С любовью, Позов

Сорванное занятие по истории проходит практически в тишине. Многие ребята отсыпаются на партах, кто-то сидит в наушниках и телефоне, некоторые шепчутся и сплетничают. Дима томительно дожидается окончания пары по расписанию, чтобы покинуть эту душную аудиторию. Настроение у него окончательно портится после небольшой ссоры с Арсением. Конечно, он одолжил ему денег с недавно полученной зарплаты, но парень чётко уверял друга, что Алёна его не любит и просто использует, однако Попов думает совсем иначе, поэтому сейчас сидит и дуется, глядя в окно. Арсений специально задерживается в кабинете, чтобы отстать от Поза, из-за чего тот вздыхает и выходит первым по окончанию пары. Но едва Дима переступает порог аудитории, оказываясь в коридоре, он тут же замирает на месте, удивлённо рассматривая привалившегося спиной к стенке историка. Сердце делает кульбит, внутри всё переворачивается. Подойти или не стоит? Студент стоит посреди коридора, теряясь в раздумьях, но преподаватель решает всё за него. Сергей Борисович собственной персоной первый подходит к второкурснику, смотря на него сверху вниз. — И чего мы не здороваемся? — с издёвкой в голосе спрашивает Матвиенко, традиционно складывая руки на груди. Позов пялится на него с приоткрытым ртом, потому что мужчина выглядит превосходно в этом чёрном деловом костюме. Парень сам сегодня в строгих брюках и белой рубашке с галстуком, поэтому позволяет себе представить, что со стороны он смотрится с историком элегантно и красиво. — Здравствуйте, Сергей Борисович, — после недолгой паузы произносит на выдохе Дима. Если бы только историк знал, что испытывает сейчас парень и как же сильно ему не хватало преподавателя всё это время, он бы рассмеялся и сказал что-нибудь язвительное в адрес студента. — Ты в курсе, что на тебя тут жалобы пишут? — уголок рта дёргается в усмешке. — Мне всё равно, — с раздражением в голосе откликается Дима, — я ни в чём не виноват. — На отчисление тоже всё равно? — уточняет Сергей Борисович и второкурсник непонимающе хмурится, глядя в глаза преподавателю. Где-то глубоко внутри подкрадывается необъяснимое волнение. — Какое отчисление? — изумляется студент, растерянно моргая. Да быть такого не может. Из-за жалобы какой-то истерички-исторички — сразу отчислять? Бред ведь. — Ну как же, Позов, — хмыкает историк, — Павел Алексеевич уже подписывает приказ о твоём отчислении. Думал, ты знаешь, — пожимает плечами мужчина, поглядывая на реакцию парня. Диму словно окатили ледяной водой. Теперь волнение охватывает его полностью. Ничего не ответив преподавателю, Позов срывается с места и бежит в кабинет ректора, надеясь, что тот ещё не отдал приказ. Это просто немыслимо, Дима не может в это поверить. Прибежав к ректору, студент нервно стучит костяшками пальцев по двери и взволнованно кусает губы. — Войдите, — отзывается Воля и уже через секунду напуганный второкурсник стоит перед ректором, заламывая пальцы рук. — Павел Алексеевич, вы уже подписали приказ? — боязливо спрашивает парень, не находя себе места. Виски начинают нещадно болеть. Мужчина, нахмурив светлые брови, поднимает на него вопрошающий взгляд. — Какой ещё приказ, Дим? — Как какой? — недоумевает Позов. — Сергей Борисович сказал, что Вы подписываете приказ о моём отчислении, — поясняет парень в надежде получить вразумительный ответ ректора. Павел Алексеевич ещё мгновение хмурится, а затем громко и тяжело вздыхает, потирая лоб. — Ах Сергей Борисович, — усмехается Воля, мотая головой, — тогда всё ясно. Не слушай его, Дим. Это шутка, — ректор лишь разводит руками и поджимает губы, мол, такой он человек и ничего с этим не поделаешь. Димино волнение моментально сменяется злостью и обидой. Историк его надурил, а он и поверил в этот откровенный бред. Немыслимо просто. Рассерженный таким положением дел парень направляется в аудиторию истории, чтобы высказать всё Сергею Борисовичу. Буквально пять минут назад он был счастлив увидеть мужчину, смотреть в его красивые карие глаза и вдыхать такой родной запах парфюма, а сейчас его распирает ярость и негодование. Историк явно не даёт ему скучать. Дима заходит в аудиторию резко и без предупреждения. Сергей Борисович сидит за преподавательским столом, копаясь в телефоне, но как только на горизонте появляется Позов, он усмехается и откладывает гаджет в сторону. — Зачем Вы надо мной издеваетесь? — на повышенных тонах начинает диалог Дима, не в силах контролировать сейчас свои эмоции. — Не понимаю, о чём идёт речь. — Всё Вы прекрасно понимаете! Прекратите меня дурить, — требует Позов, сжимая руки в кулаки. — Ну надо же мне как-то развлекаться, — совершенно спокойным тоном голоса отвечает преподаватель, закидывая одну ногу на другую. Он качается в своём кресле и ухмыляется, глядя на недовольное лицо студента. Как же Диме хочется стереть с лица историка эту дурацкую ухмылку. Ещё больше парня раздражает тот факт, что мужчина выглядит сейчас до одури красиво. Эта облегающая чёрная рубашка с приталенным пиджаком и брюками, обтягивающими бёдра преподавателя... Но раздражение берёт верх. — Купите себе игрушку и развлекайтесь сколько хотите, — медленно цедит второкурсник, желая донести до Сергея Борисовича, что с ним нельзя так себя вести, это совсем несмешно. Но в глазах историка вдруг сверкает ярость. Он хмурит густые брови, недовольно поджимает губы и так стискивает зубы, что на скулах проступают желваки. Быстрым резким движением он дёргает студента за галстук, намотав его на кулак в два оборота, и наклоняет к себе совсем близко. Пыл Димы быстро сходит на нет. Наполненные презрением глаза преподавателя мигом отрезвляют его. — Позов, ты снова забываешь о субординации, — голос историка жёсткий, строгий и холодный как сталь. По спине Димы бегут мурашки, он шумно сглатывает. Снова лицо мужчины находится совсем близко к нему. Снова Дима с треском проваливается, глядя в эти глаза. — Ещё раз такое выкинешь в мой адрес — сильно пожалеешь, — предупреждает Матвиенко и наконец отпускает опешившего Позова. — Свободен, — бросает напоследок Сергей Борисович, кивком указывая на дверь. Студенту требуется некоторое время, чтобы собраться с силами и мыслями, и только потом он на негнущихся ногах покидает аудиторию. Оказавшись в коридоре, Дима приваливается спиной к стене и скатывается вниз, пытаясь перевести дух. Прикрыв глаза, он оттягивает ворот рубашки и ослабляет галстук, чтобы было легче дышать. Галстук, мгновение назад который сжимал в собственных руках Сергей Борисович. Гремучая смесь эмоций охватывает Позова с головой настолько, что он не может разобраться, что конкретно чувствует в данный момент. Злость, обиду, тоску? Он совершенно ничего не понимает. Дима решает уйти с оставшихся двух пар. У него нет сил и желания находиться в университете ещё три часа. Настроение падает на самое дно и чтобы хоть как-то поднять его, он покупает себе капучино и круассан с шоколадом по пути в общагу. К сожалению, в чужой кофейне, ведь на работе сейчас смена Славы и если тот увидит мрачного Позова, то точно устроит допрос. Пусть хотя бы у одного человека будет всё в порядке. Весь день Дима смотрит «Шерлока» и лежит на кровати. Благо, что завтра лекции и не нужно готовиться к парам. Парень неоднократно подумывает над тем, чтобы написать Сергею Борисовичу, извиниться за своё неправильное поведение, но в конечном итоге отбрасывает эти мысли, всё ещё держа обиду на преподавателя. Арсений этим вечером в общагу не приходит. Ему Дима отправляет несколько сообщений с вопросами где он и как он, на что получает лишь «Всё окей». Поставив телефон в режим вибрации, Позов ложится спать.

***

Арсений не приходит и на пары в университет. С утра и до сих пор Дима не может до него дозвониться и сильно переживает по этому поводу. Историк вещает у доски новую тему, комментируя презентацию на проекторе и активно жестикулируя руками, но тетрадь парня совершенно пуста. Он даже не подписывает сегодняшнее число и тему, гипнотизируя взглядом телефон. Когда утром Дима проходил мимо Сергея Борисовича, заходя в аудиторию, то поздоровался с ним, только вот преподаватель холодно проигнорировал его, даже не взглянув. Совершенно безразличное выражение лица. Впрочем, парень думает сейчас вовсе не об этом, а об Арсении, которого он не видит уже сутки и это по истине волнует и пугает его. Вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего. По аудитории внезапно раздаётся музыкальная мелодия, исходящая от телефона историка. Сергей Борисович, прервав свой монолог, вздыхает, глядя на экран мобильника, и отвечает на звонок. Преподаватель говорит лишь «Сейчас буду» и сбрасывает. — Так, я отойду, а вы сидите тихо и переписывайте информацию со слайда, — наставляет студентов мужчина перед уходом. Дима, всё ещё погружённый в свои беспокойные мысли, даже не поднимает взгляда на преподавателя и не замечает его отсутствия. По пути в кабинет ректора Сергей Борисович берёт себе латте из кофейного автомата и неспешными шагами следует к кабинету Воли. Не удосужившись постучаться, он по-свойски заходит к Павлу Алексеевичу и удобно устраивается в кресле напротив, забрасывая одну ногу на другую и помешивая горячий кофе пластиковой палочкой. Ректор обводит мужчину шокированным взглядом. — Матвиенко, ты в бордель пришёл или на работу? Что за внешний вид? — ругается Воля, рукой указывая на одежду историка. На Сергее Борисовиче леопардовая рубашка с расстёгнутыми сверху двумя пуговицами, благодаря чему виднеется золотая цепочка с крупными звеньями на шее. Брюки, как всегда, чёрные и обтягивающие с плетёным ремнём. — На сутенёра похож, — добавляет Павел Алексеевич. — Сочту за комплимент, — со смешком отзывается Матвиенко. — Я не шучу, Серёж. Ещё раз так придёшь, заставлю поехать домой и переодеться, — делает предупреждение ректор, тяжело вздыхая. Историк ничего не отвечает на такое замечание и делает пару глотков кофе. — Так чего звал? — Да, точно, — вспоминает вдруг Воля истинную причину нахождения преподавателя здесь. — Ты же помнишь, что Арина Александровна уволилась летом? — Павел Алексеевич дожидается кивка мужчины и продолжает: — Так вот спешу тебе напомнить, что она была куратором третьей группы. Понимаешь, к чему я клоню? — пытается донести свою мысль ректор, глядя на Сергея Борисовича. Историк щурится и отрицательно мотает головой, боясь высказать своё предположение, возникшее в мыслях. — Я назначаю тебя куратором третьей группы второго курса историков. Матвиенко, в этот момент делавший глоток латте, давится напитком и матерится себе под нос. Он прожигает друга недовольным взглядом и бросает стаканчик с остатками кофе в мусорное ведро. — Это там, где Позов учится? Да ни за что, — фыркает преподаватель. — Не понимаю, что тебя не устраивает. — Ты по-моему откровенно издеваешься надо мной, — с негодованием гундит Сергей Борисович, складывая руки на груди. Он со всей строгостью и суровостью смотрит на Волю, печатающего что-то на своём рабочем компьютере. — Да брось, — отмахивается Павел Алексеевич. — Что в этом сложного? Кураторы почти ничего не делают, зато надбавка к зарплате будет. Подумаешь, пару раз в месяц куда-нибудь выбираться со студентами, да за группой присматривать. — Просто мечта, — сухо отвечает историк. Его брови нахмурены, лицо непроницаемо, губы сомкнуты в тонкую линию. — Найди кого-нибудь другого на эту роль, я умываю руки. — Это моё распоряжение, Матвиенко, и оно не обсуждается, — пользуется своим служебным положением Воля, тем самым ещё больше зля преподавателя истории. — Ну спасибо, удружил, — цокает мужчина, встав с места, и покидает кабинет ректора, громко хлопнув дверью. — Как ребёнок, ей богу, — вздыхает Воля, глядя на закрытую дверь, и возвращается к своей работе. Хмурый Сергей Борисович заходит в аудиторию, привлекая к себе внимание громким хлопком двери. Второкурсники разом замолкают, перестав шептаться, и все взгляды устремляются на заметно мрачного преподавателя. До конца пары остаётся пятнадцать минут, поэтому историк решает закончить лекцию пораньше, чтобы провести беседу со студентами. — К сожалению, у меня для вас плохие новости, — устало выдыхает Сергей Борисович и только сейчас Дима отрывается от телефона, концентрируя своё внимание на историке. Все второкурсники с опаской напрягаются и внимательно слушают преподавателя. — С этого дня я являюсь куратором третьей группы, — официально объявляет историк. Студенты первой и второй группы заметно расслабляются, возвращаясь к своим делам, в то время как Позов пытается осознать и принять этот факт. В животе активизируются бабочки, приятно щекоча своими крыльями. Мысль о том, что теперь с Сергеем Борисовичем Дима сможет видеться и общаться чаще, греет его изнутри. Он даже позволяет себе слабо улыбнуться впервые за сутки. — На сегодня наша лекция закончена, — завершает занятие историк, — но третью группу я попрошу остаться. Матвиенко дожидается, когда студенты других групп покинут аудиторию, и приглашает оставшихся ребят присесть поближе, чтобы не кричать на весь кабинет. Позов оказывается сидящим на первой парте всего в полутора метрах от преподавателя. До него доносится любимый запах фруктово-цветочных духов историка, и это причина его второй улыбки. — Итак. В связи с тем, что я теперь курирую вашу группу, спешу уведомить, что буду теперь тщательно следить за посещаемостью и успеваемостью каждого из вас, — в этот момент он пристально смотрит на Диму со всей строгостью в глазах, из-за чего парень неуютно ёжится, — а также нам нужно ходить на культурно-развлекательные мероприятия пару раз в месяц. Мне без разницы куда, поэтому предлагайте варианты сами в рамках разумного, — поясняет Сергей Борисович, присаживаясь на край стола и руками опираясь на него. Позов почему-то только сейчас замечает особенный вид историка и эта леопардовая рубашка с золотой цепочкой сводят его с ума. Историк точно не ходил раньше в университет в таком виде. Дима искренне считает, что такое надо запретить, иначе он не сможет слушать лекции и отвечать на семинарах, попросту залипая на мужчину. Сейчас Матвиенко выглядит как какой-то секс-инструктор и просто эталон красоты. В который раз Позов поражается красоте преподавателя. — Давайте сходим на крыши, — первым предлагает Титов и остальные ребята из группы начинают активно поддерживать его предложение. Историк в мыслях быстро рассматривает и анализирует такой вариант. Снега ещё нет, доступно и нескучно. — Хорошо. Все согласны на крыши? — уточняет Сергей Борисович, мимолётным взглядом проходясь по каждому студенту группы. Дима никак не отзывается и просто молчит, опустив голову. Он не хочет на крыши, он прекрасно знает, что может произойти, но против большинства спорить не хочется — особенно в присутствии историка. Именно по этой причине парень поднимает руку, когда проводится устное голосование. — Единогласно, — подводит итог Матвиенко. — Хорошо, я займусь этим вопросом. Рассчитывайте на выходные. Можете быть свободны, — отпускает всех преподаватель и радостные студенты активно покидают аудиторию, забирая свои вещи. Вздохнув, Дима берёт свой рюкзак и собирается выйти из кабинета вслед за одногруппниками, чтобы направиться на следующую пару, но его останавливает внезапный голос историка. — Позов, останься, — произносит требовательным тоном Сергей Борисович и студент сразу же замирает на месте, оборачиваясь на преподавателя через плечо. — Подойди. С трудом сглотнув, парень прикрывает дверь аудитории и торопливыми шагами идёт к историку, зачарованно глядя ему в глаза. Самые красивые глаза, которые ему встречались когда-либо в жизни, в которых он ежедневно тонет. До невозможности прекрасные. Аромат парфюма наполняет его лёгкие, голова приятно кружится от этого запаха. Мысли заполняются вопросом, зачем же его позвал Сергей Борисович отдельно от всех? — Я проанализировал твою успеваемость в моё отсутствие и пришёл к выводу, что ты весьма несмышлёный студент по истории даже с другим преподавателем, — изрекает Матвиенко, показывая Диме ведомость. Поджав губы и опустив голову, расстроенный такими словами второкурсник пробегается по собственным оценкам. В период преподавания Аллы Андреевны Дима действительно получал сплошные двойки и изредка удовлетворительно. — Это не по моей вине, — пытается он оправдаться перед историком, но Сергей Борисович лишь хмыкает. — У тебя всегда виноват преподаватель, — осуждающе говорит мужчина. Дима ощущает это осуждение почти что физически. Возникшая напряжённая атмосфера давит на него со всех сторон и из-за этого парень чувствует себя крайне паршиво, хотя он ни в чём не виноват. Что он мог сделать, если Михеева опирается не на его знания, а на личную неприязнь, когда ставит оценку? Разумеется, ничего. А сейчас его делают виноватым. — Как планируешь исправлять? — подаёт голос Матвиенко, вырывая из раздумий студента. Дима поднимает голову и с растерянностью смотрит в лицо мужчине. — Исправлять? — переспрашивает Позов и Сергей Борисович закатывает глаза. Этот жест для Димы всегда ощущается как жёсткая пощёчина. Также больно и унижающе. — Естественно. Или ты думаешь, что я тебя с такой успеваемостью допущу к зачёту? — цокает языком преподаватель. Позов лишь неловко пожимает плечами, не зная, что предложить историку. — Ясно, — вздыхает Матвиенко. — Я назначаю тебе дополнительные занятия после пар. Будешь приходить ко мне после своих занятий, усвоил? Дима поднимает голову слишком резко. Сергей Борисович назначил ему что?.. Дополнительные занятия, о которых Позов просил его ещё в начале семестра? Личные занятия наедине с Сергеем Борисовичем? Парень настолько счастлив это слышать, что у него сбивается дыхание и ускоряется сердцебиение. Он стоит и глупо улыбается, не давая внятного ответа. — Язык проглотил? — саркастично уточняет Сергей Борисович, приподняв бровь. — Я понял, — наконец выдавливает из себя Дима, пытаясь подавить улыбку, но ничего не выходит. Слишком радостно на душе, ему хочется прыгать и кричать о своих чувствах. Он уже в предвкушении от предстоящих занятий. О таком Позов мог лишь мечтать, а сейчас одно из его заветных желаний воплощается в реальность. Совсем неожиданно, но до безумия приятно. — Тогда свободен, — прощается напоследок Матвиенко, возвращаясь на своё рабочее кресло и утыкаясь взглядом в экран ноутбука. — До встречи, Сергей Борисович, — с улыбкой отзывается Дима и покидает аудиторию едва ли не вприпрыжку. Индивидуальные, чёрт возьми, занятия с историком. Вот о чём Позов думает следующие две лекции, изредка фиксируя слова преподавателей в тетради. Он летает в облаках и ходит в розовых очках, мечтая о завтрашнем дне. Дима не может перестать себе воображать, как Сергей Борисович будет сидеть с ним рядом за одной партой, так близко, что их ноги будут соприкасаться друг с другом, а парфюм будет дурманить голову парня. Историк будет объяснять пройденные темы специально для Димы. Просто поразительно. Внезапно Позов осознаёт ещё один удивительный факт, который его поражает до глубины души. Историк сказал, что проанализировал его успеваемость, но о своём кураторстве по всей видимости он узнал всего за несколько минут до этого. С тех пор, как Матвиенко вернулся после звонка в аудиторию и объявил себя куратором, он не заглядывал в ведомость, чтобы изучить успеваемость студентов третьей группы, а это может означать лишь одно — он смотрел оценки Позова заранее. У Димы на секунду замирает сердце. Сергей Борисович изучил его успеваемость по собственному желанию. Неужели ему не настолько плевать на Диму, как он хочет это показать? Ведь у его одногруппников есть ситуации и похуже, но дополнительные занятие историк поставил лишь Позову. Но если, по словам самого преподавателя, Дима его настолько бесит, что он при каждой возможности открыто выражает и показывает своё раздражение, то зачем тогда проводить с ним время вдвоём за границами лекций и семинаров? Что-то явно не сходится. В голове Димы возникает десяток вопросов и ни одного здравого ответа на хотя бы один из них. Зато совсем глубоко внутри, в самом сердце, у него поселяется крошечная призрачная надежда, что он не безразличен преподавателю. Возможно, Позов себя накрутил и слишком много нафантазировал, но он цепляется за эту надежду всем, чем может, надеясь, чтобы это оказалось правдой и мечтая, чтобы это переросло в нечто большее. После пар Дима отправляется на работу. Окрылённый своими чувствами, он приветливо обнимается со Славой, крепко обнимая его. Улыбка не сходит с его губ. Надев фартук и посмотрев на себя в зеркало, убеждаясь, что выглядит порядочно, он собирается выйти из подсобки, но Комиссаренко вдруг подаёт голос. — Случилось что-то хорошее? Ты выглядишь чересчур радостным, — уточняет с полуулыбкой Слава, снимая рабочий фартук. Ему невероятно приятно видеть Поза таким жизнерадостным, даже если он не знает причины такого настроения. Это греет его. — Можно и так сказать, — неопределённо отвечает Дима, смущаясь. — Хорошо, — кивает коллега, подходя к Позову. Слава смотрит ему в глаза и кладёт на плечо свою руку, несильно сжимая. — Просто хотел сказать, что очень рад за тебя, — искренне произносит Комиссаренко. — Тебе идёт улыбка, улыбайся почаще, — подмигивает парень, отпуская Димино плечо. — Спасибо, Слав, — ещё ярче улыбается Позов и покидает служебное помещение, отправляясь за рабочее место. Слава выходит вслед за парнем, напоследок окидывая его взглядом. Он скучает по вкусу губ Димы, но, к сожалению, ничего не может с этим сделать и уходит, желая Позу удачной смены. После такого плотного учебно-рабочего дня Диму поджидает внезапный сюрприз в общежитии. В одиннадцатом часу вечера Позов натыкается на пьяного в хлам Арсения, валяющегося под дверьми их комнаты с пустой бутылкой в руках. Это определённо не сулит ничего хорошего и Поз быстро присаживается рядом с ним, аккуратно потрясывая за плечо. Попов просыпается, недовольно мыча, и с большим трудом разлепляет глаза. Мутным взглядом он смотрит на Диму и снова закрывает веки. — Эй, Арс, — вновь будит его Позов, — что случилось? — пытается понять он, но речь Арсения нечленораздельная и он ничего не разбирает из сказанного. Вздохнув, он отпирает дверь ключом, забрасывая в комнату свой рюкзак, и руками обхватывает Попова под мышками, затаскивая внутрь. Арсений ворочается и бубнит что-то себе под нос. Только спустя десять минут Диме удаётся уговорить друга самостоятельно перебраться с пола на кровать. Но неожиданно у Арса начинаются рвотные позывы и Позов, чертыхнувшись, бежит в уборную за тазиком, возвращаясь как раз вовремя. Обессиленный Арсений падает на подушку и жалуется на головную боль. Позов начинает носиться по общежитию. Он открывает в комнате окно для проветривания, вдыхает свежий воздух, относит обратно грязный таз и моет его, помогает Попову раздеться и нормально лечь, и накрывает его одеялом. Арс моментально вырубается, поэтому Диме остаётся лишь ждать следующего дня, когда Попов проспится и сам расскажет причину своего состояния. Такой насыщенный день окончательно отнимает все силы у парня и, быстро поужинав, он укладывается спать, не забыв завести будильник. Даже во сне его мысли не покидает историк.

***

Перед уходом из общежития Дима приносит Арсению тазик, оставляя его рядом с кроватью, на случай, если его снова начнёт тошнить, аптечку на тумбочке и записку со словами: «Арс, я ушёл на пары. Все таблетки если что в аптечке. Напиши мне, как проснёшься, переживаю». Сейчас Дима отсиживает последний семинар на сегодня, до конца которого остаются считанные минуты. Сообщений от Попова так и не поступило, но Позов старается не накручивать себя из-за этого, аргументируя тем, что тот просто отсыпается. Дима занимает свои мысли предстоящим занятием с историком, которого он ещё не видел сегодня, и сильно волнуется, предвкушая их встречу. Ещё парень надеется, что Сергей Борисович одет не так, как вчера, иначе ему будет весьма трудно сосредоточиться на учебном материале со стояком в штанах, потому что леопардовая рубашка с расстёгнутыми пуговицами превышает все показатели сексуальности. Его отвлекает вибрация телефона. Это долгожданное сообщение от Попова. Арс: Я в порядке, спасибо, Поз Дима долгожданно выдыхает, успокаиваясь, и быстро печатает ответ.

Вы:

Поешь обязательно

Я останусь после пар на отработку у Сергея Борисовича, не знаю, когда освобожусь

Ответа не приходит, Арсений выходит из сети. «Ну ладно, потом ответит» — думает Дима, блокируя телефон и убирая его в карман. В это время как раз заканчивается пара и парень, оперативно собрав свои немногочисленные вещи, первым вылетает из аудитории, несясь к кабинету истории на всех парах. Четвёртый курс спешно выходит из аудитории, уставшие после трёх пар. Дима с нетерпением дожидается, когда поток студентов закончится, и аккуратно заглядывает в аудиторию, подумав, что все вышли. Но он застывает на месте, когда видит незнакомую девушку рядом с Сергеем Борисовичем. Высокая блондинка на каблуках улыбается преподавателю, кокетливо накручивая прядь волос на палец. Второкурсник поправляет очки и хмурится, почувствовав неприятное колющее чувство изнутри. Его лишь немного утешает то, что историк не улыбается ей в ответ. Выражение его лица как всегда безразличное. — Я не попугай — дважды повторять не стану. Можешь идти, — вдруг доносится до Димы строгий голос Матвиенко. Блондинка заметно разочаровывается такому исходу событий и, попрощавшись, идёт к выходу. Проходя мимо студента в дверях, она странно щурится и лишь хмыкает. — Позов, прикрой дверь и иди сюда, — командует преподаватель, заметив в дверном проёме второкурсника. Дима, провожающий девушку пристальным взглядом, слегка дёргается и оборачивается на историка. Заметив его строгое выражение лица, он торопливо закрывает дверь и быстрыми шагами оказывается рядом с преподавателем. Историк сегодня весь в чёрном обличии, начиная рубашкой с расстёгнутыми сверху двумя пуговицами, заканчивая туфлями. Золотой цепочки на шее уже не видно и на этом спасибо. Дима чуть расслабляется и выжидающе смотрит на мужчину. — Готов? — уточняет Сергей Борисович, дожидается утвердительного кивка и продолжает: — Сейчас у меня будет лекция, поэтому я дам тебе тест, будешь сидеть в лаборантской и писать его, понял? — Хорошо, — явно расстроившись, соглашается Позов. Он представлял себе всё совсем иначе, а по итогу будет сидеть один в отдельном помещении и решать дурацкий тест. Преподаватель достаёт из выдвижного ящика стола подготовленный тест, включающий в себя все знания за первый курс по истории. — Считай это вводным занятием. Посмотрю, как много глупостей находится в твоей голове, — комментирует мужчина, передавая в руки студенту несколько листов, скреплённых степлером. Дима быстро пробегается глазами по тесту, пока Матвиенко провожает его в лаборантскую — небольшое помещение внутри аудитории, где стоит пыльный рабочий стол, пара стульев и невероятно огромное множество различных документов, книг, тетрадей и прочих бумаг. — Здесь 125 вопросов, — изумляется парень, шокировано глядя на Сергея Борисовича. Во многих из них требуются развёрнутые ответы. — Я даю тебе час, — взглянув на часы, бросает историк. Дима, усевшись на скрипучий стул, смотрит на преподавателя снизу вверх. — Но ведь я не успею, — растерянно произносит студент, надеясь хотя бы на то, что Матвиенко даст больше времени, но мужчина оказывается груб и упрям. — А меня это должно хоть как-то волновать? — приподняв бровь, скептически уточняет Сергей Борисович. Поджав губы, Дима молчит и не может никак ответить. Историк вдруг протягивает к нему руку ладонью вверх и жестом пальцев указывает на себя. — Телефон давай, — поясняет свой жест мужчина, — или ты меня за дурака держишь? — Вовсе нет, — ещё больше поникнув, Позов вынимает из своего кармана телефон и передаёт его в руки преподавателю. — Время пошло, — бросает Сергей Борисович, покидая лаборантскую. Дима провожает его тоскливым взглядом, как брошенный на улице щенок, и принимается решать тест. Посреди пары на телефон Позова, лежащий на преподавательском столе экраном вверх, приходит уведомление и дисплей автоматически включается. Сергей Борисович по случайности бросает взгляд на гаджет и видит странное сообщение. Арс: Ого, надеюсь отработка проходит у него под столом ;) Экран гаснет через несколько секунд, но за это время Матвиенко успел прочитать написанное. В голове ступор. Он даже прерывает свою речь про Петра Первого, оказываясь растерянным. Дав указание студентам посидеть тихо пару минут, историк хватает телефон и направляется в лаборантскую. С начала написания теста проходит всего сорок минут, но терпение лопается у мужчины прямо сейчас. Небрежным жестом он кидает телефон на стол Диме. Позов от такого резкого появления снова дёргается и бегло осматривает телефон, проверяя, что он работает. В уведомлениях видит всплывшее от Попова сообщение и напугано смотрит на рассерженного преподавателя, краснея. — И как это понимать? — не скрывая своей злости, выпаливает Сергей Борисович. Бедный студент пугается ещё больше. — Это была шутка, — пытается оправдаться Позов. — Передай Арсению, что у него проблемы с чувством юмора, и сдавай мне свою работу, — требует Матвиенко, протягивая руку. — Но я ещё не закончил, — изумлённо возникает Дима. Сергей Борисович рывком хватает со стола недоделанный тест. — Меня не волнует. Свободен, — в своей привычной манере грубо бросает преподаватель. Указательным пальцем мужчина показывает на дверь. Дима оказывается в состоянии глубочайшего разочарования. От занятия он ожидал совсем другого, а вышло всё вот так. Сжав губы в тонкую линию, он берёт со стола телефон, забрасывает себе на плечо рюкзак и напоследок смотрит в глаза историку, стараясь при нём не проронить слёз, жаждущих скатиться по щекам. — До свидания, Сергей Борисович, спасибо за занятие, — одна слеза всё-таки предательски скатывается, огибая Димину щёку, и мужчина успевает это заметить быстрее, чем Позов разворачивается и в быстром темпе покидает лаборантскую. Второкурсник забегает в ближайший туалет. Не в силах сдерживаться, он устало скатывается спиной по стенке и уже не старается скрыть слёз. Очень больно, когда твои розовые очки разбиваются стёклами внутрь. «Сам виноват» — сквозь всхлипы думает про себя Дима. Он сам напридумывал себе того, чего в реальности нет и быть не может. Да, историк был груб, но если бы Позов относился ко всему реалистично и проще, то не страдал бы так и не сидел бы сейчас на корточках в туалете с мокрым лицом. Он никогда не добьётся расположения к себе историка, пора бы это давно уже признать. Всё, о чём он так страстно мечтает, так и останется в его мечтах. Диме необходимо принять этот факт, но он до конца отказывается в это верить. Он просто не хочет это осознавать. Но, увы, рано или поздно это придётся сделать, если чувства так и не пройдут. Постепенно Дима начинает приходить в себя. Он умывает лицо холодной водой из под крана, смотрит на себя в зеркало и выходит из туалета, вскоре оказываясь на улице. По пути в общежитие Позов решает купить им с Арсом упаковку пончиков, чтобы хоть как-то поднять настроение и себе, и другу, у которого явно случилось не самое приятное жизненное потрясение. В комнате витает аромат кофе. Попов сидит на своей кровати в позе лотоса и ложкой помешивает сахар в кружке. Увидев в дверях Димку, он отставляет кофе на тумбочку и налетает на него с объятиями. Позов утыкается лбом в плечо Арсу, находя в этих объятиях поддержку и тепло, которых ему так не хватает, когда он находится в окружении историка. Чуть позже парни сидят на кровати Арсения уже вдвоём и кушают купленные Димой пончики. Позов пьёт зелёный чай, ест клубничный пончик и слушает драматичный рассказ Попова о том, что они с Алёной больше не вместе. — Я купил ей букет тюльпанов и ждал у подъезда. Долго не мог дозвониться, она не брала трубку и не отвечала на сообщения, — голос Арсения дрожит, как и его губы, — а потом подъезжает чёрная мазда, из которой выходит Алёна. За рулём парень лет двадцати пяти, они целовались в машине. Мы оба друг друга быстро поняли. Я сказал, что мы больше не пара, и ушёл, — заканчивает свой рассказ Попов. Влага, скопившаяся в уголках его глаз за это время, вырывается наружу, и уже вскоре Арсений плачется Диме в плечо. Позов старается его утешить, поглаживая спину и давая возможно выплеснуть эмоции. Дима с самого начала подозревал неладное и оказался прав. Жаль, что Арсений его не послушал, но как говорится, влюблённых не судят, поэтому Поз сидит и поддерживает своего лучшего друга, пока тому не станет лучше. — Хочешь, я испеку яблочный пирог? — предлагает Дима спустя время после того, как Попов отлипает от него, успокоившись. Лицо после слёз выглядит опухшим, глаза красные. — Хочу, — охотно соглашается Арсений, с благодарностью глядя Позу в глаза. Они слабо улыбаются друг другу, и Позов отправляется на кухню готовить свой фирменный пирог. Оставшийся день Дима уделяет Арсению. Так лучше им обоим. Попову сейчас нужна поддержка, а Позов в общении с ним на время забывает об историке, разгружая свои мысли. Они пересматривают первые две части «Пиратов Карибского моря», кидают друг другу мемы и кушают яблочный пирог. — Спасибо, — перед сном говорит Арсений, взглянув уже на лежащего в своей постели Позова. — Доброй ночи, — желает Дима, улыбаясь в свете луны.

***

— Ты уверен, что тебе стоит пойти? Я бы на твоём месте не рисковал, — размышляет с кровати Попов, пока Дима одевается, стоя у шкафа. Сегодня суббота. День похода на крыши вместе с группой и Сергеем Борисовичем. Дима выбирает из своего небольшого гардероба джинсы с чёрным худи, с правой стороны которого изображено крошечное сердечко красного цвета. Вчера Позов не пошёл на пары, решив провести с Арсением целый день. Они выбрались на прогулку в центр, вкусно покушали в кафе и уставшие, но довольные доехали на метро до общежития. Время приближается к двум часам. В 15 вся группа встречается возле учебного корпуса, где их должен ждать историк. После последнего инцидента в лаборантской преподаватель, разумеется, никак не связался с Позовым, ровно как и сам студент. Но вопреки этому Дима хочет увидеть Сергея Борисовича. Даже если получит пренебрежительный взгляд в ответ. Даже если он является объектом раздражения историка. Даже если тот его ненавидит. — Всё будет в порядке, — наивно заверяет друга Позов, одаривая короткой улыбкой. Он не видел Матвиенко всего полтора дня, но за это короткое время успел жутко соскучиться, несмотря на грубое поведение мужчины. — Вот что делает с человеком любовь, — обречённо вздыхает Попов, возвращаясь к книге, которую одолжил почитать у Димы. «Тринадцать загадочных случаев» Агаты Кристи. Сам Арсений не идёт по той простой причине, что, несмотря на все Димкины старания и поддержку, ещё не до конца оправился и паршиво себя внутри чувствует. Позов прекрасно знает такие состояния Попова. Ему требуется какое-то время, чтобы восстановиться и снова быть собой, и для этого ему нужно побыть одному, заняться своими делами, ненадолго поставив учёбу на паузу, и хорошенько отдохнуть. — Удачи, — желает Арсений, когда Дима выходит из их комнаты. Едет в метро и волнуется. Ещё больше Дима начинает волноваться, когда он оказывается рядом с университетом совсем один. Ни историка, ни кого-либо из одногруппников на месте не оказывается. Посмотрев на время, парень понимает, что он просто рано приехал. На нервах Поз достаёт из пачки сигарет одну и закуривает, поджигая её зажигалкой. Долгая затяжка и такой же долгий выдох. Струя дыма мгновенно рассеивается в воздухе на фоне хмурого серого неба. Когда студент собирается сделать вторую затяжку, из его рук нагло выхватывают сигарету. Историк стоит и недовольным взглядом смотрит на него сверху вниз. — Ты опять за старое? — напоминает мужчина второкурснику об их уже бывалом когда-то инциденте, произошедшим, как ни странно, на этом же месте. — И Вам доброго дня, Сергей Борисович, — проигнорировав риторический вопрос историка, здоровается Дима. Пока никого нет, он позволяет себе разглядывать Матвиенко в элегантном чёрном пальто с поднятым воротником. Как всегда невероятно красив. Они так и стоят в тишине, ожидая, пока подтягиваются остальные ребята. Позов не знает почему, но ему это нравится. Он не чувствует напряжения и исходящего от историка привычного раздражения. Мужчина просто сосредоточен, смотрит впереди себя и молчит, пока Дима незаметно им любуется. Одногруппники медленно подходят и к трём часам вся группа студентов оказывается на месте, за исключением Арсения. Сергей Борисович сверяет наличие второкурсников со списком и ведёт их за собой. Позов идёт прямо за преподавателем, глядя ему в спину и вдыхая шлейф его духов. Запах, который ему хочется вдыхать целую вечность. Из-за пасмурных туч наконец-то выглядывает солнце. Дима смотрит на него, щурясь от яркости, и чувствует тепло на своём лице. «Может, это знак и в моей жизни случится такой же неожиданный просвет» — про себя размышляет Позов и, всерьёз задумавшись, не замечает, как останавливается преподаватель, и несильно врезается в его спину. Сергей Борисович оборачивается на него и цокает языком, возобновляя путь. Вскоре они подходят к нужному месту, где их встречает молодой парень-экскурсовод. Собрав всех в круг, он разъясняет технику безопасности и правила поведения на крыше, уточняет самочувствие каждого из ребят и наконец ведёт всех по крутой лестнице на крышу. Согласно маршруту они должны пройти сто пятьдесят метров. Это внушительное число нагоняет на Диму страх и тревожность, но он старается себя успокоить, не паникуя раньше времени. Первым на крышу выходит сам гид. За ним следует Сергей Борисович, который остаётся возле входа и помогает каждому студенту подняться. Дима оттягивает свой выход до последнего, пропуская вперёд каждого одногруппника. Когда он остаётся совсем один, историк непонимающе смотрит на него. — Залезай давай, чего стоишь? Я тебя на руках носить не собираюсь, — обращается к нему преподаватель и второкурснику приходится подняться, ненадолго схватив за руку Сергея Борисовича для облегчения подъёма. Вид с крыши оказывается поистине красивым. Отсюда виднеется весь Санкт-Петербург, потрясающий вид на людные улицы и Неву. Солнце окутывает целый город своими лучами. От такой картины у Димы захватывает дух и он решается подойти ближе к краю. Но, как только он случайно опускает голову вниз, она начинает кружиться, хотя высота не такая большая. Парень, чуть покачнувшись, не успевает самостоятельно сделать шаг назад. Жёсткая хватка руки дёргает его за локоть подальше от края. — Позов, ты совсем сдурел? — злится на студента Сергей Борисович. — Специально для таких идиотов, как ты, технику безопасности озвучивают, — тоном тише шипит историк, чтобы остальные студенты их не услышали. Дима смотрит в глаза преподавателю, всё ещё чувствуя крепкую хватку на руке, и сглатывает. — Простите, — выдавливает он из себя таким же тихим голосом. Мужчина лишь фыркает, мол, чёрт с тобой, отпускает руку и уходит. Позов решает держаться вблизи преподавателя, так он чувствует себя спокойнее. Впереди всех идёт парень-экскурсовод. Он рассказывает различные исторические факты про город, что весьма полезно для студентов-историков, показывает красивые пейзажи и следит за тем, чтобы никто не подходил к краю крыши. Сергей Борисович замыкает группу студентов, но Позов идёт позади него, желая избежать сурового взора карих глаз. Иногда историк оборачивается на него, чтобы убедиться, что второкурсник не прыгает с крыши и послушно идёт за ним. Когда они проходят метров сто — две трети от всего маршрута — то решают задержаться на этой крыше подольше. Здесь открывается потрясающий вид на разводные мосты и студенты восхищаются, любуясь такой красивой картиной. Историк стоит в полутора метрах от края, засунув руки в карманы брюк. Его пальто не застёгнуто и под ним виднеется чёрная водолазка с высоким горлом. Дима завороженно разглядывает профиль преподавателя, на который падают лучи солнца. Такие выразительные карие глаза, густые брови, пухлые губы, ухоженная борода. Незаметно достав телефон, Позов быстро отключает звук и фотографирует преподавателя, пока тот этого не видит. Полученными кадрами он любуется и скидывает Арсению. Арс: Как романтично :)) Дима усмехается экрану телефона, убирает его в карман и смотрит на заходящее за горизонт солнце. Небо приобретает жёлто-оранжевые краски, лёгкий ветер приятно обдувает кожу и кажется, что всё хорошо и спокойно. Но внезапно к Диме подкрадывается тревожность и паника. Даже отойдя подальше от края, парень чувствует неясное чувство опасности, охватывающее его изнутри. Пульс учащается, воздуха резко перестаёт хватать. Позов старается хватать его урывками и дышать, но всё равно ощущает, словно он задыхается и кто-то перекрыл ему кислород, наступив на горло. Приступ удушья сдавливает шею, в горле образовывается словно невидимый тошнотворный комок, возникает давящее чувство в груди и дискомфорт в животе. Позов упирается спиной в какую-то плоскую твёрдую поверхность и скатывается вниз. Он не садится на корточки, он падает на пятую точку и с паникой в глазах смотрит на тремор рук. Голова вновь кружится, всё вокруг расплывается, а конечности будто немеют. Раскрыв рот, Дима пытается дышать и привести себя в порядок, но паника проникает даже в подушечки пальцев. Его начинает трясти и он не знает, что делать. Лишь чувствует, что не может себя контролировать. Он проигрывает в этой борьбе. Чувство страха пожирает его с головой. Дима смотрит впереди себя, уткнувшись мёртвым взглядом в одну точку, и не может совладать с собой. — Эй, — окликает его вдруг преподаватель, обернувшись. Студент никак не реагирует на его слова. Сергей Борисович хмурит брови, делая шаг к нему. — Позов, прекрати придуриваться, — строго произносит мужчина, но не получает никакого ответа. Он замечает, что второкурсник мелко дрожит, и сразу же подрывается к нему, бросив гиду, чтобы тот следил за остальными студентами. Он садится перед Димой на колени, наплевав на грязную крышу. — Посмотри на меня, — просит историк и снова никакой реакции в ответ. Губы Димы приоткрыты, грудная клетка нервно вздымается. Выражение его лица напуганное, на лбу появляется испарина. Мужчина аккуратно обхватывает ладонями Димино лицо и приподнимает его, чтобы встретиться взглядом с парнем. В карих глазах напротив царит настоящая паника и ужас. Сергей Борисович растерянно смотрит на второкурсника и старается не терять самообладания, чувствуя собственное волнение. — Тише, смотри мне в глаза, — спокойно и вкрадчиво старается разговаривать историк. Он касается кожи Позова совсем нежно и трепетно, едва ощутимо поглаживая щёки большими пальцами, стараясь успокоить. Взгляд Димы направлен в глаза преподавателю, но у Матвиенко всё равно создаётся впечатление, что тот смотрит сквозь него, как будто ничего не видит. — Дыши, Позов, дыши, — шепчет Сергей Борисович, пытаясь привести студента в чувства. С осторожностью убрав руки с лица Позова, он обхватывает ими руки второкурсника. Пальцы Димы холодные и дрожат. Мужчина аккуратно подносит их к губам, держа на расстоянии, и медленно выдыхает на них, окутывая тёплым потоком воздуха. Он неотрывно смотрит в Димины глаза, надеясь увидеть хоть какие-то улучшения. — Всё хорошо, всё хорошо, — повторяет успокаивающим голосом преподаватель, сжимая собственными руками руки парня. Позов начинает чувствовать, как покалывание в кончиках пальцев и тошнотворный комок в горле проходят. Дыхание совсем медленно и постепенно начинает восстанавливаться. Он снова чувствует свежий воздух, жадно вдыхая его ртом. Позабыв обо всём мире, Дима Позов сосредотачивается исключительно на карих глазах преподавателя, его вкрадчивом спокойном голосе и тепле чужих рук. В нос приятно и легко бьёт знакомый излюбленный парфюм. Неужели это не сон и не галлюцинация и перед ним сейчас в самом деле сидит историк? Тревога начинает отступать, сердцебиение приходит в норму, тремор постепенно сходит на нет. Голова наконец перестаёт кружиться и теперь Дима чётко видит перед собой историка. Это и вправду он. Позов смотрит в любимые карие глаза и тонет. Даже если ему бросят спасательный круг со словами «Держись», он проигнорирует его и утонет в них, где не видно дна, проваливаясь в самую бездну. Он опускает взгляд и поражается тому, с каким трепетом Сергей Борисович сжимает его руки, накрыв их своими. Такое приятное тепло и несильная, но уверенная хватка пальцев. В глазах преподавателя виднеются оттенки волнения. Слабые, но Дима их замечает и внутренне радуется, улыбаясь уголками губ. — Не пугай меня так больше, Позов, — с растерянностью и тревогой в голосе произносит преподаватель. Дима ещё не слышал такого тона голоса и это так непривычно и хорошо, что ему хочется записать эту фразу на диктофон, чтобы в будущем переслушивать её снова и снова миллион раз. — Спасибо, Сергей Борисович, — искренне отзывается студент. Пользуясь возможностью, он слабо сжимает пальцами руки преподавателя в ответ и его глаза буквально блестят от счастья в солнечных лучах. Историк ослабляет хватку, отпуская руки второкурсника, и поднимается с колен, отряхивая грязь. — Олег, подойди ко мне, — подзывает студента Матвиенко. Парень через пару секунд оказывается рядом с преподавателем. — Возьми Позова за руку и отведи его вниз, пусть где-нибудь посидит, — указывает мужчина и Титов понимающе кивает. Обернувшись на всё ещё сидящего на грязной крыше Диму, он протягивает ему руку и помогает встать. Взяв одногруппника под локоть, Олег помогает ему спуститься через чердак по крутой лестнице и находит для него свободную лавочку на улице, а сам возвращается на крышу. Поблагодарив Титова за помощь, Дима отписывается Арсению о случившемся событии. Историк действительно переживал за него или мозг Позова снова всё придумал? Парень лишь вздыхает и с нетерпением ждёт, когда вся группа с Сергеем Борисовичем закончит экскурсию. Через полчаса он видит на горизонте знакомые лица и выдвигается навстречу одногруппникам с преподавателем. Сергей Борисович окидывает его прищуренным взглядом, пока Дима с благодарностью смотрит ему в глаза. — Из-за тебя мы больше никогда в жизни не пойдём ни на какие крыши и прочие высотки, — заключает преподаватель, вернув себе строгое выражение лица и такой же бесстрастный тон голоса. — Только из-за меня? — изумляется Дима, состроив брови домиком. — Да, Позов, — вторит историк. — Мне с тобой и так проблем хватает, не желаю сознательно увеличивать их количество, — поясняет преподаватель и возобновляет шаг. Все студенты заинтересованно смотрят на одногруппника в очках, пока сам Дима смотрит вслед преподавателю и осознаёт, что его чувства к этому человеку становятся лишь крепче.