***
Я до конца не верила в эту затею, но после Трансфигурации и обеда у меня на руках действительно было разрешение на создание нового школьного кружка по пошиву кукол и одежды для них, подписанное лично Стоукс и Диппетом, судя по именам под документом. Причём Дамблдор, вручая мне пергамент, даже не попросил ничего взамен, лишь тепло улыбнулся и пожелал удачи. И то ли я вконец разочаровалась в людях, раз везде, даже в чём-то хорошем, видела скрытый наёб, то ли он действительно был, а я всё никак не могла понять, где именно. И также я никак не могла понять, что же делать с чёртовой бумажкой в своих руках, потому как мне ни кружок, ни куклы нахрен не сдались, и затеяла я всё это исключительно чтобы позлить Ирму Уизли, только вот шутка как-то незаметно вышла из-под контроля. А ещё во время того же самого обеда я совершенно случайно подслушала, как красавчики-старшекурсники с Когтеврана обсуждали грядущую тренировку по квиддичу, которая, судя по всему, должна была состояться как раз тогда, когда у меня должна была быть Нумерология. У Антохи следующей парой должен был быть какой-то другой предмет по выбору, поэтому был идеальный шанс чуть-чуть продвинуться в своём расследовании, а заодно ничего никому не выдать. И я, вполне правдоподобно изобразив боли в животе после сытного обеда, вместо класса в северной башне направилась в Больничное крыло, только… чутка заблудилась по дороге и совершенно неожиданно оказалась рядом с полем для квиддича, аккурат у мужской раздевалки, в которую всё никак не решалась зайти. В конце концов, как вообще объяснить своё присутствие здесь во время занятий и мой… не вполне здоровый интерес к покушению на Маклаггена? И как вообще подойти к этой скользкой теме?.. Идей в голову так и не пришло, а когда игроки в синих мантиях вышли на поле и взмыли в пасмурное небо, я пробралась под трибуны на своё привычное место и принялась следить, когда все пойдут обратно… может, удастся изобразить «случайную» встречу? Да только с кем, если я никого толком не знаю, не включая того самого Маклаггена, которому путь на поле теперь заказан? И зачем я вообще в это всё ввязалась? Может, взять и бросить? Меньше знаешь — крепче спишь? В конце концов, благодаря Тому я смогла разжиться деньгами, да и не так уж и сильно он меня достаёт, можно привыкнуть и не обращать внимания… И вот когда я почти смирилась с поражением и поплелась с понурой головой обратно в школу, чтобы успеть в гостиную и не вызвать подозрений, как чуть нос к носу не столкнулась с капитаном команды Когтеврана, Дугом Макмилланом, шестикурсником, в компании ещё одного игрока и вездесущей, я бы даже сказала «вездесучей» старосты Слизерина, и я от слова «совсем» никак не ожидала встретиться с подобной компанией, а те — со мной, особенно в такой момент, когда они с сосредоточенными лицами что-то обсуждали. Первым пришёл в себя Том и, изогнув левую бровь, сверху вниз холодно на меня посмотрел, и я быстро пришла в себя и, не дрогнув ни одним мускулом, выпалила: — Вот ты где… профессор Слизнорт просил передать, что ищет тебя. У меня сердце заколотилось в груди от абсолютно наглой лжи, но наш декан вполне мог искать этого засранца, так что меня могли и не спалить… хотя компания собралась действительно странная, и минимум двух человек с одного и того же факультета здесь быть не должно было. Но они были, и за этим определённо следовали некоторые выводы… — Вот как? — усмехнулся Том, пока Макмиллан и его товарищ напряжённо вглядывались в моё лицо, будто бы боялись, что я могла услышать что-то, что мне слышать совершенно не было нужно. — Спасибо, я и сам собирался с ним поговорить, так что будет повод заглянуть перед ужином. Это всё? Мне было непередаваемо тошно от мысли, что я выглядела как девочка на побегушках у этого засранца, но в текущий момент это было неплохо, ведь кое-кто прекрасно знал моё расписание и мог прижать к стенке в случае чего. Поэтому я максимально правдоподобно изобразила смирение и кивнула, будто бы только за этим сюда и пришла, а затем развернулась на каблуках и собралась уже бежать подальше, как вдруг за спиной раздалось тихое: — Валери. Мне пришлось развернуться обратно, а Макмиллан выразительно посмотрел на Тома, кивнул и скрылся в раздевалке, стараясь игнорировать такое незначительное обстоятельство, как я. А мне не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать, что ещё задумал этот чёртов маэстро драмы. Том же продолжал с усмешкой смотреть на меня, будто бы пытаясь одной силой мысли вывести меня на чистую воду, и, судя по взгляду, у него даже почти вышло это сделать. Чёрт возьми, я слишком честный человек для таких афер, у меня же точно всё на лице написано! Но вместо упрёков или обвинений он вдруг посмотрел куда-то за моё плечо, чуть заметнее усмехнулся, а затем снова перевёл на меня взгляд и по-деловому скрестил руки на груди. — Надеюсь, ты свободна сегодня вечером? Абсолютно не ожидая подобного, я вытаращила глаза, на что получила наигранное удивление в ответ и немой вопрос, суть которого дошла до меня только через некоторое время. И я несколько облегчённо выдохнула и недовольно буркнула: — Вообще-то, мы с Роди договорились посидеть в библиотеке после ужина… я и так перенесла одно наше занятие во вторник ради посиделок в подземелье с тобой. И мне даже пришлось ради этого врать! — Ну так придумай ещё одну гениальную ложь, что тебе стоит? — безразлично протянул он, а затем снова посмотрел за моё плечо, и прежде, чем я успела обернуться, ядовито добавил: — А может, и придумывать ничего не придётся… Родольфус, я договорился с Дугласом, что остаток вечера стадион в вашем распоряжении. Приятного разговора! Напоследок он широко улыбнулся и наконец скрылся с горизонта, а вот у меня по спине прошлась волна холода, ведь я быстро сообразила, кто же стоял за моей спиной. И видимо, услышал то, что совсем не нужно было ему слышать… С трудом, но я нашла в себе силы, чтобы развернуться и посмотреть в полные укоризны серые глаза Роди, а тот ещё больше нахмурился, так искренне, будто бы щенок, у которого отобрали кость, и тихо сказал: — Значит, ты во вторник не сидела с Маклаггеном в лазарете, а… Я вместо оправданий не стала говорить вообще ничего, лишь виновато опустила глаза, будто бы и не отрицая очевидного, а Роди спустя некоторое время собрался и максимально спокойно добавил: — А что вы вообще делали с Томом во вторник в такой секретности? — Работали над одним зельем, — выдохнула я, не сильно вдаваясь в подробности, только вот мой ответ ещё больше ввёл в недоумение Роди. — Работали… над зельем? Над каким? — Я… не могу тебе сказать… иначе у нас будут крупные неприятности. — Но почему он взял тебя?! — вдруг чуть громче воскликнул он, и теперь была моя очередь впадать в прострацию. — Прости?.. — Ещё месяц назад ты отставала по большинству предметов, а у меня уже три года в отметках не было ни одного «Выше ожидаемого»! Почему он вдруг позвал тебя, а не меня?! Нет, Роди не кричал в буквальном понимании этого слова, но разговаривал он явно громче обычного, и это ой как выделялось на привычном фоне. А ещё меня довольно сильно задели слова про отстающих… знал бы он, что разговаривает с человеком минимум на десяток лет старше его самого! И этот щенок даже не представляет, сколько всего я знаю полезного, что ему даже не снилось. — «Вдруг»? — тихо переспросила я, забыв и про стыд, и про совесть, и Роди неожиданно растерял весь свой пыл, в отличие от меня. — «Вдруг позвал меня»? Да может потому, что я могу быть намного полезнее избалованного богатенького сынка аристократов, который гонится за оценками и одобрением профессоров, а реальной жизни даже нюхнуть не удосужился?! Может быть, мне эти оценки и всеобщее одобрение и обожание нахуй не сдались, но это не мешает мне быть ценным и востребованным специалистом с уникальными знаниями и умениями?! Такой вариант не приходил в твою «светлую» голову?! Зло скользнув напоследок по его полностью обескураженной моське, я резво развернулась и, проигнорировав Антоху и компанию, побежала в сторону главного крыльца, а внутри так и горела буря… что ж, зато вечером я определённо не буду скучать. После ужина я была в настолько расстроенных чувствах, что вместо гостиной, где всегда было относительно шумно и относительно тепло (относительно тех же самых холодных и тёмных коридоров, где обычно любили прогуливаться парочки привидений), поплелась прямиком в «лабораторию». Раз уж день не задался, то пусть хоть вечер будет немного полезным… хотя совершенно непонятно, с чего вдруг я вообще расстроилась? Я что, не знала, что люди — мерзкие твари, которые только и ждут, как побольнее всадить тебе в спину нож, и что верить никому нельзя? Знала же. Так что и нервничать не стоило. Но на душе всё равно скребли кошки, пусть я пыталась всеми силами их прогнать прочь. — Поговорили?.. Где-то около часа я проработала в идеальной тишине, и именно за этой кропотливой, в какой-то мере даже однообразной работой смогла отбросить эмоции и очистить разум. Но появление одного хитровыделанного гения свело на нет всю мою трудотерапию, и я, закипев, отложила палочку и шприцы и развернулась в сторону голоса. — Поговорили. Знаешь, а я вот одного понять не могу… зачем было вообще делать Роди моим репетитором, если в твоих планах было рассорить нас по пустяку? — Знаешь, за все пять лет, что мы знакомы, я что-то не припомню, чтобы Родольфус с кем-то ссорился… — надменно ответил Том, на что мне стало ещё паршивее, чем было. — Надо же, ты действительно первая! — Я на это выразительно скривила лицо, и он усмехнулся и добавил: — Но он очень быстро отходит, можешь не переживать. Могу поспорить на что угодно, что к концу недели вы снова будете вместе ходить под ручку. — И зачем это вообще было нужно? — наигранно безразлично буркнула я, вернувшись к пергаментам с записями, и Том подошёл ко мне справа со стороны клеток и задумчиво протянул: — Знаешь, Родольфус… он очень наивный. И мне не хотелось бы, чтобы он хоть на минуту забыл, что ты можешь представлять из себя в действительности. Это будет ему очень хороший урок. — А ты-то у нас всё про всех знаешь, — ядовито отозвалась я, на что кое-кто в привычной надменной манере протянул: — Практически. Хотя про тебя такого ещё сказать не могу… но не буду отрицать, что процесс познания довольно-таки занятный. — Я снова состроила выразительную гримасу, а Том оглядел мой рабочий стол и мгновенно изменился в лице. — Какой у нас план на сегодня? Мы уже нашли подходящую дозу эликсира? — Практически, — надменно повторила я, на что получила лёгкую усмешку на бледных губах. — Терапевтическая широта Эликсира доверия для крыс — от ноль пятнадцати до ноль сорока пяти миллилитров на сто воды. То есть при такой концентрации зелье действует и никто не умирает, — пояснила я на недоуменный вид «напарника», и тот сосредоточенно кивнул. — Это неплохо, я, честно говоря думала, что такого диапазона вообще не будет. Сегодня нужно ещё раз оттитровать дозы именно в этом промежутке, отследить, когда появляются побочные эффекты и насколько сильные, а ещё засечь время и проверить, есть ли зависимость между дозой и продолжительностью действия эликсира. И тогда… можно приступать ко второму этапу. — Второму этапу? — приглушенно уточнил Том, на что я невозмутимо пожала плечами. — Но ты же не крыс собрался к себе располагать, верно? Мой вопрос так и повис в воздухе, а мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, пытаясь без слов что-то сообщить друг другу. И наконец кое-кто первым взял себя в руки. — Я не буду пить этот эликсир в твоём присутствии. — Представь себе, я того же мнения, — язвительно хмыкнула я, и Том насмешливо приподнял бровь. — Тем более сравнивать нужно один и тот же предмет… а он у нас всего один. — По-моему, я предупреждал тебя, что будет, если ты ещё раз попытаешься отравить декана Пуффендуя… — предупреждающе нахмурился он, на что я вскинула руки и закатила глаза. — Тогда это всё просто не имеет смысла! Ну посчитаем мы терапевтическую широту для мелких грызунов, и всё, на этом эксперименты закончены! И зачем тебе это, позволь спросить? В цирке с животными выступать? Так можно обойтись меньшей кровью, крысы, вообще-то, довольно умные существа и поддаются дрессировке! — Да, но если про это кто-то узнает… могу тебе гарантировать, в тот же день ты сядешь на Хогвартс-экспресс без обратного билета. — Мы сядем, — подойдя вплотную, жарко выдохнула я ему в лицо, и Том замер, словно мраморная статуя. — Потому что ты уже вляпался, дорогой, и отмыться тебе не удастся. Если ты сдашь меня — я сдам тебя. Но могу тебя успокоить, если есть терапевтическая широта, то есть шанс выйти сухими из воды. Только для этого придётся потратить ещё вечер помимо этого и хорошенько рассчитать дозы на конкретного человека… а для этого нужно знать рост и массу тела объекта. Причём довольно точно. И зависимость дозы и побочных явлений. Я понятия не имела, как взвесить и измерить профессора Травологии, да ещё и так, чтобы об этом никто не узнал… хоть Империус накладывай, хотя это уже попахивало откровенным криминалом, а не любовью к науке. Мой сообщник тоже задумался, но после вздохнул и решительно направился к крысам в клетках, которых стало ещё больше, чем было во вторник, видимо, кто-то очень постарался, чтобы материал для экспериментов не заканчивался. — Что-нибудь придумаем. Но сначала нужно знать, для чего мы собрались напрягать мозги… — Тогда за работу, — хмыкнула я, тоже взяв себе жертву, и мы погрузились в работу.* * *
— Глазам своим не верю… — Ну что ещё, блядь, такое?.. Мы опять просидели в «лаборатории» до утра, и честно, я еле стояла на ногах. От меня даже Диггори отстал на первой паре, лишь один раз встретившись со мной взглядом, которым я будто бы сообщала, что сегодня со мной лучше не контактировать. Итого Антоха активничал и зарабатывал баллы, а я тихо сидела и спала с открытыми глазами… Роди бы это очень не понравилось, ведь очередное заклинание, которое мы проходили на занятии, было довольно интересным и сложным, а я даже палочкой не удосужилась взмахнуть. А с другой стороны, не всё ли равно, что подумает обо мне Роди? Всё равно его отец мягко намекнул мне, что ловить мне с ним нечего, а мальчик довольно сильно привязался ко мне, раз вмешался аж староста факультета. Будет всем хороший урок, мне в том числе. Правда, на ЗОТИ подобной роскоши, как на Заклинаниях, ждать определённо не стоило. Но я была настолько вымотана, настолько высушена и ссорой накануне, и тяжёлой умственной работой почти всю ночь, что мне было глубоко наплевать на любые санкции со стороны злопамятной Вилкост. Пусть хоть привяжет меня к дереву в Запретном лесу и отдаст на съедение волкам, лишь бы остаться одной и чуть-чуть поспать… Видимо, стерва и сама почувствовала моё настроение, а потому не сильно цеплялась к нашей парте, делая вид всё занятие, что нас вообще не существует. А к концу пары она взмахнула палочкой, и по воздуху взмыли пергаментные свитки с нашим домашним заданием с прошлой недели. Мне было наплевать и на него, а вот Антоха, открыв свиток, не смог сдержать эмоций. — Да ты посмотри… у меня впервые по ЗОТИ «превосходно» за домашку! За пракнавыки бывало, а вот к моим эссе она всегда находила к чему придраться… да она ко всем придирается, кроме сама-знаешь-кого и его белобрысого дружка!.. «У которого уже три года ни по одному предмету нет оценок ниже «превосходно»», — ядовито закончило подсознание, и я неприязненно сморщилась, будто бы кто-то наступил на переломанную ногу, и из последних сил открыла свой пергамент, к которому у меня, честно говоря, вообще никакого интереса не было. Но высушенные, горевшие от усталости глаза сами по себе распахнулись, когда я увидела в конце своей крайне неразборчивой записи отметку «П». — Ахуеть… — непроизвольно выдохнула я, и Антоха сразу зашипел на меня: — Тише ты! Но к счастью, в этот момент все принялись шелестеть бумагой и шёпотом обсуждать отметки, так что мой восклик потонул в общем шуме. Но подобное событие подействовало на меня равносильно электрошоку, и я, выпучив глаза, смотрела на бумагу и пыталась понять, в чём же подвох. Может, фамилия не та?.. — Здорово, да?! — воодушевлённо пихнул меня в бок мой сосед по парте, и я ещё немного посмотрела на свою работу и скатала её, выдохнув: — Мда… хотя знаешь, если быть до конца честными, то это не мы получили «превосходно», а Дамблдор… который идеально знает свою область. — А кто додумался вовремя спросить его и быстренько записать готовый ответ, а? Мы гении, Вэл, признай это. — Я на подобное скептически уставилась на Антоху, на что он философски добавил: — Дамблдор тоже молодец… довольна? — Да меня и «удовлетворительно» устроило бы… Господь, если я не выпью кофе, то упаду ещё на лестнице перед Большим залом… — Вряд ли на обеде будет кофе, — сморщился Антонин, благородно собрав мои учебники вместе со своими и даже взял мою сумку к себе, ведь у меня буквально всё из рук валилось. Подобный ответ не добавил энтузиазма, и кое-кто заметил это и чуть ободряюще прошептал: — Но мне кажется, я могу сгонять на кухню и попросить у эльфов… я слышал, они готовят эту гадость для некоторых преподов. — Ты лучший, — вымученно выдохнула я, и Антоха, засияв ярче июльского солнца, побежал вперёд, на кухню, а я поплелась в своём темпе вместе со всеми, думая вовсе не о еде, а о том, что будет после… а после будет пара по Травологии. После чашки американо я действительно ожила и стала соображать чуть лучше, и Том, заметив это, в очередной раз красноречиво посмотрел на меня, ничего вслух не говоря, но к моему удивлению, я прекрасно поняла, о чём тот хотел мне сказать. Словно бы между нами со временем появилась какая-то невидимая и совершенно необъяснимая связь… которая мне, честно говоря, не очень нравилась. А может, всё дело было в том, что мы обсуждали план ещё вчера вечером, и мне было достаточно одного напоминания, чтобы вникнуть в суть. В любом случае, в грядущем деле нужна была вся хитрожопость — и его, и моя — потому что мы вступили на ахуенно тонкий лёд, который так и трещал от каждого шага. Я поверить не могла, что не просто участвовала в противозаконном мероприятии, но и… продумывала его. Причём весьма активно. Мне почему-то страсть как захотелось добиться реально значимого результата применительно именно к человеку, видимо, это всё моя неврастеническая привычка доводить любое дело до конца. А ещё руки чесались узнать, зачем именно моему подельнику вдруг понадобился Эликсир доверия. А он не сможет скрыть следы его применения, по крайней мере от меня, потому что я теперь знала про это зелье всё, даже то, чего не знали многие преподаватели и автор учебника. И я даже была готова шагнуть за край, лишь бы выведать, на что же готов был человек рядом. И я поверить не могла, что способна на такое. Как я уже говорила, кофеёк добавил бодрости, плюс значимый выброс адреналина и глюкокортикоидов, и я уже бодрячком изображала из себя заинтересованность учебным процессом. Антоха, видевший меня с самого утра, больше похожую на полуразложившегося зомби, так и вытаращил глаза, и его удивление было сравнимо с оценкой за домашку по ЗОТИ. Но я с безумным блеском в глазах пыталась соображать на сто сорок шесть процентов из ста возможных, и мой хитрый план начал приносить плоды: не избалованная вниманием студентов Спраут расцвела примерно так же, как и вонючая рассада визгоперки, чьи фиолетовые с зелёными прожилками бутоны недовольно пищали каждый раз, когда им что-то не нравилось (то есть постоянно). А вонь была от драконьего навоза, которым мы все вооружились, чтобы удобрить сорок ящиков рассады этой пищащей гадости. Господь, неужели в школе волшебников нельзя выращивать розы?! Или хотя бы удобрять всевозможную гадость менее пахучими удобрениями?.. — Мисс Кларк, вы хотели что-то спросить? — воодушевлённо проговорила преподаватель в конце занятия, когда осталось ещё примерно половина неудобренных ящиков с рассадой, которая пищала чуть громче тех, кому уже досталась порция навоза. Антоха снова выразительно уставился на меня, ведь это я первой подняла руку, и пока большая часть студентов побыстрее собирала вещи, чтобы исчезнуть из благоухающей обители трав, я довольно бодро проговорила: — Да, профессор. Я взяла в библиотеке учебник «Тысяча растений и грибов» и наткнулась там на бадьян и настойку из него, которая… — …которая способна за секунды заживить даже очень глубокие раны! — с улыбкой закончила за меня Спраут, а вокруг нас буквально за две минуты не осталось практически ни одной живой души… даже мёртвой не было. — Всё верно, мисс Кларк. Если вы с мистером Долоховым поможете мне с оставшейся рассадой, то я расскажу вам всё, что знаю про эту удивительную траву! А поверьте мне, знаю я немало! У меня задёргалась бровь от одного вида трёх мешков с навозом, которые терпеливо ждали, когда их распределят к пищащим бутонам. Но рот сам по себе растянулся в любезную улыбку, а вот Антоха не стал скрывать своих настоящих эмоций. — Вэл, я тебя, конечно, люблю, но не настолько… у нас ещё тренировка как раз через полчаса… — Вали-вали, я не держу, сама справлюсь… — сквозь фальшивую улыбку выдохнула я и на полный недоумения взгляд друга уже чуть спокойнее добавила: — Всё нормально, я и не рассчитывала, что ты останешься. Мне просто нужно поговорить с ней… наедине. — Тогда увидимся вечером… после душа, — добавил он с некоторой гримасой, и я тяжело вздохнула и шагнула к преподавателю и рассаде, а Антоха под шумок исчез из поля зрения, чему Спраут даже не расстроилась. — Ах, мы опять остались вдвоём! Но ничего страшного, я рада, что могу поделиться знаниями с таким трудолюбивым и любознательным студентом… — Я на этих словах молча сглотнула и поудобнее поправила перчатки из драконьей кожи. — Какая жалость, мисс Кларк, что вы не попали на мой факультет! Вы идеально подходите под наши требования… «Господь… как же к тебе подступиться-то»… — закатив глаза, выдохнула я, а затем снова улыбнулась и как следует взяла совочком навоз. И пока Спраут с удовольствием рассказывала о своём факультете и преимуществах работы в теплицах, я судорожно соображала, как же узнать у неё точный рост и вес. Ведь без этого можно было сушить вёсла, а вся научность шла коту под хвост. И вдруг… — М-м-м… навоз, визгопёрки, мухи под потолком… романтика! — раздался над ухом до боли надоевший шёпот, и я чуть повернула голову и с такой ненавистью посмотрела на засранца, то тот не выдержал и рассмеялся в голос, отчего к нам повернулась Спраут. — Профессор, добрый день! Я проходил мимо и увидел вас с Валери одних… вам нужна помощь? — Ох, Том, как я рада тебя видеть! Да, конечно, лишние руки всегда будут кстати, а то мы с Валери, чувствуется, до ночи здесь прокопаемся… У меня от такой перспективы потемнело в глазах, и Том, заметив, как я покачнулась, ещё раз тихо засмеялся, а затем ушёл переодеваться в более рабочую одежду. Интересно, у него уже есть план, или мы будем импровизировать вдвоём? Какое-то время мы работали уже втроём. Спраут, закончив с факультетом, принялась рассказывать про бадьян, про который я и так уже знала достаточно, потому что прочитала учебник по травам от и до, но каждый раз делала полные удивления глаза, чем вызывала довольную улыбку преподавателя. Том тоже изредка вставлял что-то умное, не собираясь сдавать позиций гения всея школы, а за окном тем временем уже вечерело… Через час, когда у меня уже начали слезиться глаза от навоза, я не выдержала и пихнула в бок своего пособника, мол, пора бы уже и действовать. И тот, тоже, видимо, устав от удобрений и писка рассады, сощурился, будто бы в поисках чего-то… — Интересно, а сколько удобрений требуется на один горшочек?.. — пробормотал он, и Спраут, как раз проходившая рядом, заинтересованно переспросила: — Сколько удобрений?.. — Я имею в виду по массе, — протянул Том, пока я молча гадала, каким образом нам это поможет. — Сколько грамм положено для отдельного ростка? — Эм… честно говоря, какой-то точной нормы нет… — растерялась Спраут, поставив на наш рабочий стол ещё один деревянный ящик с некормленной рассадой. — Но я всегда стараюсь, чтобы каждый получил примерно поровну! Кажется, где-то были напольные весы… если вам так интересно, вы могли бы взвесить один из оставшихся мешков, а потом посчитать, на сколько цветов его хватило… «Бля… и почему я до этого не додумалась?..» — пронеслось у меня в голове, пока Спраут ушла куда-то в подсобные помещения, а затем вернулась, левитируя за собой массивные напольные весы. Они были старыми, грязными, заляпанные чем-то странным, до чего совершенно не хотелось касаться, но выбора особо не было… Том, увидев весы, так и загорелся, а я выдохнула про себя, что осталось дело за малым. Может, мы её просто оглушим и взвесим? Или это слишком?.. Правда, не успела я предложить свой план, как Том подошёл к весам, всмотрелся в них, а затем встал и картинно нахмурился. — А они исправны?.. — Ко-конечно! — с заминкой ответила Спраут, совершенно не ожидая подобного вопроса, и сама подошла к весам. — Я… я давно ими не пользовалась, но они должны быть в рабочем состоянии, уверяю вас! — Странно, — продолжал хмуриться Том. — Мне казалось, что я вешу точно не сто сорок фунтов… Валери, а ты знаешь свой точный вес? Выпав в осадок, я сначала покачала головой, но Том буквально на секунду с такой злостью блеснул глазами, что моя голова моментально поменяла направление. — Эм… примерно… — «А про какие фунты они вообще говорят? Это в килограммах-то сколько?..» — Но уж точно не больше меня, — с усмешкой проговорил Том, придя мне на помощь, и я вместо него встала на грязную площадку для взвешивания, и циферблат выдал жуткую для меня цифру: сто. Честно, я настолько пришла в ужас, что хотелось убежать и зашить себе рот, но Том задумчиво протянул: — Да, меньше… примерно пятьдесят килограмм, — тихо добавил он, увидев искренний ужас на моём лице, и я с облегчением выдохнула и ушла с весов, подумав про себя: «Грёбаные англичане со своими грёбаными фунтами…» — Но плохо, что ты точно не знаешь своего веса. — Я знаю свой вес, — гордо вставила Спраут, и мы, одновременно повернувшись к ней, распахнули глаза. — В прошлом месяце было сто восемьдесят пять фунтов пять унций. И… весы показывают примерно столько же. Они исправны. «Пиздец…» — выдохнула я, зато мы получили одну точную цифру. А Спраут, сойдя с площадки для взвешивания, вдруг посмотрела на одну из стен и воодушевлённо добавила: — А знаете, что ещё интересно? Вон там по стене ползёт побег лианы духов… и в зрелом состоянии он равен пяти футам, всегда. Я их так определяю, просто подходя к стене, потому что сама ростом примерно пять футов семь дюймов. Чтобы продемонстрировать нам магию чисел, преподаватель встала прямо к стене рядом с каким-то зелёно-оранжевым побегом, а Том триумфально посмотрел на меня и одним ловким движением скинул с себя перчатки, а затем по-голливудски улыбнулся Спраут. — Это действительно поразительно! Прошу прощения, что приходится уходить, но в вашей прекрасной компании я совсем забыл о времени… а я обещал профессору Слизнорту подойти перед ужином… Надеюсь, вы с Валери справитесь без меня? — Конечно, Том! Ты нам так помог, осталось совсем немного! «Вот тварь!» — хотелось пропищать мне, пока этот засранец быстренько ретировался из пахучей теплицы, оставив меня доделывать всю грязную работу. И что-то мне подсказывало, что никакой Слизнорт его вовсе не ждал… — Ого… ты хоть узнала от Спраут, что хотела?.. — тихо поинтересовался у меня Антоха, едва я плюхнулась на диван в гостиной после того, как сорок минут оттирала волосы и тело в душе, чтобы пахнуть чуть лучше чем навоз. Разумеется, делала я это после того, как закончила работу в теплицах и вместо ужина. И мой взгляд был ещё злее, чем даже с утра. — Узнала… пиздец, ну и неделя, господи… хочется пойти и утопиться… в вискаре… — Вискаря нет, но есть коньяк, — хмыкнул Антоха, и я чуть выпрямилась и заинтересованно посмотрела на него. — Так мы же вроде и планировали… сегодня… в прошлую субботу, помнишь? — Планировали… — вздохнула я, ведь прошлая неделя, казалось, была год назад, столько всего случилось за эту. — Только надо где-то засесть, чтобы нас этот не выловил… — Да он нас везде выловит, — неприязненно отмахнулась я и снова улеглась на мягкую спинку дивана. — Так что и смысла прятаться нет. — Ты хочешь прямо здесь? — не на шутку удивился Антоха, а затем вдруг обернулся, посмотрел на шкаф неподалёку и многозначительно улыбнулся. — А у меня есть идея… сейчас! Он куда-то скрылся в сторону спальни для мальчиков, а я закрыла глаза и считала вдохи и выдохи, чтобы унять пульсирующую боль в висках. Вокруг тем временем начал собираться заинтересованный народ, судя по перешёптываниям и шелесту вокруг. Мне было всё равно, я так устала, буквально от всего, что хотелось выпить и залечь спать, желательно до понедельника. Но я до последнего не верила, что Антоха действительно притащит в центр гостиной, где иногда появлялся и сам Слизнорт, бутыль с коньяком, судя по этикетке, действительно армянским и очень даже неплохим. — Ну что, спорим, что не выпьешь прямо здесь? — с ухмылочкой протянул он, поставив передо мной на столик бутыль из плоского полукруга с вытянутым горлом. — Из горла пить? — хмыкнула в ответ я, заинтересованно выпрямившись, и Антоха взмахнул палочкой, и к нам из шкафа по воздуху приплыл сервиз чашек и небольшой расписной чайник. Чайник трогать не стали, а вот в чашки он налил по половине янтарно-коричневой жидкости, пахшей весьма приятным времяпрепровождением. Осталось лишь решить последний вопрос. — На что спорим? — На мою метлу! — самодовольно кинул Антоха, сев рядом со мной, и взял в руки свою чашку. — Не выпьешь. — Как же ты ошибаешься, мой наивный друг… — медленно растянув губы, проговорила я и только взяла в руки свою чашку, как дверь гостиной распахнулась, и внутрь вошёл Том собственной персоной. Ребята, собравшиеся вокруг, ошалело посмотрели сначала на него, потом на нас с Антохой, а я так и замерла на месте, не зная, что и делать. А Том, нахмурившись, огляделся и подошёл прямо к нам. — Что происходит? — Пьём чай после тяжёлой недели, — сглотнув, выдохнула я и приподняла свою чашку, в это время ногой очень тихо отодвинув подальше под стол бутылку с коньяком. На Антохе и вовсе лица не было, он явно не рассчитывал на такое стечение обстоятельств, когда храбрился передо мной минуту назад, это было и так видно. Но сдаваться я не собиралась, поэтому с каменным лицом продолжала смотреть в глаза Тому, который с подозрением вглядывался в нас двоих. — Антонину родственники на днях прислали. — Неужели? — приподнял бровь Том, пока у самого Антонина не проклюнулся дар речи. — Угостите? Мне как раз Слизнорт отдал коробку с волшебными котелками, ему прислал кто-то из учеников… — Эм… знаешь, мы заварили только на две чашки… а этот чай очень долго настаивается… — промямлила я, и Том, ещё сильнее прищурившись, медленно открыл коробку с угощением и положил перед нами. — Вот как? Что ж, жаль… тогда угощайтесь, я сладкое не очень люблю. Вокруг замерла даже пыль. А у меня внутри всё замерло от мысли, что ещё немного, и запах спирта разнесётся по всей гостиной, а больше всего спирта было как раз в моей чашке, себе Антонин плеснул совсем чуть-чуть. Роди, стоявший неподалёку с Эйвери и Блэками, так и распахнул глаза от ужаса и покачал головой, но только котелки оказались на столе, а Том, наклонив голову, ещё сильнее вцепился взглядом, как я с непроницаемым лицом взяла один в руки, откусила и залпом принялась пить из чашки. Один глоток, второй, третий, четвёртый. Я без остановки пила в полнейшей тишине, а когда чашка опустела, всё с таким же каменным лицом поставила её на стол и уставилась прямо в угольно-чёрные глаза. Только вот внутри всё охренеть как жгло, буквально всю носоглотку, и адский огонь расползался и по ноздрям, и по носослёзному каналу к глазам, и я была готова вскочить и взвыть от невыносимой боли. И вдруг, когда я почти смирилась с неудачей и почти заплакала, Роди громко кашлянул, привлекая к себе внимание. — Эм… Том? Мне там прислали по почте книгу, про которую ты говорил? Она в спальне, я ещё не открывал посылку… — Правда? — заинтересованно проговорил тот, отвернувшись от нас, и я зажмурила глаза, находясь на грани обморока. — Покажешь? — Да, пойдём… Роди помахал рукой, будто бы приглашая пойти с собой, и Том, смерив нас напоследок подозрительным взглядом, ушёл в тёмный коридор. И спустя полминуты, как мальчики ушли из гостиной, я не выдержала и завыла, а затем сгребла в руки сразу два пышных шоколадных котелка и принялась закусывать, а из глаз так и текли слёзы. — Господь! А-а-а-а… а-а-а-а… боже мой!.. — Ну ты, Вэл, даёшь… — ошеломлённо протянул Антоха, отставив свою нетронутую чашку, пока я заедала жжение во рту. — Ты… проиграл… мне… метлу… — с набитым ртом ответила я, а боль тем временем отступала, в том числе и в голове… коньяк-то и правда оказался высшего сорта. — И это надо обмыть! — Он же сюда сейчас придёт! — выпучив глаза, зашипел Антоха, пока вокруг нас гудели парни и неодобрительно шипели девчонки. А я тем временем встала, пошатнулась и сдуру ляпнула: — А мы уйдём! — Куда? — В… ванную! — триумфально заявила я. — В ванную старост. Роди же сказал мне пароль… а Том сегодня туда точно не заявится, особенно если мы заблокируем дверь чем-нибудь… — Вот нам за это попадёт… — протянул Антоха, а затем схватил с пола початую бутылку и вскочил с дивана. — Как я рад, что в этом году ты с нами! — А то! — довольно расплылась я в улыбке, а затем повернулась к остальной части команды старосты Слизерина, которая всё это время стояла в стороне. — А вы с нами? Или боитесь? Блэки переглянулись, а на их бледных лицах так и читалось сомнение. А вот Эйвери вдруг с азартом улыбнулся и шагнул нам навстречу. — Что ж, если попадёт, то разгребать будем все вместе… а я хочу попробовать с вами этот… чай. — Чай отменный, — хрипло хмыкнула я, всё больше пропитываясь его парами, и Нотт шагнул к другу и хлопнул того по плечу. — Вот и проверим! — Если немного подождёте, я принесу виски, — с улыбкой добавил Малфой, и я, заручившись поддержкой самого старшего из команды Тома, ещё шире улыбнулась. — Перфекто. Быстрее, а мы пока займём ванну. — Я на кухню за закусками, — бросил Августин Трэверс, и я, довольная таким раскладом, схватила со стола коробку с вполне неплохими котелками и первой побежала прочь из холодной и сырой гостиной навстречу пятничной ночи и приключениям…* * *
«В комнате громко тикали солнечные часы», — так один мой одногруппник описывал радикальное похмелье, и мне кажется, он был недалёк от истины. Нет, коньяк был хорош, вискарь ещё лучше, но я, совершенно отвыкшая пить (а в четырнадцать лет я, вообще-то, и не начинала подобным заниматься), не смогла достойно пережить такую нагрузку на организм. В тот день Том нас не спалил, да и дверь в ванную я в кои-то веки смогла надёжно закрыть (мальчики помогли). Но слухи всё равно разошлись, и пусть преподаватели ничего не узнали, но вот староста был в курсе, и подобные новости никак не могли его обрадовать. И чувствуется, разборок не было только по одной причине: мы ещё не закончили с Эликсиром, а любая ссора отодвинет работу на неопределённый срок. Поэтому ко мне никто ни в субботу, ни в воскресенье не пристал, дав прийти в себя, а я старалась особо не отсвечивать и отлёживалась в спальне, пока там никого не было. А когда в воскресенье вечером пришли соседки и начали громко что-то обсуждать, я незаметно выползла из своего убежища и поплелась на улицу, чтобы посидеть на крыльце и подышать свежим воздухом. Смеркалось. Это был, пожалуй, один из немногих дней, когда небо было чистым-чистым, и таким прозрачным, будто бы лёд. И сквозь этот тонкий чистейший лёд горели огни… красный, оранжевый, жёлтый… прямиком уходя за горизонт, скрытый горами, покрытыми чёрными силуэтами деревьев. А над головой, в бархатной черноте, загорались звёзды… одна за другой, десятки, сотни, тысячи… Удивительно, но из меня будто бы разом вышло всё плохое. Вся злость, вся усталость, весь негатив, накопившийся накануне, вдруг куда-то делись, и я просто вдыхала и выдыхала морозный воздух и, задрав голову, смотрела вверх. В большом городе я не была избалована таким количеством звёзд, а здесь, вдали от цивилизации, они, казалось, были везде. Были только они и я, и всё остальное было таким сущим пустяком… — Эм… Валери? — вдруг раздался неподалёку тихий голос, и я, узнав его хозяина, растерянно повернулась, а Роди, смущённо сглотнув, сделал шаг чуть ближе. — Ты… ты… не замёрзнешь здесь? — Да я уже скоро уйду, — выдохнула я, так как холод и свежий воздух сделали своё дело, и мне хотелось спать, хотя я и так весь день фактически проспала. Роди бледно улыбнулся моим словам и продолжал смущённо смотреть на меня, а я, вконец успокоившись, тихо проговорила: — А ты специально отвлёк Тома в пятницу? — Эм… да, мне показалось, что ему лучше не стоять рядом с вами долго… Смущение вокруг так и росло, причём и во мне тоже. И пожалуй, мне даже стало стыдно за все свои слова, что я наговорила в четверг перед тренировкой… но чёртова гордость не позволяла сказать это прямо сейчас, и я продолжала молча сидеть и краснеть, ожидая, что Роди сам скажет что-то ещё… или просто уйдёт. А тот вдруг ещё гуще покраснел и вдруг выпалил: — Валери, прости меня, пожалуйста! Не веря своим ушам, я вытаращилась на него, а Роди подсел ко мне и затараторил: — Правда, я не хотел! Прости меня, пожалуйста! Это всё неправда, я не завидую тебе! Наоборот, я очень рад, что ты… что ты так быстро всему учишься! Ты правда очень умная, и я… я не… должен был… — Подожди… — наконец выдавила я, пока он запнулся, и Роди с опаской уставился на меня. А я, задумавшись, тихо прохрипела: — Ты… ты просишь у меня прощения? — Да, — твёрдо ответил он. — Я виноват, и я хочу, чтобы ты знала, что мне стыдно. — Ты… — вздохнула я, совершенно забыв все слова. В серых же глазах так и плескался страх, но я наконец вспомнила, как говорить, и продолжила: — Я постоянно тебе вру, пользуюсь твоим доверием, недоговариваю, влипаю в передряги, обозвала тебя, а ты… ты просишь у меня прощения? — Я прошу у тебя прощения потому, что человек, которым меня воспитали родители, не должен был говорить тебе то, что сказал я. Настоящий мужчина никогда не скажет что-то подобное, неважно, что он думает про себя. А врёшь ты не только мне… я только недавно это заметил, ты вообще редко говоришь что-то о себе… — Может быть… Я не знала, что ещё сказать, потому как у меня в голове не укладывалось то, что только что сказал Роди. И я не могла поверить, что после довольно обидных слов он сам придёт ко мне с белым флагом… это было так странно. Ко мне ещё никто так не относился. — На самом деле, ты права насчёт меня, — вдруг заговорил Роди спустя несколько томительных минут молчания, и я с трудом, но подняла на него глаза. — Я такой и есть, каким ты меня назвала… спасибо тебе. Мне… сначала мне было обидно, да, но потом я… я обдумал, и… это правда. Я правда ищу всеобщего одобрения, стараюсь быть удобным… и мне это не нравится. Я бы хотел быть похожим на тебя. Хоть чуть-чуть, но стать более… самодостаточным. — Роди… нельзя давать вытирать об себя ноги… — Я знаю, — удивительно жёстко ответил он. — Но ты не станешь делать это со мной. Ты всего лишь защищалась, потому что я тебя задел. И мне стыдно, что я так себя повёл. Возможно, дело действительно в том, что… что мне всё легко в жизни досталось, а вы с Томом… у вас другая ситуация. — Я не могла понять, куда тот клонил, а Роди наклонился ко мне и прошептал: — Вы с Томом работаете над каким-то зельем, чтобы потом опубликовать результаты и продать их? — М-м-м… возможно, — протянула я, так как подобная перспектива не приходила мне в голову, но была весьма заманчивой. — Валери, если тебе вдруг понадобятся… — Нет! — громко перебила я его, не дав закончить предложение. — Я не возьму у тебя денег, и точка. Мы действительно сейчас работаем над очень сложным случаем, и из этого действительно можно извлечь выгоду. Я сама смогу заработать себе столько денег, сколько мне будет нужно, но я не буду брать их у тебя, и тема закрыта. — Я тебя понял, — кивнул Роди, не став настаивать, и я облегчённо выдохнула, что конфликт исчерпал сам себя. — Знаешь… я скучал по тебе эти три дня. — Я тоже… — выдавила я и упала ему на плечо, и разом стало так хорошо и тепло. — Я не заслуживаю такого друга, как ты… — Могу сказать то же самое… Валери, если тебе будет нужна помощь… любая… то ты можешь попросить меня об этом. И я обещаю, что помогу и не буду задавать лишних вопросов. — Спасибо, — прошептала я, закрыв глаза, а кошки на душе убежали куда-то далеко. Я почему-то была уверена, что ещё пожалею об этом, но сейчас мне было хорошо рядом с этим застенчивым мальчиком, который так и не понял, кто же был рядом с ним, несмотря на щедрый урок своего друга.