***
Вечеринка удалась. Весь факультет праздновал, будто бы оставалось жить всего несколько дней, и надо было прожить их по максимуму. Изначально всё планировалось более или менее прилично: мои соседки и их подружки с других курсов быстро украсили гостиную, раздобыли еды с кухни, ведь ужинать никто не собирался, а из алкоголя была лишь медовуха, и то в трёх литровых бутылках (и что это такое на минимум сорок человек?). Но когда определённые люди налакались, то из ниоткуда вдруг появился ящик огневиски, и вечер стал ещё более томным. А Том будто бы специально забил на свои обязанности душнилы и пропадал где-то до ночи, так что нас было уже не остановить. Огневиски был похож на обычный вискарь, но с определённой перчинкой, в отличие от привычного сладковатого привкуса. И как же быстро он давал в голову… я не успела хлебнуть и трёх стаканов, как уже под шумные аплодисменты горланила лучшие песни группы «Ленинград», ударяя по струнам Антохиной гитары с такой силой, что треснули подушечки пальцев. Примерно на середине Антоха пустился в пляс, и я чудом отговорила его от скидывания одежды, потому что пили в основном парни и я, а все девушки вокруг были трезвые, пусть и навеселе, и такое вряд ли забудут. Потом Хью и Эд сцепились, сколько же людей одновременно может поднять в воздух новенькая метла Антохи. Антоха сам предложил проверить, и эти трое незаметно исчезли из поля зрения. А я продолжала пить и петь уже в компании Роди и Блэков, и остаток вечера, точнее, ночи, напрочь стёрся у меня из головы. Когда я проснулась, солнце клонилось к горизонту, а голова неприятно гудела от тупой боли, впрочем, это было ожидаемое состояние после подобной ночи. Единственное, что меня насторожило, — это то, что я лежала на заправленной постели в насквозь промокшей одежде, что подо мной промокло и одеяло, и даже матрас. Но я решила, что не хочу знать обстоятельств моего появления в спальне, а потому скинула мокрую одежду, надела более удобную кофту с юбкой и поплелась на кухню за провиантом, чтобы остаток дня снова провести в воде. Эльфы уже даже не то что косились на меня — они меня игнорировали, хотя к остальным ученикам на кухне эти обиженки относились весьма радушно. Видимо, сказалось, что я втихаря уничтожила их погреб ещё в начале осени, и они до сих пор не могли меня простить. Но честно, мне было плевать: еду и посуду я взяла, даже корзинку одолжили (не стали препятствовать, чтобы я её взяла), а остальное — мелочи жизни. И я пошла в ванную старост доживать этот день и вымывать из себя алкогольные пары, чтобы начать учебную неделю в относительно приличном виде. Честно, я не надеялась, что просижу весь вечер одна. И действительно, где-то через сорок минут или около того, как солнце за цветными витражами покраснело и скатилось к линии горизонта, появился Том с совершенно привычным для него кислым видом. И он совершенно привычно мельком оглядел меня и мои запасы еды на бортике рядом, а затем уселся на излюбленный подоконник и без единого слова достал из сумки толстый учебник в чёрной обложке. Я в этот момент мирно докуривала сигарету, и единственными звуками в итоге стали шум воды и мои хриплые вдохи и выдохи. «Ну и хуй с тобой, мне уже нечего терять», — подумала я, бросив окурок в заранее приготовленный кубок, а затем взяла немного сметаны, измазала лицо, приложила огуречные колечки к опухшим глазам и полностью расслабилась в горячей воде, практически медитируя. И вырвать из дзена меня смогло только тихое шипение, в котором недвусмысленно плескалась злость: — То есть тебя совершенно не волнует, как ты оказалась в своей кровати в насквозь промокшей одежде? Мне потребовалось около минуты, чтобы до конца понять смысл услышанных слов. А затем я резко вынырнула из нирваны, причём настолько, что огурцы съехали на дно переполненного бассейна. — А при чём здесь моя кровать и ты? Вместо ответа Том изящно изогнул правую бровь, и я, уже сгорая от стыда, сглотнула, так как часть ночи напрочь стёрлась из моей памяти. И по видимости, там было что-то интересное. — Меньше надо пить, — в качестве нравоучения надменно протянул мерзавец, и я решила всё отрицать. — Слушай, ну я не была настолько пьяной… — Ты была не пьяной, — с ледяным презрением прошептал Том, пока я боролась с горевшими от стыда щеками. — Ты была ужратой в сопли… Никак не ожидая подобных выражений, я распахнула глаза, и от испарины на лбу сметана начала стекать в горячую воду, образуя белые жирные разводы на поверхности воды. Но я всё равно ни черта не помнила… — Да ну, — демонстративно хмыкнула я, до конца отрицая очевидное. — Я выпила всего пару стаканов… и ничего такого не делала… просто попела и потанцевала, что в этом такого? Там все бухали! Большинство… — спешно добавила я на разъярённый взгляд Тома, которому явно был лишь крохотный повод, чтобы оторвать мне голову. — Я вчера весь вечер отсутствовал, как ты заметила, хотя у меня был веский повод, — издалека начал Том, и я коротко кивнула, пока ничего не понимая. — Знаешь, когда я начал жалеть, что оставил вас одних всего на один вечер? Тому явно была нужна пауза, чтобы немного унять злость… или наоборот, подогреть её. И я, снова сглотнув, очень осторожно прошептала: — И когда же?.. — Когда я, уже спускаясь в гостиную, в одном из окон на втором этаже заметил странно летящий силуэт на фоне полной луны… Я ещё подумал: «Что же это такой неизвестный науке зверь?..» — Я на секунду зажмурила глаза, уже зная, о ком шла речь, а Том дождался восстановления зрительного контакта и продолжить шипеть: — Но когда я открыл створку окна, то услышал знакомые голоса и бранную речь… — Так метла Антохи всё-таки выдержит троих?.. — глубокими вдохами прогоняя смех, поинтересовалась я, и мне в ответ прилетело язвительное: — Нет, не выдержит. Антонин, Хьюберт и Эдвард пролетели около трёх метров, а после потеряли контроль и свалились в Чёрное озеро, именно в то место, где из замка выходит канализация. Мне снова пришлось зажмуриться, чтобы сдержать лошадиный гогот, но история явно не была закончена, поэтому я вернула себе удивлённое выражение лица, а Том ядовито усмехнулся: — Ты всё ещё хочешь знать, что было дальше? — Честно, нет, — хрипло выдавила я, борясь со смехом и со стыдом. — Но выбора у меня всё равно нет?.. — Нет, — твёрдо подтвердил он, сжав в руках учебник. — Так вот, когда я выловил твоих вдрызг пьяных собутыльников и привёл их гостиную, то заметил, что Родольфус с Блэками спят прямо на диванах… и у меня было стойкое чувство, что кого-то явно не хватает… «Меня, едрит-мадрит», — пронеслось в голове, а Том выдержал паузу и наклонил голову чуть налево. — Да, но прежде чем искать, я решил отвести кое-кого в душ, чтобы хоть немного смыть запах канализации… и знаешь, кого я там нашёл? Я лишь снова зажмурила глаза, а со стороны подоконника послышалось злое шипение: — Ты сидела на полу в одной из кабинок, обнимала душ и говорила, что всё будет хорошо и чтобы он перестал плакать. И плакала сама… потому что тебе было ЖАЛКО ДУШ, ВАЛЕРИ! Смех всё-таки прорвался наружу, а из глаз брызнули слёзы. И всё, что я смогла выдавить из себя, было: — Понятно. — ЧТО ТЕБЕ «ПОНЯТНО»?! — не выдержал Том, явно находясь на взводе, и я, просмеявшись, выдохнула: — Что огневиски с медовухой лучше не мешать. — Он шумно выдохнул и закатил глаза, а я, воспользовавшись моментом, спешно добавила: — А вообще, ты знал, что так и будет, и всё равно не пошёл на тусу, хотя я тебя звала. Так что если хочешь найти виноватого — то просто взгляни разок в зеркало, ок? — Да, я это уже понял и даже смирился с этим обидным промахом. И благодаря моим стараниям, никто из профессоров даже не подозревает, что творилось этой ночью, даже Слизнорт. — И ты представить себе не можешь, как я тебя за это люблю, — расслабленно протянула я, взяв в руки кубок, и отхлебнула немного, а на ошарашенный взгляд Тома хмыкнула: — Хотя вообще-то, это твоя работа, так что перебьёшься. Том буквально осатанел, увидев в моих руках кубок, но я лишь бесстрашно изогнула бровь, мол, найди к чему придраться. Он сразу же огляделся в поисках улик, то есть початой бутылки, но на мраморном бортике был лишь небольшой фарфоровый чайник, где был циститный отвар, который я и пила из кубка. Сложив дважды два, Том выразительно закатил глаза и открыл учебник на середине, а я легко пихнула в его сторону блюдце с огурцами со словами: — Съешь немного… говорят, для нервов полезно. Наверное, он бы насквозь прожёг меня взглядом, если бы мог, на что я хмыкнула и нанесла второй слой сметанной маски. Но когда потянулась за свежими патчами из натуральных ингредиентов, то миска буквально выскользнула у меня из-под пальцев, а затем со стороны подоконника послышался звучный хруст. — Эй, оставь мне парочку! — возмущённо закричала я, на что Том зло выдохнул: — Ты сама предложила. И у тебя не так много глаз, сколько здесь кусочков… — Конечно, Шерлок, но я их вообще-то меняю! Отдай!.. Снова послышался хруст, и я, воспользовавшись моментом, схватила волшебную палочку, воскликнув: — Акцио! Яркая вспышка ударила в блюдце, но Том достаточно крепко держал его (специально), поэтому ничего не вышло. И я чуть сильнее взмахнула палочкой, усилив чары… но одновременно с этим Том разжал бледные тонкие пальцы, и блюдце на всей скорости полетело в мою сторону, а оставшиеся огурцы дождём упали мне на лицо и в воду. Я чудом увернулась от взбесившейся посуды и молча смотрела на шутника… который от моего усыпанного огурцами вида вдруг громко рассмеялся. — Если хочешь найти виноватого, то посмотри разок в зеркало, ок? — Ебать, пиздец, да когда же это закончится, нахуй… — выдохнула я, а затем демонстративно отлепила парочку огуречных кружочков с щёк, ополоснула в воде и залепила на веки, снова погрузившись в воду и транс. Но сквозь долгожданную нирвану нет-нет, да был слышен шипящий смех со стороны подоконника.***
— Эм, Вэл… а ты помнишь что-нибудь с субботы?.. В понедельник утром как всегда были Зелья, открывавшие неделю. За завтраком вся наша компания была тише воды ниже травы, видимо, ещё не все пришли в себя за воскресенье. И Антоха подал голос лишь тогда, когда Слизнорт начал объяснять новую, особо сложную тему. — Неа, — коротко хмыкнула я, быстро записывая за преподавателем. — Половина ночи как в тумане… — У меня тоже, — облизнув губы, прошептал Антоха. — Вообще ничего не могу вспомнить, лишь как ты что-то пела под гитару… а дальше пустота. Да ещё и Том смотрит зверем и молчит, как будто мы половину школы умудрились взорвать во время пьянки… Я сглотнула, так как причины поведения старосты мне были прекрасно известны, он сам поделился ими со мной. Но открывать Антохе всех карт не хотелось, мы же с Томом вчера официально не пересекались. И я небрежно прошептала: — Может, его опять Эви довела… сам же знаешь, как он реагирует на её приставания. — Молодые люди, внимательнее! — чуть громче обратился к нам Слизнорт, прервав объяснения. — Без понимания второго закона Гилберта вы не сможете выполнить задание на эту неделю! Я занесла перо и принялась с удвоенной энергией переписывать сложную формулу, и спустя совсем немного времени над ухом послышался горячий шёпот: — Ты права. Если бы мы натворили что-то серьёзное, то Слизнорт разговаривал бы с нами совсем в другом тоне… Я пожала плечами, старательно сдерживая улыбку, ведь наш декан в это утро был сущий душка, впрочем, как и в любой другой день. Это было его обычное состояние, а значит, кое-кто очень хорошо постарался, заметая следы… что ж, даже гении ошибаются, от этого никто не застрахован. Главное, что всё обошлось, а там всё равно. После зелий, от которых мозг просто взрывался, хотя я любила этот предмет, была небольшая передышка в виде Прорицаний. А потом был обед и Заклинания, на которые я вообще не хотела идти, так как до сих пор не могла смотреть Диггори в глаза. Может, опять прикинуться больной? Хотя у нас опять вечером опыты в лаборатории, а Том и так на взводе… что же всё-таки делать? — Итак, мои дорогие, мы начинаем очень важный раздел, — начала Наткомб, едва мы расселись по маленьким столикам в одной из самых тесных башен замка, а она опять выплыла к нам, словно бы из утреннего тумана, вся загадочная и будто бы не из мира сего. — До конца этого года мы будем гадать на картах таро! Девочки по соседству радостно захлопали в ладоши, а мы с Антохой переглянулись, так как ни один предыдущий раздел нам так и не поддался. И здесь тоже ничего особенного ждать не приходилось. — У каждого на столе лежит свой комплект карт, которые я заказала ещё летом, — важно сообщила прорицательница, и я недоверчиво приподняла бровь, так как одного комплекта должно было не хватать… или Наткомб предвидела моё появление здесь ещё летом?.. — Валери, для тебя остался чистый комплект с прошлого года, одна девочка отчислилась в октябре, так что карты так и остались нетронутыми, — с улыбкой пояснила Наткомб, будто бы прочитав мои мысли, и я взяла в руки коробку с картами, которая заметно отличалась по оформлению от остальных. — А теперь все последуйте примеру мисс Кларк и возьмите в руки свои карты, чтобы напитать их своей энергией. Вокруг послышался скрип и шелест, а я быстро достала колоду из коробки, быстро перетасовала и шепнула Антохе: — Ну что, раскидаем?.. Он оживлённо вскинул брови, но только я собралась достать первую карту, как Наткомб воскликнула у меня из-за спины: — Даже не думайте этого делать! — Я так и замерла с картой в руке, а все остальные обернулись на нас, что мне стало совсем неловко. — Ни в коем случае не смейте играть на этих картах в азартные игры! Эти карты исключительно для предсказаний и раскладов! Я тотчас отложила колоду в сторону и подняла руки, будто бы преступник перед полицейским, и Наткомб обогнула наш стол и выразительно посмотрела на меня, что я виновато поджала губы. — Так-то лучше. Советую не доставать карты по отдельности, пока вы к ним не привыкли. И да, у каждого на столе стопка методичек, которые я тоже отпечатала специально для вас на основе вопросов студентов с прошлого года. Поэтому к следующему занятию настоятельно рекомендую ознакомиться с этой методичкой, чтобы избежать неприятных ошибок в будущем. Вокруг снова раздался шелест, а я посмотрела на обложку методички, где была фотка Наткомб с жуткой улыбкой и старой колодой в руках, и мне стало ещё больше не по себе. И в итоге я под шумок засунула свой экземпляр в сумку, сильно сомневаясь, что открою его до конца недели. Зачем нам тогда занятия, если на них ничего не объясняют? — Будьте осторожны с раскладами, особенно когда не уверены в человеке, для которого вы этот расклад совершаете. И не уверены в собственных силах. И ни в коем случае не делайте раскладов на здоровье или смерть, никакое предсказание в этом случае будет намного лучше плохого. — А интересно, эти предсказания сбываются лишь потому, что человек, услышавший его, поверит в это и сам приведёт его в исполнение, или же пророчества сами по себе абсолютны, и даже если о них не знать, они всё равно сбудутся?.. Я обращалась даже больше к Антохе, нежели Наткомб, но та заметно оживилась от моего вопроса. И пока остальные с интересом изучали пёстрые рубашки карт, осторожно переворачивая одну за другой, профессор воскликнула: — Замечательный вопрос, мисс Кларк! На самом деле, ответа на него до сих пор нет… — Я выразительно закатила глаза, благо Наткомб опять проходила за моей спиной, и Антоха прыснул, закрыв рукой рот. — Потому как споры ведутся до сих пор. Да и часто подвергается сомнению само качество предсказаний… — Обогнув стол, она вышла передо мной, и я вопросительно подняла бровь. — Их достаточно много, но девяносто процентов слабы, чтобы претендовать на истину. И всё же, редко, очень редко, возникают такие, что считаются абсолютными. Не знаю, каким образом, но именно они попадают в особый зал в Министерстве магии, и считается, что именно эти предсказания сбываются в любом случае, узнает о них кто-то или нет. Девочки по соседству, две пуффендуйки и одна когтевранка, распахнули глаза от удивления, а я коротко кивнула. — Но обычно такое мощное предсказание само стремится к тому, чтобы быть услышанным… и люди, о которых идёт речь, стремясь к его исполнению или же наоборот, всячески отрицая, сами приводят его в действие. Считается, что именно это и называют судьбой, от которой, как известно, не скрыться. — И какой же шанс, что такое абсолютное предсказание случится здесь, на ваших занятиях? — Никакого, — улыбнулась мне Наткомб, но было в её улыбке что-то настораживающее, что-то, что она явно не хотела говорить вслух. — И всё же я считаю, что с судьбой шутки плохи, а впечатлительный человек и без предсказаний может убедить себя в чём угодно. Поэтому никаких сильных раскладов мы на занятиях не делаем. Если кто-то достаточно глубоко окунётся в тему, то я готова потратить личное время после занятий и научить чуть большему, чем подразумевает программа. Остальным же будет достаточно повседневных раскладов, чтобы успешно сдать экзамен в конце года. Те самые девчонки тотчас закивали и зашумели, перешёптываясь, и едва Наткомб отошла от нашего столика, как я незаметно сунула несчастные карты в сумку к методичке, решив, что точно не хочу иметь с этим дела, пока не заставят силой. — Хочешь, я нагадаю тебе что-нибудь хорошее? — зашептал Антоха, шулерски перетасовав свою колоду, и я скептически хмыкнула: — Даже не знаю, чего мне ещё в жизни не хватает… разве что кучи денег да богатого щедрого мужа… хотя знаешь, давай без мужа, просто кучу денег? Он тихо рассмеялся, но только достал первую карту рубашкой вверх, как Наткомб снова предупредительно протянула рядом: — Ах да, забыла ещё один небольшой нюанс. Сбывается лишь то предсказание, что говорят карты, а не то, что говорит гадающий. Так что если вы неправильно интерпретируете расклад, то сбудется вовсе не то, что вы сказали вслух, а то, что имели в виду карты. Так что настоятельно рекомендую всем до следующего занятия прочитать нужную главу в учебнике с символикой карт и их значением, если кто-то это ещё не сделал, и дополнительно изучить мою методичку, там описаны самые частые ошибки, с которыми сталкиваются новички. Наткомб внимательно посмотрела каждому из нас в глаза, а затем отошла по поднятой руке к дальнему столику. А Антоха посмотрел на первую карту на столе, которую ещё даже не перевернул, быстро убрал её в колоду, а колоду кинул в сумку. — Ну нахуй. — Согласна. В общем, картами таро мы не прониклись, а едва прозвенел колокол, как мы первыми сорвались прочь из класса на обед, ведь низменные потребности существенно перевешивали высокодуховные идеалы. — Как у вас дела? — привычно поздоровался Роди, придя в Большой зал с небольшим отрывом от нас, и я проглотила ложку горячего куриного супа и кивнула: — Неплохо, гадаем на таро. Ты как после… выходных? — Нормально, — выдохнул он, хотя по его виду было заметно, что пара бокальчиков вискарика больно ударила по чьей-то светлой, в прямом смысле этого слова, голове. — Я в прошлом году пытался вникнуть, но так и не смог… хотя на итоговом экзамене Наткомб поставила мне «превосходно» за старания. — Как будто могло быть по-другому? — жуя стейк, с трудом выговорил Антоха. — Кажется, мы в выходные немного перестарались… — деликатно выдохнул Роди, слегка покрывшись краской, и я сочувственно положила ладонь ему на плечо и прошептала: — Ничего, со временем привыкнешь… первый раз всегда так. — Мне отец ещё летом на каком-то мероприятии предлагал выпить огневиски, но я отказался… — всё прежним шёпотом сообщил Роди, и я от удивления распахнула глаза. — Зря, наверное, хотя бы знал, чего ждать… «Господь, всем бы такого батю…» — с завистью подумала я, но при мысли о горячем папочке моего лучшего друга вмиг стало плохо, и я помотала головой и хлебнула супа, хотя теперь и мои щёки пылали не хуже, чем у человека слева. — Какие у тебя планы на вечер? Роди смог совладать с собой и сбить краску, а я шумно выдохнула, закусила кусочком хлеба с тыквенными семечками и прохрипела: — Сегодня в подвале меня опять ждут крысы и… в общем, ждут крысы. В этот момент напротив сел Том, и, услышав мои слова, он крайне выразительно посмотрел на меня, на что я дёрнула бровью. — И как вы вообще там сидите вдвоём в замкнутом пространстве и до сих пор не поубивали друг друга?.. — с улыбкой протянул Роди, на что я страдальчески закатила глаза к потолку, на котором собирались тучи. — Каждый раз я задаю себе этот вопрос… и каждый раз ответа всё нет… — Сегодня в семь вечера, без опозданий, — жёстко скомандовал Том, и я вяло кивнула и продолжила есть суп. — Родольфус, разве вы не занимаетесь с Валери по вторникам? — Да, но… завтра дуэльный кружок, я хотел сходить… и Валери, думаю, тоже захочет. — Дуэльный что? — с набитым ртом переспросила я, и Том выразительно закатил глаза, а Роди с улыбкой пояснил: — Завтра вечером будет открытое собрание дуэльного кружка, его проводят каждую осень. Будет серия дуэлей за звание первой палочки школы, сейчас это звание два года удерживает Клиффорд Яксли, но завтра всё может измениться. — И кто из наших будет участвовать? — нахмурилась я, и Роди оглядел стол. — Хью, Эд, Орион, Адриан Забини, Том… и Антонин. — Точняк, завтра же открытые дуэли! — раздалось по другую руку от меня, и я тотчас развернулась. — Придёшь за меня болеть?! — Конечно, ты всех порвёшь, — с серьёзным лицом ответила я, и Антоха сгрёб меня в объятиях и смачно чмокнул в щёку. — Ты мой тигр. — Только ради тебя и сделаю это! И в награду я получу… — Ты получишь сладкий десерт… — томно прошептала я и чуть заметно коснулась губами покрытой щетиной щеки, на что рука, обхватившая мои плечи, сжалась сильнее. — Эй, а вдруг выиграет кто-то другой?! Эд Эйвери, который в последнюю неделю неприкрыто ко мне подкатывал, недовольно скрестил руки, и я мельком взглянула на Антоху и быстро проговорила: — Ты точно выиграешь?.. — Без базара, я один из фаворитов, без шуток, — уверенно отозвался тот, и я самоуверенно заявила: — Значит, кто выиграет — тот и получит от меня сладкий поцелуй в качестве награды. Удачи, мальчики! — Родольфус сейчас очень сильно пожалел, что не записался в кружок в начале осени, когда был набор, — ехидно протянул Хью, обняв за плечи рядом сидящего Эда, и Роди вмиг покраснел ярче свёклы. — Я… отец хотел, чтобы я записался, но… это… не… моё… — Ой, да ладно, хватит вам, — быстрее проговорила я и легко коснулась губами гладкой белоснежной щеки, что Роди даже вздрогнул. — У кого-то безлимит на мои поцелуйчики даже без дуэлей, а кому-то придётся сильно попотеть, чтобы получить желаемое. Я выразительно посмотрела на Эда, и тот зарычал и вытянул вперёд руку, будто бы лапу. Но быстро прекратил, едва заметил злой взгляд моего фиктивного парня. — Вэл сама обещала — победителю поцелуй, — в свою защиту выпалил Эд, на что Антоха предупредительно прорычал: — Ты сначала выиграй, а потом уже строй глазки! Остаток обеда мальчишки из нашей компании делили шкуру неубитого медведя, а я тихо смеялась их разборкам и совсем забыла про одну проблему, которая камнем на шее висела ещё с прошлой недели. Но едва я перешагнула порог кабинета Заклинаний, как меня будто бы током ударило. Правда, Диггори, заметив меня, смущённо улыбнулся, на что я скривилась в ответ и быстрее зашагала к последнему ряду, где мы обычно отсиживались. «Ёб твою мать, что вообще значит эта улыбка сфинкса?..» Занятие ужасно долго длилось и из-за моего напряжённого состояния, и из-за сложной темы — отбрасывающих чар. И как бы я ни старалась, ничего у меня не получалось, хотя Антоха со второй попытки быстро вник и скидывал с парты на пол все предметы на столешнице, в том числе и мои, что меня ужасно злило. Правда, он быстро притягивал их обратно, но мне это вообще никак не помогало… — Что ж, не у всех получилось, а это значит, что есть повод потренироваться после уроков, — в заключение проговорил Диггори, едва прозвенел колокол. — Не забываем, что завтра открытое собрание дуэльного кружка в Большом зале, профессор Вилкост просила напомнить, что будет рада видеть всех желающих поболеть за свой факультет. И да… мисс Кларк, задержитесь ненадолго, мне нужно кое-что сказать вам… Я уже почти успела собрать все вещи и на низком старте приготовилась бежать, как прозвучало моё имя… — Ни пуха, — хмыкнул Антоха, удивлённый не меньше меня, и я обречённо уронила сумку на стул и принялась ждать, пока остальные студенты покинут класс. А когда вышел последний ученик, Диггори с силой захлопнул дверь, а я зажмурила глаза. — Мисс Кларк… я прошу прощения за свою трусость… всю неделю я грызу себя за то, что не заступился за вас перед Галатеей Вилкост… скажите мне, пожалуйста, вам сильно попало? Я могу как-то вмешаться и?.. Открыв глаза, я с удивлением заметила неподдельное мучение, нарисованное на вполне симпатичном лице преподавателя по Заклинаниям. И чувствовалось, что он переживал, и я прекрасно знала, как все боялись Вилкост, но… даже несмотря на это мне вроде как предлагали помощь. И я, собравшись с духом, на одном дыхании выпалила: — Мне не попало, но профессор Вилкост, поняв, что мы общаемся вне занятий, хочет, чтобы мы изобразили поцелуй перед Харриет, и она поверила, что вы… и я… Закончить предложение мне силы духа не хватило, а Диггори даже от начала приоткрыл рот и смотрел на меня, будто бы на умалишённую. Минута тянулась одна за другой, добавляя на голове седых волос, и наконец преподаватель Заклинаний смог медленно проговорить: — Мисс Кларк… каждый раз я клянусь себе… не удивляться очередной вашей выходке… и вот уже который раз… я нарушаю эту клятву. Я шумно выдохнула и закатила глаза, будто бы я была виновата во всех бедах, а Диггори вдруг тихо засмеялся и покачал головой. — Неужели профессор Вилкост сама вам это предложила? — Я ещё в своём уме, чтобы правильно интерпретировать её слова, — язвительно ответила я, шагнув чуть ближе к преподавателю. — Она хочет, чтобы Харриет вас возненавидела… в целом, логика в этом есть, но мне не нравится, что она хочет воспользоваться моими руками! — Честно говоря, я тоже думал над такой возможностью, — неожиданно признался Диггори, и я удивлённо распахнула глаза. — Но мне не хотелось обманывать девушку, которой придётся воспользоваться ради этого… а вы… сами предлагаете… — Во-первых, не я это предложила, — перебила я, и он тихо рассмеялся. — А во-вторых, кто ещё кем воспользуется! Вилкост предложила мне полный соцпакет и протекцию в случае, если всё получится… — А если нас кто-то увидит? — с тревогой спросил Диггори, оперевшись на свой стол, и я нервно сглотнула. — Тогда будет скандал. Поэтому нужно будет сделать так, чтобы нас никто, кроме Харриет, не увидел… — А как же ваш страстный роман с Антонином? — хмыкнул он, на что я закатила глаза. — Ему тоже лучше ничего не знать. Но вряд ли Харриет кто-то поверит, если она будет единственным свидетелем, поэтому нужно очень постараться, чтобы так и было… — Скажите честно, мисс Кларк, вы верите обещаниям профессора Вилкост? Диггори озвучил тот самый вопрос, который главным образом терзал меня, и видимо, не только меня. Поджав губы, я посмотрела ему в глаза, в которых тоже читалась тревога, а после тихо выдохнула: — Не очень. Поэтому прежде, чем что-то планировать, надо бы проверить серьёзность её намерений… — Я весь внимание, — с улыбкой раскинул руки Диггори, и я рассмеялась и принялась в красках объяснять суть своего плана, который на ходу приходил мне в голову. Закончили мы как раз к началу ужина, а сразу после меня ждали в лаборатории зелья, крысы и вечно чем-то недовольный Том. Хотя в целом, мне было понятно, чем он был недоволен последние два дня, но сути это особо не меняло: как бы нам ни хотелось поменьше пересекаться, совместную работу никто не отменял, а потому надо было шевелиться, чтобы получить обещанную награду. Морочащая настойка была наполовину готова, Животворящий эликсир находился на завершающей стадии приготовления, а значит, его мы будем титровать в пятницу, как только закончим с Бодроперцевым зельем. И вот когда мы распределили интервалы и начали записывать первые числа, я заметила, что цифры как-то подозрительно отличались у меня и у Тома. — В чём ты считаешь? — нахмурилась я, забрав себе его пергамент, а он перехватил себе мой и встречно возмутился: — А ты в чём? — Нет-нет-нет, — быстро затараторила я, поняв, в чём же была ошибка. — Никаких унций, фунтов, галлонов и Фаренгейтов! Считаем в системе интернациональной! Миллиграммы, миллилитры, градусы цельсия! — Но до этого мы считали в фунтах, и тебя всё устраивало! — зашипел в ответ Том, на что я закатила глаза и отбросила его свиток подальше от глаз. В это время одна из крыс слишком сильно покраснела и упала на пол клетки, и это была моя крыса, которой я ввела заведомо летальную дозу. Быстро черкнув время, я серьёзно посмотрела на Тома, который одним взглядом требовал пояснений. — До этого у нас было одно зелье, и мы и то десять раз пересчитывали, чтобы не было ошибок. Но сейчас у нас их больше десятка, и только полгода уйдёт на перерасчёты… — Чем твоя система лучше той, что пользуются здесь, в Англии? — не сдавался Том, на что я устало выдохнула: — Тем, что ей пользуются в остальном нормальном мире! И она проще, намного! Не надо лезть в дебри, если есть простой проверенный путь. Надо сразу идти по нему! — Но он продолжал исподлобья мрачно смотреть на меня, и я зло прошептала: — Сколько весит один галлон воды и при какой температуре по Фаренгейту он перейдёт в газообразное состояние? — Так сразу… будет сложно сосчитать, — замялся Том, на что я триумфально возвела руки к потолку. — Да, а вот один литр воды с плотностью один грамм на сантиметр кубический массой ровно один килограмм превращается в лёд при температуре ноль градусов цельсия, а закипает при ста. Чувствуешь разницу? Том лишь поджал губы, а я набрала в шприц новую дозу зелья, чуть меньше, и выпоила новой крысе, которая в теории должна была выжить. — Нужно считать в системе интернациональной. — Но публиковаться мы будем здесь, в Англии! — Том всё равно стоял на своём, но я безразлично протянула: — Не обязательно. Если исследование будет актуальным, мы можем попробовать и европейские журналы, и не придётся ничего пересчитывать. А в Англии в теории должны знать несколько систем исчисления. Нам проще считать в интернациональной системе, а конечные точки перевести в местную, чем наоборот… Вторая моя крыса начала задыхаться, но ничком не повалилась на том же времени, что её менее везучая коллега, а из маленьких ушек трубой повалил пар. С крысами Тома пока не происходило ничего, а значит, он ещё не перешагнул порог чувствительности. И наконец, когда я споила третьей крысе ещё меньшую дозу, а Том — большую, послышалось негромкое: — Может, в этом действительно есть смысл. Если можно сократить время на расчёты, то это нужно сделать, времени у нас не так много, как кажется… Мои губы сами по себе растянулись от чувства удовлетворения, и вдруг Том резко ко мне повернулся и прищурился. — Откуда ты так хорошо разбираешься в подобных вещах? — Несмотря на то что я собиралась поступать в мед, я пять лет отучилась в физмате. У нас было восемь математик и шесть физик в неделю, и честно, я кайфовала от этого. Мне нравилось считать и решать задачи, и меня даже отправляли на олимпиады по физике, один раз я вышла на региональный уровень. Надо будет, я даже спаяю что-нибудь. — Разве в медицинском институте тебе это не пригодилось? Наконец и крысы Тома начали часто дышать, что значило, что доза работала. И я занесла результат своей крысы, отмеряла новую дозу и вздохнула. — Пригодилось, но не так, как ты думаешь. Благодаря тому, что я хорошо считала, я лучше понимала теоретический материал с формулами, где остальные плавали. Но для поступления мне нужно было сдавать биологию и химию, которую больше изучали в химбио, а по математике набрать минимум, чтобы получить аттестат. Я даже в последнем семестре перевелась в химбио, чтобы не сдавать ЕГЭ по физике… это экзамен такой. — Но ты же сама сказала, что хорошо её знала? — удивился Том, и я хмыкнула: — Конечно, и не отказываюсь от своих слов. Если бы я захотела сдавать физику — то поверь мне, я бы её сдала, и даже на неплохой балл. Но мне не нужен был этот экзамен для поступления… зачем тогда вообще тратить на него нервы и время? — Зачем ты тогда вообще училась пять лет в физмате, а не сразу поступила в… химбио? Том привычно нахмурил чёрные брови, что придавало его лицу некую дьявольскую загадочность, а я немного поморщилась, так как столько лет прошло с выпуска школы… это всё уже казалось другой жизнью, даже не второй, а третьей. — Потому что мне нравилось считать. Одной биологии и одной химии в неделю оказалось достаточно, чтобы поступить в мед, тем более что я дополнительно ходила в олимпиадные кружки. Но мне нравилось углублённо изучать алгебру и геометрию, нравилось решать сложные практические задачи по физике… и я сейчас понимаю, что я всё правильно тогда сделала. Я занималась тем, чем хотела, и несмотря на то, что часть экзаменов так и не сдала, я всё равно хорошо знаю эту область… и мне это помогло дальше, уже на кафедре фармакологии, где мы изучали опыты на животных. Суммарно я отдала этому всему около восьми лет своей жизни… а ты ещё споришь со мной и пытаешься гнуть своё. Бледные губы дёрнулись в полуусмешке-полуулыбке, а затем Том вдруг скользнул глазами по столу и с помощью чар притянул какой-то предмет из дальнего угла, который вблизи оказался бледными весами с двумя шкалами. — Смотри, — указал он кончиком палочки, и я внимательно пригляделась, и на нижней шкале была английская буква g. — Мы можем измерять одновременно в унциях и граммах и не придётся ничего переводить, хотя бы часть. Теперь была моя очередь улыбаться, и я поставила весы на видное место, символизируя тем самым, что мы впервые за долгое время смогли достичь хоть какого-то компромисса. Но едва у очередной крысы повалил из ушей пар в качестве основного побочного эффекта, как моё лицо помрачнело… — А что ты всё-таки сделал с Пивзом? Косой взгляд угольно-чёрных глаз обжёг кожу, а затем слева послышалось чуть слышное: — А разве он к тебе приставал ещё хоть один раз? — Нет, в том-то и дело. — Закончив со своей крысой, которая отделалась намного легче, чем предыдущие, я полностью развернулась и пристально присмотрелась в бледное мраморное лицо, по которому было очень сложно определить, что же было на уме у человека. Но постепенно на бледных губах снова проступила усмешка… только в ней не было ничего доброго и светлого. Она отдавала могильным холодом и была пропитана трупным ядом. — Что можно сделать с привидением, чтобы запугать его? Он же и так мёртв? — Однако, он не переступил черту… Повисла театральная пауза, и Том, выдержав её, ещё сильнее усмехнулся, что гротескно исказило его красивое лицо. — Пивз, несмотря на свою дерзость, внутри ужасно труслив. И больше всего на свете, после Кровавого барона и Стоукс с сестрой, он боится смерти. Именно поэтому он стал полтергейстом и остался в Хогвартсе, а не… пошёл дальше. — Но как ты можешь заставить его… пойти дальше? — Никак, — хмыкнул Том, следя за моим лицом примерно так же тщательно, как и я за его. — Но есть одно заклинание… оно запрещено к применению, и всё же я его нашёл. С помощью его можно просто стереть призрака с этого света… навсегда. — Ты им уже пользовался. Это был не вопрос, и зловещая тень на бледных губах лишь подтверждала мои слова, как и тихое: — Да… причём я специально сделал это именно на глазах у Пивза. Остальные подумали, что одно из привидений башни Гриффиндора просто устало и ушло в другой мир, но… лишь трое в этом замке, включая тебя, знают правду. — И ты уверен, что Пивз на тебя не доложит? Я никак не могла поверить в услышанное, ведь человек передо мной буквально ходил по лезвию ножа. И судя по его виду, он не только понимал это… но и наслаждался чувством смертельного риска. — Уверен. Он может, конечно, это сделать, но я поклялся, что достану его в таком случае, и я это сделаю, и Пивз это знает. Поэтому он меня не сдаст, а тебя больше не тронет, таковы условия сделки. Том ввёл очередной крысе зелье, и та аж задымилась, что было сопоставимо с моими результатами, а доза уже не сильно отличалась, всего на полтора миллилитра. И когда дым стал менее интенсивно валить, Том вдруг подошёл ко мне вплотную, наклонился, так, что я чувствовала ухом его горячее дыхание, и прошептал: — Есть два сорта людей, Валери. Одни боятся, а вторые делают. Я отношу себя ко второй категории и не боюсь посмотреть страху в лицо… а к кому относишь себя ты? Вопрос так и повис в воздухе, оставив ожог на коже, и Том выпрямился, выразительно посмотрел мне в глаза, а затем вернулся к расчётам на своём пергаменте. А я вдруг осознала, что у меня шёл мороз по коже от человека, с которым я сама согласилась работать ещё минимум полгода…