***
— Ну что, салаги, готовы шопиться? В субботу с утра мы как всегда собирались дружной толпой пойти в Хогсмид, но поскольку на улице уже лежало белоснежное покрывало, то стоило одеться потеплее, а сидеть весь завтрак в такой одежде было безумством. В итоге я вышла из спальни самой последней, но мой выход был незабываем. Джинсы, розовая толстовка с мемчиком про котиков на английском и чёрные лакированные боты, косящие под берцы, в которых я и перенеслась в этот чёртов мир. А сверху было чёрное шерстяное пальто с лисьим воротником… парни ожидаемо раскрыли рты от шока, а я мельком увидела своё отражение в зеркале и усмехнулась, так как со стороны могло показаться, что я собралась на встречу с главой наркокартеля, чтобы получить десятикилограммовую партию героина, а не на прогулку до соседней богом забытой деревни. — Моя мама всегда говорила, что только шлюхи носят мужские штаны… — сморщила носик Лорел Забини, и сидящая рядом Эванджелин захихикала и сразу же прикрыла ручкой рот. Я же уничижительно посмотрела на них сверху вниз и изогнула бровь. — Во-первых, это не штаны, а ультрамодные джинсы унисекс, которые в этом захолустье днём с огнём не найти… — Ого, джинсы? — встрепенулся Эд, присмотревшись к моим ногам. — Из самой Америки?! — Ну… почти, — поджала я губы, так как, скорее всего, моя одёжка была привезена прямиком из Китая, но уж никак не из Америки. Правда, окружающим об этом знать было абсолютно необязательно. — А во-вторых, может быть, в той деревне, где ты с семьёй выросла, и принято судить женщин по одежде, хотя шлюхи порой приносят намного больше пользы, чем изнеженные белоручки, не умеющие абсолютно ничего, кроме составлять букетики и падать в обморок. — Лорел с Эви мигом перекосило, а я надменно закончила мысль: — Но порой джинсы — это всего лишь джинсы. Так что завидуйте молча, девочки. Девочки, к слову, не нашлись что сказать, переваривая услышанное, а Эд присвистнул и внимательнее присмотрелся к моим ботам. — Где ты их вообще достала? Отобрала у немцев в лесах Восточной Европы? Парни вокруг дружно загоготали, а я усмехнулась Эду и со смехом протянула: — А знаешь, в чём отличие тебя и немца в лесах Восточной Европы? — Он заинтересованно дёрнул бровью, и я ещё шире улыбнулась и вкрадчиво ответила на свой вопрос: — В том, что у него на заднице не будет отпечатка подошвы этих бот. Эд мигом покрылся красной краской, отчего гогот стал на порядок громче, если такое вообще возможно. — Урыла, Вэл, — вставил Хью, а Антоха подошёл ко мне и внимательно присмотрелся к моей одежде. — Нет, а правда, где ты это взяла? Я тоже себе хочу такие боты! И свитер… Он прищурился, пытаясь понять мем, а я демонстративно подняла свою палочку и положила в карман в нижней части живота, а затем достала пустые руки. — Видел? — Ебать… — завистливо присвистнул Антоха, бесцеремонно сунув руку в тот самый карман. — Где купила?! Сколько стоит?! — Лимитед эдишен, мальчики, всё только в одном экземпляре, — важно хмыкнула я, проведя руками по телу, и как же грел душу завистливый взгляд надменных девчонок, посмевших посмеяться над моей одеждой. Но Антоха не собирался сдаваться и закричал: — Так сшей мне, хочу точно такую же! — Розовую? — удивлённо воскликнула я, на что он помотал головой. — Не, зачем? Зелёную. С таким же карманом! — Прекрасно, только с чего ты вообще взял, что я умею шить одежду? — издевательски протянула я, на что Антоха, скопировав мой тон, прыснул: — С того, что не я ведь глава швейного кружка! — Мы шьём платья на кукол из каких-то драных лоскутков! У нас нет ни ткани, ни ниток, ни машинки, чтобы сделать такую толстовку! — Всё будет, ты же знаешь, за мной не заржавеет, — спокойно возразил Антоха, и я шумно выдохнула, что шить всё-таки придётся. А он вдруг странно подёргал бровями и томно протянул: — В четверг приду снимать к вам мерки… пройдёшься ручками по моему охрененному голому торсу… Вокруг поднялся вой, на что я с улыбкой закашлялась, а Антоха приобнял меня и повёл к выходу, и следом пошли и все остальные: Роди, Хью и Эд. Роди, кстати, догнал нас у начала лестницы, которая выходила в холл, и быстро прошептал: — Валери, я тоже хотел бы себе такую кофту… зелёную. — С тебя ткань, нитки и мерки, — буднично ответила я, уже смирившись с одним крупным заказом, и Роди с улыбкой закивал. В Хогсмиде вовсю кипела жизнь, когда мы наконец дошли до главной улочки, покрытой не белоснежным покрывалом, а грязью, ведь с утра здесь походило достаточно народу. К выходным волшебная деревня буквально оживала, поскольку студентам Хогвартса некуда было, в общем-то, больше идти, а магазинчики и кафешки только и жили за счёт учеников, приходящих в субботу и воскресенье. Выпив сливочного пива в «Трёх мётлах», чтобы немного согреться, каждый пошёл по своим делам. Хью и Эд в недавно открывшийся магазин шалостей Зонко, Роди — в книжный по соседству, Антоха сказал, что у него какое-то важное дело, и он скоро придёт, а я тем временем пошла в магазин уценённой одежды тратить чаевые от Слизнорта и деньги за последний матч, чтобы немного утеплиться. — И как они вообще ходят в лютый мороз в чулках и юбках?.. — бормотала я себе под нос, перебирая вешалки в мужском отделе. — Грёбаный патриархат… нет, мои хорошие, я на больничных всю зиму сидеть не буду. Хозяин магазинчика — апатичный на вид мужчина под шестьдесят с короткими седыми волосами и безразличным взглядом, с которым мне уже не первый раз приходилось сталкиваться, молча осмотрел две пары тёплых мужских брюк, три белые рубашки и чёрный галстук, а затем с прищуром уставился на меня. И я в ответ так же сощурилась и подумала: какое тебе дело, если я в состоянии всё это купить? — Два галлеона и десять сиклей, — наконец проскрипел он, посчитав сумму в уме, и я схватила с прилавка попавшиеся на глаза пачки сигарет в размере шести штук, и итог немного изменился: — Три галлеона и пять кнатов. Отсчитав ровное количество монет, я положила их в тарелку рядом с кассой, а покупки аккуратно сложила в сумку, убрав одну пачку в карман пальто, чтобы всегда была под рукой. А затем вышла из душного магазинчика на главную улицу, подумав, что неплохо бы докурить оставшуюся пачку, желательно в ближайшее время, тем более что там осталась одна или две сигареты. Народу на улице всё прибывало и прибывало, дело близилось к обеду, студенты, профессура, случайные приезжие… и я быстро свернула в ближайший переулок, чтобы найти себе какое-нибудь укромное местечко. Поворот, ещё один, и ещё… застройка деревушки была настолько плотной, что между домами оставалось, дай бог, сантиметров шестьдесят, и порой можно было протиснуться только боком. Кто-то на внутреннем дворе хранил мётлы и инвентарь для уборки, где-то валялась старая мебель, засыпанная снегом. И вот когда я уже должна была выйти на окраину деревни, то вдруг столкнулась с кем-то, кто резко вышел с правого поворота. — Ой, простите… — выдохнула я и сразу распахнула глаза, узнав знакомую сучью улыбку. — Забей, это не тебе. — Так-так-так… — широко улыбнулся Том, схватив меня за правый локоть, отчего я неприязненно поморщилась. — И что же это мы здесь вынюхиваем? — Я бы не стала использовать это слово по отношению к себе, — процедила я и на вопросительный взгляд вздохнула: — Я не различаю большую часть запахов, а формалин, кажется, окончательно выжег остатки слизистой… — Думаю, дело не только в формалине, — хмыкнул Том и сам принюхался к моему пальто. — Не важно. Высматриваю. Что я здесь высматриваю. — И что же ты здесь высматриваешь? — насмешливо протянул он, и я поджала губы и отвела глаза. — Место подальше от тебя. — Прекрасный план, жаль только, что он провалился, — тихо рассмеялся Том и вдруг с силой потянул меня за локоть, прижав к себе. И шёпотом выдохнул: — Если кто-то из профессуры увидит, что ты до сих пор куришь, то я накажу тебя до конца твоей жизни… — Не надо меня пугать, мне и так плохо после вчерашнего, — выдохнула я, а Том разжал пальцы, и я потянула локоть на себя и поспешила скрыться, пока этот псих не передумал. И вдруг на втором несчастном повороте, когда в просвете между домами уже были видны стволы деревьев, я снова с кем-то столкнулась… — Прошу прощения… — виновато прошептала я, а у человека напротив из-под пальто выпал небольшой кусок жёлтого пергамента. Мы одновременно наклонились, но я схватила бумагу первой и выпрямилась, так и застыв на месте. Впереди стоял высокий мужчина преклонных лет, полностью закутанный в чёрное, а на голове была круглая шляпа с широкими краями, из-под которой выглядывали мышиного цвета волосы до плеч. И только я подняла руку, чтобы отдать пергамент, как незнакомец сам его выхватил, а затем зловеще усмехнулся, быстро щёлкнул пальцами второй руки, и пергамент мгновенно вспыхнул, хотя на нём явно было что-то написано… я успела рассмотреть лишь странную эмблему с волчьей головой в круге из рун, поверх которой был начертан католический крест, прежде чем пергамент превратился в пепел, который сразу же унёс резкий порыв ветра. — Некоторые вещи лучше не видеть, — предупредительно прошептал он и многозначительно на меня посмотрел, а затем резко шагнул вперёд, откуда пришла я и где примерно должен был быть Том… — Психопат на психопате… — выдохнула я, когда вместо тесных каменных домиков меня обступили деревья, и дрожащими руками достала оставшуюся несчастную сигарету. — Везёт же мне на них… — Надо же, какая встреча, — хмыкнул кто-то рядом, и я так и подпрыгнула от неожиданности. Но это был всего лишь Диггори, который тоже искал место для курения, и я шумно выдохнула и закатила глаза. — Том Реддл буквально пять минут назад обещал мне, что накажет до конца жизни, если кто-то из профессуры увидит, как я курю… — Не бойтесь, я вас ему не сдам, — подмигнул Диггори и зажёг кончик своей сигареты. А после посмотрел на стройные домики, из труб которых валил белый дым, и тихо прошептал: — Харриет сейчас сидит с Маргарет Уиллис в «Кафе мадам Паддифут»… — Не сегодня, слишком много людей, — хрипло отозвалась я, а моё лицо так и помрачнело. Диггори же задумчиво кивнул и выдохнул: — Вы придёте сюда завтра?.. — Вряд ли, — прохрипела я, сильно сомневаясь, что после «праздника», если всё получится, конечно, смогу пройти два километра пешком. Он нахмурился и внимательно всмотрелся в моё лицо, а затем негромко протянул: — В следующую субботу матч, а вы обещали Галатее Вилкост решить вопрос в течение двух недель… и своё слово она сдержала. Я действительно до сих пор не была наказана, Стоукс даже не заикнулась о том, чтобы снова позвать меня в свой кабинет, хотя мы пару раз пересекались. И замечание было очень кстати, но что-то внутри не позволяло мне решиться на это безумство именно сейчас. — В деревне сегодня слишком много людей, у меня плохое предчувствие… — Вы правы, это будет опасно, — выдохнул Диггори, а я последний раз затянулась и выбросила окурок под ноги. — Тогда зайдите как-нибудь ко мне на следующей неделе, и мы подумаем, что можно сделать, чтобы не нарушить слово… Я улыбнулась и кивнула, а после зашагала обратно в сторону Хогсмида, в этот раз к главной улице, чтобы не столкнуться опять с кем-нибудь стрёмным в переулках. Хотя в голове нет-нет, да и проскакивал тот мужчина в шляпе… интересно, его видел Том? Или он к нему и шёл?.. К обеду все снова начали стягиваться в тёплые кафешки. Я нашла свою компанию в «Трёх мётлах», где за столом уже сидели Хью, Эд, Роди и Гидеон Розье, а вместе со мной в дверях показался Антоха, и все вокруг думали, что всё это время мы были вместе, хотя это было не так. Приобняв меня, он пошёл к просторному столу на восемь человек, а после галантно отодвинул мне стул, на что я довольно улыбнулась и плюхнулась на предложенное место, расстегнув пальто. Остальные столики вокруг были уже заняты студентами, а неподалёку, почти в самом углу у окна сидели Кеттлберн, Дамблдор и неизвестный мне волшебник в синем пальто. Они что-то весело обсуждали, а на столе стояла початая бутылка огневиски, и вдруг на плече у незнакомого мужчины показалась мордочка того самого жмыра, которого нам во вторник показывал Кеттлберн. Я опять засмотрелась на котёнка, что Антохе пришлось потрясти меня по плечу, чтобы узнать, что я буду есть. — На твой вкус, я всё равно ничего не понимаю в этом меню, — отмахнулась я, и Антоха прыснул и пошёл к барной стойке делать заказ. Но только я нашла в себе силы, чтобы оторваться от котёнка и его хозяина, в как паб ворвался взъерошенный Хагрид. — Там… там… оборотень! Разорвал… единорога в лесу!.. Вокруг мигом повисла гнетущая тишина, а резкий порыв ветра чуть не потушил свечи в массивной деревянной люстре под потолком. И вдруг профессор Кеттлберн встал со своего места и устало протянул: — Хагрид, тебя же только что отпустили из Больничного крыла… зачем ты снова туда пошёл?! — Потому что я… это… давно приметил там оборотня, сэр! — прогудел великан, на что Кеттлберн демонстративно закатил глаза. — Хагрид, там нет оборотней… они превращаются всего на две-три ночи, а в остальное время это обычные люди, которые не смогут выжить в этом лесу… — Но вчера было полнолуние, а сегодня я нашёл на поляне единорога, у которого кишки развешаны по веткам, как гирлянды! Кто мог такое сделать?.. Девочки за соседним столиком сморщились, будто бы от тошноты, а Дамблдор переглянулся с хозяином жмыра, и у обоих на лицах была написана тревога. — Хагрид, давай ты покажешь нам, где нашёл несчастное животное, хорошо? — ласково проговорил декан Гриффиндора, встав из-за стола, а его друг подошёл следом. — Там был всего один единорог? — вдобавок спросил он, и Хагрид замотал косматой головой, уже выйдя на улицу. — Нет, семья! Я… это… давно за ними приглядывал… а сегодня мать нашёл… отец поди увёл жеребят-то… Голоса с улицы постепенно стихли, а только освободившийся столик сразу же заняли ученики, столпившиеся около барной стойки. Антоха тем временем вернулся за наш столик с добычей: двумя тарелками рёбер с запечённым картофелем и стаканами сливочного пива, а в поле зрения показался Том, зашедший в паб примерно в то время, когда на улицу вышли Дамблдор с Кеттлберном. Оглядев наполненный людьми полутёмный зал, он сразу приметил нашу компанию и пошёл к стойке делать заказ, а я закатила глаза и вцепилась зубами в невероятно мягкое мясо на кости. — Мда… а ведь давно уже слухи ходят, что в Запретном лесу водятся оборотни, — задумчиво протянул Хью, посасывая сливочное пиво, которое уже подходило к концу, и я нахмурилась в ответ. — А вас не напрягает, что рядом со школой водятся такие твари? Как это вообще могли допустить в министерстве? — Валери, — устало выдохнул Хью, посмотрев на меня, как на маленькую девочку, — волков бояться — в лес не ходить, слышала про такое? Я поджала губы, сообщая, что слышала, и Эд перехватил инициативу разговора. — Слушай, Вэл, и этот чёртов лес, и Чёрное озеро, в котором плавают русалки с кальмаром, стоят здесь с основания Хогвартса. И Диппет в начале каждого года на праздничном ужине повторяет одно и то же: не надо ходить в Запретный лес без преподавателей и плавать в озере. И все, у кого есть хоть немного мозгов, следуют этим двум простым правилам и прекрасно доживают до окончания школы. Из этого, кстати, можно сделать вывод, что у великанов и их полукровок мозгов нет. Парни за столом дружно загудели, а Том бесшумно уселся за стол на последнее свободное место с тарелкой еды и принялся прислушиваться к беседе. — Вэл, ты даже представить себе не можешь, сколько всяких тварей живёт в этом лесу, — поддакнул Хью. — Но кентавры следят за порядком, в этом им можно отдать должное. Это их территория, а не наша, так пусть они и разбираются с тем, кто у них там охотится на единорогов. — А что если кто-то из леса решит напасть на замок? — округлила я от ужаса глаза, но никто вокруг, похоже, никогда не рассматривал такую возможность. — Это исключено. Никто в здравом уме не нападёт на школу, полную волшебников, — хмыкнул Эд, и вдруг голос подал Гидеон Розье: — Вообще-то, было восстание кентавров в тысяче четыреста пятьдесят пятом году, и они как раз и напали на Хогвартс, пытаясь добиться независимости. — О, ещё один ботаник проснулся, — отозвался Эд под дружные смешки. — И куда это их в итоге привело, умник? Они заперты теперь в этом лесу, и идти им больше некуда. — Точнее, тогда был заключён мирный договор, — флегматично возразил Гидеон, игнорируя подначки со стороны Эда. — По которому кентаврам было разрешено хозяйничать в Запретном лесу на своё усмотрение. Правда, они до сих пор злятся, что их приравнивают в правах к полукровкам, нежели к волшебникам. — Так они и есть полукровки! — взвыл Эд. — У них половина тела — от лошади, каких прав они вообще хотят? — Вот именно поэтому они и напали на Хогвартс, — закатил глаза Гидеон, на что Эд лишь махнул рукой. — Валери, Запретный лес был вовсе не подарком кентаврам, а своеобразной… мерой изгнания. Сейчас это единственное место, где кентаврам в целом разрешено жить, потому что все остальные территории заняты маглами. Я даже опустила руку с костью, которую до этого обсасывала, а на душе было противно от мысли, что под боком было подобие резервации для индейцев, куда согнали всех якобы опасных для общества. — Слушай, Вэл, не помню, как называется этот термин… — Эд нахмурился, силясь что-то вспомнить. — Но выживает сильнейший. Кентавры пытались бунтовать, но проиграли волшебникам, и их согнали в Запретный лес. Если какая-то дрянь решила сунуться к кентаврам — это их проблемы. И они её решат. И как ты уже успела понять, волшебников они не слишком любят, а потому ученикам не следует ходить в этот чёртов лес одним, что Хагрид постоянно игнорирует… хотя он там уже почти свой! Опять поднялась волна злорадного смеха, на что Гидеон лишь устало вздохнул и вернулся к рыбе с картофелем, а Хью с улыбкой протянул мне: — Даже если это в самом деле был оборотень, то он точно приезжий, иначе были бы слухи. Здесь трудно что-то скрыть, глухая местность, все друг друга знают… На ум сразу пришёл загадочный мужчина, с которым я столкнулась в переулке, и я обеспокоенно спросила Роди: — Слушай, а ты не видел высокого человека в чёрной шляпе? Я столкнулась с ним на заднем дворе, но он… был не слишком разговорчив. И его точно не было здесь раньше. — Н-нет, — задумчиво ответил он и оглядел друзей, и все отрицательно помотали головой, даже Том, на которого я смотрела дольше всего. А Антоха, прожевав мясо, воскликнул: — Вэл, ты опять ищешь себе проблемы на пятую точку? — Да я вот как раз наоборот пытаюсь спасти свою прекрасную пятую точку от этих проблем, только они меня всё равно почему-то находят! — Тогда держись подальше от Запретного леса, — напутственно проговорил Антоха под дружный смех, и я шумно выдохнула. — И от подобных незнакомцев тоже. И всё будет хорошо. И в Чёрное озеро тоже не стоит нырять, хотя это на твоё усмотрение, но… не стоит. — Да, я уже это поняла, — процедила я, поджав губы, и парни начали трепаться о том, кто же всё-таки решался когда-нибудь на памяти школы нырнуть в озеро и чем это закончилось. А я нахмурилась, пытаясь вспомнить ту самую эмблему на пергаменте, что обронил незнакомец, и большинство деталей уже стёрлось из памяти, остались только волк и крест. Что же это всё-таки значило? Или не стоило и вовсе копать, чтобы не сделать ещё хуже?***
Эти же мысли крутились в голове и тогда, когда мы вернулись из Хогсмида обратно в школу, и я после некоторых дел засела в ванной старост, будто бы тигр в засаде ожидая неосторожную антилопу. И моя добыча не заставила себя долго ждать, придя ровно через полчаса после того, как я залегла в воду и принялась потягивать из чашки фирменный сбор Спраут. — Ты же хотела поздравить Родольфуса и испечь ему торт? — ехидно усмехнулся Том, заняв привычное место на подоконнике, и я улыбнулась и кивнула на два блюдца рядом с бортиком, на которых лежали кусочки шоколадного торта. — Мы его уже поздравили. Бери, угощайся, ты же сам просил кусочек… Том с прищуром посмотрел на блюдца и медленно помотал головой, и я демонстративно хмыкнула и взяла ближайший к себе кусочек. Но только замахнулась, чтобы отломить ложечкой немного, как Том резко спрыгнул с подоконника и буквально выхватил у меня из рук блюдце. — Они оба одинаковые, — закатила глаза я и потянулась за вторым блюдцем. Том дождался, пока я отломлю кусочек и отправлю его в рот, и только после этого откусил сам. — Чаю?.. С набитым ртом я махнула рукой в сторону чайника, но кое-кто отказался, покачав головой. — Нет, спасибо. А знаешь… странный вкус… После второго кусочка он нахмурился, а после понюхал бисквит и отломил ещё немного, чтобы распробовать вкус. — Как-то это не очень похоже на тот самый швейцарский шоколад… Уже было достаточно съедено, чтобы чего-то бояться, и я выплюнула тот самый кусок, который так и не проглотила, и чётко проговорила: — А это и есть какао с кухни, а не тот самый шоколад… Тома аж перекосило, но прежде, чем он сунул руку в карман, где наверняка лежала волшебная палочка, как его веки опустились, а тело завалилось на бок. — Они оба были отравлены, гений, — бросила я, на что в ответ послышался невнятный вой. — Сладких снов… С улыбкой помахав рукой, я дождалась, пока Том крепко уснёт, а затем быстро вылезла из ванной и прощупала пульс на сонной артерии, который ощущался вполне чётко. Ещё минут десять я наблюдала за своей жертвой, боясь, что могла неправильно отмерить дозу, хотя здесь всего-то была половинка дремоносного боба на два бисквита! Но Том глубоко спал, без всяких нарушений ритма и дыхания, и я мельком посмотрела на полную ванну и усмехнулась. Однако умные мысли всё-таки настигли меня… — Нет, так он может утонуть, — прошептала я, взмахнув своей палочкой, и пробка вылетела из сливного отверстия, а вода стала уходить. И когда ванна почти опустела, я снова засунула пробку в слив и перетащила Тома на мраморный бортик, где любила сидеть сама. — Посмотрим, как тебе будет приятно самому проснуться в мокрой одежде… Он даже не пошевелился, оказавшись в воде, а я убедилась в безопасности своей затеи, а затем побежала одеваться, ведь времени оставалось совсем чуть-чуть. — Ну как?.. Всё готово?! Я еле-еле успела добежать до мансарды одной из мелких башен, которая была давно заброшена и где мы собирались всю ночь тусить. И там уже собрались почти все, а именно Антоха, Эд, Гидеон, Абраксас Малфой, Блэки, Августин Трэверс, Грэхем Гойл и Альфард Крэбб, а в центре стоял тот самый наглухо закрытый деревянный ящик, который чах в подземельях до того момента, как я направилась в ванну старост. Увидев меня с тортом в руках, парни загудели и с помощью магии скрыли праздничные флажки и колпачки, а Антоха отвёл меня подальше за сломанный шкаф, прошептав: — Ты чудом успела, Хью уже ведёт его сюда! Как раз в этот момент послышались голоса с лестницы, и все расселись за сломанной мебелью, а башня снова обрела заброшенный и пустынный вид, как и до нашего прихода. — Ты уверен, что Валери ждёт меня именно здесь? — послышался полный тревоги голос Роди, и Хью самоуверенно воскликнул: — Конечно, уверен! Она сама сказала, что хочет что-то показать именно здесь… Первым в комнатку зашёл Роди, а Хью мялся в дверях, внимательно ища по углам. Антоха украдкой показал ему большой палец, и тот незаметно кивнул, а вот Роди заметно расстроился, никого не увидев. — Её здесь нет. Хью, это очень неудачная шутка! — нахмурился он и шагнул было к лестнице, как я вышла из тени с тортом в руках и громко проговорила: — А вот здесь ты просчитался, умник. Остальные тоже вылезли из укрытия, сняв чары с праздничных украшений, и мы все вместе закричали: — Сюрприз! Казалось, ещё немного, и Роди упадёт в обморок, а его лицо привычно покраснело. Я же всучила торт Антохе и побежала обнимать именинника, и все вокруг дружно засмеялись. — Ты… это ты всё устроила? — с трудом проговорил он, чуть придя в себя, и я махнула на остальных. — Мы все это устроили. Вместе. Лично я пекла торт и отвлекала Тома… — Кстати, а где он? — насторожился Антоха, на что я состроила жалобное личико и вздохнула: — Боюсь, он уже не с нами… — Парни так и распахнули глаза, практически синхронно, и я тотчас добавила: — Спокойно-спокойно, он спит в ванной старост, я накормила его бисквитом с дремоносными бобами… — Антоха мгновенно уставился на торт в своих руках, и я демонстративно закатила глаза. — Этот торт чист, я сама его буду есть! — И как долго он проспит? — осторожно уточнил Эд, на что я лишь развела руки. — Ну… часов пять или шесть должен, если я правильно рассчитала дозу сока этих бобов. — А если неправильно? — с тревогой переспросил Хью, но я беззаботно махнула рукой. — Тогда придётся искать новую старосту. Шутка! — быстро добавила я на помрачневшие лица парней. — Это шутка, всё с ним будет в порядке, он всего лишь будет полсуток спать, вот и всё. Забейте, отдуваться всё равно мне придётся… — Ты же понимаешь, что он это так просто не оставит? — многозначительно протянул Антоха, на что я снова закатила глаза. — Да знаю я! — И что ты будешь с этим делать?.. — Не знаю, — вздохнула я, а затем перехватила из рук Антохи торт и подняла его повыше. — Я подумаю над этим завтра, но пока мы вдвоём работаем над зельями, он мне точно ничего не сделает. Роди, с днём рождения! Я правда очень старалась, тебе нравится?.. — Да, очень, — выдохнул Роди, осмотрев торт в моих руках, состоявший из множества блинов, а между ними был шоколадный крем из тех самых дорогущих шоколадок. — И это ещё не всё… — протянула я, а затем многозначительно взглянула на Антоху. Тот, уловив намёк, подошёл к деревянному ящику в центре и принялся что-то шептать, и в конце концов крышка отлетела, а внутри показались ровные ряды элитного армянского коньяка охренеть какой выдержки. — А вот и свечи на торт! — Ого! — присвистнул Хью, так как Роди не мог выдавить из себя абсолютно ничего. — Мы вряд ли столько выпьем… — Я и не думала допивать всё сегодня, но хотя бы начнём, — улыбнулась я, и парни одобрительно загудели, быстро позабыв про старосту, который легко мог обломать всё веселье. Поначалу всё было относительно мирно: Роди нарезал торт и каждому вручил по кусочку, в том числе и мне, и мы принялись за «чай», заедая его сладким и фруктами с сыром с кухни. Гости в это время вручали имениннику припасённые заранее подарки, потому что все абсолютно, кроме меня, знали, когда у Родольфуса Лестрейнджа был день рождения. А когда пришла моя очередь, я лишь загадочно улыбнулась и пообещала: — Мой подарок ты получишь позже… — Валери, не надо! — вдруг взмолил Роди, отчего все вокруг очень сильно удивились. — Ты и так много сделала на сегодня, я не… — Забей, я не потратила на него ни кната, — отмахнулась я, решив исполнить задуманное, и Роди быстро покраснел и отпил коньяка. — А ты что приготовил? — Полировку для метлы, — широко улыбнулся Антоха, едва Роди открыл вручённый свёрток. — Последнее слово в мире спорта! — Здорово, я о такой давно мечтал! — обрадовался Роди, и я довольно улыбнулась вслед за ним, будто бы чуть-чуть пропитавшись всеобщей радостью. — Спасибо вам, ребята! Потом мы пели, пили и пели, обсуждали всякие глупости, играли в карты, и это продолжалось до глубокой ночи. Ящик к тому времени опустел наполовину, а счастье лилось через край. Я в таком возбуждённом состоянии отрубилась почти самой последней, благо поблизости было несколько продавленных диванов, где мы дружно залегли. И всё же сквозь некрепкий сон я смогла различить восемь ударов колокола, а значит, пришло время для подарка. — Роди… Роди, вставай… пошли! Мне с трудом удалось разбудить именинника, и тот посмотрел на меня мутным взглядом и прохрипел: — Что?.. Куда?.. — Пошли!.. Ещё минут двадцать ушло на то, чтобы стащить его с дивана, а затем мы поползли на крышу башни, а я захватила с собой тёплый плед. Вокруг была кромешная тьма, а над головой сверкали звёзды… и всё же, с востока, где высокие горы покрывал тысячелетний лес, начало по чуть-чуть алеть. — Смотри… — прошептала я, усадив Роди, а следом села сама на неровную холодную черепицу и накрыла нас обоих пледом. Солнце выходило понемногу. Коньяк был в самом деле шикарным, после него даже голова особо не болела, лишь хотелось немного спать и всё. Но было не до сна: постепенно капля крови на востоке начала светлеть и разливаться по всему небу, а темнота отступала на западе, скрывая рассыпанные драгоценности в виде звёзд. Красный, персиковый, нежно-розовый и голубой, переходящий в чистую лазурь… будто бы огромный художник быстро наносил на холст крупные мазки пастельных тонов… а потом наконец выглянуло солнце. — Мы поедем… мы помчимся на оленях утром ранним… и отчаянно ворвёмся прямо в снежную зарю… — чуть слышно прошептала я над ухом у Роди, а он никак не мог оторваться от солнца, выходившего из-за гор, будто видел всё это в первый раз. — Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним… Ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю… — Это… это… невероятно, — прохрипел он, чуть заметно шевеля высохшими губами, и я чуть громче проговорила: — Это твой рассвет, Роди, только твой. Так начинается новый день и новая жизнь… и только от тебя зависит, как ты её проживёшь. Но она, несомненно, будет прекрасна… Солнце отражалось в его бледных серых глазах, словно бы в зеркале, окрашивая их в золотой. И не передать словами, какой же неподдельный восторг читался на его совершенно обескураженном лице. — Валери… это… это самый лучший день в моей жизни… — Я знаю, — выдохнула я и прижалась к его плечу, а он покрепче укутал меня пледом и положил голову поверх моей. И мы просто сидели и следили за тем, как солнце поднималось всё выше и выше, озаряя всё вокруг золотом, а наши сердца, казалось, бились в одном ритме…