В подсознании малыш Фрэнки сейчас где-то совсем далеко. У него нет никаких проблем, больше нет связи с родителями, связи с внешним миром. Его будто бы заперли в стеклянной коробке. Ему снова придётся смотреть на всё, что происходило в течение его небольшой, да и не самой яркой жизни.
Сейчас ему снова около четырёх. Это Рождество. Один из самых счастливых новых годов в его жизни. Он ел конфеты, смотрел мультфильмы, а за окном шёл великолепный снегопад, который был похож на замёрзшие слёзы нимф, спустившихся к Фрэнку для благословления. Его родители не ругаются, а спокойно проводят этот вечер, приготовляя праздничный ужин и подарки для маленького сынишки. Они снова обычная счастливая семья, они снова дороги друг другу. Родители заботятся о малыше Айеро, они ещё не порицают мальчишку за каждый неверный шаг и вздох, за каждое желание, за каждое, мать его, слово. Тут только счастливый четырёхлетний Фрэнки и его заботливые родители. Совсем скоро, как только они закончат все приготовления к празднику, семейство выберется из украшенного в рождественских традициях дома и пойдет гулять. Маленький мальчик впервые увидит настолько огромную ёлку, какой прежде он ни разу не видел даже в фильмах, и запомнит на всю жизнь. После желание поставить такую же в собственном доме никогда его не оставляло. Фрэнки с детства любил ярко украшенные пространства, тогда он решил, что "когда он наконец-то вырастет", то точно будет вместе со своей семьёй делать мир ярче.
Ледяная горка, и снег хрустит под ногами. Тёплые штаны и куртка, которые не дают замёрзнуть активному ребёнку. Игра в снежки с отцом и матерью. Яркие звёзды на ночном зимнем небе. Фрэнк всегда любил звёзды, правда совсем ничего в них не смыслил. Он безумно хотел стать одной из них, чтобы видеть мир свысока и заботиться о ком-то. Он почему-то всегда был уверен, что люди, обратившиеся в звёзды, точно за кем-то следят на Земле. Они защищают своего подопечного, ребёнка, посланного звёздами, нежно касаясь плеча, ведут по аллеям трудной судьбы, освещая дорогу. Маленький Айеро проводил множество часов в своих мыслях, рисуя возможные варианты "побега" и превращения в звезду. Фрэнки никогда не был тем, кто способен защитить себя, но он всегда хотел покровительствовать над другими. Ему казалось, что это принесёт гораздо больше пользы, нежели защита такого неудачника, как он.
Вот первый класс, который разрушил такого радостного и активного ребёнка. Айеро вечно задевали рюкзаками или же специально загоняли в угол, пытаясь как-то оскорбить или даже применить физическую силу. В такие секунды маленький забитый мальчик, словно птенец, становился каменной статуей и не мог пошевелиться или даже сказать что-то. Он не мог совершенно ничего. Может быть, это был страх, а может ещё что-то. В любом случае, щупленький Фрэнки не смог бы защитить себя от толпы жестоких детишек, для которых буллинг — ёбаное развлечение. В этот момент родителям маленького Айеро уже было совершенно плевать, как он и что. Даже когда их ребёнок начал регулярно возвращаться домой с синяками, это никого не волновало. Никто даже не замечал. Фрэнки всегда пытался рассказать или поделиться происходящим с родителями, которые совсем недавно так любили и ценили его, но сейчас он будто бы говорит с пустой стеной, которая никогда ему не ответит и не покажет своих эмоций. Это та закрытость, из-за который Айеро привык держать всё внутри себя. Он много лет уже никому не открывался, да и не собирался толком, если уж признаться честно. Он либо не знал, как это, либо просто не хотел снова переживать всю ту боль, с которой он, как никто другой, знаком.
Фрэнки всегда пытался: он рассказывал о происходящем преподавателям, но и они не слышали ребёнка. Все вокруг будто бы не замечали такое маленькое солнышко, которое хочется уберечь от всех злобных людей в этом мире. Этот мир не заслужил чертвого Фрэнка Энтони Томаса Айеро младшего.
Все прожитые школьные годы Фрэнка сопровождались руганью с родителями. Вот он, снова никому не нужный, запертый в себе подросток, который делает то, что сердце ему прикажет, потому что только он вправе решать свою судьбу. Поэтому Айеро всегда было тяжело со старшими: он перечил им, а они и не пытались понять. Родители только кричали и презирали Фрэнки, манипулируя и пытаясь прогнуть под себя.
Парень с давних времен привык вести дневники, ведь всё-таки держать все свои тревоги в себе рано или поздно становится невыносимо. В начальной школе малыш Фрэнки писал о своих успехах в образовании и о плохих отношениях с одноклассниками, о его радостях в жизни и печалях, о заботах и тревогах взрослого не по годам мальчишки. У Айеро уже очень давно и не возникает потребности делиться собственными чувствами с посторонними душами. Он делится ими только со своим сознанием и бумагой. Благодаря этой необходимой "привычке" у Фрэнка появилась мания всё записывать. Он писал всё: планы на день, на неделю, списки подарков, фильмов, музыки, концертов, покупок. Всё, что можно было изложить на листе бумаги, было изложено. Возможно это помогало ему заглушить внутреннее одиночество, которое так жадно пожирало мелкого парнишку изнутри, или же это желание не забыть всё и не оказаться в неприятных ситуациях, которых Айеро хватало и без его неорганизованности.
Несмотря на полное отсутствие концентрации на чём либо, а в некоторые моменты жизни, наоборот, присутствие полной сосредоточенности даже на самых бытовых вещах, Фрэнку удавалось достаточно успешно учиться. Проколы были лишь тогда, когда подростка выгоняли ночевать во двор. Там у него не было ни физических возможностей выполнить задания, ни моральных.
Ни одной душе не было известно, откуда у Фрэнки такая тяга к учёбе. Возможно он сумел сохранить своё детское любопытство, а может просто ебать как хотел смыться из этой дыры, не оставив и следа своего некогда существования здесь. Вся жизнь в Нью-Джерси была для Айеро утомительна. Он ненавидел всё, потому что тут не было совершенно ничего, что могло бы удержать его. По сути, у него не было ни множества друзей, ни хороших отношений с родителями. Единственный человек, по которому бы чертовски скучал Фрэнк — Рэй. Грёбаный Рэй Торо удерживает этого придурка от любых действий, будь то побег или же самоубийство. Отчаявшийся подросток просто не хотел причинять боль единственному человеку, которому он нужен. Причем Фрэнк был уверен, что Рэй ценит его, он действительно ему дорог, он правда нужен. Есть дом, в котором его всегда примут и поддержат, помимо того ещё покормят и в плед завернут.
Фрэнку всегда нужно было лишь чуточку внимания. Внимания к его интересам, вкусам, событиям в жизни. Он просто хотел быть важным и нужным. Он просто хотел быть, причем быть зачем-то. Айеро просто хотел остаться в чьей-то памяти не слабым мальчиком или серым пятном, а человеком, с которым было интересно, весело.
"I'm wondering is it me, is it me that made you feel so sad?"
В подростковом возрасте Фрэнки ужэ был вечно печальным. Рэй даже когда-то прозвал подростка "вечно печальный Фрэнк Айеро". Не то чтобы это изменилось. Временами, когда Айеро снова перестаёт рассказывать хоть о каких-то своих событиях своему единственному лучшему другу, на подростка обрушается эта фраза, как только Торо видит Фрэнка. Несмотря на то, что парень редко делится с кем-то своими эмоциями, по отношению к Рэю он хотя бы пытался. Для Фрэнка эта дружба действительно много значит, он много старается, он старается стать лучше. Айеро нравится быть нужным, и он делает абсолютно всё, чтобы привлечь внимание, чтобы ему его дали. Подростку просто хотелось, чтобы с ними были рядом. К сожалению, когда это не могло произойти, весь мир внутри Фрэнки рушился, вернее он сам его рушил, успевая задеть и всё вокруг. Он просто уходил в себя, он закрывался и много врал. Он не хотел больше никогда общаться, у него будто бы резко пропадала потребность в человеке рядом. Малыш Фрэнки не хочет больше оставаться один, он больше не хочет фальшивых ложных ожиданий, он больше не хочет, блять, ничего. Всё, что существует в этом блядском мире разрушает всё, что сумел криво да косо выстроить Айеро внутри себя. Ему слишком много было больно, он устал.
"У меня нет больше жизни. У меня нет больше сил ни на что. Хочется опустить руки. Опускать руки не тяжело и не больно, больно утопать в ком-то, кто вечно занят, в том, кто вечно не с тобой, когда нужен. Я просто хочу, мать его, любви! Почему? Меня невозможно любить? Разве я настолько ужасен? Почему вы все делаете мне так плохо?
почему почему почему блять почему..."
Когда Фрэнк писал в истериках, его почерк скакал мимо строк и становился совершенно непонятным. Должно быть, даже подростку было тяжело после разобрать всё, что он успел накалякать своей дрожащей рукой. Каждый раз чертов дневник летел в стену или на пол. Родителей Айеро совсем не волновал тот факт, что в комнате их сына что-то падет, что-то рушится: например, их сын.
Ни в одном человеке не было столько эмоций, сколько в маленьком зажатом тельце Фрэнка: он злился, он тосковал, он грустил. Но по Айеро никогда не скажешь, как он себя чувствует: он может сидеть с абсолютно каменным лицом, но внутри будет буря. Единственное, что могло выдать парня — речь. У него всегда дрожал голос. Возможно, поэтому подросток перестал так много говорить, как в детстве. О Фрэнке тяжело сказать, какой он. Кто такой Фрэнк Айеро?
"Как я буду тебя родителям возвращать"
До Фрэнка доносились фразы. Он мало слышал и мало мог понять. Он ничего не понимал, но впервые чувствовал себя спокойно. Парень просто был, он просто существовал, вне зависимости от времени, места, всего происходящего. Сейчас его ничего не держало, он будто бы находился одновременно где-то и нигде. Айеро понял, что он чертовски устал, и вот он впервые отдыхает. Он действительно не чувствует ничего. Это помогает. Его голова пуста, как пуста его душа.
"Сегодня я впервые почувствовал что-то, кроме пустоты в душе. Её будто бы не стало. Эта ёбанная черная дыра пропала, а на её месте образовалась свобода. Свобода чувствуется, как весна. Мне не было одиноко, я не один?"
Мысли не давали Фрэнку покоя, как только он вообще смог хоть что-то собрать в своей голове, совершенно не понимая, что происходит. Где он? Что с ним случилось? Веки были слишком тяжелы, чтобы позволить парню открыть глаза. Они были словно охраной для зрения. Айеро решил не сдаваться и идти до конца. Если он сумел думать, то и глаза распахнуть сможет. И на удивление не самого удачливого Фрэнка, у него вышло.
Достаточно просторная комната, в которой темно. Где-то у стены стоит стол, на котором совершенно никакого порядка и быть не может, а на стене справа от стола висит пробковая доска с какими-то бумажками. Фрэнку тяжело было разглядеть что-то, потому что всё плыло и временами даже двоилось. Рядом переполненная такими же бумагами мусорка. Плотные тёмные шторы прикрывали два окна. На полу промелькнуло пару отблесков солнца. На улице всё-таки день. Где-то вдалеке виднелся диван, рядом с которым стоял низкий столик с кучей чего-то похожего на кружки. В комнате витал запах кофе и духов. Здесь было приятно и спокойно, Фрэнку тут нравилось. На стенах висели какие-то картины, которых подросток не мог разглядеть. Ему было тепло и уютно. Он лежал на мягкой кровати под пледом.
Попытки встать закончились неудачно: у Айеро жутко закружилась голова. Она была перевязана чем-то. Почему-то Фрэнки не сразу это заметил. Ему ничего не оставалось, кроме как лежать и ждать какого-то чуда или появления кого-то, потому что он совершенно не понимал, где он и есть ли здесь хоть одна живая душа. Кричать что-то подростку показалось странным, потому что вдруг его похитили, и, если он издаст хоть один звук, в живых его сегодня уже не будет.
Дверь в комнату тихонько приоткрылась, всё больше солнечных лучей начало проникать в помещение, и оно становилось светлее. Тёмные волосы начали постепенно виднеться из-за угла, в котором располагалась кровать. Это был Джерард. Он сумел войти, не издав и звука. Парень положил на диван рюкзак, а после достал из него какую-то то ли книгу, то ли ещё чего. Фрэнк не очень понял, что это. Удивительно, что Уэй ни разу не взглянул на постель. Может Айеро давно не был в сознании, и Джи автоматически не заглядывает на него, а может у него просто какое-то срочное дело.
— О боже, ты очнулся! — Фрэнки настолько погряз в своих мыслях, что совсем не заметил, как Уэй подошёл к постели. — Ты не приходил в себя несколько суток. Извини, в больницу я тебя не повёз, но я сам сталкивался со многими ситуациями, поэтому помог, как смог. Ты прилично так уебался в стену, когда мы катались. Я очень волновался за тебя, у тебя голова слегка была разбита, но я всё обработал, не бойся! Как ты себя чувствуешь? Может хочешь чего-то?
— Чувствую себя, как человек, который совершенно ничего не понимает и хочет воды. — Голос кое-как прорезался, чего нельзя было сказать о зрении. Всё вокруг Фрэнка плыло, как в море корабли.
Джерард ушёл куда-то, видимо, на кухню. Вернулся он достаточно быстро с огромной кружкой воды, которую сразу же поднёс Айеро. Рука молодого человека гладила Фрэнка по голове, нежно перебирая запутанные волосы. Его руки были тёплыми и пахли кофе. Он был таким добрым и аккуратным. У Фрэнки снова начали закрываться глаза.
"And the nights, they last forever
And days are always making you blue
In the dark we laugh together
'Cause the misery's funny to you"
— Have a wonderful journey through the planets and stars, darling.
