I never never want to go home Because I haven't got one anymore
Страдания маленького призрака, который являлся во снах своим друзьям, было сложно описать словами. Кажется, многие люди при жизни не переживают столько страданий, поэтому они и решают придать своё бренное тело земле, не зная, насколько больше им придётся пережить в так называемом "загробном мире". За последнюю неделю Фрэнк вставал настолько редко, что братьям Уэям порой казалось, что он умер, и их утешала лишь та мысль, что мёртвые не могут умереть, ну, хотя бы в привычном нам понимании. Мёртвые могут умирать и могут восставать, но, это слегка не то, о чём подумал бы каждый среднестатистический человек, ведь исходя, из статистики, люди редко оправляются после собственной смерти. Айеро предпочитал лежать, свернувшись в клубочек, словно кот, и это несомненно умиляло Джи и Майки, которым приходилось постоянно быть рядом с ним. Обычно Джерард сидел на своём тёмном блестящем стуле на колёсиках, временами катаясь по всей комнате или крутясь, как юла так, что чёрные волосы, похожие на шёлковые нити, скрывали всё лицо парня. Лишь синие корни сияли, словно в них поселилось марсианское солнце. Временами, когда Фрэнки поворачивался лицом к комнате, он наблюдал абсолютно разные стадии скромной жизни призраков: порой он заставал Уэя в положении полумесяца, который так усердно вырисовывал что-то на бумаге, что казалось, будто он прорабатывал каждый штрих; иногда Фрэнку открывался вид на маленькую худощавую фигуру, которая напевала себе что-то под нос и поливала несколько цветов, которые всё ещё не зачахли благодаря своему "заботливому" хозяину. Из братьев Уэев наиболее хозяйственным был всё-таки Майки, который достаточно часто пропадал где-то, но, видимо, в их маленькой семье так было принято, потому что Джерард никогда не задавался вопросом, где же находится его младший брат, ну, или просто не озвучивал этого. Больше всего Айеро любил моменты, когда ему удавалось застать сон Джи: он всегда спал, слегка поджав ноги к себе, укутавшись в плед или накинув тёплую кофту, его запутанные волосы почему-то безумно аккуратно спадали на лицо, а длинные ресницы временами подрагивали из-за беспокойных сновидений. Что так мучает такого сильного днём, но абсолютно откровенного, обнажённого во сне Уэя? Этим вопросом Фрэнки задавался настолько часто, что, кажется, всю неделю, которую он лежал, он заполнил мыслями и Джи. Майки Фрэнк видел изредка, потому что либо он спал, когда тот был дома, либо парень действительно часто зависал где-то ещё. Но, несмотря на это, именно он приносил все необходимые для жизни вещи. Младший Уэй ночевал в другой комнате, в которой, по рассказам Джерарда, у которого изредка выходило поговорить с Айеро, было прелестно: стенды с CD-дисками, различные плакаты, какие-то мягкие игрушки, телевизор и приставка, а также какие-то диски с фильмами, сохранившиеся с детства братьев. Майки всегда казался Фрэнку слишком серьёзным, он даже в какой-то мере его боялся. Единственная мысль, которая успокаивала тревожного подростка — это то, что достаточно часто сквозь сон Айеро слышал, как Майк спрашивал о его состоянии, не просил ли он что-то и стоит ли чем-то помочь. Несмотря на закрытость младшего Уэя, он всё равно казался Фрэнки кем-то из иной вселенной. Он был, словно сотни звёзды на небе, о которых мы толком ничего не можем узнать, но они нас так завораживают и дарят столь нужное нам спокойствие и тепло.***
Казалось бы, обычное утро, которое опрокинуло лукошко с розоватым светом в комнате, должно было пройти так же спокойно, как и все остальные, но явно не в жизни Фрэнка. Его разбудило не что иное, как руки Джерарда, которые щекотали его, трепетно перемещаясь по рёбрам с особой осторожностью. Маленькая комната залилась смехом недовольного подростка, который просил остановиться, чтобы хотя бы открыть глаза. Сон Айеро в комнате Уэя стал гораздо крепче и спокойнее. Все эти дни он просто пытался отоспаться за всю свою маленькую жизнь, наполненную множеством событий. — Эй, отпусти меня! Ну пожа-а-алуйста. — Жалобный вопль подростка разносился по всей квартире. — Просыпайся, соня. Тебя иначе не разбудишь. — Ухмылка на лице Уэя явно отражала радость от всего происходящего. — Я сдаюсь, честно! Я сейчас встану, обещаю, только отстань! — Простонал Фрэнки. Это явно позабавило Джи, который сразу же оказался сидящим где-то в районе талии Айеро, задирая свой остренький подбородок куда-то к луне. Улыбка Уэя в этот момент чем-то даже заворожила Айеро, и тот несколько секунд не мог отвести от неё взгляда. Руки Джерарда пролетели слегка выше по телу Фрэнки, задевая костлявые рёбра. Подросток даже не заметил, как голова Уэя опустилась ему на грудь, и шаловливые глазки с озорным блеском глядели в его. Фрэнк был слишком погружен в свои мысли, да и он не знал, как относится к чему-то настолько в какой-то мере даже близкому. Подросток настолько затерялся где-то в пучине своих мыслей, что Джи даже слегка заскучал и успел приобнять парня и полностью устроиться на теле Фрэнка. Пользуясь моментом, Уэй разглядывал Фрэнки очень близко, изучая каждую частичку парня, каждый кусочек его самого. Джерард познавал себя сквозь Айеро, он ему помогал. Сам Уэй даже себе до конца не мог объяснить, как этот магический паззл складывался в его голове, но он точно знал название тому, что происходит с ним. Джерард аккуратно касался тела Фрэнка, нащупывая каждую косточку, чтобы запомнить, чтобы остаться в этом ощущении. Не только он дарил тепло подростку, но и он ему. Уэй не привык с кем-то делиться своими рисунками. За последнюю неделю большинство работ было посвящено Фрэнку. Он настолько завораживал молодого человека, что этому нельзя найти описаний и в сотни книг, прочитанных Джерардом. — У меня тут родинки похожи на созвездие Ориона. — Джи слегка испугался внезапного участия Фрэнка в его интимной атмосфере с ним же, обращая на него свои глаза благородного зелёного цвета. Нельзя сказать, что он был не рад такой смелости от подростка, но он чертовски боялся своего внимания к нему. Джерард не умел во влюбленность, потому что никогда этого не чувствовал. — Оно...завораживает, — Уэй долго не мог сообразить, какое слово могло бы передать то, что он имел в виду, — и всё-таки пора вставать, Фрэнк Айеро.***
— У меня есть для тебя сюрприз! Я придумал нам занятие. — Глаза Джерарда горели энтузиазмом и уверенностью. — Мы отправляемся в скейтпарк! Конец октября выдался на удивление тёплым, так что парни могли еще спокойно ходить не в самой тёплой одежде. Именно этот день стал ключевым в жизни Фрэнки, ведь это был его лучший день рождения. Да, подросток терпеть не мог этот праздник, потому что каждый год он напоминал Айеро о мерзком двуличии людей, но со стороны родителей он видел это каждый чертов год, ведь именно они обязали подростка проводить с ними этот день. Обычно этот праздник был насыщен какими-то приторными сладостями, тортом, свечами, которые напоминали имениннику, сколько уже лет он живёт в своём маленьком гнилом мирке. Всё это лишь угнетало и без того депрессивного Фрэнка. Это был единственный день в году, когда казалось, что родители его любят, но Айеро знал, что это продлится всего лишь один грёбаный день. Это был первый год, когда он отмечал Хеллоуин и, по совместительству, свой день рождения вне дома, вне компании родителей. Фрэнк был рад, что не знает, что с ними творится, как и где они живут. Ему было гораздо спокойнее без них, он стал счастлив. Семнадцатилетие оказалось непривычно радостным, спокойным, волшебным, словно кто-то, описывающий судьбу Айеро, случайно рассыпал блёстки, которые заполонили весь разворот с надписью "Seventeen". Никто из братьев не знал, что их подопечный сегодня празднует что-то, кроме Хеллоуина, который Уэи невероятно любили. Тёплый коричневый кардиган, почти достающий до коленей, не давал Фрэнки замерзнуть, но, к его сожалению, полностью закрывал кремовую футболку, данную Джерардом, доставшуюся молодому человеку после концерта "The Smiths". Чёрные джинсы, которые так любил Айеро, никуда не исчезали из его гардероба. Они были потрёпаны жизнью, но всё так же продолжали верно служить подростку. Черные берцы, шнурки которых, несмотря на несколько оборотов вокруг ноги Фрэнка, всё равно волочились по асфальту, идеально сочетались со всем остальным нарядом. Холодные руки Айеро согревались где-то в кармане джинсовки Джерарда, который сказал, что если Фрэнк перемёрзнет, то заболеет, и им снова придётся сидеть дома неделю. Уэй шёл, устремив взгляд на свои кеды цвета индиго, которыми раскидывал всю листву в радиусе метра. Это была его привычка с детства, которую он соблюдал каждый год. Листья были настолько волшебными, что молодой человек вновь ощущал детство, дни проведённые с бабушкой, которую он безумно любил. Майки шёл позади всех, фотографируя каждого кота, которого встретит. Камера появилась у парня ещё в подростковом возрасте, в качестве подарка на какой-то праздник, но даже спустя много лет он не был готов расстаться со своей плёнкой, предпочтя ей нечто современное. Именно благодаря Майку у ребят дома есть пара альбомов с фотографиями их жизни. Одна из самых любимых была из подросткового возраста Джерарда, на которой он со своим бывшим близким другом расписывал чей-то гараж. На той фотографии он был слишком счастлив, он словно светился изнутри, он был чертовой звездой, которая горела невероятно сильным пламенем. Красные волосы, достигающие плеч, были заправлены за уши, а длинная недавно купленная футболка резко превратилась в кастомную. Сзади виднелся силуэт другого парня, который приобнимал Уэя. Подростковые годы были самыми счастливыми в жизнях братьев, а в особенность Джерарда. Дорога до скейтпарка была не очень длинной, но почему-то парни шли туда уже больше часа. Фрэнк уже успел несколько раз подумать, что они заблудились, и испугаться пары детей. — Мы на месте! — Радостно воскликнул Джерард, который сам был не уверен, что он правильно ведёт ребят. — Мы с Майком проводили тут много времени в наши подростковые годы. — С легким дрожанием в голосе сказал парень. Фрэнк заворожено оглядывался по сторонам. Это был закрытый скейтпарк со своей в какой-то мере даже уютной атмосферой. На стенах висели постеры не очень знакомых Айеро групп, стикеры и фотографии тех, кто часто тусуется в этом месте. На некоторых Фрэнк даже нашёл Джерарда. Грохот позади подростка заставил его оглянуться. Джи не был бы собой, если бы не уронил чего-то. — Я отрыл свой скейт! — Радостный вопль слегка успокоил Айеро, который не был уверен в сохранности Джерарда. Уэй переместился к Фрэнку за долю секунды с доской в руке. Скейт Джерарда действительно отражал всю личность парня: вещица была такой же хаотичной, как и её хозяин. — Я сам его расписывал, когда мне было около семнадцати. Я вообще в то время почти жил в скейтпарке. — На лице Уэя показалась даже капелька грусти, но он быстро вновь обрел свою привычную улыбку. Тут Джи действительно чувствовал себя на своём месте, испытывая весь спектр эмоций. — Фрэнк, а ты умеешь кататься? — С особым интересом еще более оживлённые, чем обычно, глаза уставились на собеседника. В них можно было заметить азарт и игривость, хлеще той, что отражалась обычно. — Я... — Айеро замешкался, — никогда. Меня пугает то, что не находится в моей власти. — легкое смущение овладело им. — Хочешь, я научу тебя? — Надежда была слышна в голосе почти отчаявшегося Джерарда. — Я не дам тебе упасть, обещаю. — Только если обещаешь. — Слегка подумав, отозвался Фрэнк, протягивая руку, и на его лице появилась неуверенная улыбка.Take me out tonight Because I want to see people and I Want to see life