7 дней

      Это был последний день. Седьмой.       Внутри у Бри все превратилось в желе, когда она снова и снова завязывала конский хвост. Ее волосы на ощупь были недостаточно гладкими, ее конский хвост всегда наклонялся то вправо, то влево. Чем больше она расстраивалась, тем более беспорядочно причесывалась.       Шапочка понимающе улыбнулась, подойдя к Бри. — Нужна помощь? — спросила она. — Я неплохо укладываю волосы.       Бри посмотрела на подругу. Она хотела отказаться, но у неё не было для этого никаких причин. — Я… конечно. — вздохнула она, отдавая Шапочке свою ленту для волос. — Просто не делай ничего слишком вычурного. Шапочка взяла расческу и провела ею по волосам Бри, считая себе под нос. — Тринадцать… Четырнадцать… Пятнадцать… Я расчёсываю волосы по пятьдесят раз каждый день, — объяснила Шапочка, прежде чем возобновить подсчёт. — Двадцать… Двадцать один…       Бри рассеянно смотрела вперёд, пальцы нервно играли сами с собой. Вчера она не сказала Коннеру ни слова, но сегодня явно компенсирует своё молчание.       После того, как Шапочка посчитала, что волосы Бри достаточно гладкие, она взяла резинку для волос и завязала волосы в хвост, убедившись, что на макушке нет ни одного петушка.       Почувствовав, как её расчёсывают, Бри внезапно вспомнила, как она была маленькой девочкой, и её мать каждый день делала ей причёску по утрам. Кэмпбелл знала, что её мать очень заботилась о ней. Конечно, когда Бри стала достаточно взрослой, она начала делать хвосты самостоятельно, однако это было приятным воспоминанием из детства. Возможно, это ассоциируется у Бри с заботой, но девушка загадочным образом могла чувствовать поддержку Шапочки, когда она расчесывала волосы. Бри позволила себе улыбнуться, пытаясь успокоить нервы. — Вот и всё. — Шапочка в последний раз причесала волосы, затем положила расческу на место.       Бри погладила себя по волосам и почувствовала, что они, несомненно, были более гладкими, чем когда сама Бри пыталась завязать хвост. Её подруга даже позаботилась о том, чтобы сделать его пониже, чтобы Бри могла надеть свою шапку. — Спасибо, Шапочка. — сказала она, благодарная за помощь. — Не стоит благодарности. — девушка сделала шаг назад, чтобы Бри смогла встать со стула. Девушка посмотрела на своё отражение в зеркале.       Бри увидела нервозность на своём лице, а её зрачки были шире, чем обычно. Она взглядом скользнула по своему отражению. Не хотелось наряжаться, так что она выбрала серую толстовку и джинсы, а на ноги надела пару конверсов.       У неё был свой талисман на счастье — полумесяц на запястье. Бри надела свою фирменную фиолетовую шапочку, стараясь не спутать волосы. Выбившиеся пряди волос были убраны, и Бри позаботилась о том, чтобы ее розово-голубая чёлка не закрывала глаза. Выдохнув, Бри закрыла глаза, затем открыла их. Вместо беспокойства они теперь были полны решимости. — Я готова, — сказала она своему отражению. Засунув руки в карманы толстовки, она повернулась, чтобы уйти.       Шапочка взяла в руки бутылку и плеснула ею в Бри. Когда она удивленно посмотрела на нее, королева сказала:  — Это духи. Придаст удачи и уверенности. — королева подмигнула, держа розовый флакон духов в своих ухоженных руках. Бри по достоинству оценила работу подруги. — Ещё раз спасибо. — сказала она ей, прежде чем расправить плечи и выйти.       Шапочка посмотрела ей вслед с нежной улыбкой на лице. — О-ой, надеюсь, что они с Коннером встретятся сегодня. Слишком милые, чтобы выразить словами.       Бри отрепетировала речь для разговора с Коннером. Повторяя это снова и снова в своей голове, она пыталась найти друга — то есть, своего возлюбленного — то есть, своего почти парня… кого угодно.       Бри даже не знала, как называть Коннера. Большее, что она знала, так это то, что он был ужасно важным человеком в её жизни.       Коннер угрюмо смотрел на небо, подмечая очертания облаков. Его ноги бессознательно постукивали, а взгляд бегал. — Э-э-э, Коннер? — Мелодичный голос прорвался сквозь тишину. Коннер развернулся так быстро, что чуть не вывихнул шею. — Э, да, привет? — он кротко пискнул, его сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.       Бри явно нервничала. Он когда-нибудь видел меня такой подавленной? Обычно я стараюсь скрывать свои эмоции. Черт, я что, теряю бдительность рядом с ним?       Но её миндального цвета глаза упрямо смотрели в упор на него.       Коннер на мгновение был ошеломлен красотой её глаз. Неужели у них всегда было так много разных оттенков? Всегда ли солнце отражалось в них столь завораживающе? — Мы можем поговорить? — робко спросила Бри. — Конечно. — ответил Коннер, очнувшись от своих мыслей. Беспокойство росло внутри него, и на лбу выступили капельки холодного пота. Что она хотела сказать? Слова «Мы можем поговорить?» никогда не приводят к хорошему концу истории. Тем не менее, вся его жизнь не была историей, не так ли? Он надеялся, что он не был просто кем-то, кого писала девочка-фикрайтер просто потому, что ей было скучно.       Черт возьми, у Коннера сейчас был нереальный стресс. Покачав головой, он решил сосредоточиться на всех вопросах. — М-м, о чём ты хочешь поговорить? — осторожно спросил Коннер. — Я ужасно сожалею о том, что произошло позавчера, — извинилась Бри, надеясь, что парень почувствует искренность в её голосе. — Это полностью моя вина. Я была полной дурой. Я… — она сжала кулак. — …испугалась. — Почему? — спросил Коннер, прежде чем успел подумать. Он сразу же захотел заклеить рот клейкой лентой. Коннер, ты не понимаешь, почему люди боятся?! Что, если она тебя по какой-то причине боится…?       Бри издала тихий смешок, но он не был отражён Коннером. — Вероятно, потому, что… ты первый человек, который заставил меня чувствовать себя так…— Бри потёрла руки, чувствуя дрожь, которая не имела ничего общего с погодой. Нежная улыбка озарила ее лицо. — Я пережила с тобой много приключений, разгадывала тайны; я чувствую себя таким взволнованной, такой живой рядом с тобой. Никто другой не производит такого эффекта вокруг меня. И это чувство было таким новым, что я испугалась. Испугалась, но очаровалась тобой.  — Я всегда мечтала о чём-то большем, чем скучная, нормальная жизнь. Ты был тем, кто дал мне это. — Бри застенчиво улыбнулась, наклонив голову, чтобы Коннер не увидел, как она покраснела, когда произнесла это безумно сентиментальное предложение. —Это было до поездки в Германию. Я заметила тебя в школе, ты был весёлым и шумным, как и многие люди, но я чувствовала, что ты что-то скрываешь. Ты был загадкой, а я люблю их раскрывать. Это словно отрезвляло — иметь что-то, что нужно решать, кроме теорем по геометрии. — она запнулась, и Коннер хихикнул, хотя его уши напрягались, чтобы расслышать каждое слово. — Я почувствовала влечение к тебе и к той тайне, которую ты хранил. Вот почему я всегда замечаю в тебе такие вещи — то, как ты оступаешься всякий раз, когда я рядом, как ты путаешься и заикаешься, как ты выглядишь таким сосредоточенным, когда пишешь... — лицо Коннера с каждой фразой становилось все краснее , и неописуемые эмоции захлестывали его, заставляя широко улыбаться, сам того не осознавая. — Я получила ответы, когда нашла тебя в уборной аэропорта. Ну, во всяком случае, часть их. Это была одна из причин, по которой я хотела пойти с тобой, чтобы узнать больше, — Бри теребила на браслеты на руке. — А другая…— тихо продолжила она. — Я поняла, что ты была больше, чем просто моим расследованием.       Коннер почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Он знал, что Бри любит тайны, и то, что она только что сказала, в основном ставило его в один ряд с тайнами. Он был очень важен для неё. — Я поняла… что ты интересен мне с тайной и без неё. — Бри призналась. — Мне нравится, как ты ведёшь себя по-другому рядом со мной, говоришь, что я эгоистична, но это заставляло меня чувствовать себя совершенно особенной. Ты храбрый, ты любишь свою сестру, и сделаешь для нее всё, что угодно. Ты… — Бри забыла, что собиралась сказать, но решила импровизировать. — У тебя большое сердце, ты заботишься о многих вещах, и ты, ммм, очень… м-милый…? — Бри заикнулась и медленно почувствовала, как тонет в смущении.. Это была самая жалкая вещь, которую она когда-либо говорила, и, надеюсь, она когда-либо скажет. — Но, ещё у тебя также богатое воображение! — быстро добавила она, надеясь отвлечь Коннера. — Довольно трудно найти кого-то со страстью к писательству, и мы оба авторы, но ты пишешь о фэнтези и приключениях, в то время как я — ужасы и тайны. Писательство сближает нас, и мне нравится твой жанр.       Бри глубоко вздохнула. — В любом случае, теперь с этим покончено, и я дала длинное объяснение… признание в своих чувствах…— Бри почувствовала, как что-то теплое разлилось по её телу, и эмоции бушевали в её глазах, но лицо было таким же безмятежным, как всегда, когда она смотрела на Коннера. — Ты простишь меня?       Коннер чувствовал себя так, словно умер, и его душа вознеслась на небеса, когда Бри начала свою исповедь. Он был так счастлив, что не знал, что и думать, слушая Бри в оцепенении.       Из того, что признала Бри, Коннер знал, что то, что он думал в первый день той недели, было правильным. Он действительно действовал на неё так же, как она на него. Коннер просто никогда этого не видел, будучи забывчивым и неуклюжим идиотом.       Где-то в середине речи Бри Коннер начал задаваться вопросом, действительно ли она говорит о нем. Коннер Бейли, дерзкий, саркастичный парень, который мог споткнуться в воздухе, который заикался на каждом предложении, был не очень-то умён по сравнению с сестрой, был интересен крутой, просто удивительной Бри Кэмпбелл?       Но то, как она улыбнулась ему, улыбка, от которой у него в животе затрепетали бабочки, убедило Коннера в том, что Бри была абсолютно честна с ним. Она излила ему свои чувства, ослабив свою защиту, которая полностью защищала ее внутреннее «Я».       И когда она запнулась и сказала, что он милый, Коннер почувствовал, что снова влюбился в неё. Бри обычно была такой спокойной, а сейчас она была взволнована из-за него. Она дала ему желание защищать её всегда. Коннер почувствовал, что ему доверяют и... его любят. — Ты простишь меня? — Я… Конечно, да! — быстро ответил Коннер.        Стоп. Почему это прозвучало так, словно она сделала мне предложение? ПОСТОЙТЕ, мы с Бри поженимся?! Это слишком! Мы всего лишь подростки! — Хорошо. — Бри с удивлением посмотрела на лицо Коннера, которое было освещено, как солнце. Нет, не солнце, это просто ослепило бы её. Лампа с мягким свечением. Бри съежилась от своего внутреннего описания Коннера.       Отлично, Бри отстой в описании вещей. Её речь только что израсходовала ее ежедневную норму «романтической поэзии», и не то чтобы Бри была хороша во всём этом. — Я только что призналась тебе, — сказала Бри, и пара почувствовала тепло и волнение. — На случай, если ты пропустил это, я резюмировала это в четырех словах: ты мне очень, очень нравишься. — Бри нервно прикусила внутреннюю часть щеки. — Это было пять слов, — пробормотала она себе под нос. — В любом случае, у меня есть ещё один вопрос. — Да? — тихо прошептал Коннер, уже зная, что это было.       Бри нервно сглотнула. Она подумала, не слишком ли быстро всё идет, но у них, по сути, остался один день. За день до того, как она будет наказана, за день до того, как мир вернется к жизни, за день до того, как их совместное время вместе будет нарушено любопытными людьми, делающими ставки на их отношения. Она вытерла потные руки о свои джинсы. — Коннер, ты хочешь быть моим парнем?