***
Наконец шторм закончился, и в моей жизни наступил тот самый долгожданный похуй, которого, честно говоря, так не хватало. Да, проблемы были, но страсти как-то сами собой улеглись, и я решила потихоньку разгребать дерьмо, без фанатизма и истерик, и будь что будет. Меньше ненужных телодвижений — меньше новых проблем, соответственно, меньше головной боли. А это же хорошо, так? План на воскресенье был банален: плотно поесть, а дальше переползти в библиотеку и рыть информацию для Мелиссы, о которой я помнила, но до сих пор не могла начать заниматься. После обеда можно было снова пойти в библиотеку или поспать, а вечером доделать домашку на понедельник и снова пойти спать. Это было прекрасное, просто великолепное завершение этой грёбаной недели, и я ни в коем случае не собиралась отступать от намеченного плана, пусть даже сам дьявол захочет мне помешать. Не в этот раз, детка. В Большом зале в десять утра вовсю шёл завтрак. Ароматы яичницы и горячей выпечки дразнили нос, и я, не обращая никакого внимания на преподавательский стол, уселась на привычное место, набрала себе всего по чуть-чуть и с удовольствием глотнула ароматный пуэр, заваренный в фарфоровом чайничке посередине стола. И вдруг посреди абсолютно безмятежного спокойствия на меня кто-то набросился сзади, а аромат булочек перебила какая-то странно пахнущая пыльца. — Что это? — скривилась я, когда рядом с моей тарелкой приземлился потрёпанный букет совершенно не гармонирующих друг с другом бутонов, и Антоха от удивления раскрыл глаза. — Так… это… цветы… Я кивнула, мол, не слепая, и что? И Антоха чуть выразительнее наклонился и покачал головой, и до меня вдруг дошло. — А-а-а… ой, как неожиданно и приятно! Как ты догадался, я же совсем никому не говорила, что хочу цветы?! Роди рядом прыснул и подавился чаем, а мои соседки в десяти метрах от нас разом помрачнели и неотрывно смотрели на нас с Антохой. А я с нескрываемым удовольствием вдохнула аромат странных цветов, а Антоха сел рядом и чуть слышно прошептал: — Только это… я забрался на крышу оранжереи и через щёлку притянул что было ближе, там же всё-таки ядовитые змеи и всё такое, а я у мамы один… — Сойдёт, — выдохнула я, а затем повернулась к Роди и с широкой улыбкой воскликнула: — Смотри, мне подарили цветы! — Поздравляю, — с трудно скрываемым смехом отозвался тот, а я мигом развернулась и через стол прокричала Эду и Хью, сидевших рядом с Томом: — Смотрите, какой красивый! — Да, очень симпатичный букетик, — хохотнул Хью, но я, не обращая внимания на издёвку, приподнялась и наклонилась вперёд, а затем сунула несчастные цветы прямо в лицо Тому. — Мои цветы! — Ты ещё в нос ему засунь, чтобы окончательно было понятно, что это, — не сдержался Эд, а Том сморщился и рукой отодвинул букет от своего лица, и я села обратно и снова довольно понюхала чуть увядшие бутоны, а на небе как будто бы даже стало светлее. — Кажется, ты с моего дня рождения так не улыбалась, — негромко заметил Роди, чуть покраснев, и я с широкой улыбкой тотчас кивнула: — Может быть, но мне так приятно, чёрт побери… спасибо, тигр! Отложив букет, я чмокнула Антоху в щёку, и тот довольно зарычал и притянул меня к себе. Я взвизгнула, но не стала вырываться из объятий, а Хью с Эдом дружно закатили глаза и вернулись к завтраку, уже даже не собираясь соперничать с Антохой. И вдруг в небольшое окошко под потолком влетело сразу семь растрёпанных разноцветных сов, а на столы посыпались разноцветные картонки. — Смотрите, через две недели в Хогсмид приезжает волшебный цирк! — воскликнул Орион, быстрее других рассмотрев картинку, и все с интересом бросились разглядывать своеобразное приглашение на представление. — Ух ты, всего два сикля за вход! — обрадовался Хью, прочитав информацию на картонке. — Можно будет несколько раз сходить, говорят, попасть в такой цирк — большая удача! Остальные столы с воодушевлением подхватили новость о грядущем событии, а я отстала от Антохи и вернулась к чаю и булочкам, решив, что обязательно схожу, если доживу, конечно, и буду в ресурсе для новых впечатлений. Хотя все вокруг собирались идти, поэтому меня могли даже не спрашивать, а просто потащить силой… хотя вряд ли я буду сильно сопротивляться, это точно. Всё-таки иногда нужно выходить в люди. — Пойдёшь в Хогсмид? — в конце завтрака невозмутимо поинтересовался Антоха, а столы вокруг стремительно начали пустеть. — Неа, — покачала головой я, и мой «парень» удивлённо изогнул бровь. — Надо поделать кое-какие дела, и сегодня единственная возможность этим заняться. — Понятно, — хмыкнул он, не сильно обидевшись на отказ, а вот Роди явно немного расстроился, хотя и пытался это скрыть. — Значит, в другой раз. Купить тебе что? — Угу, — выдохнула я, а на вопросительный взгляд молча дала знак глазами, потому что рядом был Том и он крайне негативно реагировал на мою дурную привычку. Антоха, смекнув что к чему, кивнул и поднял большой палец, а я потянулась за сумкой и принялась искать мелочь. — Кажется, должно хватить… Я протянула всё, что валялось на дне сумки, на что Антоха категорично взревел: — Что это?! Не оскорбляй меня этой мелочью! — Ну уж извините, это всё, что есть! — ответно возмутилась я, на что он сгрёб бронзовые и серебряные монеты в свой кулак и демонстративно бросил их обратно на дно моей сумки, откуда я их с таким трудом выгребла. — Вот именно, оставь себе. Я принесу всё, что нужно, не переживай. — О, какой же ты у меня всё-таки хороший… Я не удержалась и снова прильнула к широкой груди, а Том выразительно закатил глаза и направился к выходу, видимо, ему явно не нравились наши телячьи нежности напоказ. Мы, дождавшись, пока староста не скроется из поля зрения, одновременно усмехнулись, так как наш план фальшивых отношений идеально работал, а после я отстранилась от Антохи, легко чмокнула в щёчку Роди, подхватила со стола свой букет и лениво поплелась прочь в холодную библиотеку, хотя на душе было вполне тепло. Честно, я понятия не имела, с чего всё же стоило начать, и от перспективы долгой муторной однотонной работы по поиску информации, которой вообще могло и не быть, начала болеть голова. Но я отбросила мысли о предстоящем пиздеце куда подальше и просто решила начать со справочников по зельеварению, а там уже видно будет. Если что, можно было переключиться на учебники по Заклинаниям, если, конечно, потенциальное заклинание вообще могло существовать. В любом случае надо было лишь начать, а там будет ясно, в каком стоило двигаться направлении, и я уточнила у библиотекаря нужный отдел и лениво направилась туда, чтобы набрать побольше пыльных справочников и засесть за каким-нибудь из столов, желательно у окна, ведь лишний свет никак не повредит. И каково же было моё удивление, когда завернула к нужным полкам и нос к носу столкнулась с Томом, который тоже, мягко говоря, не ожидал меня здесь видеть. — У тебя же были «свои» дела? — хмыкнул он, замерев с книгой в правой руке, а в левой уже была целая стопка, прижатая к груди. Я же изогнула бровь и кивнула: — Верно. Я и пришла сюда заниматься «своими» делами. А ты что здесь забыл? — Занимаюсь «своими» делами, — усмехнулся он, и мои глаза сами по себе закатились к потолку. — Слушай, если так совпало, что «наши» дела в одном и том же месте, то может, стоит помочь друг другу для экономии времени? — М-м-м… — сморщившись, недовольно протянула я, так как такая перспектива вообще нисколько не воодушевляла. — Давай для экономии времени поможем друг другу и займёмся каждый своими делами, ок? Том на секунду завис, пытаясь до конца осознать мою кривую формулировку слова «отвали», а я воспользовалась моментом и нырнула за соседний стеллаж, где тоже были нужные мне справочники. Набрав вдоволь книг с разных полок, я вышла к пустым столам и краем глаза заметила, как Том с высокой стопкой пыльных фолиантов направился в сторону архива. В голове тотчас промелькнуло, что Роди когда-то давно упоминал, что Том при любой возможности пропадает в архиве, и у меня сегодня даже была возможность узнать, что этот гад вообще там забыл, но я тут же помотала головой и решила, что меньше знаешь — крепче спишь, а у меня и так было по горло проблем, чтобы ещё вникать и в чужие. Сколько же бесполезных зелий существовало на свете, и половина выглядела откровенной ересью. Зелье для экономии уборки, которое готовилось три месяца… за три месяца можно было отмыть весь Хогвартс от подвалов до башен два раза, тем более что эффект этого зелья, судя по описанию, держался не больше двух недель. Зелье для отпугивания каких-то там мозгошмыгов, зелье для уверенности в себе, зелье для изменения цвета воды в ванной (а соль на что, позвольте спросить?). Зелье от головной боли с жабьей икрой и помётом гиппогрифа… они вообще слышали про вискарик? Отличное зелье от головной боли, тем более шотландцы тоже, вроде как, приложили руку к его изобретению… так зачем изобретать велосипед второй раз? В медицинский справочник мне даже заглядывать было страшно, ведь там довольно серьёзные проблемы предлагали лечить откровенной дрянью, что в корне перечило моему образованию. В итоге от зелий я где-то через три часа поисков плавно перешла к травникам, решив, что на живом человеке я отраву испытывать не буду, а от трав никому никогда не было плохо… вон, Спраут вообще подобрала мне такой прекрасный сбор, что я уже и забыла о своей деликатной проблеме! Может, есть какие-нибудь травки, которые помогут и Мелиссе? Травы-то на самом деле были, моя любимая бабуля, которая жила в болотах под Питером, много что мне рассказывала… как и то, как девки после блуда умирали от кровотечений в каком-то проценте случаев. Меня такой вариант не очень устраивал, поэтому я хотела поискать какой-нибудь более безопасный и проверенный метод. И, где-то на двухсотой странице Большой энциклопедии болотных трав и грибов, я вдруг обнаружила занятный рецепт. Блоховник — растение, «Mentha pulegium, мята блошиная», Мята болотная. В природе подобную растительность можно увидеть в местностях, которые отличаются высоким уровнем влажности. А также мята обитает в низовьях, где её можно увидеть у берегов рек и других водоёмов. В сравнении с обыкновенной мятой болотный аналог плохо справляется с морозами и практически не способен перезимовать в условиях открытого грунта. Входит в состав Лунного чая, которым в Средневековье любили пользоваться состоятельные волшебницы, чтобы живот не вырос. В состав чая также входит ромашка, пижма, мята и ложка мёда. Формулировка действия сбора была, конечно, странной, но явно наводила на определённые мысли. Тем более что пижму и блоховник использовала и моя бабуля, которая как раз и рассказывала о токсичности этих трав и определённом действии на плод. И поскольку лучше я вряд ли что-то найду, то стоило зацепиться за этот несчастный чай и попробовать его приготовить. Но только я нашла точную рецептуру в другом справочнике и аккуратно её переписала, как над моим ухом кто-то тихо кашлянул, и я от испуга стремительно захлопнула книгу. Правда, Том быстрее успел положить ладонь на нужной странице, так что замести улики не удалось. Обернувшись, я с отсутствующим выражением лица уставилась на старосту, а тот заново открыл книгу, а после выразительно посмотрел на рецепт и на меня. — Что? — непонимающе хмыкнула я, на что Том вкрадчиво прошептал мне на ухо: — А Антонин знает, что ты здесь вынюхиваешь половину дня? От подобной дотошности уже тошнило, если честно, и я устало выдохнула, а после криво усмехнулась и шепнула: — А может, я как раз по его просьбе сижу здесь и вынюхиваю, ты не подумал?.. Он сразу прищурил глаза, привычно прощупывая меня на ложь, но я быстрее сунула пергамент с рецептом в сумку, разом собрала все справочники и гордо удалилась прочь в нужную секцию раскладывать книги, решив, что нечего этому гаду лезть в мою жизнь, если я деликатно не лезу в его. Хотя кое-кто вряд ли слышал о таком слове, как «деликатность», судя по его последним выходкам. После позднего сытного обеда захотелось спать, и я решила, что могу позволить себе такую роскошь именно в воскресенье, и крепко уснула до самого вечера. А когда проснулась и вылезла в гостиную, то увидела, как Антоха лениво перекидывался в карты с Хью, Эд что-то кропотливо писал в длинный пергамент, Абраксас как всегда скрылся за газетой, а Блэки склонились над толстым учебником по Зельям и что-то негромко обсуждали. — С добрым утром! — ехидно поприветствовал меня Антоха, и я еле удержалась, чтобы не показать средний палец в ответ. А мой «парень» докидал последние карты на стол, оставив своего противника в дураках, и пока Хью выл, негромко прошептал на ухо: — Слушай, после Хогсмида я наткнулся на Тома и он… хм… Я тяжело уставилась на него, а мой собеседник явно пытался подобрать нужные слова, что только ещё больше усугубляло и без того непростую ситуацию. Что эта сволочь выкинула в этот раз? Ему что, доставляли особый кайф мои каждодневные страдания?! — В общем, — ещё сильнее понизив голос, продолжил Антоха, и мне пришлось максимально близко подвинуться, чтобы хоть что-то разобрать. — Том попросил меня быть с тобой поаккуратнее в личных отношениях и не заходить слишком далеко… Ты можешь объяснить мне, что ты такое сегодня делала, что он решил проводить со мной подобные беседы?! Он скорчил вопросительно-требовательное выражение лица, а я привычно закатила глаза и тяжело выдохнула, так как меня всё это уже заебало в край. — Это никак не касается нас с тобой, я просто пустила его по ложному следу, — наконец прошептала я, а на ещё более вопросительный взгляд выразительно добавила: — Просто ко мне недавно обратился один человек и очень просил помочь, а ещё взял с меня клятву никому не рассказывать о его непростой ситуации… смекаешь? Антоха, надо сказать, быстро смекнул, что не он один был в подобной ситуации, а потому важно кивнул и выдохнул: — Замётано. Если что, я провёл с тобой… беседу… и мы… поняли друг друга. Моё ответное выражение лица вызвало лишь хриплый громкий смех, что привлекло к нам внимание парней вокруг, на что я лишь растеклась по дивану и прохрипела: — Господь, где мой «Оскар» за то, что я стараюсь выглядеть так, будто не разваливаюсь на части?! — Ты обычно так и выглядишь, будто разваливаешься на части, — невозмутимо вставил Эд, не отрываясь от своей писанины, и с моих губ сорвалось усталое: — Блять… ладно, в другой раз. — Грин-де-Вальд отправил в Нурменгард очередного помощника министра, на этот раз Польши… кажется, он пытался укрыть не меньше десяти семей грязнокровок… за что и поплатился, — негромко прокомментировал Абраксас Малфой статью, которую, видимо, читал всё это время, и Орион Блэк оторвался от учебника по Зельям и переспросил: — А куда отправили тех самых грязнокровок? Туда же? — Вряд ли, — хмыкнул Аб, перевернув страницу, а я мельком заметила чёрно-белое движущееся фото странного мужчины в классическом костюме, белоснежной чуть взъерошенной шевелюрой и явной анизокорией, то есть различие размера зрачков. — Нурменгард вроде как тюрьма для политических преступников, а не для всякого отребья. Здесь пишут, что через неделю будет суд, на котором решат судьбу этих семей, кажется, то, что они так подло скрывались, будет отягчающим обстоятельством. — Что ж, это будет справедливо, — удручённо пробурчал Хью и поднял в воздух колоду карт, но Антоха помотал головой, а мне даже не предлагали, так как исход был определён заранее. — Интересно, когда и до нашей окраины наконец доберутся?! — Судя по тому, как движется дело, скоро, — флегматично ответил Аб из-за газеты на явно риторический вопрос, а в гостиную тем временем вошёл Роди и сразу направился к нам. — В целом, большая часть правительства так или иначе поддерживает его идеи, только министр ломается и проклятый Дамблдор… — А разве Дамблдор входит в состав правительства? — нахмурилась я, но Роди негромко пояснил, подсев на диван слева от меня: — Нет, но он верховный маг Визенгамота и старый приятель нынешнего министра… а поэтому он далеко не последний человек, к которому действительно прислушиваются. Кажется, этим летом хотели ввести закон с обязательной регистрацией грязнокровок в специальном отделе министерства, и именно Дамблдор приложил руку к тому, чтобы его не приняли на общем голосовании. — Чёртов выродок, — ругнулся Хью, пребывая не в самом хорошем настроении после проигрыша Антохе. — Наверняка у него у самого куча маглов в родословной, и именно поэтому он и прикрывается заботой о других, чтобы его самого не повязали. — Если кто его и повяжет, то только Грин-де-Вальд, — вставил Орион Блэк, окончательно захлопнув несчастный учебник. — Если, конечно, ему хватит на это духа. Говорят, что единственный волшебник, которого боится Грин-де-Вальд — это именно Дамблдор, поэтому до нашей страны это всё и не дошло. Именно из-за Дамблдора. — А кто такой Грин-де-Вальд? Воспользовавшись небольшой паузой, я наклонилась к Роди и прошептала на ухо давно волновавший вопрос, на что тот лишь выпучил глаза и громко воскликнул: — Как?! Ты не слышала про него? — Слышала, — невозмутимо ответила я под прицелом взглядов остальных мальчишек. — Но только здесь, в Англии. — А что, в Союзе про него не знают? — хмыкнул Эд, дописывая эссе, и я устало проворчала: — В Союзе и без него проблем хватает, война всё-таки в самом разгаре. Так что? Что он такого сделал, что все про него говорят с начала года? — Много что, — растерянно усмехнулся Хью, давая товарищу спокойно доделать работу. — Фактически, он развязал войну между волшебниками… — Он самый ярый приверженец идеи чистоты крови, — добавил Роди, и я закатила глаза, наконец начав понимать, что к чему. А Аб из-за газеты вставил: — Том от него в восторге… — Он что, способен на такие эмоции?! — язвительно хмыкнула я, и парни вокруг тихо захихикали, а над моим плечом вдруг послышался шипящий голос: — Кого это вы сейчас обсуждаете?.. — О, только не тебя, — выдохнула я, скорчив гримасу, и смех чуть усилился. А я развернулась, нацепила самую доброжелательную улыбку и вздохнула: — Разве мы можем обсуждать за спиной такого гениального, несравненного, сильного волшебника… Том ехидно усмехнулся моим словам, а после наклонился и вкрадчиво прошептал: — Не унижайся до лести, тебе не идёт. Теперь уже смеялись надо мной, но я поджала губы в ответ и отвернулась, а Антоха громко заявил: — Мы обсуждали Грин-де-Вальда. Что ты можешь про него сказать? — Самый сильный маг этого столетия, — без запинки ответил Том, и все разом притихли и прислушались. — И он определённо добьётся поставленных целей, осталось уже немного. — Ты действительно восхищаешься им? — тихо спросила я, задумавшись о своём, и он сразу ответил: — Да, он сильная личность, и я бы хотел добиться не меньшего. — И тебя не волнует, что он идёт по трупам? — По другому в политике никак, — с лёгкой улыбкой просто проговорил Том, словно само собой разумеющуюся вещь, и у меня пошёл мороз по коже, а над головой послышался приглушённый звон колокола. — Пора ужинать, — вставил Антоха, прекращая тем самым наш странный диалог. — Вэл, ты сделала Прорицания? — Даже не трогала, — хмыкнула я в ответ, прогоняя прочь неприятные мысли. — А Заклинания? — Аналогично, — вздохнула я, и Тому явно не понравилось услышанное, судя по легко поджатым губам и нахмуренным чёрным бровям. Но я одним взглядом дала понять, как я ко всему этому отношусь, и Том закатил глаза, а Антоха наклонился и заявил: — Тогда предлагаю объединить усилия и быстренько сделать всё после ужина, чтобы не расстраивать нашего замечательного старосту жирными неудами. — Не то чтобы я сильно переживала за эмоции нашего старосты… — скривилась я, и вокруг снова послышались смешки от выразительного взгляда Тома, который, вообще-то, стоял в шаге от меня. — Но идея объединить усилия мне нравится. Быстрее закончим — быстрее ляжем спать. — Так ты же только что встала? — хохотнул Антоха, помогая мне встать с дивана, и я исподлобья устало посмотрела на него, что должно было стать ясно как белый день, что я постоянно хочу спать. — Ладно, сделаем всё — и я от тебя отстану. Мы дружной толпой двинулись прочь из гостиной в холодный коридор, по которому гулял сквозняк, и я шла одновременно со всеми, не придерживаясь конкретно кого-то. И в какой-то момент времени так получилось, что Антоха с Роди вышли вперёд, а со мной поравнялся Том, который будто бы зверь в засаде ожидал подходящего момента. — А со мной ты объединять усилия почему-то не захотела… «Действительно, почему же?» — проворчала я про себя и в который раз вздохнула. А затем повернулась и чуть слышно прошептала: — Я и так провожу с тобой слишком много времени, что не приносит мне совершенно никакого удовольствия. Дай мне хоть немного побыть со своим парнем… и прекрати лезть в мою личную жизнь! В угольно-чёрных глазах промелькнуло даже какое-то подобие обиды, на что я лишь зло выдохнула и поспешила вперёд, к Антохе и Роди, как будто они могли закрыть меня от опасности. Но завтра вечером их со мной точно не будет…* * *
— Мои дорогие, мы продолжаем гадать на Таро, и сегодня я расскажу вам про более сложные и долгоиграющие расклады… Я опять не выспалась, хотя легла рано, ведь вчера мы с Антохой закончили делать домашку довольно быстро. Всю ночь снилась какая-то дичь, как будто я убегала от кого-то по лабиринту, из которого не было выхода, но меня всё равно в конце поймали… и несмотря на прекрасную погоду за окном и морозное солнце, я была разбита и подавлена. А при виде карт со скелетами у меня вообще начал дёргаться глаз. — Я их трогать не буду, даже не проси, — прошептала я, до сих пор чувствуя вину за своё прошлое предсказание, которое мы так и не смогли расшифровать, но там явно было что-то не так. — Я даже и не собирался, — буркнул Антоха, посмотрев на свою колоду, а после выдохнул: — Так что ты хочешь знать о?.. — Ничего, — коротко ответила я. — Ничего не хочу знать. Давай просто посидим до конца занятия и уйдём, у меня… плохое предчувствие. — Как скажешь. Наткомб, несмотря на неплохое расположение духа, почему-то старательно избегала именно наш стол, а я даже не собиралась привлекать её внимание, потому что предсказания были явно не моим сильным местом. А может и наоборот, но копать в эту тему глубже я не собиралась. Просто посидеть и пойти дальше, а там можно было ещё неделю делать вид, что всё нормально. После обеда, на Заклинаниях, мне стало ещё более тошно, чем с утра, в башне Прорицаний. Диггори, конечно, держался как всегда, рассказывая материал и всё показывая на пальцах, но я то и дело замечала его взгляд, в котором плескалась тревога, на что просто отводила глаза и делала вид, что меня интересуют плакаты вокруг, книги, люстра под потолком — что угодно, только не он. — Мисс Кларк, вы… — послышалось за спиной в конце занятия, когда я первой вылетела из кабинета, и Антоха с трудом догнал меня на лестницах и прохрипел: — Там тебя… кажется… звали… — Я не слышала, — коротко отозвалась я, старательно делая вид, что ничего не произошло… может, так действительно и будет? А в голове крутилось лишь то, что остался ужин, опыты над крысами с Томом — и я снова буду в кровати, а этот блядский день закончится. Осталось ещё чуть-чуть… хоть бы вечером не было сюрпризов. Том как всегда возился с Морочащей настойкой, когда я наконец соизволила прийти в лабораторию после ужина. Икра витринных карпов уже вся высохла, так что можно было сделать порошок и начинать варить зелье от русалочьей тоски, чем я и планировала заняться. Но прежде я прошлась по клеткам и разнесла вкусняшки нашим подопытным… должно же было быть у них хоть что-то хорошее в этой жизни, верно? — Какая забота, — хмыкнул Том, когда я отошла от клеток, на что я молча ядовито улыбнулась и направилась к пустому котлу, чтобы начать варить зелье. Том не спеша возился со своим и параллельно начал ещё одно, видимо, ради экономии того самого времени, которого вечно не хватало. Меня же эта гонка никак не трогала, поэтому я работала в своём темпе, молча, и Том, выждав примерно полчаса, негромко прошипел: — Кстати, мы не договорили вчера… а что ты думаешь о Геллерте Грин-де-Вальде? — Что он нацист, — не стесняясь в выражениях, буркнула я, но он лишь насмешливо изогнул бровь и шепнул: — И что? — То есть? — непонимающе нахмурилась я, оторвавшись от рецепта своего зелья, и Том в прежней беспечной манере повторил: — Что в этом такого? Разве плохо, что люди отстаивают идеи чистоты своей расы? Почему нет, если это в итоге принесёт пользу? — Да потому что из-за этой идеи гибнут миллионы людей, вот почему! — не выдержала я, хотя на Тома мой крик не произвёл ровно никакого впечатления: он по-прежнему не понимал, что меня так взбесило. — На войне всегда гибнут люди, поэтому это так и называется. Сколько погибло в Первую мировую? Люди намеренно бегут друг на друга и убивают противника, разве не в этом смысл?.. Убить как можно больше людей, чтобы твоя сторона выиграла? При чём здесь нацизм, если его тогда ещё даже не было?! Подобные слова заставили меня задуматься, а затем всё встало на свои места. Сорок второй год, точно… ещё никто не знает, чем на самом деле промышлял Гитлер. И, возможно, Грин-де-Вальд вместе с ним. — До Нюрнберга ещё три года, но всё же, я открою тебе завесу тайны, — серьёзно проговорила я, выпрямив спину, и Том так же серьёзно слушал меня, не обращая внимание на разноцветный пар от второго котла. — Гитлер создал концлагеря для евреев, цыган, русских и всех остальных, кто, по его мнению, порочит арийскую расу. И прямо сейчас, пока мы разговариваем, именно там, в этих лагерях, а не на фронте, гибнут тысячи беззащитных людей… если об этом не знают сейчас, это не значит, что это не всплывёт потом. Не забывай, что я из будущего и знаю куда больше вас. И после этого ты меня спрашиваешь, как я отношусь к Грин-де-Вальду, который, возможно, создал свои лагеря для грязнокровок и точно также убивает их?! — Откуда ты можешь знать, создал он что-то или нет?! — зло воскликнул Том. — Об этом маглы точно не печатают в газете! — Но куда тогда денутся те десять семей, которых прикрывал польский заместитель министра? Самого виновника заключили в тюрьму для политзаключённых, хорошо, а куда денут этих людей? И ведь таких семей не одна и не две, тебе не кажется, что тюрем на такое количество людей просто не хватит? Куда же их тогда денут?.. Том зло вдыхал и выдыхал воздух, так ничего и не сказав, ведь было очевидно, что Грин-де-Вальд поступал с грязнокровками так же, как и его коллега из Германии, решивший перекроить этот мир в угоду себе. И мне было противно находиться рядом с человеком, который возвёл себе в кумиры подобное лицо. — Не надо так на меня смотреть, — прошипел Том, прочитав по моему лицу все эмоции, и, обойдя стол между нами, подошёл ко мне на расстояние одного шага. — Не я один восхищаюсь им, и далеко не я один придерживаюсь его взглядов. Почему же ты не смотришь подобным взглядом на своих друзей? На Антонина или Родольфуса?.. Корвус Лестрейндж Четвёртый — один из самых ярых сторонников Грин-де-Вальда в правительстве, и все об этом знают. И можешь не сомневаться, его единственный сын пойдёт именно по его стопам. Как и сын Владимира Долохова. И внук Кантанкеруса Нотта. Все, кто сейчас окружает тебя, — это костяк будущей элиты, будущего правительства и судей, и надо же, так получилось, что они все нацисты! И никуда ты от этого не денешься, Валери. — А вот здесь ты сильно неправ, — выдохнула я, сделав оставшийся шаг, и бесстрашно посмотрела в угольно-чёрные глаза, полыхавшие нешуточной злобой. — Ты очень сильно ошибаешься, как и мой бывший супруг, который почему-то считал, что я никуда не денусь, и потому надо мной можно издеваться сколько влезет. Нет, мой хороший, у меня давно открылись глаза и на себя, и на других, и терпеть то, что меня не устраивает, я больше не буду. Ты меня слышишь?! Я не принадлежу к кучке этих снобов, за спинами которых миллионные счёты в банках и долговые обязательства перед семьёй, если я вдруг пропаду — меня вообще никто не хватится и искать не будет! Том поджал губы, и на его лице заиграли желваки, а у меня задрожали руки. — И что же ты будешь делать?.. Жить на помойке и в нищете?.. Просить милостыню? Променяешь сытую и безопасную жизнь ради идиотских принципов?! — Я никогда не буду жить в нищете, — процедила я ему в лицо. — Я могу работать кем угодно, с утра до ночи, но я умею зарабатывать деньги и умею много чего полезного, что действительно ценят люди, и ты это знаешь как никто другой. И я могу добиться сытой и безопасной жизни сама, ты меня слышишь?! И мне не нужно ради этого терпеть рядом самовлюблённого ублюдка, как ты! Гнев достиг точки кипения и у меня, и у него. Но если я была готова орать до посинения, то Том молчал, и лишь раздувающиеся ноздри свидетельствовали о злобе. И когда я уже хотела развернуться и пойти обратно к своему зелью, как в воздухе вдруг раздался шипящий шёпот: — Круцио! Яркая вспышка ударила мне в грудь, и вдруг время остановилось, а тело взорвалось от боли. Каждая клеточка тела горела, но я абсолютно не отдавала себе отчёт. Я не понимала, стою или лежу, чего касаюсь, не было ни одного чувства, кроме невыносимой, адской боли… и вдруг всё закончилось. Оборвалось. Первым чувством были резкие надавливания на грудь. Боль тоже была, но уже не во всём теле, а тоже в груди, как раз там, где давили. В горле стоял комок, дышать было тяжело и из-за боли, и из-за потери сознания. Тяжело было пошевелиться, как будто меня разом парализовало и ни одна мышца не хотела слушаться. — ВАЛЕРИ?! Нажатия на грудь словно усилились, и я через силу сделала резкий вдох и закашлялась. — Валери?.. Я словно выныривала на поверхность со дна ледяного озера. Сначала несколько резких вдохов, потом вдохи поспокойнее… я поняла, что лежу на полу, и что меня, вероятно, отбросило в книжный шкаф, так как под спиной что-то неприятно давило. Холодно. В глазах поначалу была темнота. Потом нечёткие яркие пятна. А после размытое лицо… которое я никогда больше не хотела видеть. — Не… трогай… меня… Слова с трудом проходили сквозь барьер голосовых связок, а Том всё чётче представал перед глазами. На его лице застыла гримаса ужаса, и видимо, это он пытался привести меня в чувства непрямым массажем сердца, но… это уже переходило грань. — Валери, я… — начал было он, но я с трудом перевернулась на бок, затем оперлась на локти и попыталась встать. Том бросился ко мне и попытался помочь подняться, на что я не помня себя закричала: — Не трогай меня! Он отскочил, продолжая неотрывно следить за мной, а я с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, по стенке добралась до выхода. С каждой минутой ко мне возвращались силы, как и чувства, особенно боли, и, оказавшись на пороге, я шумно задышала и бросилась прочь, в сторону спальни. Я не видела никого вокруг, возможно, меня кто-то окликнул по дороге, но мне было плевать. Добравшись до комнаты, я бегом забралась с головой под тяжёлое покрывало и лишь так почувствовала какое-то подобие безопасности. Но сердце всё равно бешено билось в груди, а душу разъедал невыносимый страх, что это когда-нибудь может повториться.* * *
— Так вот, я ему и говорю!.. — громко разглагольствовал Антоха, когда я на следующий день зашла в столовую и тихо села на место рядом с ним и Роди. — О, здорово, соня! — привычно поприветствовал меня Антонин, но я лишь тихо кивнула и опустила глаза в пустую тарелку. А рядом вдруг послышалось: — Эй, Вэл?.. Вэл?! — Всё нормально, — прохрипела я, налив себе в кубок тыквенного сока. Руки плохо слушались, ведь я почти не спала ночь… в неверных тенях и бликах воды на стенах казалось всякое, а только я закрывала глаза, как тело начинало скручивать от боли. — Валери… что это?.. Уже утром, переодеваясь, я заметила цветущий синяк на половину грудной клетки в виде расползающихся лапок паука. Словно от удара молнии. И часть его переходила на шею, на что и обратил внимание Роди. — ВЭЛ? Не выдержав, уже взревел Антоха и насильно повернул меня к себе, на что я с трудом прошептала: — Я… это ничего… я… вчера… упала… — Где? В лаборатории? — требовательно надавил он, и я кивнула. — А ты где был?! Антоха развернулся и уставился на Тома, что тот даже вилку выронил из рук, а в его глазах был заметен вчерашний страх. — Я… Валери… с тобой?.. — сдавленно начал было он, на что я зажмурилась и выдохнула: — Со мной всё нормально… отпусти меня, мне больно. Стальные силки мигом разжались, и все вокруг смотрели то на меня, то на Тома, который так ничего больше и не сказал. А я потянулась к золотому кубку с соком и вдруг заметила красную каплю на фоне оранжевого… Зажмурившись, я провела пальцами по нижней губе, и кровь отпечаталась и на них. Видимо, я вчера слишком сильно прикусила губу, и кровотечение снова открылось из незажившей раны. Где-то с минуту я неотрывно смотрела на капли крови на своих руках, чувствуя полные тревоги взгляды окружающих, а после в голове щёлкнула единственно верная мысль: «Надо бежать. Сейчас же». Глотнув сока, я встала из-за стола, так и не притронувшись к еде, и Антоха тотчас нахмурился: — Ты куда? К целителям? — Нет… кажется, я забыла учебник по Трансфигурации… — Забей, я дам тебе свой, — тут же предложил он, но я отмахнулась и выпрямилась. — Эй, Вэл, да что такое?! Я же вижу, что что-то не так! Антоха вскочил за мной следом и в последний момент схватил меня за руку, на что я резко развернулась и в сердцах процедила: — Ни черта ты не видишь… — А после выдохнула и расслабилась, решив, что лишнее внимание привлекать точно не стоит. — Слушай, я ещё кое-что забыла в спальне… прогуляюсь, возьму и пойду сразу в класс, хорошо? — Ладно, как скажешь, — тихо отозвался он и отпустил мою руку, а я отвернулась от своего стола и быстро пошла прочь, решив, что сейчас проще всего было незаметно выскользнуть из замка, только вещи собрать, самое необходимое, включая ценности и деньги. А когда меня наконец хватятся, то я уже буду далеко…