пропуска, а я бы просто подошла к нему и подписала? В конце концов, какая разница, кем он будет написан, если будет стоять нужная подпись?.. — Да, конечно… Вы же с ним так хорошо ладите… думаю, проблем не будет! Роди, такой наивный, ничего не подозревающий Роди быстро вывел каллиграфическим почерком заветный пропуск в Хогсмид, и я быстро убрала его подальше, злорадно подумав про себя, что нужная подпись уже была у меня в кармане… Вот этот гад взбесится, когда узнает, что я воспользовалась его самомнением по полной! Я не могла дождаться выходных. Даже поручение Слизнорта отошло на второй план, точнее, на следующую неделю, когда я как следует займусь Спраут и вытрясу из неё это грёбанное амарантовое масло, чего бы мне это не стоило. Но сначала надо было добыть инструменты и какой-нибудь хиленький учебник по топографической анатомии, и в том городке, который я приметила, был небольшой госпиталь, где можно было всё это достать. Но сначала туда надо было добраться. Пропуск у меня был, причём подписанный лично старостой Слизерина (или просто кто-то нашёл нужное заклинание и скопировал его на образец, подписанный Роди?..), но я всё равно сомневалась, пропустят ли меня с подобным, ведь это было… не совсем законно с точки зрения школьных правил. Но все мои сомнения мигом развеялись, когда в холл вышел Дамблдор и принялся собирать пропуски со всех учеников третьего курса и старше, которым в этом году было позволено посещать магическую деревню. — Валери… твой пропуск подписал Том? — слегка удивился он, внимательно прочитав документ, а моё сердце так и колотилось о рёбра. — Да, сэр… вы же знаете, что у меня нет никого из близких, а Том всё-таки староста… он же имеет какую-то власть здесь?.. — Да… в твоём случае этого вполне достаточно, — наконец вздохнул он, приняв бумагу, а затем посмотрел куда-то мне за плечо и чуть громче проговорил: — Том, это очень благородно, что ты решился заступиться за Валери! Тот самый Том, явно ничего не понимая, всё же почтительно кивнул и вышел на улицу, как и мы с Роди, но только Дамблдор пропал из виду, как меня довольно жёстко схватили за плечо. — Так-так-так… а разве тебе можно с нами, Валери?.. — Можно, — еле сдерживая смех, выдавила я, и Том ещё более озадаченно уставился на меня. — Ты сам слышал Дамблдора… ты взял за меня ответственность, подписав мой пропуск в качестве старосты! Красивое бледное лицо медленно накрыла чёрная туча сомнений, а я чуть приподнялась и прошептала ему над ухом: — Ой, или это кто-то перенёс твою подпись на пустой образец… в любом случае, ты добровольно оставил свою подпись на моём пергаменте… Как ты там говорил: «Инвестиции в будущее»? Не думала, что будущее наступит так скоро! На какое-то время повисла тишина, и Том, наконец немного придя в себя, жёстко посмотрел в сторону Роди и прошипел: — Это ты дал ей образец пропуска? — Валери сказала… что подойдёт к тебе… и спросит… — с трудом ответил тот, чуть сжавшись от страха. — И ты поверил этой змее, мой юный наивный друг?.. Роди неопределённо кивнул в ответ, посматривая то на меня, то на Тома, и последний, зло выдохнув, закрыл рукой лицо. — Что ж, в этом есть всего один положительный момент… — Я на подобные заявления удивлённо распахнула глаза, гадая, что же он всё-таки придумает, а Том тем временем убрал руку от лица и выразительно посмотрел мне в глаза. — Хорошо, что мы не стали тратить время на распределение… другого результата ждать точно глупо. Отвечаешь за неё головой! — жёстко приказал он Роди, и мой репетитор тотчас активно закивал, разделяя ответственность за мою судьбу. А Том, скользнув по мне в последний раз, кинул: — А с тобой мы обязательно поговорим позже… И ускорил шаг, чтобы побыстрее увеличить между нами дистанцию. Мы же с Роди одновременно выдохнули с облегчением, и только я хотела броситься вперёд, как зацепилась взглядом за его лицо, на котором читалось неприкрытое осуждение. — Ты меня обманула?.. — Он бы ни за что не подписал мне этот пропуск, а мне очень нужно в город! И ты обещал мне помочь! — взвыла я, и Роди, мгновенно остыв, снисходительно улыбнулся и подал мне локоть. — Ладно, я действительно обещал помочь, и своё обещание я выполнил. Город совсем недалеко, километров шесть, не больше… можем прогуляться пешком или взять в долг у кого-нибудь метлу… на почте можно, они никогда не отказывали. — Как хочешь! И спасибо тебе за помощь… ты настоящий друг! Я благодарно сжала руку Роди, и тот мгновенно засиял, словно рождественская ёлка. И мы направились в Хогсмид, а я на один шаг приблизилась к своей цели.