Если снова все начать

      Локи слушал Тора, трещавшего что-то о своем воссоединении с Джейн Фостер, невнимательно, кивая не в такт. Раньше он обязательно съязвил бы, обозвав глупыми шуры-муры Тора со смертной, но теперь едкие комментарии на язык не просились.       Не теперь, когда между ними все наконец-то налаживалось.       Не теперь, когда до Тора уже дошло, насколько Джейн хрупка.       Не теперь, когда и сам Локи чувствовал что-то вроде привязанности к человеку, чей жизненный срок был столь же мимолетен, если не еще короче, учитывая его склонность отрицать гравитацию и встречать опасность грудью в своих железных доспехах.       –Другу Тони тоже должен я за помощь любимой моей Джейн и создание сосуда для Эфира, – эта комбинация слов вернула разум Локи в настоящее и заставила его взглянуть на Тора:       –Что ты сказал?       –Эфир, что заразил мою леди...       –Это я слышал.       –Сперва был будто жидкость...       Локи стиснул зубы:       –И это тоже.       –А! – до Тора, похоже, дошло. Как-то подозрительно быстро. – Затем, покинув Джейн, он стал похож на камень...       –Да нет же! – Локи позволил себе зарычать, потому что тупость Тора его взбесила. Иногда было очень даже приятно его подкалывать по-братски, но сейчас явно не тот случай.       Тор наклонил голову, хмуря брови – похоже, он думал, что выглядит растерянным, но Локи понял, что тот сдерживает смех.       –Нет? Тогда неведомо мне, о чем ты спрашиваешь, бра... – он откашлялся, – Локи.       То, что Локи даже не подумал рассердиться на промашку Тора, многое говорило о стараниях Фригги. Та ежедневно приходила к нему, иногда вместе с Тором, чтобы дать им возможность обсудить старые раны и свежие порезы под прикрытием бесед о литературных приемах и неидеальных персонажах. Неудивительно, что чужие ошибки было куда проще распознать, чем свои.       Фригга, мать, в своей лукавой мудрости всегда старалась привязать их разговоры и выводы к определенным событиям, и это медленно, но уверенно исцеляло братские узы между Локи и Тором. Знание, где именно они надорвались, помогало исправить их.       –Тони, – сквозь зубы процедил Локи. – Он был там?       Тор самодовольно усмехнулся.       –Да. Леди Дарси позвала его на подмогу, – пауза. – Он спрашивал о тебе.       –Правда? – протянул Локи, старательно изображая отсутствие интереса и игнорируя то, как участился пульс от одной мысли о том, что их с Тони привязанность могла оказаться обоюдной.       –И о матери с отцом.       Сердце Локи вновь забилось с нормальной скоростью после упоминания Одина. Конечно, интерес Тони не касался его лично; простое любопытство, только и всего.       –Уверен, Всеотец рад возможности добавить в свою кладовую еще один могущественный артефакт.       Тор подтвердил его слова кивком.       Эфир, сущность пока непонятная, но все же постижимая, вернулся в Асгард и находился под наблюдением придворных магов. Один был впечатлен достижениями Тора, в которых заслуги самого Тора было немного, и, вероятно, слегка оскорблен тем, что Эфир выбрал носителем смертную.       –«Артефакт столь могущественный, как Эфир, подходит смертной не более, чем коза уместна за праздничным столом», – Тор сморщил нос от отвращения, неплохо имитируя тон Одина. – Меня коробит от одной мысли о том, как отнеслись бы к Джейн, буде я привел бы ее за помощью к нашим целителям.       –«Болезни присущи смертным», – Локи изобразил Одина намного точнее, даже прикрыл глаз иллюзорной зеленой повязкой.       Он не задумывался о крохотных кусочках металла у сердца Тони, не интересовался, через что он прошел после их расставания, и даже не мечтал яростно о том, чтобы выбраться из золотой клетки. Слов Тора должно было быть достаточно, поскольку Локи не мог никуда уйти, не мог явиться к Тони и убедиться, что тот в порядке, пока Один не освободит его от заточения.       Тор ответил смешком, печально тряхнув головой.       Пришло утро, и завтрак оказался куда богаче, чем предпочитал Локи; наверняка остатки от пира, который закатили в честь возвращения Тора. Локи сосредоточился на разнообразии сыров, игнорируя ломти холодного мяса.       Он оставил почти нетронутое блюдо у двери, где Фригга непременно его заметит и устроит разнос ответственным за столь неуважительную подачу еды – о, всего лишь для того, чтобы слуги могли сэкономить драгоценные секунды, которые наверняка ушли бы на то, чтобы войти и забрать посуду со стола. В конце концов, они, конечно же, ужасно заняты этим утром, раз не приготовили члену правящей семьи свежий завтрак.       Здесь частенько забывали о том, что хоть Локи и сидит под замком, но все же остается принцем Асгарда.       Мягкий взгляд Фригги стал сердитым, как только она увидела блюдо и его содержимое. Она повернулась к одному из стражников у двери, приказав ему сообщить на кухню, что кто-то не выполнил свои обязанности – не отнес куда следует блюдо с прошлого ужина и не принес принцу его завтрак, – прежде чем легонько поцеловать Локи в щеку.       –Должна ли я беспокоиться из-за твоего маленького намека? – несмотря на выбор слов, интонация и выражение лица Фригги говорили, что она одобряет его поступок.       Локи взял ее за руку и подхватил под локоть.       –Не желает ли любая мать прийти на помощь своему ребенку? – произнес он. – Я лишь предоставил тебе возможность.       –Тогда я должна поблагодарить тебя, – Фригга нежно сжала его руку своей.       Эти слова еще звучали в его голове, когда взвыла тревога, резкие звуки эхом отразились от каменных стен.       –Тюремные камеры.       –И щит, – Фригга запнулась, когда магическая защита Асгарда рассеялась. Книга, которую она читала, упала на ковер с глухим стуком.       Локи дал ей опереться на его левую руку, материализуя в правой кинжал. Сработавшая в подземельях тревожная сирена и одновременное отключение щита означали, что они под атакой – одновременно извне и изнутри. Скоординированной атакой – четко выверенное время означало, что это не случайность, и намекало, за чем именно пришли нападающие.       –Эфир.       Громкие удары и панические крики зазвучали в отдалении. Мрачно кивнув, Фригга призвала свой собственный меч.       –Маги, – намекнула она на то, что большинство чародеев Асгарда владело лишь целительской магией и заклятиями поддержки, им не под силу защитить от врага ни Эфир, ни самих себя. Кто бы ни стоял за нападением, скрывать свое присутствие здесь он не собирался. – Я должна идти...       Дверь распахнулась. Магия Локи инстинктивно вырвалась наружу, швыряя разбойника в разношерстную группу таких же, скопившихся в коридоре.       –Сдавайтесь, твари. Вы еще можете пережить этот день.       –Я переживал и худшее, – насмешливо произнес один из нападавших, прятавший лицо за маской с пустыми глазами. – Мы заберем свое!       И воцарился хаос.       Локи и Фригга, хоть и оставались в меньшинстве, успешно сдерживали атаку с помощью выверенных ударов и заклинаний. Фригга разоружила одного из воинов ударом, казалось бы, хрупкого кулачка. Ее грациозные движения несли нападавшим смерть, блеск ее меча усиливало сияние ее магии. Копии Локи прикрывали фланги, создавая замешательство среди врагов. Удар тролля прошел сквозь иллюзию и поразил темного эльфа. Шокированное рычание тролля перешло в вопль боли, когда кинжал Локи ударил его в грудь. Оба упали на пол, Локи перепрыгнул через их безжизненные конечности, лишь чуть сморщив нос.       Фригга охнула, и все замолчали.       –Я поймал ведьму!       Среди устилавших пол тел на ногах остались лишь четверо – Локи, его мать, державший ее темный эльф и один из разбойников.       Локи бросил на пол звякнувшие кинжалы и поднял руки, показывая, что сдается. Отвернувшись от гнусно ухмылявшегося бандита, он встал на колени, не дожидаясь, пока его заставят.       –Отпусти ее, и я отведу вас к Эфиру.       –Локи, нет! – Фригга потянулась к сыну, но наткнулась на ледяной взгляд.       –Ты что, решила, будто меня волнует Асгард? Или кто-то из вас? Все, чего я хотел, так это заставить вас с Одином заплатить за вашу ложь!       –Твой отец...       –Он мне не отец! – прорычал Локи.       –Достаточно! – темный эльф сильнее сжал руку Фригги и приставил меч к ее горлу. Лезвие надрезало кожу, оставив тонкий алый след.       Фригга вздрогнула, но казалось, что угроза жизни ее нисколько не волнует, она пристально смотрела на Локи:       –Так и я тебе не мать?       –Я сказал – хватит! Теперь говори, где Эфир...       Эльф заорал, когда обе его руки отделились от тела. Фригга подхватила его меч и пронзила сердце второго подонка. Копия Локи растворилась в зеленом сиянии, а настоящий тем временем оборвал крик темного эльфа, перерезав ему глотку.       –Нет, – Локи подал руку Фригге и притянул ее к себе, обняв. Она не возражала. – Ты – моя мать.       Гладкую поверхность воды взрезали носы лодок, несущих тела павших асгардцев, и окропили сотни капель слез, пролитых скорбящими. По сигналу Тора лучники подожгли стрелы от жаровень и отпустили в полет, повинуясь уже печальному жесту Всематери.       Яркий оранжевый огонь охватил горизонт, будто закатное солнце уходило за обрыв. Одна за другой лодки падали за грань, в бесконечный космос межреальности, а души, отделяясь от тел, поднимались ввысь, будто звезды, возвращающиеся в небо, где и были рождены. Шары света сопровождали их вознесение, дань памяти погибшим от тех, кто выжил, кто остался горевать.       Ладонь Тора сжалась на рукояти Мьёльнира, и до Локи дошло, что сейчас случится, наверное, еще до того, как Тор осознал это.       Громовой треск молнии нарушил тишину момента, яркой, почти жестокой, рожденной в ярости и жажде мести.       Одина больше нет.       Тор принес весть об исчезновении Всеотца и кратко предположил, что тот погиб, по некоторым деталям. Хеймдалль рассказал, что видел, как Один и Алгрим, лейтенант Малекита, растворились в воздухе вместе с магами и древними текстами.       Одним из излюбленных темными эльфами видов оружия, крайне разрушительным и одновременно пригодным для скрытного ношения, было маленькое устройство, создававшее воронку, пожирающую материю. Охват и продолжительность его работы были ограничены, но не сам эффект. Многие книги описывали, как целые армии или опасные звери исчезали в водоворотах пустоты, никогда больше не возвращаясь.       Локи и сам убедился в этом, прошерстив дворцовую библиотеку, как только Фригга освободила его из тюрьмы и отменила арест.       Сейчас Всемать воссела на троне Асгарда.       –Успокойся, Тор, – попросил Локи, удерживая его кулак, чтобы предотвратить второй удар. – Не мешай этим людям скорбеть.       –Что толку в их горе, когда наша утрата столь велика? – Тор раздраженно высвободил руку. – Помню я, что ты не любил отца, но неужто тебе настолько все равно, что ты не ищешь отмщения?       Локи стиснул зубы, сражаясь со своим желанием ударить его. Он слабо представлял себе, что Тор чувствует в связи со смертью Одина, но хорошо знал характер Тора.       –Я не хочу сражаться с тобой.       –Как и я с тобою. Но мы должны отправиться в погоню за Малекитом. С Эфиром в руках он обратит все Девять Миров в...       –Мы знаем, где он появится.       Тор закатил глаза, будто Локи сморозил глупость.       –Да, он и его армия трусов отступили в Темный Мир...       –Нет, – прервал его снова Локи, игнорируя раздраженный выдох Тора. – Темный Мир не нанесен на карты, это вражеская территория. Мы не можем предоставить ему еще больше преимуществ, поэтому должны выманить его.       Тор моргнул раз, другой, затем почесал бороду – с выражением лица, ясно говорящим, что он сбит с толку. Локи не стал говорить, как мило это выглядит. Вместо этого он с хитрой усмешкой привлек внимание Тора.       –Малекиту понадобится фокальная точка Схождения, чтобы завершить план, а мы знаем, где она расположена, – он вздохнул, увидев, что Тор все еще растерянно пялится на него. – В Мидгарде.       Комнату Локи успели прибрать к его возвращению, заменив сломанную мебель и убрав тела. Тора после похоронного обряда увела за собой Фригга, а Локи отговорился тем, что собирается забрать кое-какие вещи до путешествия в Мидгард.       Почти два года эта комната была всем его миром, но теперь он чувствовал себя здесь иначе. Она казалась такой маленькой, казалось, можно дотронуться до стен – теперь, когда Локи наконец-то обрел свободу и может выйти отсюда в любой момент.       Потому что Один мертв.       Один мертв.       Вспышка энергии озарила комнату, Локи выдохнул и открыл глаза – он не помнил, когда закрыл их. Восстановленный порядок снова превратился в хаос – книги разлетелись кругом, страницы смяты, обложки разорваны; мебель сдвинута к стенам, неустойчиво балансируя на треснувших ножках; занавески накручены на карнизы и засыпаны битым стеклом.       Локи так ничего и не взял отсюда.       –Друг Тони, мыслю я, хотел бы получить ее обратно, хоть теперь она и смотрится столь дурно. Ему все ж дороги его вещи, – Тор вручил Локи перчатку от доспеха Железного Человека, когда они встретились во внутреннем дворе. Перчатка даже в асгардских сумерках выглядела почти гротескно – пальцы вывернуты, проводка сгорела, металл смят. Локи удивленно поднял бровь.       –Но отчего ты даешь ее мне?       –Поскольку опасаюсь я, что могу положить ее, куда не следует, и позабыть, – глупо объяснил Тор, огладив ладонями доспехи, лишенные карманов. Темная кожа не выделялась на фоне нового черного плаща. – Побудь ее хранителем ради меня.       Секунду подумав, Локи преувеличенно тяжело вздохнул, взял перчатку и без особого энтузиазма проворчал:       –Ты бы и Мьёльнир потерял, не будь он к тебе привязан.       Тор согласно пожал плечами, более тяжелая ткань плаща зашуршала. Плащ Локи узнал, но не комментировал это. Вместо этого он крутил в руках красно-золотую перчатку, гладя выжженный кружок на ладони и борясь с желанием переплести свои пальцы с металлическими в жалкой имитации...       –Человек из Железа умен, и создает могучее оружие, – протянул Тор. – Когда мы повстречались впервые, он застал меня врасплох одним из своих ударов.       –Как и меня, – Локи вновь подумал о смертном, который превращал падение в полет, бесстрашном и полном огня. Тор принял его слова за поощрение и продолжил болтать:       –Друг Тони и без доспехов весьма впечатляет, даже сейчас, когда лишился колдовского света в груди...       –Он убрал дуговой реактор? – Локи напрягся. Тони объяснял ему, зачем нужен реактор, постукивая по защитному стеклу – такая хрупкая и неэффективная защита для человеческой рукотворной магии, – и все время улыбался этой кривой улыбкой, которая плохо сочеталась с аккуратными линиями его бородки. Сейчас, без него...       Тор моргнул, его расслабленная поза бесила Локи все сильнее.       –А разве я не поведал тебе?       –Нет, – Локи изо всех сил сдерживал раздражение, хотя, судя по тому, что Тор вздрогнул, часть эмоций все же просочилась наружу. – Ты не говорил, – он пробормотал заклятие и спрятал перчатку в одно из своих карманных измерений. Душить Тора двумя руками определенно было бы приятнее.       –Он не извлекал свой свет, но заменил его огнем, что пылает ярче звездного сияния.       –Огнем? – Локи забеспокоился еще сильнее. Тор нахмурился.       –Да, и одно лишь касание сего огня прижгло заразу Эфира, сделав его перемещенье доступным. Я ранее говорил тебе, Асгард и я должны Другу Тони...       –За помощь Джейн и создание сосуда для Эфира, – договорил Локи, разрываясь между ужасом и восхищением. – Я думал, ты имеешь в виду помощь в поиске твоей смертной и то, что он одолжил тебе перчатку, – он обвиняюще посмотрел на Тора. – Ты ничего не сказал о том, как ему это удалось, и о том, что теперь он живет без дугового реактора.       –Но с ним все хорошо, Локи, – мягко заверил его Тор, с раскаянием во взгляде. – Даю тебе слово...       –Я слышал твои слова, и они ввели меня в заблуждение, – Локи призвал свою магию. – Теперь извини меня, но я бы взглянул сам.       –И взглянешь, скоро... – голос Тора затихал вдали, пока магическая тяга увлекала дух Локи прочь из Асгарда, навстречу единственному смертному, что пробовал на вкус Бездну и некогда носил в груди звезду.