***
Сердце бешено бьётся в груди. Удар за ударом, один мощный толчок за другим, что трещат рёбра. Кругом снег и темень, и среди чёрных голых стволов деревьев изредка проглядывает луна. Голова постоянно на одном уровне, а деревья пролетают с бешеной скоростью… или это лечу я?..* * *
Проснулась я гораздо раньше, чем встала с кровати, но на то оно и воскресенье, чтобы жить по собственным правилам. Голова побаливала, но не сильно, мне же хватило мозгов не мешать вискарь с игристым. Скорее дело было в начинавшемся остеохондрозе и позе креветки, в которой я любила спать… и как же было хорошо просто поваляться около часа в полуденной тишине, благо что все свалили из спальни намного раньше, чем я открыла глаза. «Отличный день, чтобы не делать абсолютно ничего, — подумала я, перевернувшись на бок, а за окном плескалась светло-зелёная муть. — Ещё бы еды кто-нибудь принёс — и было бы совсем замечательно…» Мечтать не вредно, конечно, но голод в скором времени взял своё, и я нехотя вылезла из-под покрывала и с недовольным видом принялась приводить себя в порядок… хотя после вчерашнего я могла бы дойти до кухни в одном одеяле, и хрен кто бы мне чего сказал. Но не стоило играть с судьбой, мало ли сколько осталось терпения у преподавательского состава относительно моих выходок. — Опа… смотрите, кто вылез из склепа на свет божий, — раздался ехидный хохот, и я недовольно скривилась и подошла ближе к диванчикам у камина. — Не боишься превратиться в пепел? Я выразительно посмотрела на Эйвери и Нотта, решивших пошутить с «утра» пораньше, а затем наткнулась на виновато-смущённую моську одного балбеса, и мой вид стал ещё более суровым, выражая абсолютное негодование. — Эм… Вэл… ты… это… я… в общем… — Антоха от смущения провёл рукой по затылку, ещё больше внося хаос в растрёпанные кудри, а я продолжала молча смотреть на него, терпеливо ожидая развязки или хотя бы одного связного предложения. — Прости, я не со зла… Вид моего закадычного приятеля был действительно виноватым, и буквально через полминуты сердце сжалось, и я тяжело выдохнула, выпуская пар. — И понял Антоха, что поступил плохо, и то что развела его колдунья как лоха… — Нихрена себе, — хрюкнул тот, а остальные парни так и вытаращились на меня. — Это ты сейчас срифмовала?! — Нет, — оторопело ответила я, так как это были лишь строчки прилипчивой песни, которые как нельзя кстати подвернулись к ситуации. Парни продолжали смотреть на меня, будто бы что-то ждали, и я непонимающе протянула: — Что? — А дальше? — вставил Эйвери, и я нахмурилась и выдала: — …но сила иного в антоновом взоре, а значит, он будет работать в дозоре. Понятно было мало что, но сам текст был настолько гениально-бредовым, что я улыбнулась и продолжила по памяти вспоминать песню: — Годы прошли, Городецкий не тужит, Водочку глушит, с вампирами дружит. Антоха важно поджал губы, будто бы я про него и рассказывала, а остальные тихонько хмыкнули. — Начальник хороший — мудрейший Гесер Был замминистром в СССР. Но вот вызывают, нужно ехать скорее, Вампир-парикмахер с подружкой своею В логово к себе заманили подростка, Решили поужинать подлые просто. Ребята округлили глаза, а я приняла позу, будто читаю рэп, и напряжённо продолжила: — Антоха успел, завязалась драка, С огромным трудом, но всё ж убил вурдалака, Ножницами был тяжело ранен в бою, При смерти был, можно сказать, на краю. Последние слова были произнесены с особым трагизмом, и Антоха даже приложил к груди руку, будто бы его действительно ранили, а остальные ждали развязки. И я, выдержав паузу, закончила историю на хорошей ноте: — Но добрый Гесер его вылечил быстро, Ещё бы, абы кого не берут в замминистры. Хохот смешался с редкими хлопками, и я демонстративно поклонилась, словно на сцене, и плюхнулась на диван к Антонину, который по-хозяйски приобнял меня за плечи, как в старые добрые времена. — Вот бы ещё вместо всякой хуйни запоминать что-то действительно полезное… — И не говори, — хмыкнул тот, а я повернулась к нему и внимательно уставилась в глаза. — Что? — А ты ничего не забыл?.. Я ещё более выразительно уставилась на него, что Антоха совсем растерялся и принялся по привычке чесать затылок. — Что забыл? Я ж вроде извинился?.. Завыв, я закатила глаза, а затем широко улыбнулась и ткнула указательным пальцем в острые клыки. — А-а-а… — протянул он, наконец догнав, куда я всё-таки клонила. — Так я… это… я контрзаклятия не знаю… В тёплом взгляде тёмно-карих глаз поселилась ещё большая вина, чем до этого, а я так и взвилась и бросилась вперёд, пытаясь дотянуться руками до крепкой шеи. — Ах ты, паразит! Да я тебя когда-нибудь прибью и закопаю в Запретном лесу!.. — Эй-эй, аккуратнее, скоро матч, он нам нужен! — рассмеялся Эйвери, когда я наконец схватила шею и несильно надавила. — Плевать я хотела на ваш матч и прочие!.. — Молодые люди, что здесь творится?! Лишь появление декана смогло немного остудить мой пыл, и мы с Антохой одновременно выпрямились, чтобы никто не подумал ничего неприличного. Слизнорт же наигранно-укоризненно посмотрел на нас, и я зло ткнула в широкую грудь друга. — Этот балбес вчера наколдовал мне клыки, а как их убрать не знает! А я все губы за ночь искусала до крови! Я капризно выставила нижнюю губу, которая действительно была вся в чёрных кровоподтёках, а Слизнорт неожиданно добродушно рассмеялся и достал палочку из широкого кармана светло-зелёной мантии. — Всего лишь?.. Какой нелепый повод для ссоры! — Резкий взмах, белая вспышка — и боль в губе пропала, как и острые клыки, и я облегчённо выдохнула и улеглась на спинку дивана. — Так-то лучше. Господа и дамы, я пришёл сюда сказать, что вы все вчера отлично потрудились! Вокруг поднялся одобрительный гул, и даже я подняла в воздух большой палец. — Во вторник вечером я устраиваю небольшое чаепитие, чтобы подвести итоги и раздать небольшие награды, буду рад видеть вас всех в шесть вечера у себя в кабинете! Мы все дружно кивнули, и наш декан одарил нас ослепительной улыбкой и развернулся прочь к выходу из гостиной, явно пребывая в отличном расположении духа. Да, вечеринка вчера была что надо, весьма насыщенная на события… — Эй, пошли обедать, — пихнул меня в бок Антоха, пока я мечтательно смотрела вслед Слизнорту. Быстро очнувшись, я повернулась и недовольно скривилась, а он кивнул в сторону старинных часов над камином. — Ты время хоть видела? Уже час дня! Я продолжала сидеть с надутыми губами, делая вид, что мне было плевать абсолютно на всё, в том числе и на время, и Антонин сменил задорный тон на льстиво-ласковый и легонько боднул меня головой. — Да ладно тебе, ты не такая бука, какой хочешь казаться! — Такая, — сердито буркнула я, и тут с кресла встал Роди, оставив на подлокотнике свежий номер «Ежедневного пророка», и, подойдя ко мне сзади, негромко шепнул: — Ты можешь кинуть в него куриной ножкой, пока они горячие! Я мгновенно расцвела, демонстрируя, что эта идея мне очень понравилась, и с готовностью вскочила с насиженного места, а Антоха вдогонку недовольно крикнул: — Эй, это что такое? Ты вообще на чьей стороне?! Смех смыл все шероховатости, и в Большом зале все окончательно успокоились и принялись негромко обсуждать вчерашний бал, а как я уже говорила, обсудить было что. С каждого из четырёх длинных столов то и дело доносились вскрики: «Да ладно?!», «Она была в этом?!», «А он что?!», «А дальше?!». За столом Слизерина тоже не умолкали, делясь подробностями бала с теми, кто не имел возможности присутствовать, и упиваясь завистливыми вздохами и изумлёнными взглядами. — Кстати, Вэл, а о чём ты так оживлённо разговаривала с помощником министра?.. Пока я удовлетворяла низменные потребности куриной грудкой с пюре и запечённой тыквой, меня то и дело дёргали относительно мелких подробностей вчерашнего вечера, но вот эту тему обсуждать как-то не очень хотелось. — Да так… — жуя, отмахнулась я, правда, на меня тотчас повернулся обладатель угольно-чёрных глаз. — Погоду обсуждали… — Куря и попивая виски на глазах у профессоров? — хохотнул Хью Нотт, и я мечтательно расплылась в улыбке. — Да, вискарь был хорош… Под куполом серых туч прогремел раскат смеха, и Орион Блэк с улыбкой протянул: — Роди, твой отец всегда был важной шишкой в Министерстве… давно ли он начал вести светские беседы со студентами? Точнее, студентками? — Он… открыт всему новому, — смутившись, ответил Роди, чуть покраснев, но в этот момент Антоха проглотил огромный кусок куриной ножки, запил тыквенным соком и хрюкнул: — А моему бате ты сразу понравилась! Сказал: вот это женщина, настоящий пожар! А он редко говорит что-то такое про женщин, зуб даю! — Что ж… совет да любовь, — хмыкнул Эдвард Эйвери, на что я выразительно скорчилась, а вот Антонин неожиданно крепко обнял меня за плечи и громко заявил: — А что? Мы с Вэл и так встречаемся! Вокруг повисла идеальная тишина, ведь подобная новость ударила словно гром среди ясного неба, в первую очередь меня. Остальные тоже быстро прочитали это по моей потрясённой моське, а я медленно повернулась и удивлённо-вопросительно уставилась на поганца рядом. Тот же натужился, будто бы пытался молча что-то мне сказать, хотя получалось явно плохо, и я ещё больше нахмурила брови, ничего не понимая. Антонин же продолжал сердито смотреть на меня, и в конце концов я нашла в себе силы, чтобы хрипло каркнуть: — Эм… да. Встречаемся. В подтверждение своих слов я демонстративно чмокнула Антоху в левую щёку, и тот довольно расплылся. Парни же вокруг ещё немного попереглядывались, а затем вернулись к светским беседам и еде, правда, новость уже плавно растекалась на другие столы. А я с полным невозмутимости видом опустила взгляд в тарелку, гадая, что это вообще такое было?.. Что ж, главное теперь было не выдать своё недоумение остальным, раз уж я согласилась подыграть этому засранцу. Остаток обеда прошёл более скромно на события, а после все засобирались кто куда. Лично я вот незаметно взяла Антоху за шкирку и потащила в сторону коридора, ведущего на кухню, в котором было много всяких подсобок и тёмных укромных местечек, в которых любили прятаться парочки и пауки. И когда мы оказались в одном из чуланов, я только хорошенько вдохнула, чтобы начать возмущаться своим сопрано два, как Антонин схватил меня и крепко зажал рот широкой лапой. — Эй, Вэл, тише ты! — Это что такое вообще было за столом?! С трудом высвободившись из медвежьей хватки, я, выпучив глаза, уставилась на него, на что Антоха как обычно виновато пожал плечами. — Да ничего, просто… — Просто?! — взвилась я, теряя крохи терпения, и Антоха снова зашикал на меня: — Тише-тише! Я всё тебе расскажу, только не ори! — Я шумно выдохнула и поджала губы, а он побегал глазами с одной метлы на другую, а затем виновато осунулся. — В общем, вчера, когда ты окатила нас кровью… — Это вы готовили мне засаду, а не я вам!.. — А кто подал мне идею ещё в начале года?! — в ответ на моё возмущение прошипел Антоха, и я снова загудела, на что он замахал рукой. — Ладно-ладно, я ведь уже извинился! В общем… Уизли вместе с Пристли и Хорнби хотели пролезть на бал, чтобы посмотреть, действительно ли ты пришла в мужском костюме… и Ирма увидела, как меня залило кровью, догадалась, что это было твоих рук дело… В этот раз вздох вышел усталым, потому что всё встало на свои места. Cherchez la femme — если видите, что мужчина ведёт себя, как идиот, — ищите женщину. И она нашлась. — Она помогла мне очистить одежду, мы разговорились, вышли погулять после того, как бал закончился… светила луна, трава под ногами хрустела… а потом было такое! На последних словах Антонин засиял так ярко, как не сиял даже Слизнорт после крайне успешного бала, и я с улыбкой покачала головой и буркнула: — Только избавь меня от подробностей, прошу… — Да я и не горел желанием рассказывать, — гордо парировал он, хотя весь его вид буквально кричал о том, что дело зашло минимум до нескольких страстных поцелуев под луной. — Но… в общем, у меня теперь тайный роман! — А я здесь при чём? Нет, я, разумеется, была рада за друга, и что у него, несмотря на мою маленькую мстю, всё вышло относительно неплохо, но… но я действительно не понимала свою роль в этой полной драмы пьесе, хотя по виду Антохи, она была очевидной. Он даже несколько минут посмотрел на меня в тишине, словно бы убедиться, что я действительно не понимала, а затем выразительно протянул: — Сама-знаешь-кто будет не рад такой новости… Намёк касательно лица был понят, но остальное — нет. — А какое ему дело? — так же выразительно прошептала я, наклонившись, будто бы нас могли подслушать. — Если даже твой отец одобрил такую кандидатуру, как я?.. — Ты — другое, — отмахнулся Антоха, на что я выразительно изогнула бровь. — Вэл, просто поверь на слово, так будет лучше для всех. — А твоя Ирма будет не против, что мы на глазах у всех будем играть парочку? — Так это… была её идея, — абсолютно невинно выдал Антоха, на что я окончательно выпала в осадок. Хотя когда дело касается коварных планов и интриг, женщинам действительно не было равных, с этим было глупо спорить. — Я… знаешь, я… как бы… не то чтобы… против, но я… я действительно не понимаю… — Слушай, ты сама прекрасно знаешь, что когда Ему что-то не нравится, он найдёт способ, как это убрать, — чуть раздражённо проговорил он, и я поджала губы, так как с этим тоже не поспоришь. — А новость, что кто-то из его окружения встречается с гриффиндоркой, я уже не говорю про… — Антоха замялся, а я вдруг почувствовала, что здесь-то как раз и была зарыта собака, только вот увидеть её мне так и не дали. — В общем, неважно. Если он узнает, то найдёт способ, как нас рассорить, а я этого не хочу. Да и её друзья мою кандидатуру тоже не одобрят, так что это пиздец какая тайна. Вэл, я очень тебя прошу… Опять этот щенячий взгляд, от которого выворачивало душу, и я не продержалась и минуты, а с губ сорвался очередной усталый вздох. — Ладно… я же и так уже согласилась. — И кстати, от тебя тоже этот отстанет, если ты типа будешь вместе со мной… — Я СОГЛАСНА! — выпалила я, быстро уловив намёк, и Антоха басовито рассмеялся. — Ты лучше всех! На радостях он опять сгрёб меня и чуть не задушил в объятиях, и я кисло улыбнулась в ответ, стараясь не слишком выдавать замешательство от всей этой ситуации. — Клянусь, никаких проблем не будет, и надоедать я тебе тоже не буду! — Хотелось бы верить… Меня ещё немного потискали, а затем отпустили, и Антоха, словно счастливый щенок, побежал из чулана на свет божий, наверное, искать свою неотразимую зазнобу. Я же, выйдя в коридор, оглянулась, а затем кисло подумала: а чего же, собственно, хочу лично я? И ответ не заставил себя долго ждать. «Субботу я проработала на благо общества, — усмехнулась я, юркнув в потайной лаз, чтобы побыстрее дойти до цели. — А значит, моё спа переносится на сегодня!» Дел на остаток дня у меня никаких не было, с Антохой мы всё уладили, свиданий на сегодня не планировалось, а значит, я могла спрятаться подальше от всех и просто насладиться тишиной в компании себя. Это был идеальный план для вечера воскресенья, и было бы совсем чудесно, если бы я без приключений дошла до ванны старост… — Эй, Кларк! Едва я вышла в коридор третьего этажа, чтобы через волшебные лестницы подняться на пятый, как за спиной раздался голос, который был мне до противного знаком, только вот теперь любезничать с его обладателем я не собиралась. И он быстро это понял, едва поравнялся со мной. — Да ладно тебе, только не говори, что ты сердишься… — Я не сержусь, я делаю выводы, — гордо ответила я, ускорив шаг, только Торфинн Роул не собирался так просто от меня отставать. — Это хорошее занятие! Зря только ты сразу не сделала вывод, что против него не надо играть… — Слушай. — Я резко затормозила, и Торфинн вырвался немного вперёд и недоуменно обернулся. — Меня уже тошнит от твоего хозяина, и терпеть ещё и тебя рядом я не собираюсь. — Но!.. — вставил было он, на что я подняла указательный палец и зло уставилась на парнишку, отчего тот быстро замолк. — Никаких «но». Если этому скользкому, напыщенному, самовлюблённому гаду нужно мне что-то сказать, то пускай делает это в лицо, а не посылает блохастых псов. Это всё. Выдержав паузу, я чинно направилась к лестнице, и удивительно, за мной уже никто не побежал следом, видимо, инстинкт самосохранения дал о себе знать. А внутри всё так и кипело от раздражения и злости. «Да кем вообще он себя возомнил, что так себя ведёт?! И почему другие вдруг боятся попасть к нему в немилость?!» Ответ, кстати, нашёлся достаточно быстро: я по неосмотрительности сама чуть не загремела в тюрьму благодаря этому прохвосту, так что вести себя стоило действительно осторожнее. И от этого стало ещё более тошно. Даже горячая ванна принесла лишь малую долю облегчения, потому что голова всё равно гудела от напряжения. «Что же будет дальше, чёрт возьми?.. Что будет?..» — К твоему сведению, я не «напыщенный»… — среди роя мыслей послышалось со стороны подоконника с витражом рыжеволосой русалки, и я обречённо выдохнула и нехотя открыла глаза. А Том в это время взбил небольшую фиолетовую подушку, положил её в угол подоконника и с комфортом уселся с ногами, достав из сумки увесистый учебник. — Быстро же работает твоя крысиная почта, — сгримасничала я, на что получила в ответ ядовитую насмешку. — Кажется, ты назвала Роула собакой?.. — Ты прав, надо было жёстче, что-то я растеряла свою хватку к ругательствам… Тихий шипящий смех прокатился над парами ванной, а я почерпнула руками горячую воду и облила лицо, чтобы хоть немного освежиться. А затем сгорбилась и молча уставилась на засранца на подоконнике, который не испытывал ни капли стыда рядом с голой девушкой. — Когда начнём новую работу? — невозмутимо проговорил он, заметив мой полный злобы взгляд, и я возвела глаза к потолку. — Господь… надо было требовать сто семьдесят галлеонов, чтобы ты наверняка отстал от меня… — Уверена, что сработает? Моё лицо настолько перекосило, что Том снова рассмеялся, уже нисколько не прикрываясь учебником углублённого зельеварения за седьмой курс. — Я не собираюсь неделями сидеть с тобой в подземельях каждый вечер, иначе в скором времени вскрою себе вены от отчаяния. У меня есть своя личная жизнь и свои планы помимо тебя. — У меня тоже есть личная жизнь и планы, — хмыкнул он, пока я пыталась смириться с неизбежным. — Так когда? — Два раза в неделю, не чаще, — твёрдо проговорила я, на что угольно-чёрные глаза слегка закатились, мол, я подумаю. — И я точно не могу в среду… и в четверг. — Я тоже не могу в четверг, — быстро добавил Том. — И во вторник. — Понедельник и пятница? Конечно, меня больше бы устроило «никогда» и «никогда», но таких вариантов не было, а чтобы получить золотишко, надо было ещё постараться. Том же немного задумался над моим предложением, но быстро кивнул, и я шумно вздохнула и улеглась на мраморный гладкий бортик, стараясь не думать о том, в чьей же компании я проведу завтра вечер. Вообще не хотелось ни о чём думать, с учётом того, сколько дерьма вокруг творилось, но тишина продержалась ненадолго. — Знаешь, никак не ожидал от человека, который безразлично провалялся на диване в начале учёбы в школе магии такой… активности, как вчера. Я усмехнулась, так как вчера я действительно была общительной секси фрау, что в самом деле было для меня несвойственно. А после приоткрыла глаза и пробормотала: — Знаешь, я не всегда была апатичной, жёлчной, ни к чему не стремящейся амёбой, какой ты успел меня увидеть… — Вот как?.. — с усмешкой протянул Том, чуть опустив учебник. — Угу… — вздохнула я, ещё раз облив лицо водой. — К твоему сведению, в молодости у меня было много увлечений. — Он чуть изогнул чёрную бровь, а я снова вздохнула. — Я фенечки плела, крестиком вышивала, на спицах вязала… пазлы собирала, головоломки всякие, оригами складывала… на велике и роликах каталась, на лыжах, на коньках… в аниме-косплеях участвовала, была главой театрального кружка, на конкурсы ездила от музыкалки в старших классах и на двух курсах универа… даже хотела пойти на курсы рисования для взрослых… у меня неплохо получались картины по номерам… При перечислении давно забытых планов в груди неприятно защемило, и даже защипало уголки глаз. А сбоку послышалось тихое: — А потом?.. — А потом случился третий курс с его нечеловеческой нагрузкой, я вышла замуж… муж требовал внимания, весь быт был на мне, хотелось угодить всем и во всём… ещё позже встал вопрос денег, и я пошла работать медсестрой в стационар на полставки… плюс пахала на диплом… а потом ординатура… и на былые увлечения не осталось ни времени, ни сил. Зажмурившись, я старательно сдержала слёзы, в первую очередь по упущенным когда-то возможностям, которые я отодвинула в угоду других людей, но не себя… и где сейчас эти люди? И где была я?.. А когда открыла глаза, то встретилась с угольно-чёрными, которые внимательно следили за каждой морщинкой на моём лице. — Я уже говорила, что жизнь — это дерьмо? — Кажется, да, — сделав вид, что задумался, ответил он, и я скорчилась и прохрипела: — Ещё раз скажу: жизнь — дерьмо… — Я всего лишь хотел поддержать непринуждённую беседу, — хмыкнул Том, на что я тихо процедила: — Предлагаю поддержать непринуждённую беседу непринуждённым молчанием. Вновь послышался тот самый шипящий смех, и Том поднял учебник по зельям чуть выше, закрываясь им от меня… а я чуть ли не с головой нырнула в воду, стараясь не думать о том, что стало с моей вроде бы неплохой жизнью. Я же столько всего хотела в детстве, столько было планов и стремлений… куда они делись спустя пятнадцать лет?* * *
В семь часов сразу после ужина, уже ни от кого не прячась, так как все и так знали о нашем «проекте», мы с Томом спустились в подземелья и направились не в нашу сырую лабораторию в тёмном тупике, а в личную лабораторию Горация Слизнорта, который сам нас туда и пригласил. И честно, перешагнув порог, я была в приятном шоке. — Ничего себе… — протянула я, так как просторная светлая тёплая комната с камином радовала оборудованием и условиями. — Красиво жить не запретишь… Большие просторные столы, несколько котлов с горелками, шкафы с ингредиентами, весы, откалиброванные под разные меры, сравнительные таблицы, вывески с основными законами зельеварения… сравнивать было с чем, и даже крысы в клетках, которых кто-то успел перенести, и то были рады новому месту обитания. — Мда, неплохо, — хмыкнул Том, внимательно осмотрев наше рабочее место, а я тем временем подошла к одному из столов и внимательно всмотрелась. — Что… ты делаешь? — Экскуро! Яркая вспышка попала в стол, и он вместе с котлами заблестел чистотой, что я замурлыкала от удовлетворения. — Первое правило работы в лаборатории — здесь должно быть чисто. Ещё пара взмахов палочкой — и заблестел второй стол, а на бледных губах появилась неизменная сучья улыбка. — Занятно. Ещё правила будут? — Да, — невозмутимо ответила я, положив палочку на стол и схватившись за волосы. — Лучше собрать причёску, чтобы ничего не торчало. Немного извернувшись, я собрала пышную шевелюру в тугой пучок, а Том так и следил за моими действиями с насмешкой. — Я тебе не рассказывала, как на одном из уроков химии у нас взорвалась спиртовка, и девочка с длинным хвостом получила ожог третьей степени? — Нет, — безразлично хмыкнул он. — Теперь ты знаешь. В случае любой опасности всегда лучше убирать волосы… мы это хорошо закрепили на пятом курсе, когда в другую девушку с распущенными волосами вцепилась женщина в психозе… даже не знаю, что хуже: ожоги или это… — Том, Валери, вы уже здесь! На пороге показалась грузная фигура нашего декана, и мы дружно развернулись, а Слизнорт широко нам улыбнулся. — Какие молодцы! Я забыл вас предупредить, что здесь может быть немного грязно, а вы уже сами всё прибрали! Я самодовольно заблестела, ведь это была исключительно моя инициатива, и Том за спиной Слизнорта выразительно скривился. — Да, волосы тоже лучше собрать, чтобы не было неприятностей, — вновь похвалил меня Слизнорт, отчего моя улыбка стала ещё шире. — Постоянно твержу это всем девушкам! Умница, Валери! Десять баллов Слизерину! Том сделал вид, что его стошнит, и я, отвернувшись от Слизнорта, показала ему язык. — Молодые люди, у вас всё есть? Может быть, что-то ещё нужно?.. — Спасибо за заботу, сэр, но пока у нас есть всё необходимое. — Том вернул себе напускную вежливость и вышел из тени, а затем ловко достал из сумки чёрную тетрадь, раскрыл её и положил на стол. — Я успел расположить зелья в порядке сложности и распределить время на их приготовление, чтобы успеть как можно раньше проверить все снадобья… — Мерлин, как у вас всё превосходно подготовлено, — удивился Слизнорт, бегло пробежавшись по записям засранца, и пришла моя очередь закатывать глаза. — Вы очень сплочённая команда! Конечно, это было не так, но мы одновременно лицемерно улыбнулись и кивнули, и Слизнорт довольно потёр руки и направился к выходу. — Если у вас будут какие-то вопросы — я в своём кабинете, не стесняйтесь, мои хорошие! — Да, сэр. — Конечно! Едва фигура декана Слизерина растворилась в темноте, а дверь со скрипом захлопнулась, как от лживых улыбок не осталось ни следа. В нашей работе один на один они были ни к чему. Том тоже решил похозяйничать, а потому зажёг камин и принялся доставать учебники и необходимые ингредиенты на рабочий стол, а я тем временем подошла к той самой тетради, чтобы посмотреть, с чего мы всё-таки начнём. — Мда… — протянула я, листая страницы, и Том оторвался от учебников и нахмуренно посмотрел в мою сторону. — Да вы, батенька, больны перфекционизмом… Идеально ровные строчки без следа линейки, ни одной кляксы, ни одной помарки, всё выверено, точно переписано со справочника, кое-где даже были зарисовки растений или завитки пара над котлом… Том, заметив, что я оценила его труд, чуть выпрямился, а я продолжила бормотать: — …причём серьёзно. Хотя перфекционизм — не сифилис, нос не отвалится. От осознания каламбура, что я только что ляпнула, я даже хрюкнула, а Том неприязненно скривился, не оценив юмора. И я устало протянула: — Да ладно?.. Ой, а ты знал, что любой укол, сделанный мыши, будет внутримышечным?! Я ждала хотя бы намёка на улыбку, пусть вторая шутка была не менее дурацкой, чем первая, но в конце концов, именно в этом и была их прелесть. Даже крысы в клетках и то улыбнулись, чёрт подери! Но Том продолжал смотреть на меня с каменным лицом, даже не дрогнув, и я разочарованно вздохнула: — Это будет очень долгий вечер. Мы вернулись к приготовлениям, а я бросила все свои попытки пошутить и молча принялась набирать ингредиенты на первые несколько зелий, что мы будем варить одновременно. Засушенные корешки, листья, цветки, перетёртые копыта, рога и шерсть… редкие минералы, стандартный ингредиент… всего было вдоволь, и сборы не заставили себя долго ждать. А когда из первого котла поднялся серебристый пар, я вдруг зацепилась глазами за свою волшебную палочку, всё это время лежавшую на столе рядом с тетрадью. — А ты знал, что из тиса американского в семидесятые впервые выделили вещество паклитаксел, которое потом синтезировали в лабораторных условиях, потому что оно обладало выраженным действием на раковые клетки? — Нет, — после паузы ответил Том, одновременно добавляя ингредиенты в два соседних котла: для бодроперцевого зелья и морочащей настойки. — Да… — задумчиво протянула я, не отрывая взгляда от палочки на столе. — Только вот растворитель у него достаточно аллергенный, поэтому вскоре открыли второе вещество — доцетаксел, которое было более безопасным. — Весьма занятно, — послышалась очередная полная безразличия реплика, а я развернулась и прошептала: — Роди говорил, что только очень сильный маг может пользоваться не своей палочкой… они редко слушаются кого-то, кроме хозяина. — Не вижу смысла не доверять его словам, — в прежней манере проговорил Том, однако подняв на меня глаза. — А Антоха говорил, что только очень сильное заклинание способно сбить бладжер с толку во время матча. — Не вижу смысла не доверять и его словам тоже, — изогнув бровь, прошипел он, на что я скрестила руки на груди. — Тебе не кажется, что что-то не сходится? Наконец на мраморно-белом лице постепенно нарисовалась полная сарказма улыбка, которая в полутени выглядела достаточно зловеще. Но я продолжала требовать пояснений, и Том, поджав губы, резко подошёл ко мне, схватил палочку и переспросил: — Не сходится? — Да. — Серпенсортия! Не успела я моргнуть, как ярко-зелёная вспышка пронеслась мимо меня, и через секунду на полу зашипела жирная тёмно-зелёная змея, от которой мне стало плохо. — Сошлось? — ядовито уточнил он, легко покачивая кончиком моей палочки, и я зажмурила глаза и прошипела: — Да… а теперь убери эту гадость, мы над крысами издеваемся, а не над змеями. — Випера эванеско! Когда я открыла глаза, то змеи уже не было, и с губ вырвался вздох облегчения. Том же неотрывно смотрел на меня, слегка наклонив голову вбок, что даже несмотря на камин рядом, по коже прошлись ледяные мурашки. — Знаешь, ты напомнила мне об одной вещи… кажется, ты уже достаточно провела времени в школе, Валери, чтобы догадаться, что к чему. — Плохо понимаю намёки, — скривилась я, сев на высокий стул рядом, и Том шелестяще хмыкнул: — Не настолько… — Настолько… — кивнула я, и бледные губы снова расползлись в ядовитой улыбке. — Что ж, тогда постараюсь говорить прямо. Знай своё место… — Я его знаю, — невозмутимо проговорила я на убийственный взгляд угольно-чёрных глаз. — В текущий момент оно здесь. Я указала пальцами на стул под собой, и Том ненадолго зажмурил глаза. — Место в иерархии школы. И место в наших с тобой отношениях. — А между нами есть отношения? — картинно удивилась я, чем вызвала тяжёлый вздох. — Вот это новость! — Не заставляй меня говорить с тобой по-плохому, я очень этого не хочу… — А мы уже перешли от отношений к угрозам? — смеясь, протянула я, и угольно-чёрные глаза вспыхнули от моих неприкрытых насмешек. — Ты просто жалок… — Не смей так меня называть! — убийственно процедил он и молниеносно взмахнул моей палочкой, что меня отбросило в сторону и впечатало в стену. На мгновение мне показалось, что из лёгких вышибло весь воздух, и я не могла шевельнуться от дикой боли в спине, не то что вдохнуть. В глазах потемнело, а когда размытая картинка стала потихоньку собираться, то я увидела приближавшуюся фигуру в чёрной мантии. А затем меня крепко сжали за горло и второй раз прижали к стене. — Никогда. Не смей. Он шумно вдохнул воздух совсем рядом с моим лицом, а я наконец смогла сделать первый слабый вдох через боль в горле. Его выдох… мой хриплый выдох. Его грудная клетка поднималась и опускалась, будто бы Том пытался запомнить аромат духов, которых не было… а затем открыл глаза, в которых полыхали угли, облизнул пересохшие губы и с шипением прошептал: — Ты сорняк. Необузданный, мерзкий, поганый сорняк, который растёт везде, где только можно… ты портишь всё, к чему прикоснёшься. Тебя надо вырвать с корнем и сжечь, а пепел развеять над морем! — Давай… — прохрипела я сквозь боль в горле, и Том наклонился ко мне ещё ближе и крепче сжал шею. — Вырви такую гадость, как я, из своей мерзкой, прогнившей насквозь чёрной души… и ты истечёшь кровью меньше, чем за две минуты. Клянусь. На последнем слове воздух в лёгких закончился, что нельзя было сказать про злость человека напротив. Но мне было плевать на угрозы, и он это прекрасно знал, его злило именно это и ничто больше. И вдруг на столе за его спиной интенсивно забулькало и повалил розовый дым. «Пора добавлять рог двурога», — безразлично подумала я, посмотрев на котёл, и Том одновременно разжал пальцы, растёр правую руку и направился к столу. — Да, пора. Будь добра, подай мне ещё корень валерианы. — Конечно, — хрипло выдохнула я, проведя рукой по шее, а затем подцепила мешочек с резким запахом и кинула его недалеко от третьего котла. Из среднего после добавления рога повалил красный дым, а из крайнего — тёмно-синий, что означало, что первая фаза морочащей настойки была сварена правильно. И пока Том возился с настойкой, я сама подошла к другому крайнему котлу и высыпала туда крылья веретенницы, чтобы начать готовить Животворящий эликсир. Дыхание постепенно восстановилось, а боль в горле сменилась небольшим саднением. За крыльями я растёрла в ступке листья перечной мяты, осторожно добавила их и принялась мешать против часовой стрелки. А когда зелье приняло приятный светло-жёлтый оттенок, то отвернулась к открытой книге и подняла глаза на Тома напротив. Пар валил из каждого котла, и каждое снадобье требовало внимания. Только вот мы неотрывно смотрели друг на друга, и даже казалось, что кто-то что-то говорил, но ничего сказано не было. Извинений ждать точно было глупо, но вот недоумение открыто читалось в угольно-чёрных глазах… мне позволялось прочитать его, и в конце концов я усмехнулась и первой отвела глаза. — Забей. Ты не представляешь, что я готова вытерпеть ради денег. — У всего есть предел, — невозмутимо проговорил Том, пока я легко сыпала в свой котёл листья алихоции. — Да, ты прав… но есть ещё кое-что, что тебе, наверное, не стоит знать… а может, и стоит… Взгляд чёрных глаз снова загорелся, а я выдержала паузу, два раза помешала зелье уже по часовой стрелке и выпрямилась. — Знаешь, я же всё-таки взрослый человек. И в… «отношениях», особенно близких… очень близких, — выразительно добавила я, и лёгкий румянец на бледных щеках подтвердил, что мой намёк был понят, — мне нравится что-то такое. Щипки, наручники, плётки… удавки… всё это помогает достичь особого… экстаза. — Я выгнулась, растянув губы, а щёки человека напротив вспыхнули чуть ярче. — Так что не думай, что я испугаюсь, когда меня вдруг захочет придушить красивый сильный парень… даже больше, если тебе снова захочется показать свою важность и власть — не стесняйся… приятно будет всем. Вдобавок я сексуально облизнула губы, а Том отвёл взгляд и поднёс руку к шее, чтобы поправить галстук. — Спасибо, я это учту. Он сделал вид, что старательно изучает инструкцию к морочащей настойке в справочнике, а я тихо рассмеялась, что теперь к моей шее точно никто не прикоснётся. Но только я окончательно расслабилась и вернулась к своему вареву, у которого в ближайший час нужно было контролировать только огонь, как Том выпрямился и выпалил: — То есть ты в целом не против изображать со мной пару, чтобы от меня отстала Эванджелин и остальные? «Господь… и этот туда же, — скривилась я от подобного «предложения». — Алло, у меня тоже есть чувства, почему все парни вокруг считают меня живым щитом?!» — Прости, но ты опоздал, я уже встречаюсь с Антохой. Клянусь, я была готова благодарить небо, что мой скользкий друг решил накануне воспользоваться мной, а теперь я могла воспользоваться им так же для прикрытия. Том же обогнул стол, за которым мы стояли, и остановился ровно в шаге от меня, вернув себе маску с сучьей улыбкой, от которой текла женская половина школы. — Кажется, первым был всё-таки я… — Ты был недостаточно настойчивым, — скривила личико я, на что изогнулась чёрная бровь. — А ты хочешь, чтобы я был достаточно настойчивым? — Не очень, — скорчилась я и отошла назад, чтобы сохранить дистанцию. — Кто успел — тот и съел, не надо портить нашу идиллию своими грязными предложениями. — А у вас идеальная идиллия, — усмехнулся Том, мельком заглянув в мой котёл, в котором всё было точно как в учебнике. — Идеальная идиллия, точно, — повторила я, скрестив руки на груди. — Что ж, ладно… — вздохнул он, отойдя от моего котла обратно к своим, и я выдохнула, пока никто не видел. — Но если Эви меня допечёт, то я за себя не отвечаю. Я карикатурно-любезно ответила на подобную угрозу, а затем принялась листать учебник на предмет полезных ссылок к нашим зельям. А в голове так и крутилось: «Ёб твою мать… неужели так будет всё время, пока мы здесь сидим? Может, я не настолько меркантильна?..» Но ответ не заставил себя долго ждать, отчего я поджала губы и уткнулась в книгу. «Настолько».