***
«Но он очень быстро отходит, можешь не переживать. Могу поспорить на что угодно, что к концу недели вы снова будете вместе ходить под ручку… И всё-то он про всех знает, чёрт подери!» — пролетело в голове, когда я в большом перерыве между Прорицаниями и Заклинаниями сидела в зарослях полыхавшего клёна на заднем дворе и курила, пока остальные бежали на долгожданный обед. Антоха тоже между сигаретами и едой выбрал последнее, и это было настолько естественно, что я даже не сомневалась, что пойду курить в одиночестве. Как-то грех чревоугодия перестал привлекать меня, особенно на фоне той аферы, которая предстояла сегодня после занятий в теплицах. Чем ближе время подходило к назначенному часу, тем сильнее дрожали руки, а в рот так и хотелось вместо шоколадного кекса сунуть одну пахучую сигарету за другой, лишь бы сбить чем-то страх. Господь, неужели я правда собираюсь сделать это?.. Я была практически уверена, что финальная часть эксперимента пройдёт гладко, ведь я лично пересчитывала все дозы и ещё раз перепроверила полученные данные. Но «практически» не значит «до конца». Элемент неожиданности всё равно имел место, равно как и возможность провала, и именно из-за этой мизерной вероятности я тряслась как горевший красным пламенем кленовый лист, который нещадно трепал промозглый осенний ветер, гнавший дождевые тучи аккурат в сторону замка. — Почему-то я не сомневался, что найду вас здесь, мисс Кларк, — внезапно раздался со стороны тихий знакомый голос, и я вздрогнула, но уже не так, как в первый раз, и рефлекторно повернулась и достала из кармана мантии полупустую пачку. Но Диггори на подобный жест лишь тихо рассмеялся и показал мне свою пачку в широкой ладони, и я невозмутимо пожала плечами и продолжила смотреть на последние листья на почти голых ветвях клёна, а Диггори подсел ко мне на один из обвалившихся камней со стены и поджёг палочкой сигарету. — Место встречи изменить нельзя, — выдохнула я в сырой воздух табачный дым, и в ответ прилетело невозмутимое: — С этим будет трудно поспорить… Ох… вроде недавно было лето и отпуск, ещё двух месяцев не прошло, а я уже так устал от занятий… Хочется взять и просто улететь куда-нибудь на Майорку, где тихо и никто не бегает за мной по поводу отработки двоек… — Мда, — хмыкнула я, думая совершенно о других вещах. — Это точно. Мне тоже нравилось заниматься со студентами, но бывали такие группы, от которых в конце учебного дня хотелось повеситься, так они выматывали нервы… Мне потребовалось не меньше минуты или двух, чтобы осознать, что я только что ляпнула, причём больше по неестественной тишине, которая слишком затянулась. Но когда я повернулась и с широко распахнутыми глазами уставилась на Диггори, он лишь рассмеялся моему виду и перехватил пальцами сигарету. — Я знал, мисс Кларк, что вы представляете из себя гораздо больше, чем хотите показать… — Может быть, — протянула я, сделав уж очень глубокую затяжку, и трахею обожгло едким табачным дымом. — А как продвигаются ваши дела с мисс Вертебралис? Вопрос был задан с единственной целью резко повернуть ход «беседы» с одной неприятной темы на другую не менее неприятную, и Диггори быстро это понял, судя по проницательному взгляду малахитовых глаз, которые так и блестели на фоне окружающей серости. Но я для убедительности вызывающе изогнула бровь, и мой «собеседник» тихо рассмеялся, обдав меня табачным дымом, и хрипло задал встречный вопрос: — А почему вас так тревожит моя личная жизнь? — А я очень люблю сплетни, особенно свежие, — невозмутимо ответила я, продолжая настаивать на своём, и Диггори ещё шире улыбнулся мне и вдруг наклонился и заговорщически прошептал: — Опять вы пытаетесь бросить мне волшебную пыль в глаза, мисс Кларк. Но вы совершенно не такой человек, каким хотите казаться. И именно поэтому я бы и рассказал вам что-нибудь на интересующую вас тему, если бы… было что рассказывать. И именно поэтому я не расскажу никому другому то, что услышал от вас… вы пойдёте обедать? Докурив свою сигарету, он встал, отряхнул чёрную мантию и галантно протянул мне руку, но я лишь растерянно посмотрела на неё и заледеневшими пальцами вынула изо рта давно сгоревший окурок. — Эм… наверное, нет. Я лучше ещё немного посижу на свежем воздухе… — Что ж, тогда до встречи! Диггори улыбнулся мне на прощание и растворился в мороси, а я, выждав момент, дрожащими пальцами достала пачку и с большим трудом подцепила вторую сигарету. И только едкий вкус табака смог унять дрожь в руках, но не внутри. «Надо всё отменять к чёртовой матери, сегодня всё точно пойдёт через жопу!» — выругалась я, до сих пор не веря, что могла так легко проболтаться, да ещё и преподу. Хотя Диггори не Дамблдор, я для него была явно таинственной незнакомкой с ворохом секретов и только. Но в приметы я верила, как и в знаки судьбы, а потому решила, что сегодня будет не самый лучший день для судьбоносных открытий. — Отмена, — прошипела я, едва подошла к Большому залу, откуда как раз выходил староста Слизерина со свитой. Том непонимающе уставился на меня, но я приподнялась на цыпочки и ещё тише проговорила над его ухом, чтобы другие не услышали: — Отмена, сегодня не будем ничего делать. — Почему? — скривился тот и вдруг принюхался, но я уже отстранилась от него и чуть громче выдохнула: — Потому что я сегодня не в настроении. ПМС. Да и по Заклинаниям я безбожно отстала, мне нужно сегодня посидеть в библиотеке и позаниматься с Роди. Сегодня в семь и без опозданий! — грозно проговорила я, отвернувшись от Тома и ткнув пальцем в грудь стоявшего рядом Роди, и тот вздрогнул и быстро закивал, совершенно не ожидая чего-то подобного. Но только я собралась скрыться из глаз долой, пока меня не начали отчитывать за курение в стенах школы (которое было вне этих стен, прошу заметить), как Том схватил меня за запястье левой руки и подтянул поближе к себе: — Так, ладно… а когда? Он вцепился в меня не только физически, но и психологически, взглядом, и я чуть вздрогнула и бросила: — Не знаю… завтра! А лучше… послезавтра! Да, послезавтра… это будет хороший день, — пробормотала я уже себе под нос, и Том медленно, с большой неохотой, но отпустил меня, так как физический контакт слишком уж затянулся, а ни он, ни я не любили подобные вещи. — В семь часов! — напоследок крикнула я Роди, который и так отличался редкой пунктуальностью и не нуждался, в общем-то, в подобных напоминаниях, а затем быстро свернула с многолюдного вестибюля в сторону коридора, ведущего на кухню. В животе предательски заурчало, и я всё-таки захотела урвать что-нибудь горячего из еды, пока не поздно, и в этот момент глаз невольно зацепился за большую доску объявлений, стоявшую неподалёку от входа в Большой зал. Резко затормозив, я встала напротив доски и принялась искать свободное место, стараясь игнорировать стоявшую рядом компанию гриффиндорок, из-за которых я, собственно, и посмотрела в сторону доски. И надо же, место как раз было, и я достала из сумки чистый пергамент, прикрепила его аккурат над объявлением о наборе в кружок шитья модных платьев, и крупными буквами написала: Объявляется набор в кружок кройки и шитья волшебных кукол. С 22.10 каждый четверг в 18-00. Ждём каждого! Закончив, я довольно оглядела свою работу и собралась уже уйти, как Ирма Уизли, первее всех прочитав моё кривое объявление, самодовольно протянула: — А разрешение на подобную самодеятельность у тебя есть? Вместо ответа я молча достала из сумки второй пергамент, который на прошлой неделе вручил мне Дамблдор, и прекрасное личико, обрамлённое задорными огненно-рыжими кудрями, начало неприятно зеленеть от злости. А я чуть усмехнулась, развернулась и, подумав: «Выкуси, сучка!», гордо пошла на кухню, а тучи над головой как-то немного рассеялись. Может, зря я погорячилась, и с Эликсиром сегодня всё тоже выгорело бы? Хотя кто знает, я всё-таки привыкла доверять своей интуиции, а она шептала отложить грязные эксперименты до лучших времён. Диггори на Заклинаниях так и не подал виду, что знал обо мне чуть больше, чем об остальных учениках, а я старательно не высовывалась лишний раз с задней парты, пытаясь во всём подражать Антонину, а не преподавателю. Только вот у моего товарища по парте всё получалось с первого раза, а моя магия рассыпалась, едва я заканчивала в воздухе необходимое движение. — Вы сегодня удивительно не собраны, мисс Кларк, — послышался голос преподавателя в конце занятия, когда меня постигла очередная неудача, хотя моя цель была, в общем-то, совсем в обратном. И я, смирившись с неизбежным, лишь опустила глаза и отложила палочку в сторону. — Бывают в жизни и неудачные дни, никто от этого не застрахован… — Это точно, мисс Кларк, — хмыкнул Диггори, всмотревшись в моё лицо, но буквально через полсекунды развернулся к остальным ученикам и громко заявил: — Так, все молодцы, вы отлично сегодня поработали! А кто чувствует, что ему надо ещё немного попробовать — может позаниматься ещё и после уроков, чтобы закрепить результат! Да, и почитайте до пятницы про Манящие чары, начнём с них! — Мда, Вэл, что-то ты расклеилась, — хрюкнул Антоха, помогая мне убрать вещи со стола, и у меня как назло всё валилось из рук, даже учебник. Я вместо лишних проклятий молча посмотрела на друга, и тот мигом переменился в лице и быстро собрал с пола оброненные вещи и протянул мне. — Да ладно, после той пятницы я сам отходил все выходные! И надо же, до сих пор ничего не выслушали! — Мда, подозрительно всё это, — буркнула я, как попало скинув вещи в сумку, и мы пошли прочь из класса. — Да брось, ничего подозрительного! — отмахнул Антоха на моё ворчание. — Преподы нас не застукали? Нет. Этот нас поймал с поличным? Тоже нет. А слухи… по школе всякое ходит, но не всему же верить… — Да, но кое-кто отлично отличает слухи от правды… — И поэтому ты сегодня отшила его? — перебил меня Антонин, и я, вынырнув из своих мыслей, непонимающе уставилась на него. — Ну… после обеда… — Эм… нет. Просто я сегодня не в настроении. У вас сегодня тренировка? — Неа, — отмахнулся он, первым запрыгнув на подъехавшую лестницу, а я как всегда успела в самый последний момент. — В субботу играет Гриффиндор-Пуффендуй, так что можно немного расслабиться. — Уже решили, кто выиграет? — флегматично протянула я вполголоса, хотя рядом всё равно никого не было, и Антоха небрежно почесал затылок и бросил: — Неа. Малфой вторую неделю спорит с Томом, но сама знаешь, это бесполезно, когда ему что-то пришло в голову… так что всё уже предрешено… — Я над этими словами ещё сильнее задумалась, а он вдруг добавил: — Хотя сама знаешь, всегда есть элемент неожиданности! Я вот до последнего считал, что вместо Маклаггена возьмут Валентайна, но взяли почему-то этого недотёпу Гриффита. — А почему не взяли Валентайна? — пробормотала я, смутно припоминая, кто это вообще такой был, и Антоха повернулся ко мне и воодушевлённо взмахнул руками: — Так вот и я тебе про то же говорю! У него батя два чемпионата за сборную Англии отыграл, все до последнего верили, что его-то и возьмут на освободившееся место… а взяли Гриффита, который уже три года сидит на скамейке запасных. Так им точно кубок в конце года не светит… — Как будто он им и так светил… — прошептала я себе под нос, но на вопросительный взгляд Антохи лишь отмахнулась: — Ничего, забей. — Так ты после ужина будешь сидеть до ночи в библиотеке с нашим паинькой Роди? — вдруг гаденько протянул он, когда мы приехали к первому этажу, и я мигом переменилась в лице и таким же голосом протянула: — Может быть… а ты сегодня весь вечер будешь сидеть в засаде и пускать слюни на Ирму Уизли, когда та с подружками сядет сплетничать в комнатку недалеко от Зала славы? — Эй, откуда ты всё знаешь? — возмущённо заревел Антоха, на что я флегматично вздохнула: — Как говорила моя бабуля, с кем поведёшься… на того и дети похожи. Мы оба громко загоготали подобной концовке известной поговорки, и Антоха дружески хлопнул меня по плечу и повёл в сторону еды. — Что ж, зато у каждого из нас сегодня хорошо пройдёт вечер! Вечер в компании Роди был действительно намного приятнее, чем в компании кое-кого другого за занятием, граничившим с откровенным преступлением. Я настолько воодушевилась, что даже палочка перестала падать из рук, и чары, которые никак не хотели получаться днём, с четвёртой попытки получились вечером в библиотеке, и мой репетитор негромко похлопал мне и перелистнул страницу учебника. — Так, сейчас мы ещё раз попробуем закрепить Диффиндо и перейдём к отталкивающим чарам… повтори движение руки без подсказок! Я послушно выполнила задание, и очередной пергамент разлетелся на кусочки, а я шумно выдохнула воздух и расслабилась окончательно. — Отлично! Валери, у тебя здорово получается! Ну что, отдохнём немного или попробуем изучить Флипендо? — Эм… отдохнём, — протянула я, наслаждаясь маленькой, но победой, и Роди воодушевляюще улыбнулся и принялся листать учебник в поисках нужного заклинания. — Слушай… а ты не знаешь, можно ли… как-то узнать… кто мог бы сотворить… определённые чары? Или проверить, мог ли какой-то конкретный человек… наслать… какую-нибудь… порчу? Или что-то… Я всё никак не могла сформулировать мысль, но Роди вмиг оторвался от пожелтевших страниц и тихо спросил: — Ты про Приори инкантатем? — Что?.. На моём лице, видимо, было такое недоумение, что Роди окончательно оторвался от фолианта в руках и снисходительно вздохнул, а я сделала вид, что готова слушать очередную лекцию про очень сложные чары. — Мой отец этим летом водил меня на несколько заседаний Визенгамота, — начал он, и я кивнула, сделав вид, что знаю, что такое этот самый Визенгамот. Но Роди проницательно посмотрел на меня и улыбнулся, добавив: — Визенгамот — это волшебный суд, верховный суд волшебников, обычно на нём разбираются очень сложные и запутанные дела. Отец пророчит мне судьбу судьи или адвоката, чтобы начать карьеру в министерстве… — А ты сам как к этому относишься? — полушёпотом спросила я, правильно уловив интонацию последних слов, и улыбка Роди как-то незаметно потускнела. — Я… я не… знаю. У меня… у меня вроде всё получалось, и все летом говорили, что это отличный выбор. Наверное, это действительно так… Я еле сдержалась, чтобы не ляпнуть, что Роди совсем не похож на адвоката по громким делам, слишком он был… мягким, а тот, будто бы и сам понимая эту простую истину, шумно вздохнул и вернулся к моему вопросу. — Так вот, на одном из судов я наконец увидел, как действует это заклинание, Приори инкантатем. Это очень сложные чары, но с их помощью можно узнать, какие заклинания творил волшебник совсем недавно с помощью своей палочки. — А в чём обвиняли подсудимого? — резко перебила я, и Роди отвлёкся от своих мыслей и непонимающе посмотрел на меня. — На том суде, где использовались эти чары? — Ах да… мужчина запытал до смерти любовника жены, когда пришёл раньше домой и… застукал их там. А жену… он просто убил. И его… его осудили… на пожизненное заключение в Азкабане. — Но я правильно понимаю, что о вине судят по заклинаниям из палочки? — Роди медленно кивнул в ответ, и я задумчиво протянула: — А что… а что если кто-то другой украл палочку, убил женщину и запытал мужчину? Это же тоже может быть, верно? — Он снова кивнул. — Но это же не значит, что виноват именно хозяин палочки… — Обычно волшебнику достаточно трудно… колдовать не своей палочкой, — деликатно возразил Роди на мой поток возражений. — Только очень сильный маг может подчинить себе такой… своенравный магический артефакт. А на том суде у мужчины были и мотивы, и доказательства, что именно из его палочки было выпущено и Убивающее заклинание, и… и Круциатус. Он… честно говоря, он даже не пытался отрицать свою вину, больше мычал что-то с пустым взглядом, но для протокола суда было решено применить Приори инкантатем. — Но что делать, если твоей палочкой воспользовались, а потом обвинили тебя? — не сдавалась я, на что мой всезнающий друг лишь пожал плечами. — Я не знаю. Обычно суд учитывает все детали, и… ты не виновен, пока твоя вина не доказана. Так что в теории можно доказать кражу палочки… не могу вспомнить таких случаев, но наверняка они были. Я могу спросить отца, если тебе так интересно… — Нет, ладно, проехали, — быстро выпалила я, так как об одном воспоминании о Корвусе Лестрейндже Четвёртом мне становилось дурно. Роди же как-то странно посмотрел на меня, но я выхватила из-под его носа учебник и быстро нашла нужное заклинание: — Итак, Флипендо. Я готова слушать!* * *
Мне всё никак не давала покоя мысль, что с помощью чар, пусть даже очень сложных, можно было узнать все заклинания, которые творил волшебник, и тем самым доказать его вину или невиновность. Только вот затея выкрасть у Тома его палочку и провернуть этот фокус выглядела даже ещё хуже, чем напоить декана Пуффендуя запретным зельем с потенциально летальным эффектом. Да и как заметил Роди, ты невиновен, пока твоя вина не доказана, так что… придётся собирать доказательства посущественнее, а палочка будет вишенкой на моём обвинительном торте, если звёзды сойдутся и у меня в руках окажутся достаточно весомые улики. Ключевым словом было «если». Весомых улик не было, лишь догадки и подозрения, да отрывки случайно подслушанных разговоров, которые к делу не пришьёшь. А ещё я всё больше сомневалась в том, так ли было нужно вообще что-либо пришивать? Я была в какой-то мере заинтересованным лицом и могла подгонять улики под свою теорию, а не складывать теорию исходя из улик, как учил нас великий сыщик мистер Шерлок Холмс. Возможно, я хотела, чтобы именно Том устроил тот несчастный случай с Маклаггеном, это бы идеально уложилось в мою теорию о том, что он сущее зло на земле и лицемерный гад, а ещё дало бы мне неплохой рычаг влияния на него и желанную свободу… в том числе и не делать то, чего я не хотела делать. Но так ли это на самом деле? И вот когда я задала себе именно этот, очень важный вопрос, судьба сама всучила мне ответ буквально в руки. Во вторник последней парой был Уход за магическими существами. На свежем воздухе. До самого вечера. Разумеется, мы с Антохой не упустили шанса засесть перед занятием в курилке, только вот тот быстро выкурил сигарету и побежал, едва увидел в толпе чёрных мантий знакомые огненно-рыжие кудри (с нами занимались гриффиндорцы, да). А я медленно докурила свою, думая свои нелёгкие мысли, и поплелась на занятие в гордом одиночестве, которое, надо заметить, нисколько меня не тяготило, а наоборот радовало. — Эй ты… Кларк… подожди! Если бы я не услышала свою ненастоящую фамилию, то и вовсе не остановилась бы, а пошла дальше. И я вовсе никак не ожидала, что меня окликнет… Дуглас Макмиллан, капитан сборной Когтеврана по квиддичу, широкоплечий, статный блондин, по которому вздыхало, наверное, не меньше половины школы, по крайней мере старшие курсы, для которых гений и красавчик-пятикурсник Том Реддл казался всё-таки ещё маленьким. Замерев на месте, я заморгала, не понимая, зачем меня вообще стоило искать… именно этому человеку, а Макмиллан сократил расстояние между нами до минимума и прорычал мне в лицо, сунув какой-то мешочек: — Ты же постоянно с Реддлом, ни на шаг от него не отходишь, так? Я очень бы поспорила с этим утверждением, поскольку это он не отходит от меня ни на шаг, а не наоборот, но Макмиллан быстрее надавил мне на руки, и мне пришлось взять в руки то, что он совал. — Отдай ему это и скажи, что мы согласны на тот счёт. И ещё передай, чтобы он больше не смел мне указывать, кого принимать в команду… это моя команда, чёрт возьми! Всё поняла? — Угу, — хмыкнула я, пытаясь сохранить остатки гордости, и вдруг к нам подошёл ещё один человек… староста Когтеврана, Селестина Грин, пятый курс… шёлковые серебристые волосы, кукольное личико и бледно-зелёные глаза… пожалуй, по красоте с ней могла соревноваться только староста с нашего факультета, Эванджелин… интересно, Диппет именно по этому признаку отбирает в старосты именно девочек? — Что здесь происходит? — тоненьким голоском пропела она, подойдя к нам ближе, и я поспешила сунуть мешочек, в котором явно звенели монеты, в карман мантии, а Макмиллан недовольно буркнул: — Ничего… твой дружок меня бесит. — Дуг… ты же знаешь, что это необходимо, — устало протянула она, похлопав длинными ресницами, и тот недовольно пробормотал что-то себе под нос. — Если хочешь, я сама могу отдать и поговорить с ним… — Нет уж, пусть его тень немного поработает, — пренебрежительно проворчал Макмиллан, и Селестина Грин второй раз оценивающе посмотрела на меня, будто бы у лужайки возле школы был не человек, а кучка отбросов с кухни. Я на подобное поджала губы, а Селестина взмахнула длинными локонами и развернулась вместе с Дугласом в сторону школы. — И что ты вообще в нём нашла? Чем он хуже меня?! Эти вопросы раздались уже вдалеке, и я, постояв немного в ахуе, медленнее прежнего побрела в сторону загонов на опушке Запретного леса, а в голове крутился ворох мыслей. «Так… теперь точно ясно, что Том причастен к тому, что новым охотником стал не Валентайн, а кто-то другой… но это совершенно не доказывает того факта, что он причастен к несчастному случаю, из-за которого эта замена и произошла… Хотя не стоит отрицать, что ему это было выгодно. И похоже, что за ним бегает не одна староста женского пола, а целых две… всё бы отдала, чтобы посмотреть, как они вцепятся друг в друга и будут вырывать друг другу идеально уложенные волосы!» — А я уж думал, что ты заблудилась в трёх соснах, — хмыкнул Антоха, пока я под шумок пробралась в загон, где как всегда было шумно: Кеттлберн решил показать нам очередных не совсем безобидных зверушек — бундимунов, которые были немного похожи на помесь крабов и плесени и источали редкостную вонь. Девочки пищали и корчились, а парни улюлюкали каждый раз, когда преподаватель пытался голыми руками поймать хотя бы одного «краба», а те обдавали его какой-то жижей, от которой слезилось в глазах. — Волшебник никогда не опаздывает, Фродо Бэггинс, — надменно проговорила я, и Антоха непонимающе уставился на меня под очередные девчачьи визги. А я как ни в чём не бывало с каменным лицом продолжила говорить давно заученную цитату из любимой книги: — Как и не приходит рано. Он приходит именно тогда, когда нужно. — Ах вон оно как, — прыснул Антоха, догадавшись, что это был очередной стёб, и я не выдержала и сменила гордую моську на усталую улыбку. — Тогда прошу прощения, мадам! — Ребята! Ребята, внимание, все сюда! — сквозь гвалт голосов послышался крик преподавателя, и все дружно поспешили к загону. — Тише, не все сразу! Позвольте… позвольте вам представить, кого мы будем… будем изучать в этот раз… чёрт подери, опять… да куда же ты! Мы с Антохой тихо рассмеялись, но только я отвлеклась и засунула руку в карман, как под пальцами оказался тот самый плотный мешочек… интересно, сколько же когтевранцы заплатили этому гадёнышу, чтобы на будущем матче в субботу счёт был максимально в их пользу? Несмотря на всё своё немаленькое любопытство, открывать и смотреть, что же внутри, я не стала. Во-первых, это было не моё, а я всегда была против присвоения чужих вещей, даже подглядывания в них. А во-вторых… не хотелось мне это знать. Чем меньше я знала в данном случае, тем меньше против меня было улик в случае чего. Встречу, отдам и сделаю вид, что ничего не знаю. А если его когда-нибудь поймают, так я просто мелкая сошка, подручный, а не один из участников преступления. Правда, до ужина сами-знаете-кто мне так и не попался, а в Большом зале при всех отдавать ему что-то мне максимально не хотелось. Я даже не стала давать ему никаких знаков, как любил делать это сам злобный гений, решив, что если будет нужно, тот сам меня выловит, и я заодно отдам ему мешочек. И кое-кто действительно меня выловил, когда я, не прячась и не скрываясь, сидела на одном из мягких диванчиков в гостиной Слизерина и следила за тем, как Эванджелин музицировала за блестящим лакированным роялем, а неподалёку сидели мои соседки по комнате — Друэлла Розье и Гестия Кэрроу, и элегантными взмахами палочек составляли очередной гербарий из заранее засушенных цветов, чтобы украсить им столик неподалёку. Несколько парней рядом что-то горячо обсуждали, то и дело поправляя галстуки, в которых блестели заколки из золота и запонки с драгоценными камнями, а несколько ребят с седьмого курса сосредоточенно смотрели на шахматную доску, где сами по себе ходили фигуры из слоновой кости, украшенные далеко не дешёвыми материалами. И так эта картинка была… идеальна, настолько все были на своих местах, что было тошно. — И чем это мы опять недовольны? — вдруг прошептал Том, подсев ко мне на диванчик, и я вынырнула из своих мыслей, напоследок недовольно посмотрела в сторону рояля и Эванджелин, которая безупречно отыграла очередную партию умиротворяющей эльфийской музыки и приступила к следующей, и ещё больше скривилась. — Знаешь… Антоха как-то сказал, что был единственной белой вороной, пока я не пришла… Том непонимающе изогнул бровь, а я вздохнула и посмотрела прямо в угольно-чёрные глаза. — Но правда в том, что он-то как раз идеально подходит. Лишние на этом празднике жизни лишь мы с тобой, и ты прекрасно знаешь почему. Не сразу, но он понял, куда я клонила, и его ангельское лицо, вылепленное из мрамора скульпторами эпохи Возрождения, на секунду помрачнело, выдавая схожие с моими эмоции. — И почему тебя вдруг стало это беспокоить? Мне до этого казалось, что тебе на всё плевать… — Да потому что меня это бесит, — в сердцах прорычала я, и это было правдой, которую не жалко было сказать вслух. Том с непроницаемым лицом внимательно уставился в моё лицо, а я поджала губы и перевела взгляд в сторону рояля. — Посмотри на них… да они словно родились, уже заранее умея правильно говорить, правильно музицировать, идеально складывать композиции из цветочков и подбирать запонки к белоснежным рубашкам! — Так почему тебя это беспокоит? — полушёпотом прошептал Том, и я горько выдохнула: — Наверное, потому что я в глубине души хотела бы быть на их месте. Любой хочет. Но не каждому такое дано. Я с детства привыкла к грязной работе и отсутствию денег, ещё бы, в девяностые выросла… а им всё было дано только потому, что родились в нужной семье. И жизнь их будет такой же безмятежной, как эта соната, которую твоя подружка вылизывает уже второй час в надежде, что ты обратишь на неё внимание. — С чего ты это взяла? — хмыкнул Том, чуть приподняв один угол рта, и я в ответ выразительно закатила глаза. — Да потому что она за пять минут уже семь раз посмотрела в мою сторону и два раза сбилась с такта, хотя до этого целый час делала вид, что на этом диване совершенно пусто. — Надо же, — уже рассмеялся он, переведя взгляд с раскрасневшейся Эванджелин на недовольную жизнью меня. — А ты, оказывается, тоже в музыке разбираешься?.. — Немного разбираюсь, — проворчала я, отведя взгляд в сторону. — Но ни ты, ни я никогда не станем такими, как они. Мы можем попытаться, но точно такими же — никогда. И мы оба это знаем. — Возможно, — задумчиво протянул Том, переведя взгляд на костёр в камине, куда пыталась смотреть и я. — Но мы можем поменять своё отношение к ним… или поменять их отношение к нам. Последние слова он проговорил намеренно медленно, и я так же медленно повернулась к нему, не совсем уверенная, что правильно поняла скрытую за словами мысль. Но в угольно-чёрных глазах вдруг промелькнул какой-то дьявольский блеск, какая-то… маниакальная идея, святая уверенность в своих силах, план… По коже прошлась волна мурашек, а Том наклонился ко мне чуть ближе и прошептал: — Я бы на твоём месте не стал сравнивать себя с ними. Они беззаботны, а потому легко управляемы. Мы же с тобой другие, ты права. У нас в жизни были испытания, у каждого свои, а потому жизнь научила нас думать и справляться с трудностями. Они лишь пешки на шахматной доске, фигуры, которыми не жаль пожертвовать в случае чего… а вот потерять такую весомую фигуру, как ты или я, не очень хотелось бы… Я на мгновение зажмурила глаза, представив себе это шахматное поле, на котором вместо фигур были люди вокруг нас, и вдруг совсем рядом на реальной доске чёрная королева снесла голову белой пешке. Я дёрнулась, а Том ядовито улыбнулся и пристально посмотрел мне в глаза. — Не стоит забывать своё место в этом мире… это работает в обе стороны. Сама не зная, почему, я кивнула, медленно, словно в трансе, а в это время рука опять нащупала в кармане чужую ношу, которая так и тянула вниз. И я, выдохнув, словно бы сбрасывая с себя чары гипноза, достала мешочек и протянула человеку рядом. — Дуглас Макмиллан просил передать тебе это сегодня днём. И ещё он был крайне недоволен тем, что ты посмел указать ему, кого поставить на место Маклаггена. — Вот как? — картинно удивился Том, пока я делала вид, что меня роль посыльного нисколько не задела. — Сам Дуг Макмиллан собственной персоной попросил тебя что-то передать мне? Вот это да! Да ты растёшь на глазах, Валери! Я проглотила этот подъёб, но едва мешочек оказался в цепких бледных руках Тома, как не сдержалась и тихо бросила: — А может, он больше был недоволен тем, что Селестина Грин отказала ему в свидании из-за тебя… — Да, это было бы обидно, — согласился со мной Том, карикатурно поджав губы, и я выразительно посмотрела на него в ответ. А сам засранец в это время перевёл взгляд на музицировавшую Эванджелин, которая не собиралась бросать попытки привлечь к себе внимание, и задумчиво наклонил голову набок. — Ведь я сам отказал ей накануне, хотя она предлагала помощь и не только… — Я на это промолчала, возведя глаза к мраморному потолку, а рядом послышался тихий ядовитый шёпот: — Хотя она явно может пригодиться, с таким-то влиянием на капитана сборной Когтеврана. Может, я погорячился, и стоит дать ей шанс? «Боже, избавь меня от этого, а…» — про себя подумала я, а Том, ещё немного понаблюдав за красоткой за роялем, резко повернулся ко мне и негромко рассмеялся, заметив, что ещё немного, и меня вырвет. — Так у нас с тобой всё в силе завтра, так? Его тон так быстро переменился, что я не успела сменить тошнотворное настроение на деловое. Но смекнув, о чём шла речь, я медленно кивнула и прошептала: — Да… — Ты пересчитывала результаты ещё раз? — снова требовательно спросил он, и я так же выдохнула: — Да… два раза. — То есть, ошибки быть не должно? — Её возможность минимальна, — процедила я, а от мысли о предстоящей авантюре сердце забилось чуть чаще. — Так что я надеюсь, что всё пройдёт как задумано. Завтра я останусь после занятий под каким-нибудь предлогом, я уже не первый раз так делаю, так что это будет не подозрительно. А ты постарайся не задерживаться, если не хочешь пропустить самое интересное. — Клянусь тебе, на эту премьеру я буду вовремя, — дьявольски улыбнулся мне мерзавец, и моё сердце на мгновение остановилось… впрочем, как и невесомая музыка, окутывавшая до этого всю гостиную. Том же, не обращая на человека за роялем ровным счётом никакого внимания, скользнул по мне бездонными чёрными глазами и тихо бросил на прощание: — И надеюсь, она будет не последней… Валери. Чёрной тенью он прошёлся по гостиной среди легкомысленных пешек, как он сам назвал людей вокруг, и скрылся в коридоре, ведущем на выход. А я, посидев ещё немного в напряжении, крайне медленно осела на спинку дивана и закрыла глаза, а в голове пронеслось: «Хоть бы таланты этой Селестины перекрывали прекрасные музыкальные способности этой дурочки, которая всё никак не может понять, что этот гад ей не пара… И хоть бы они перекрывали и мои умственные способности тоже, мне проблем в жизни и так хватает… Господь! Он преступник! Он сбил с метлы Маклаггена и чуть не убил этим! Я это знаю! И пора выводить его на чистую воду, прежде чем я увязну в его преступном мире по самую макушку!» В воздухе запахло керосином. Его пары окутали меня с ног до головы, а я стояла с зажжённой спичкой и понятия не имела, когда же всё полыхнёт к чёртовой матери. Но как же, чёрт побери, мне нравилось играть с огнём.