***
— Что с тобой? — раздался быстрый обеспокоенный шёпот откуда-то слева, пока я несколько минут или даже больше замерла с вилкой в воздухе и смотрела в одну точку перед собой. Не сразу, но я дёрнулась и устало посмотрела на Роди, который всегда переживал за меня, и тихо вздохнула: — Ни… чего. Просто… погода на улице дрянь, а я… метеозависимая. На самом деле, это была лишь часть правды. Обычно так и было: атмосферное давление упало — и я вместе с ним. Но в тот четверг плохо чувствовать меня заставляли не только дождь и тучи, но и коньяк накануне ночью, от которого к утру меня разбило окончательно. Наверное, стоило завязывать бухать в стенах школы вот уже вторую неделю подряд, но… но мне нужно было чем-то заглушить тревогу внутри, иначе она окончательно сведёт меня с ума и заставит выйти прямиком с Астрономической башни. И зачатки инстинкта самосохранения ещё не позволяли мне это сделать. Роди, конечно, сделал вид, что поверил мне, он и так всегда верил, но… не в этот раз. И я шмыгнула носом, вымученно посмотрела на ливень над головой и хрипло прошептала: — Знаешь, да и мне сегодня какая-то дичь снилась… Ты, совершенно седой, сидел за столом в чёрной одежде… — Седой Роди?! — вдруг подхватил Антоха, который, оказывается, внимательно слушал наши перешёптывания, и загоготал на весь стол, пихнув локтем сидевшего рядом Эйвери. А я снова вздохнула и хмыкнула: — Ты тоже, кстати, там был! И тоже с седой гривой! Антоха выпучил на меня карие глаза, но быстро расплылся в улыбке и томно протянул: — Скажи, что даже седой я был красавчиком… — Может быть, — прыснула я, не особо запомнив подробности, а осколки сна с трудом пробивались сквозь плотный туман забвения. — И что же мы с Антонином делали седые за одним столом? — с интересом спросил Роди, на что Антоха опять гоготнул: — Слышал, да?! В её снах мы с тобой до старости дружить будем! Теперь уже все вокруг негромко рассмеялись, не нарушая, однако, общего порядка в Большом зале. И даже я бледно улыбнулась, чуть позабыв и про больную голову, и про прочие… тревоги. Однако от меня ждали ответа, и я, чуть задумавшись, прохрипела: — Не знаю… ждали кого-то… Я никак не могла вспомнить, кого же мы все трое ждали, да и другие подробности напрочь вылетели из сознания, и восстановить что-то было уже невозможно. Но это же был всего лишь глупый сон, и только! Парни ещё немного посмеялись и вернулись к набиванию животов, а я опустила наконец руку с вилкой и вдруг непроизвольно посмотрела вбок и влево, где между Эйвери и Малфоем сидел Том. И смотрел он прямо на меня, будто бы только и ждал, что я к нему повернусь. А когда это наконец-то случилось, то он едва заметно наклонил голову набок, и я на удивление прекрасно поняла, что от меня хотел этот засранец. И даже сопротивляться не стала, а потому так же неуловимо кивнула и уткнулась в тарелку со своей практически нетронутой курицей и салатом из тыквы и зелени. Хочет поговорить — ради бога… но если начнёт отчитывать за коньяк, то я больше ни одной крысы рядом с ним не трону. Хорошо хоть до конца обеда ко мне никто не приставал, и я могла ещё немного молча посидеть и сделать вид, что меня совершенно не беспокоил белый шум в голове, на которую словно кто-то надел невидимую кастрюлю, отчего я была будто бы оторвана от реальности. Нет, определённо стоило меньше пить… а может, просто меньше нервничать, тогда и запивать будет нечего? После обеда лично у нас с Антохой была Трансфигурация, а у Роди с Томом то ли Заклинания, то ли ЗОТИ… я так и не удосужилась спросить, несмотря на наше тесное сотрудничество в последнее время, но обычно мы все вместе шли к башне с заколдованными лестницами и расставались где-то между третьим и шестым этажом. А в тот день я даже сама не заметила, как мы с Томом незаметно от остальной толпы сошли на пролёте четвёртого этажа и вошли в полутёмный тупик. И вот когда я только начала чуять неладное и медленно подняла голову на старосту своего факультета, тот, словно бы только этого и ожидая, тихо выпалил: — Я всю ночь думал над нашим… экспериментом… — М-м-м… — односложно промычала я, так как в эту ночь моей целью было ровно противоположное. — И? — И мне кажется, что нужно испытать Эликсир на ком-то ещё, — серьёзно завершил он свою мысль, и моё лицо медленно, но вытянулось в изумлении… и непонимании происходящего. — Ты хочешь… отравить кого-то ещё из преподавателей? С трудом, но я нахмурила брови, а Том наоборот вскинул свои и закачал головой. — Нет, не преподавателя. Найдём новый объект среди студентов. Или несколько. Что скажешь? Говорить было трудно, так как белый шум из головы никуда не делся, и все мысли крайне тяжело пробивались сквозь него на свет божий. И всё-таки я нашла в себе силы медленно прохрипеть: — Тебя правда волнует моё мнение? На секунду мне показалось, что он даже улыбнулся, хотя это запросто мог быть обман зрения. И всё же ядовитая усмешка тронула розовые губы на бледной коже, а вслед послышалось тихое: — В противном случае я бы давно нашёл себе подопытных. — Нисколько в этом не сомневаюсь, — не менее ядовито хмыкнула я, а затем тяжело вздохнула: — И очень-очень зря. — Почему? В кои-то веки в низком бархатистом голосе, в котором иногда едва слышно мелькало шипение, не было ни капли сарказма и яда. Чистый интерес. Местами меркантильный, но всё же. И я, собрав в один узел все несчастные мысли, которые пришли мне в голову, на минуту зажмурила глаза и прошептала: — А ты никогда не задумывался над тем, что у детей разного возраста разные показатели гомеостаза? Чёрная бровь изящно взметнулась на бледный лоб, а я тяжело посмотрела в ответ и продолжила хрипеть: — Вот если взять ребёнка семи лет, одиннадцати и оболтуса вроде тебя, то у вас будут совершенно разные показатели крови, гормонов, основного обмена и куча всего другого, в отличие от взрослых, у которых эти показатели десятки лет примерно на одном уровне. И это я ещё даже не обсуждаю различия между полами. — К чему ты клонишь? — А к тому, — спустя театральную паузу прошипела я, постепенно теряя крохи терпения, которых и так было немного, честно говоря. Неужели он не понимает очевидного? — Что если ты хочешь поиграть в более или менее точные исследования, а не детские пописульки, то сравнивать нужно подобное с подобным. У нас было примерно сорок грызунов среднего возраста и массы тела, и мы подтвердили расчёты человеком среднего возраста и массы, что не отклонялось от подопытных животных. А скажи мне на милость, где ты собрался брать крысят одного и того же возраста, да ещё и в таком количестве? И как ты вообще решил сопоставлять крысят и… школьников? У тебя есть градация соответствия возраста крыс и людей? Какое-то время Том молча неотрывно смотрел мне в глаза, тщательно переваривая услышанное, а я решила добавить ему ещё немного пищи для ума. — И это не считая того, что я, мать твою, не педиатр! Я знаю, что возрастные отличия есть, но в душе не ведаю подробности, так что и сама не смогу сделать каких-либо точных заключений. Меня восемь лет учили лечить взрослых, и я в первую очередь ориентирована именно на них. — Понятно, — односложно проговорил он, когда понял, что я наконец закончила свои пояснения и выжидающе замолчала. — Это всё? — А тебе мало? — усмехнулась я, на что получила опять немой вопрос в глазах. — Что ж, если так, то нет, не всё. Я, конечно, понимаю, что морально-этический аспект тебя волнует мало, но если взять Спраут, которая проживёт ещё плюс-минус… — Волшебники живут долго, — насмешливо вставил Том, на что я «любезно» улыбнулась и кивнула: — Хорошо, плюс-минус лет восемьдесят, то тот же школьник при прочих равных условиях должен прожить гораздо больше, причём существенно. А мы с тобой понятия не имеем об отсроченных эффектах Эликсира, в том числе канцерогенное и тератогенное действие. И если у Спраут есть шанс просто не дожить до этих эффектов… или дожить, но умереть раньше от других причин, то школьник на три десятка лет моложе точно доживёт. И ты, зная это, готов дать кому-то Эликсир? На мгновение на ангельском лице этого чёрта действительно промелькнуло сомнение, но оно быстро испарилось, и стало понятно как божий день, что человек передо мной с готовностью даст кому угодно любую отраву и бровью не поведёт. Но я пока не дошла до такого состояния, поэтому скрестила руки на груди, и Том чуть слышно выдохнул: — Всё ясно. — Основной акцент в нашей работе — на крысах, а опыт со взрослым человеком — лишь доказательство того, что все наши расчёты верны и мы действительно нашли относительно безопасную дозу с минимальными побочными эффектами. Я даже не уверена, что стоит вообще об этом писать, лишь в качестве гипотезы… — И когда мы будем всё это писать? Том зеркально повторил мою позу, точно так же скрестив руки на груди, а вот я недовольно сморщилась, так как мотивация и так была на нуле, и хотелось просто дожить до конца дня, лечь куда-нибудь в тёмное тёплое место и чтобы никто не трогал. Но моего «коллегу» по научной работе такой расклад совершенно точно не устраивал, поэтому я обречённо вздохнула: — Не знаю… если хочешь, можешь написать вступление, описать модель исследуемых объектов, используемый инвентарь, количество испытуемых и кратко по эффектам. А я потом аккуратно перепишу все расчёты с формулами и сделаю выводы. — Договорились. — Я тихо выдохнула, что смогла хоть немного отодвинуть неприятную муторную работу, как Том быстро добавил: — Но я быстро сделаю свою часть, я не привык откладывать важные дела… — Не надо мне угрожать, — скорчилась я, развернувшись в сторону лестниц, чтобы наконец пойти в класс к Антохе и Дамблдору, пока на меня не повесили ещё какие-то дела. Но только я пошевелилась, как снова раздался шипящий голос: — И в каком формате мне писать свою часть? — В произвольном, — буркнула я, бочком двигаясь в сторону свободы, пока меня, чего доброго, не схватили за руку. — Прояви фантазию, ты же чёртов гений! В ответ послышался смешок, а я за три шага максимально отошла на безопасное расстояние и рванула к лестницам, и вовремя — над головой раздался раскат колокола, от которого мои и без того высохшие мозги грозили вытечь через уши… Господь, неужели нельзя сообщать о начале урока пением птичек?! Желательно едва заметным! — Валери, ты как раз вовремя, — добродушно улыбнулся мне Дамблдор, едва я показалась на пороге класса Трансфигурации, где все уже давно собрались. Я кисло улыбнулась на приветствие, и преподаватель обеспокоенно спросил: — Тебе нехорошо? Может, стоит показаться целителям в Больничном крыле? От мысли, что мне придётся столкнуться с недотёпой Харриет и её злыми тётушками, мне стало ещё хуже, и я, пересилив тошноту, покачала головой и прошла в класс. — Спасибо за заботу, сэр, но я лучше посижу на занятии. Scientia potentia est… и всё такое… — Знания действительно сила, — тихо рассмеялся Дамблдор, позволив мне прошагать к своему месту на задней парте, а я старалась не обращать внимания на частично недовольные взгляды вокруг. — Не знал, что ты такой знаток латинских выражений! Наконец сев за парту, я из последних сил вежливо улыбнулась, мол, «оставьте меня уже в покое, я сегодня не вывожу», и Дамблдор, проницательно это заметив, чуть заметно кивнул мне и взмахнул палочкой, отчего мел сам по себе начал чертить название сегодняшней темы. — Трансфигурация одушевлённых предметов в другие одушевлённые предметы. Внимание, очень важная тема, без которой вы не сможете дальше понять трансфигурацию человека. Поэтому приступим… Одновременно с темой на доске у каждого на парте появились небольшие клетки с крошечными жёлтыми канарейками, как раз по одной птице на студента. И эти исчадия ада, едва заметив людей, стали так громко чирикать на весь класс, что я начала жалеть о своём желании слышать это каждый день вместо колокола. Господь, правильно говорил Булгаков: «Бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться». — Эй, а я и не знал, что ты так хорошо шпаришь по-латыни! С непередаваемым выражением лица я медленно повернулась к своему соседу по парте, который в самом деле очень мало про меня знал. Например, что на первом курсе универа в качестве допуска к экзамену по латыни нас заставили выучить сто известных латинских выражений, и кажется, они останутся в моей памяти до конца жизни. Но рассказывать о своей «прошлой», далеко не самой простой жизни, я совершенно не собиралась, а потому сгорбилась от очередной волны чириканья конкретно «наших» канареек, которых я уже была готова выкинуть в окно вместе с клеткой, и буркнула: — Меньше знаешь — крепче спишь. — Да у меня, в отличие от некоторых, и так нет проблем со сном, — гаденько протянул Антоха, посмеиваясь тому, с какой же непередаваемой «радостью» я смотрела на наших подопытных на это занятие. — Хотя… — неожиданно протянул он, сделав вид, что задумался, и я тяжело выдохнула, почти смирившись с ненавистным шумом на ближайшие полтора часа. — Если бы мне приснился седой я, я бы тоже больше не смог заснуть! Я сделала вид, что оценила шутку, а Дамблдор тем временем с помощью магии заглушил канареек (давно пора, чёрт возьми!) и начал объяснять очередную непростую тему, иллюстрируя свои действия схемами в учебнике и на доске. И вроде бы это было действительно интересно, и можно было даже вникнуть, но как же не хотелось… Не контролируя себя, я каждые пять минут вместо доски и учебника смотрела на стекло ближайшего окна, за которым из серой пелены то и дело лились струи дождя. И как же хотелось сидеть сейчас где-нибудь на улице под дождевиком и просто смотреть на воду, а не пытаться запихнуть в свою больную голову невпихуемое… Последним испытанием на этот день была Нумерология. И за что я больше всего любила этот предмет, кроме явной связи с моей любимой математикой, так это за абсолютную тишину в классе. Профессор Тангенс очень не любила посторонний шум, и большую часть короткого сорокапятиминутного урока мы работали самостоятельно после небольших пояснений в начале. Она даже не особо требовала какой-то результат, хотя ставила каждому отметку в свиток после небольшой проверки перед окончанием занятия. Главное её требование было: пришёл — молча сиди и занимайся делом. Хулиганов она выгнала из класса (а поскольку это была дисциплина по выбору, то это было не так уж сложно) ещё в начале года, и с оставшимися людьми проблем практически не было. Да и Антохи рядом не было с его вечными подколами, и даже можно сказать, что за неполный час в тесной комнатке практически под потолком одной из башен замка, где шум дождя был слышен особенно чётко, я немного отдохнула душой. И даже в конце занятия получила на пергаменте отметку «Выше ожидаемого» и скупую, но искреннюю улыбку преподавателя, так как большинство не вылезало из «удовлетворительно». Можно сказать, что я была на финишной прямой, когда спускалась одна по лестницам в сторону холла, откуда можно было спуститься в подземелья и спрятаться в спальне под одеялом. Только вот едва я повернула в сторону тёмного и сырого коридора, как меня неожиданно окрикнул тонкий голосок: — Валери! Людей вокруг было не так уж много, поэтому я обернулась, а мне навстречу подбежала девчушка-первокурсница в чёрной мантии и золотисто-чёрным галстуком, которая была рада видеть меня явно больше, чем я её. — Валери, прости, пожалуйста, но… уже почти шесть, а ты не указала в объявлении, где будет собрание кружка. «Кружка… — медленно повторила я про себя, совершенно не понимая, о чём шла речь. А потом постепенно до меня дошло… — Чёрт возьми, совсем из головы вылетело!» Пока я стояла и уничтожала себя за дырявую память, Эмили терпеливо ждала от меня хоть каких-то слов. Честно, в тот момент мне стало так стыдно перед своей протеже, про которую я совершенно забыла в потоке проблем, которые почему-то нужно было решать быстро и наверняка. А ещё я совершенно не понимала, что от меня требовалось как от организатора кружка. Найти помещение? А с кем договариваться? С Диппетом или мегерой Стоукс? Или через Дамблдора, который только и ждёт, что я приду к нему на поклон и открою душу? Да и материалы для шитья, судя по всему, надо будет искать именно мне… и когда, мать вашу, я должна буду всё это делать?! — Валери! Идёшь на ужин? Я даже сама не заметила, как из подземелья вышел Роди и подошёл к нам. Но это заставило меня вынырнуть из глубин самоуничижения и прохрипеть: — Н-нет. Сегодня в шесть первое собрание кружка, так что… я приду попозже. — Первое собрание? — удивлённо переспросил он. — Уже? Я… — Забей, у нас даже помещения ещё нет, — выдохнула я, полностью принимая ответственность за свой косяк на свои плечи. — Можешь идти ужинать, а я… что-нибудь придумаю. — Ладно… как скажешь! Роди как обычно лучезарно улыбнулся и пошёл в Большой зал, куда потихоньку начал стекаться народ на ужин, который обычно проходил с шести до восьми. А я ещё раз посмотрела на полную переживаний Эмили, вымученно улыбнулась ей и махнула рукой. — Ничего страшного, разрешение я получила, так что кружок будет. Да и на неделе ко мне никто не подходил, поэтому, чувствуется, мы будем одни… пойдём в библиотеку, там точно должны быть какие-нибудь пособия по шитью, а заодно подумаем, где будем собираться. Моя подопечная мигом расцвела и засеменила за мной, а вот я мысленно попрощалась с мягкой кроваткой или креслом с пледом ещё на два часа и поплелась обратно к лестницам, через которые можно было попасть в библиотеку на третьем этаже. Всё-таки раз я взяла ответственность за кружок, то нужно было доделывать дело до конца… — Эй… привет, мистер Пуффи! Не успели мы свернуть в башню с лестницами, как под ногами промелькнул облезлый хвост очень упитанного грязно-рыжего кота с белыми проплешинами. Я бы и вовсе не заметила животину, настолько была погружена в свои мысли, а вот Эмили остановилась, присела на корточки и несколько раз провела рукой по скомканной шерсти, и кот снизошёл до того, чтобы тихо утробно помурчать. Но только я подошла ближе и протянула руку, как тот зашипел, ощетинился и отпрыгнул прочь, а затем растворился в безлюдном тёмном коридоре первого этажа. — Извини, он… он немного не любит людей и редко кому даёт себя погладить. — Это… это твой? Мы шагнули на подлетевшую лестницу, и Эмили с улыбкой кивнула, будто бы это был выставочный котёнок, а не грязный уличный кот. — Угу. Я всё лето подкармливала его в приюте, а потом… потом пришло письмо… а мальчишки пару раз облили его воском и… и швырнули на дорогу под машины… и я… там было написано, что можно взять с собой сову, кошку или жабу… и я… взяла его. — Понятно, — односложно ответила я, так как кот был совершенно не ручной, и не совсем понятно, как он вообще здесь оказался. — Он очень самостоятельный! — гордо подхватила Эмили, пока я делала вид, что не упаду сейчас от усталости. — Ловит крыс где-то в подземельях, бегает за привидениями… даже Кровавого Барона не боится! Это было уже что-то, и я чуть приподняла бровь, а вот моя маленькая подопечная вдруг сникла и тихо добавила: — Только вот я его боюсь, так что стараюсь туда не спускаться… но мистер Пуффи сам приходит ко мне, когда захочет, чтобы его почесали! Он очень умный. — Что ж… мы и ему можем сшить костюмчик, когда немного разберёмся в теме. Мы одновременно рассмеялись, а затем свернули с лестницы и направились в библиотеку, чтобы начать собирать материалы для очередного внешкольного кружка.* * *
— Это что ещё за хлам?.. — неприязненно поморщился Антоха, когда я вместе с учебником по ЗОТИ выложила на парту старый помятый журнал с выкройками за тысячу девятьсот двадцать первый год и примерно такой же свежести учебник по шитью, непонятно как оказавшийся на полке с прикладной магией. Нет, там было несколько полезных заклинаний, но руками тоже придётся неплохо поработать, а ещё добыть несколько различных тканей, ниток и прочего швейного инвентаря. И я настолько погрузилась в тему, что почти придумала, где взять всё недостающее и уже попробовать что-нибудь сшить вместе с Эмили. Она была действительно неплохой девочкой, запуганной, правда, но очень послушной и проницательной… как я когда-то давно, так что общий язык мы нашли довольно быстро. А вот Антоха явно не разделял моего энтузиазма и скептически протянул: — Знаешь, сомневаюсь, что Вилкост одобрит что-то подобное на своём занятии… — Да ладно тебе, она уже давно на меня забила, — отмахнулась я, так как вот уже какое занятие одна из злобных тётушек Харриет Вертебралис делала вид, что меня вообще не существует, а за одно домашнее задание вообще поставила «Превосходно». Видимо, она всё-таки была умнее своей сестры и решила не вмешиваться в холодную войну со студентом, и это было вполне мудрое решение. Так что я обложилась книжками и принялась внимательно читать прикладные главы, а тем временем Вилкост вошла в класс и принялась объяснять новый материал… Всё прошло как я и говорила — обычно. И как обычно после ЗОТИ мы поплелись в Большой зал на обед, а затем в теплицы вместе с гриффиндорцами. Меня немного бросило в дрожь от одной мысли о посещении оранжереи, в которой мы чуть не угробили декана Пуффендуя… дважды. И об этом до сих пор никто не узнал! Я не могла… поверить, смириться… понять, как такое вообще могло быть, и пока мои мозги пытались уложить этот факт в мою биографию, ко мне незаметно подошёл кто-то сзади и тихо неприязненно кашлянул. Без задней мысли я обернулась на звук, а передо мной застыла чёрная тень заместителя директора по учебной части собственной персоной. И вид у неё был не очень-то и довольный. — Мисс Кларк, прошу вас зайти в мой кабинет после того, как закончите обедать. — Но… — проблеяла я, так как совершенно не могла понять, в чём же было дело… я же в последнее время была тише воды, ниже травы! — У нас почти сразу начнётся Травология… — Значит, подойдёте ко мне сразу после Травологии, я буду ждать. Стоукс немного посмотрела на меня свысока и неторопливо зашагала к выходу из Большого зала, выстукивая каблуками идеально чёткий ритм, а я так и застыла, совершенно не понимая, что же могло произойти. Может, опять какие-то проблемы в Больничном крыле? Парни вокруг тоже озадаченно смотрели в сторону Стоукс, ведь я действительно практически не отсвечивала последние недели. Даже Том недовольно поджал губы, будто бы меня уже арестовали, но я на это лишь отмахнулась и продолжила уплетать ростбиф с пюре, пока была возможность набить желудок. Ещё бы перекурить перед походом в теплицы, и жизнь будет не так уж плоха… без похода к Стоукс, разумеется. Что ей вообще могло от меня понадобиться?! — Добрый день, класс! — в обычной манере поздоровалась с нами Спраут, едва все студенты надели защитные фартуки, перчатки и заняли свои места за огромным столом в классе, где нас каждый раз поджидали новые растения. А у меня отлегло от сердца, что декан Пуффендуя выглядела совершенно обычно, ровно как всегда… и даже улыбнулась мне, едва увидела, а значит, она точно не помнила, что мы с ней сделали… и доложить на меня не могла. Хоть что-то хорошее. — Не будем отвлекаться, сегодня много работы, так что приступим! Я честно пыталась вникнуть в тему, старательно отвечала на каждый вопрос и пересадила целых четыре визгопёрки вместо двух, как того требовалось. Но едва вдалеке раздался звон колокола и все начали собирать вещи, как я скинула с себя перчатки и фартук, а на вопросительно-озадаченный взгляд преподавателя виновато вздохнула: — Эм… прошу прощения… профессор Стоукс зачем-то вызвала меня к себе… я… — Ничего страшного, мисс Кларк, вы не обязаны оставаться здесь после каждого занятия. «Нет, надо что-то делать с моей гиперответственностью, а то так можно окончательно спиться», — устало подумала я, выходя из теплиц, а чувство вины, будто бы огромный камень за спиной, тащилось за мной и никуда не делось даже после продуктивного занятия, на котором я выложилась на двести процентов. Ничего, немного подождать — и совесть заснёт, а значит, и я успокоюсь… надо только переждать. — Мисс Кларк, проходите. Стоукс действительно ждала меня в кабинете, недалеко от директорской башни, и по её виду было совершенно непонятно, что она вообще хотела от меня. Наказать? Похвалить? Попросить что-то? Что? Теряясь в догадках, я прошагала на деревянный стульчик для посетителей, выглядевший совершенно неуютно. А Стоукс, расписавшись в одном из десятков пергаментов на своём столе, отложила его в сторону и сверкнула глазами в мою сторону сквозь тонкие очки-половинки. — Мисс Кларк, профессор Вилкост сегодня сообщила мне, что вы совершенно не проявляете инициативы на её занятиях. «Что?..» — вытянула я лицо, абсолютно не ожидая удара именно с этой стороны. Хотя это было и ожидаемо. — А сегодня вы мало того, что не были вовлечены в учебный процесс, так ещё и занимались посторонними делами на занятии. — М-м-м… — промычала я, так как это действительно было так, но… я же никому не мешала, чёрт возьми! — А почему профессор Вилкост сама не оставила меня после занятий и не поговорила со мной? Вопрос был вполне уместен, только вот тонкие бледные губы заместителя директора недобро сжались в полосочку, а затем промелькнула бледная тень усмешки, от которой у меня по спине прошлась волна мурашек. Будто бы я лежала в пустыне без воды, а надо мной сидел стервятник и терпеливо ждал, когда я наконец умру. — Потому что преподаватели могут на своё усмотрение проводить воспитательные беседы со студентами… или поручить это дело мне, если посчитают нужным. Профессор Вилкост посчитала нужным, чтобы именно я поговорила с вами о вашем поведении на занятиях и назначила наказание. «Замечательно…» — выдохнула я про себя, зажмурив глаза. Нет, вот только я расслабилась и забыла об одной из своих «проблем», как сразу же получила нож в спину… и за что?! — Я вас внимательно слушаю. После секундной волны отчаяния в мозгах было совершенно пусто. Да, Вилкост не без причины нажаловалась на меня своей сестричке, и они действительно могли и имели право меня наказать. Но вот показывать им свои эмоции я точно не собиралась. Да и вряд ли за лишний учебник меня накажут по-крупному, так что пусть читает нотации, говорит, что нужно сделать на следующей неделе, и я пойду отдыхать. — Надеюсь, что вы понимаете, что такое поведение недопустимо? — Я коротко кивнула, и Стоукс сменила довольный вид на деловой. — Что ж, я думаю, что на первый раз вам будет достаточно предупреждения, но… мисс Кларк, — угрожающе добавила она, на что я мгновенно навострила уши, — если ещё хоть от одного преподавателя поступит подобная жалоба, то так просто вы не отделаетесь. «И всё?..» — собралась обрадованно спросить я, но рано я, видимо, обрадовалась. — Да, наказание всё равно будет, в качестве того самого предупреждения. И поэтому завтра вы придёте в кабинет профессора Вилкост и отмоете руками все парты. И минус пять баллов Слизерину за вашу неосмотрительность. — З-завтра? — озадаченно переспросила я, на что Стоукс коротко кивнула. — Да, мисс Кларк, завтра после обеда. У вас были какие-то неотложные дела? — Но… завтра матч! — Кажется, играть будет не ваш факультет? Стоукс наклонилась ко мне, и тонкая оправа сползла на кончик носа, а я нервно сглотнула. — Н-нет, но… — Не думала, что вы такая любительница квиддича, мисс Кларк, — насмешливо протянула заместитель декана, выпрямившись в кресле с когтистыми ножками, пока у меня в мозгу бегущей строкой пробегала исконно русская речь. — Что ж, придётся вам пропустить эту игру… и впредь вы хорошенько подумаете, прежде чем нарушать дисциплину на занятиях. Можете идти. Я встала и без единого слова покинула холодный и неприветливый кабинет, и только в коридоре, плотно закрыв за собой дверь и отойдя на безопасное расстояние, с губ слетело: — Пиздец… — А-а-а, а кто это у нас здесь выражается?.. Не успела я оправиться от одного удара, как в поле зрения появился Пивз, который, в общем-то, давненько не попадался мне на глаза. И как же он не вовремя появился, чёрт возьми! — Вали отсюда, пока я не поймала тебя, скрутила в узел и выкинула в Чёрное озеро, блядское привидение! Вдобавок к словам я угрожающе взмахнула палочкой, и от одной злости, даже без заклинаний, в воздухе появился сноп ярко-зелёных искр. А Пивз взвизгнул, отлетел под самый потолок и поспешил скрыться, крикнув: — Я тебе ещё отомщу, злобная злюка! — Ага… для начала встань в очередь, — буркнула я себе под нос, а затем перехватила сумку и поплелась в подземелья, думая, как же выкрутиться из этого дерьма… Господь, я должна завтра быть на матче, иначе мне быстро найдут замену, и плакали мои денежки, а они мне пиздец как нужны! Да что за день такой, чёрт возьми?! — И что от тебя хотела Стоукс?.. — первым набросился на меня Антоха, едва я упала на диван рядом с ним и Роди. А я, сбросив сумку на пол, завыла от отчаяния и хрипло ответила: — Меня наказали за то, что я достала лишний учебник на ЗОТИ… — Серьёзно? — вскинул Антоха, первым придя в себя. — Из-за такой фигни? Ну… ладно, а что делать-то? И много с тебя сняли? — Пять баллов, — вымученно завыла я, на что он пренебрежительно махнул рукой. — И всё?! — И я должна завтра мыть парты в классе Вилкост во время блядского матча! — вдобавок прорычала я, и вот теперь вокруг образовалась идеальная тишина. — Мда… — протянул Антоха, поджав губы, а со стороны дивана напротив выглянул Абраксас Малфой из-за массивной газеты и лениво протянул: — Я говорил вам, что эта должность проклята… — Мерлин, мы так быстро не найдём счетовода! — разгорячённо вставил Эйвери, сидевший напротив с Малфоем, и я поджала губы, понимая, чем это дурацкое наказание могло обернуться. Нет, Вилкост не могла найти другой день, чтобы показать мне, кто тут в доме хозяин?! — Эй-эй, парни, всё в порядке, — замахал руками Антоха, пока остальные члены нашего маленького «кружка» начинали высказывать недовольство. — Вэл завтра будет на матче и всё посчитает, зуб даю! — Но как?.. — всё, что я могла прошептать, на что мой товарищ широко улыбнулся и довольно чувствительно обхватил мои плечи широкой лапищей. — Что-нибудь придумаем, не переживай! В конце концов, и Вилкост, и Стоукс точно завтра будут на матче, их же любимый Гриффиндор играет… — Да, они ни одного матча не пропускают, — вставил Роди, ободрительно мне улыбнувшись, и я криво приподняла углы рта в ответ. — Поэтому сидеть с тобой будет кто-то другой… — И мы найдём способ как-нибудь тебя украсть… и вернуть до того, как вернутся эти мегеры. Антоха ещё крепче прижал меня к себе, а Роди широко улыбнулся, и у меня в одно мгновение отлегло от сердца. — Вэл, мы своих в беде не бросаем, запомни это. — Ни за что, — добавил Роди. — На этом и держится факультет Слизерин. Мы обязательно что-нибудь придумаем. — Спасибо вам… — Эй, раз уж мы всё уладили… раскидаем? Слизнорт свалил до понедельника в какие-то ебеня, можем делать что хотим! Антоха буквально из воздуха достал потрёпанную колоду карт, в которую мы рубились в первый день знакомства, и я окончательно расплылась от тепла и благодарности этих двоих. — Эй, Роди, ты с нами? — Н-нет, — быстро помотал головой тот, на что мы прыснули. — Я с Валери играть в карты точно не сяду, это бесполезно. — Вот ты как! — наигранно воскликнула я, а Эйвери отложил в сторону учебник по Заклинаниям и наклонился вперёд. — А я сяду. На троих? Три раза мы играли в дурака в разных его вариациях, но у парней не было шансов. Совершенно. Благо что играли на интерес, так что обошлись малой кровью. Потом к нам присоединился Малфой, отложив свою газету с финансовой сводкой, и мальчики пытались научить меня играть в магический вариант бриджа. Получалось не сказать чтобы очень, я тупила по-жёсткому, но было весело. И вот на пике веселья, когда я уже совершенно позабыла обо всех проблемах и с головой окунулась в карты, на горизонте появился чёрный зловещий силуэт. И подошёл он не к кому-нибудь, а именно к нам и кинул на карты передо мной новенькую тетрадку в блестящей чёрной обложке. — Что это? — сморщилась я, озадаченно уставившись на Тома, а тот по-деловому изогнул бровь и сухо ответил: — Моя часть работы. Теперь твоя очередь. Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы сообразить, что вообще за работа и при чём тут я, а затем моё лицо вытянулось от негодования. «Мы же вчера обо всём договорились! Когда хоть он успел?!» — Эм… хорошо, — выдохнула я, отложив тетрадку с поля для игры, и снова взяла в руки свои карты. — Потом посмотрю, обещаю. Но только я с азартом осмотрела карты на столе и свои карты, как краем глаза заметила, что кое-кто недовольно поджал губы, даже не сдвинувшись с места. Он что, ждал, что я тотчас брошусь писать свою часть?! — У меня болит голова… поэтому сегодня от меня пользы немного, — чуть ли не в оправдание добавила я, думая над очередным ходом, а не над несчастными крысами, над которыми мы экспериментировали на прошлой неделе. — Да и Слизнорт всё равно приедет только в понедельник, так что раньше вечера мы к нему не подойдём. А до вечера понедельника ещё куча времени. Я широко улыбнулась своим противникам и занесла руку, чтобы достать из колоды карту, но Том так и давил на меня своим тяжёлым фирменным взглядом, будто бы просверливая насквозь. И он явно не собирался никуда уходить, пока не добьётся своего… что за человек?! — А ты помнишь, что завтра матч? И кстати, по какому поводу Стоукс вызывала тебя к себе? От подобных вопросов я нервно сглотнула и распахнула глаза, так и замерев с картой в руках, но тут вмешался Антоха и непринуждённо, даже слишком, махнул рукой: — А, да так, пять баллов списали за невнимательность… Вэл на Травологии больше отбила, она у нас умница! — И на матче она завтра тоже будет, можешь не переживать, — подхватил Роди, в качестве зрителя наблюдавший за игрой в карты, и Том с прищуром уставился на нас троих, будто бы за одно мгновение почувствовав явный наёб. А он, надо сказать, был. Но у нас же был план, чёрт побери! Всё схвачено! — Я помню про завтрашний матч, — собрав нервы в кулак, невозмутимо проговорила я, наконец сделав ход. — И к понедельнику успею написать свою часть работы, так что можешь не переживать. Казалось бы, этого должно было быть достаточно, но Том так и не сдвинулся с места, в прямом смысле стоя над душой и буквально уничтожая любые зачатки веселья. И я, не выдержав, чуть громче обычного воскликнула: — Господь! Да когда ты уже найдёшь себе девушку и отстанешь наконец от меня?! Моментально повисла тишина, и все, даже кто не играл и не следил за игрой, уставились на нас двоих. А вот Том, словно бы отмерев, вдруг скрестил руки на груди и улыбнулся, и как же мне не понравилась его улыбка. — А может, я уже нашёл себе её? Он продолжал смотреть прямо на меня, а я наоборот обернулась, будто бы за мной стоял кто-то ещё. Но девушек поблизости не было, Эванджелин и вовсе как обычно сидела за роялем, хотя и ловила каждое наше слово, прекратив игру. Справа и слева от меня тоже сидели в основном парни, поэтому я, ещё немного пооглядывавшись по сторонам, указала рукой на себя, и засранец ещё шире улыбнулся и кивнул. А вот я от такой перспективы ещё больше вскипела. — Да что я хоть тебе сделала, что ты хочешь проклясть меня до конца жизни?! От возмущения я даже кинула карты на диван, а сидевший рядом со мной Антоха невозмутимо сделал очередной ход и протянул: — Вэл, ты бы была помягче… Кажется, это первый раз, когда наш староста заинтересовался кем-то из женщин… — Да, кстати, — хмыкнул Эйвери, выбившись из-за моей невнимательности в лидеры. — Ты действительно первая, кому мистер Реддл предложил свою руку и сердце. — Мне они нахрен не нужны, так что сорри, — отмахнулась я, взяв в руки карты. Парни вокруг так и завыли от щекотливости момента, хотя и так было понятно, что это был чистый стёб и только. Том же продолжал с лисьей хитростью смотреть на меня, и я вдобавок бросила: — Ничего, переживёшь и найдёшь себе другую занозу в заднице. — О-о-о, Вэл, зачем так жестоко?.. — гаденько протянул Эйвери, довольно оглядывая поле. — Это же первая любовь! Такой удар! — Да? — язвительно хмыкнула я и изогнула бровь. — Ну заплачь. Я непроницаемо уставилась в угольно-чёрные глаза, в которых, казалось, не было ни одной эмоции, а затем ядовито добавила: — Платочек дать? Сделав вид, что хлопаю по карманам в поисках чего-то, я немного повертелась и развела руки в стороны. — Платочка нет, прости. И вдруг Малфой, так же жадно изучавший поле для игры, легко достал из нагрудного кармана шёлковый платок и протянул его мне. А я с каменным лицом протянула его Тому, правда, тот так и не пошевелился, чтобы принять его. Парни за моей спиной уже успели знатно намухлевать с картами, почуяв, что я выбываю из игры, и я, устав держать руку перед собой, кинула платок с золотистой вышивкой на диван и взяла наконец свои карты. — Слушай, в глубине души я бездушная сука, так что… не надо ко мне лезть, тебе не понравится. Я состроила жалостливое личико и наконец повернулась к картам, вернув азартно-деловой настрой. От Тома же до сих пор не было ни одного комментария, и он до сих пор стоял над душой, чёрт возьми, испепеляя меня взглядом, и я протянула, чтобы заполнить образовавшуюся паузу: — А вообще, у тебя было бы больше шансов, будь ты маленьким чёрным голубоглазым котёнком. Я бы даже брала тебя к себе в кровать и позволила спать на своей груди… вот здесь. Я томно провела рукой по выпирающим из-под блузки молочным железам, которые заметно округлились с моего приезда в Хогвартс. Ещё бы, генетика плюс калорийная еда творят чудеса! А несколько парней вокруг так и вздохнули, и до нас даже донёсся шёпот: — Мерлин… где там лежит книга: «Как стать анимагом для чайников?» Мы с Антохой тихо рассмеялись, и я наконец вернулась к игре, сделав практически предпоследний ход. Правда, убийца веселья никуда не делся, поэтому и азарта не было, и мы дружно решили, что доиграем когда-нибудь в другой раз этим же составом. И я, сдавшись, с тяжёлым вздохом потянулась к той самой тетрадке, чтобы от меня наконец отстали. — Так, посмотрим, что у нас там… На самом деле, внутри был сухой текст нашего исследования, кропотливо переписанный каллиграфическим почерком с лёгким наклоном влево. «Господь, и мы угробили двадцать семь крыс?..» Только вот не одной мне было интересно, что же было в той самой тетрадке, и я, чтобы отвлечь внимание от нашего «исследования», широко растянула губы и воскликнула: — Боже мой, какие пошлости! Пожалуй, я почитаю это перед сном в кроватке… Сексуально изогнувшись, я прижала тетрадь к груди, и вокруг опять послышались полные зависти вздохи и завывания. Бледные же щёки нашего гения наконец-то начали краснеть, чего я, в общем-то, и добивалась. Но Том нашёл в себе силы, чтобы согнать краску и безразлично проговорил: — В понедельник вечером идём к Слизнорту, и чтобы всё было готово. — Можешь не переживать, всё будет готово, — отозвалась я, тяжело выдохнув, что кое-кто, видимо, совершенно не собирался сдаваться, а этот кое-кто наконец отвернулся от меня. — Абраксас, можно тебя на пару минут? Малфой кивнул и встал с дивана напротив, а мы дружно посмотрели им в спины. И вдруг Эйвери заговорщически прошептал нам: — Том в самый последний момент решил поменять счёт. Видимо, решил порадовать нашего зануду, тот же настаивал на отрыв в сто баллов от Пуффендуя… видимо, Макмиллан накинул ему на лапу сверху, чтобы Аб повлиял на Тома… — По мне это не очень разумно, — хмыкнул Антоха, собрав колоду обратно в коробку и убрав её в карман мантии. — Да и никогда так не было, чтобы мы говорили итоговый счёт кому-то ещё! — Времена меняются, мой друг, — проницательно прошептал Нотт, а тем временем Том и Малфой перекинулись парой фраз и разошлись в стороны. — А ты что думаешь, Валери? — Я думаю, что пора всерьёз найти ему девушку! — Кому, Абу? — вскинул брови Антоха, на что я воскликнула: — Да нет же, дурень! — Это бесполезно, — протянул Эйвери, взяв в руки газету, которую до этого лениво читал Малфой. Я зло на него посмотрела, и он чуть отогнул верх страницы и добавил: — Он на самом деле ни разу не бегал ни за одной девушкой, Валери. Это они бегают за ним, причём безуспешно. — Эви весь прошлый год старалась обратить его внимание на себя, — тихо добавил Роди, жалобно посмотрев, как на моём лице проступала безысходность. — Но ты сама видишь, чем это закончилось… — В прошлом году здесь не было меня! — зло прошипела я, сжав в руке ту самую злосчастную тетрадь. — А ему уже пора бы обратить на кого-нибудь внимание… и отстать наконец от меня! Что-то у него подозрительно много свободного времени! — Ага… удачи, — прыснул Нотт, подсев на подлокотник к Эйвери. — У него явно какие-то планы на тебя… — Плевать я хотела на его планы… я спать. Глубоко вдохнув и выдохнув воздух, я встала с дивана и решительно направилась в сторону спален для девочек, а за спиной опять начался тихий гомон басистых голосов. А на душе было противно оттого, что этот гад всё-таки получил что хотел… и придётся мне всё воскресенье сидеть и писать эти чёртовы выводы… вот же тварь!* * *
— Мисс Кларк, профессор Стоукс объяснила вам суть вашей работы? В назначенное время я вместо привычного места под трибуной Слизерина пришла в пыльный кабинет ЗОТИ, где меня уже ждали тряпка, ведро и чистящие средства. — Да, профессор, — без единой эмоции проговорила я, и Вилкост поджала такие же тонкие, как и у сестры, губы и взмахнула в сторону инвентаря для уборки. — Что ж, матч скоро начнётся… я не смогла найти человека, кто бы согласился посидеть здесь с вами и пропустить игру, так что… я закрою вас здесь и отопру дверь только тогда, когда вернусь. И да, прошу отдать мне вашу палочку, мисс Кларк, чтобы я была уверена, что вы не воспользуетесь ей для уборки. — Но!.. — пискнула я, и Вилкост мгновенно вцепилась в меня взглядом коршуна. — Да, мисс Кларк?.. — А если мне… надо будет… Я не смогла найти слов, чтобы объяснить базовые физиологические потребности каждого человека, но Вилкост сухо улыбнулась и махнула рукой в сторону небольшой лесенки, ведущей в отдельный кабинет преподавателя. — Я не буду запирать свой кабинет. Там есть и туалет, и графин с водой, и шоколадные котелки из «Трёх мётел»… можете угощаться. Приятного времяпрепровождения! Стерва Стоукс точно рассказала ей, что я хотела попасть на матч, и злорадная улыбка только лишний раз это подтверждала. Выйдя из кабинета, Вилкост заскрежетала ключом, а затем сквозь замочную скважину мелькнула вспышка… как же, ещё и чары наложить, чтобы я точно никуда не делась… но я всё равно пойду туда, куда мне надо, сучки! Спустя всего пять минут от ухода моей тюремщицы за дверью опять раздался скрежет. Я подошла практически вплотную, и по другую сторону послышался шёпот: — Вэл? Ты там? — Да… — вымученно протянула я, догадавшись, кто пришёл по мою душу. — Она наложила заклинание на дверь… — Подожди, сейчас попробуем! Это уже подал голос Роди, и я, выдохнув, отошла подальше от двери, мало ли что. — Алохомора! Яркая вспышка света попала прямо в замок, но… дверь нисколько не поддалась, и рычание Антохи только лишний раз это подтвердило. — Блять! — Может, попробовать снять её с петель?.. — С ума сошёл?! Так… Вэл, подожди нас, мы скоро придём! — Эй, вы куда?! Только вот топот ног раздался куда раньше моего крика, и я, завыв в пустом кабинете, осела на первый попавшийся стул и отодвинула подальше несчастное ведро с тряпкой. Не дождётся, сучка! В голове так и тикали часы до начала матча. Интересно, а если я немного опоздаю, что мне за это будет? Том отстранит меня от ставок или… Но, прежде чем я успела окончательно попрощаться со своими денежками, как раздался стук… в окно. Медленно повернувшись на звук, я заметила за стеклом два силуэта, паривших на метле. И один из них замахал мне рукой, а второй взмахнул палочкой, и окно распахнулось, впустив в кабинет холод и морось октября. — Эй, Вэл, быстрее! — Я… я не полечу! От подобной перспективы шлёпнуться с огромной высоты я в ужасе распахнула глаза, встала со стула и сделала несколько шагов назад, к двери, на что Антоха зло завыл, а Роди вскочил на подоконник и проник в класс. — Валери, до начала матча уже совсем чуть-чуть… — Я боюсь, — одними губами прошептала я, смотря, как Антоха парил в воздухе на новенькой блестящей метле… Господь, да она же двоих не выдержит! — А мне раньше казалось, что ты совершенно ничего не боишься, — бледно улыбнулся Роди, на что я помотала головой. — Это не так… я не смогу… — Валери, Том уже узнал, что ты наказана, — мягко, но настойчиво проговорил он, и эти слова дали мне освежающую пощёчину. — Если ты не придёшь к началу, то… — Понятно всё, — выдохнула я и, снова мысленно ударив себя по лицу, решительно направилась к открытому окну. — Нет, он меня не уберёт с должности счетовода, пусть даже не мечтает. — Вот это настрой! — воскликнул Антоха, подлетев максимально близко к окну. — Залезай, прокачу с ветерком! Мне кажется, в этот момент я точно позеленела. К горлу подкрался завтрак, ноги подкосились, но… я должна была это сделать. Это был мой единственный шанс заработать, а ради денег я, похоже, была готова даже свернуть шею. Но Антоха же не допустит этого, не так ли? Роди галантно помог мне залезть на подоконник, и едва я плюхнулась на древко метлы, как со всей силы вцепилась в тёплую мантию, что Антоха даже закашлялся. — Эй-эй, не так сильно… задушишь! — Давай быстрее, иначе меня вырвет, — пробулькала я, и спереди послышалось: — Понял-принял. Роди тем временем взмахнул палочкой, и тряпки сами по себе принялись размазывать чистящее средство по партам и полоскаться в воде, а мы с Антохой тем временем спикировали вниз, причём так стремительно, что меня в самом деле знатно укачало. Слава богу, что до поля для квиддича было совсем немного лететь, и едва мы коснулись земли, как я спрыгнула, громко задышала, похлопала себя по лицу и побежала под нужную трибуну, где уже столпилась очередь. — Вовремя, — холодно проговорил Том, едва увидев мою зелёную моську, и без церемоний всучил мне тетрадь со ставками и мешочек с деньгами. Я, всё это подхватив, принялась записывать потенциальные счета и фамилии ставившего, а Том тем временем подошёл к доскам и взглянул в небо, где уже летали игроки в жёлтых и красных мантиях. Наконец, когда очередь иссякла, а в воздухе раздался свисток судьи, на поле были выпущены мячи и игра началась, Том повернулся ко мне и безразлично спросил: — Ты знаешь, какой будет счёт? — Примерно сто шестьдесят — двести семьдесят? — Нет. Отрыв будет меньше, всего сорок баллов. — Но… Малфой же!.. — Я захлопала глазами, вспоминая, что услышала накануне, и Том безразлично наклонил голову набок. — Абраксас что?.. — Ты же согласился, что отрыв будет больше… — Я передумал. Раздался первый звонок о том, что кто-то забил квоффл в ворота, и судя по крикам над трибуной Гриффиндора, счёт открыли вовсе не пуффендуйцы. Какое-то время я следила за игроками в красных и жёлтых мантиях, а затем снова перевела взгляд на скучающего Тома и прошептала: — Судя по всему, ты его крупно подставил. — Может быть, это действительно так. — А во сколько оценивается состояние его семьи? — легко нахмурилась я, и Том всё так же безразлично протянул: — Малфои входят в священные двадцать восемь… и в пятёрку богатейших семей Англии, включая Блэков, Лестрейнджей и Эйвери. Точную сумму назвать затрудняюсь, но подозреваю, что счёт идёт на миллионы. — И ты считаешь, что это сойдёт тебе с рук? — Да, — просто ответил Том, наконец взглянув на моё полное потрясения лицо, будто бы разговаривали о погоде. — Думаю, сойдёт. — На их фоне ты просто никто… и… — я запнулась, пытаясь сформулировать мысль, и он наконец развернулся ко мне всем корпусом. — А вот здесь ты серьёзно ошибаешься. Я уже кое-кто, кого люди боятся чуточку больше, чем кого-либо другого в этой школе. И тебе следовало бы, по-хорошему. Малфой трус и франт, он больше переживает за то, что о нём подумают другие, чем о той силе, которая реально в его руках. Кажется, я уже говорил тебе, что мы с тобой видим гораздо больше, чем избалованные дети богачей, которые не видели ничего, кроме сытой жизни… — Он же доверяет тебе… Я снова повернулась к фигуре в чёрном, но на холодном мраморном лице не промелькнула ни одна эмоция, лишь лёд безразличия да насмешка надо мной. — Я же говорю, что он не умеет смотреть вперёд, лишь перед собой на своё отражение. И он уже давно пропустил момент, когда можно было что-то сделать… сейчас и он, и все остальные в моих руках. Они обязаны мне верить. Но на одной вере и уважении долго не уйдёшь. — И что же ещё тебе нужно? — нахмурилась я, на что Том скользнул по моему лицу, сделал шаг вперёд, вплотную подойдя ко мне, и над самым ухом горячо выдохнул: — Страх. Мне нужен страх… именно он окончательно даст мне власть. По коже от ушей по шее и дальше по спине прошлась волна ледяных мурашек. Я задержала вдох, а Том наоборот шумно вдохнул воздух и на секунду закрыл глаза. — Мне уже нечем бояться, так что прости. Он отстранился от меня и вопросительно изогнул бровь, а я, придя в себя, нашла силы, чтобы хмыкнуть: — А вообще, ты же прекрасно знаешь, что я воспринимаю смерть скорее в позитивном, нежели негативном ключе. Она избавит меня от хронической головной боли, боли в спине и гадов вроде тебя рядом. — Да ты с оптимизмом смотришь в светлое будущее, — насмешливо протянул Том, смотря мне прямо в глаза, и я не выдержала и отвела взгляд на поле, где снова раздался звонок: Пуффендуй сравнял счёт. — Но не все такие, как ты… к счастью. Вот увидишь. — Посмотрим, — выдохнула я, и мы оба повернулись в сторону поля, где игра шла полным ходом. Только вот меня теперь волновала даже не финансовая сторона вопроса, а то, как отреагирует Малфой на подставу своего… друга. И неужели он действительно считает этого скользкого гада другом? Неужели простит подставу? — Кстати, а где твоя палочка? Только я расслабилась, а Гриффиндор забил ещё два гола, как Том надавил на очередную больную мозоль. И я закатила глаза и шумно выдохнула, решив не отрицать неизбежное. — Так ты же всё знаешь… — Да, знаю. — Он снова внимательно вгляделся в моё лицо, а я просто стояла и ждала, когда этот разговор закончится. — И я очень удивлён, что ты здесь, а не в кабинете Вилкост. — Что ж… не все такие как ты… к счастью. Когда Вилкост вернётся с матча — я буду уже там, так что никто ничего не узнает. — Я знаю, — с нажимом протянул Том, на что я опять зажмурила глаза, а после сама сделала шаг, приподнялась на цыпочках и выдохнула: — Да. А ещё ты знаешь, что если сдашь меня, то я потяну тебя за собой. Не забывай, что я тоже многое знаю о тебе. — Неужели? — ядовито улыбнулся он, гипнотизируя меня взглядом угольно-чёрных глаз. — А ты уже выяснила, кто всё-таки причастен к падению Маклаггена? — Я в процессе. Но обязательно узнаю, что на самом деле произошло, можешь не переживать. И у меня даже будут доказательства. — Я не переживаю, — с широкой улыбкой прошептал Том и вернулся на своё место у деревянной опоры, чтобы дальше следить за игрой, а я поджала губы и посмотрела на мешок с деньгами в своих руках. Ради чего он ведёт эти грязные игры? Ради денег? Или я чего-то не вижу, как и Малфой, слепо доверяющий тому, кому вовсе не следует доверять?