*
Эллис на время перестал нервно стучать пальцами, осознав, что синхронизировал ритм с шагами министра обороны, ходящего туда-сюда по Овальному Кабинету. Взрывы на острове Рузвельта были объявлены террористическим актом, и раскрытие местонахождения штаб-квартиры ЩИТа поставило на уши все агентства и комитеты. Роль ЩИТа как надгосударственного противотеррористического разведывательного агентства вызывала разногласия задолго до вторжения читаури. ЦРУ и АНБ жаловались на привычку ЩИТа привлекать свой персонал к их миссиям, что ставило некоторые из них, включая ключевые, под угрозу, поскольку агенты предоставляли руководителям ложную или неполную информацию. ФБР было недовольно тем, что ЩИТ не стремился сотрудничать, когда их юрисдикции пересекались, – что происходило довольно часто, так как рамки деятельности ЩИТа не были четко очерчены. Но сильнее всего агентства расстраивало то, что ЩИТ с точки зрения законодательства и морали находился на более длинном поводке, чем все остальные. Отчасти по той же причине, по которой США в последнем десятилетии превосходили всех на международной арене, ведь Совет Мировой Безопасности в основном состоял из американских граждан. Теперь же преимущество превратилось в уязвимость, ведь ЩИТ, пав, мог многих утянуть за собой. На протяжении многих лет ЩИТ шпионил за союзниками и врагами, и каждый такой акт шпионажа потенциально мог привести к аннулированию международных договоров и нарастанию напряжения. Кроме того, были миссии, в том числе незавершенные, на которых игнорировались суверенные границы, а последствия завершенных прикрывались слоем лжи. Вопрос состоял не в том, будет ли ЩИТ раскрыт, а в том, когда, что именно будет сказано и в каких преступлениях придется сознаться теперь, когда проснулся интерес общественности. Освещение взрывов в СМИ какое-то время было рутиной, пресс-секретарь просто переадресовывал запросы в министерство обороны. Пока один недовольный пожарный не сказал репортеру, что их выгнали из здания, и с тем же успехом они могли просто стоять рядом. Хотя этика этого человека и была достойна восхищения, на ситуации его слова сказались не лучшим образом. Все каналы немедленно начали пробивать по своим контактам один и тот же вопрос – почему пожарных и парамедиков не пускали в неустановленное государственное здание, занимавшее практически весь остров. Также ничуть не улучшило дела прибытие Тора, Старка и Беннера на вертолетную площадку Трискелиона, которое засняли с вертолета службы новостей. Угольно-черный плащ Тора прекрасно оттенял ало-золотую броню Железного Человека, зеленую кожу Халка и подсветившую все это молнию, бьющую из Мьёльнира. То, что считалось терактом, немедленно восприняли как очередную попытку вторжения, и СМИ залихорадило, а многострадальный пресс-секретарь проиграл сражение с репортерами, так как мог лишь стоять на сцене, неспособный предложить публике ни одного убедительного ответа. Эллис снова принялся постукивать пальцами по столу, пересматривая свои планы баллотироваться на второй срок.*
–Есть ли у президента план на случай того, если это окажется новым вторжением пришельцев? – задала вопрос Кристина. –Это засекречено, – лоб бедняги покрылся крупными каплями пота, которые переливались под светом софитов, заливавшим сцену. Будь она другой женщиной, более доброй, она почувствовала бы жалость к нему и стыд за то, что собиралась сделать. Но она была собой. –Так план есть? Он вздохнул так, будто это был его последний вздох. –Миз Эверхарт, вы уже задали вопрос, сейчас не ваша очередь, или вас в детском саду не научили, что это значит? Кристина многозначительным взглядом обвела комнату, точно зная, что другие репортеры уже соединили точки. –Следующий вопрос, – сказал пресс-секретарь. –План президента связан с незарегистрированным военным зданием на острове Рузвельта? Поэтому оно было атаковано? –Нет никакого плана! – он взмахнул руками, акцентируя отрицание. –У президента нет планов по защите нашей страны? –У президента есть план. –Вы только что сказали, что никакого плана нет. –Эм... –Вы согласны, что американский народ имеет право знать, есть ли такой план? –Да? –Так он есть? –Может быть, мы вернемся к взрыву и оставим в стороне спекуляции? – пот тек по его лицу, напоминая слезы. – Пожалуйста? Кристина усмехнулась и подняла руку с безупречным маникюром, сверкнув глянцево-алыми ногтями. –Да, миз Эверхарт? – он произнес это почти с облегчением, и она дала ему секунду передышки, прежде чем добить. –Где Мстители? Мы видели на записи Железного Человека, Тора и Халка, но где Капитан Америка, Черная Вдова и Соколиный Глаз? –Это засек... – он оборвал себя с придушенным звуком, явно вспомнив, что случилось в прошлый раз, когда он сослался на гриф секретности. – Согласно протоколу, я не могу давать комментарии по текущим миссиям. –Так Мстители прямо сейчас на миссии? – набросилась на него Кристина. –Без комментариев. Ну, вот и ожидаемая реакция, почти такая же компрометирующая, как и прямая попытка сослаться на Пятую поправку – нужно лишь задать правильные вопросы. –В чем состоит их миссия? –Без комментариев. –Это миссия в пределах США или интернациональная? –Без комментариев. –Когда они вернутся? –Без комментариев. –Кто отдал им приказ об отправлении? –Без комментариев. –Кому отчитываются Мстители? –Без комментариев. –Есть ли... В дверном проеме появилась сурово выглядящая женщина и громко кашлянула. Пресс-секретарь со смесью пристыженности и облегчения на лице сошел со сцены. –На этом пока все, – кратко сказал он, так же быстро опустив глаза. Кристина помахала пальцами в издевательской пародии на прощание, затем вынула телефон и написала сообщение начальству о теме будущей статьи. Этой темой она хотела заняться еще тогда, когда Тони Старк объявил всем, что он – Железный Человек, но мнение общественности жестко держалось на стороне супергероев, и следовало подождать. Хотя терпение никогда не было ее сильной стороной, так что она сама создала удачную возможность. Наступило время поговорить о беспечности и ответственности супергероев.*
Локи косился на Всемать, пока проверял руны, которые только что нанесли маги. Она все еще сияла золотом, теплая, как солнечный свет, но казалось, что бремя правления и тяжесть горя заставили ее лицо вытянуться. И он ловил себя на мысли, что должен найти способ развеселить ее, как в беззаботном детстве, когда ее улыбку могло вызывать простое заклинание смены формы. Интересно, помнит ли она об этом, и если да, то с любовью или сожалением? –Готово, – отчитались маги, их голоса звучали хором, как всегда и бывало, когда они объединяли жизненные силы, чтобы увеличить магическую мощь. Фригга повернулась, подняв в молчаливом вопросе одну красиво очерченную бровь. Локи кивнул, соглашаясь с ними; его заклятия не нашли ни единого слабого места в улучшенном щите. –Асгард благодарит вас за службу, как и я лично. Маги низко поклонились, вновь в унисон, и покинули балкон, пятясь до самого выхода. Опустилась тишина, уютная и безопасная, как в форте из одеял, которые Локи любил строить и обрушивать, когда туда залезал Тор. Возвращение в Асгард спустя столько времени, после смерти Одина, сделало его сентиментальным. Возможно, в том, чтобы не говорить и не думать плохо о мертвом, было больше правды, чем благопристойности. Отсутствие Одина ощущалось – как пустота, в которой отражалось эхом каждое разочарование Локи в детстве, как легкость освобождения от невозможных ожиданий. Невольно и, возможно, неизбежно мысли Локи занял Тони. Его эксклюзивный связной понял бы эти противоречивые чувства, которые Локи даже не мог целиком облечь в слова, предложил бы утешение, которое всегда готов был дать ему. И еще он питал эксцентричное пристрастие к ярко окрашенным напиткам, от которых его губы становились блестящими и зовущими. И сейчас воспоминания об этом тащили мысли Локи в направлении, которое ему совсем не хотелось бы обдумывать в присутствии матери. Увы, он не мог не вспоминать о липкой сладости ежевично-грушевого лимонада и о том, насколько слаще стали губы Тони, когда Локи слизнул весь искусственный аромат. –Останешься на ужин? – радостный голос Фригги выдернул Локи из воспоминаний, которые он был совсем не прочь обновить. – Или ты слишком пристрастился к мидгардской кухне? – она с откровенным притворством сделала вид, будто вытирает слезы. – Ах, некогда ты не мечтал ни о чем большем, чем лимонные пироги с нашей кухни, как же быстро мой маленький Локи... –Мама... –Тише, Локи. Я вспоминаю о тех временах, когда ты был малышом... –Мы уже перешли от детства к младенчеству? –Когда ты грел ножки на моих ладонях, обе ступни помещались на одну... Локи поймал ее за руки, сжав их с толикой отчаяния. –Если я останусь на чай, ты сменишь тему? –Я прикажу служанкам принести приборы немедленно, – Фригга нежно пожала его пальцы в ответ. – Ты все еще любишь лимонные пироги? На его языке трепетало отрицание, просто противоречие ради противоречия, но Локи не смог произнести ни слова. Возможно, из-за той хрупкости, которую скрывал вопрос, будто она спрашивала о чем-то большем, чем просто о том, сохранил ли Локи свои детские пристрастия в еде, или в том, как устало склонились ее плечи, том одиночестве, которое отражалось на ее лице. Жизненная сила Фригги была связана с Одином, когда они заключили брак, и сквозь нее до сих пор текла магия Одина, поддерживая тонкий баланс мистических энергий в сердце Асгарда. Она была королевой, привязанной к своему миру, женой, потерявшей мужа, и матерью, чьи сыновья покинули дом. Локи ощутил укол вины, настолько сильный, что зажмурился. Эгоист. Хоть он и понимал это теперь, ничто в нем не изменилось. Его сознание, его сердце, его кожа стремились к Тони, в его кричаще демонстративную башню, которую они называли домом. Место, по которому Локи скучал, которое хотел защитить. Камень Души, как бы безобидно он себя ни вел, все еще мог стать причиной конфликта. Тони говорил, что Оно не желает зла, но Локи знал, что ничто не гарантирует им помощи Камня в случае необходимости. Между «безвредным» и «полезным» – пропасть, не говоря уж о том, что природа подобного артефакта изменчива. Локи не нравилось думать о том, как он сам находился под контролем Камни Разума, но он помнил, что Камень находил его... забавным, как будто Его заинтриговала способность Локи превращать двусмысленность в преимущество. Как долго Камню Души будет интересен Тони, когда новизна впечатлений выветрится? Локи так возмущало то, что Камень должен был воспринимать гениальность Тони и существование Джарвиса всего лишь как развлечение... С другой стороны, если и существовал в природе кто-то способный приковать к себе интерес сингулярности, чей возраст превышал Большой Взрыв, то Тони подходил под определение однозначно. Успокоив нервы этой мыслью, Локи ответил: –Да, мама, – и последовал за ней в солярий. – Знаешь, мидгардцы считают вкус лимонов отвратительным. Возможно, асгардская кухня могла бы заставить их пересмотреть вкусовые пристрастия. Перед глазами Локи встала картинка – Тони с сахарной пудрой на губах, парой крошек в бороде. Фригга погладила его по руке, прежде чем сесть на свое место за маленьким столиком. –Конечно, Локи, – ее улыбка больше напоминала усмешку. – А теперь, поскольку я обещала тебе сменить тему, расскажи о том смертном, с которым ты встречаешься и которого хотел бы угостить нашей едой. Смех матери быстро сгладил тот стыд, который Локи испытал, издав недостойный негодующий крик. Что ж, стоило надеяться, что Тони понравятся лимонные пироги.*
Джарвис был занят с тех пор, как Сэр и доктор Беннер отправились в Трискелион. Для начала, муторная задача по дотошному отделению агентов ЩИТа от агентов Гидры с помощью сложнейшего алгоритма, который изучал данные прошлых миссий, реакцию на блеф Сэра и последующие действия. Удивительно, но лишь пятая часть агентов в Трискелионе принадлежала Гидре, и половину уже задержали. Сэра эти новости нисколько не потрясли. Второй задачей был сержант Барнс, состояние которого необходимо было постоянно мониторить. Хотя Джарвис и понимал, что сержант не отвечает за свои действия, ему все еще было сложно простить Барнса за ту боль, которую Зимний Солдат нанес Сэру. Включая последнюю атаку, где Сэр лишь защищался. Камень Души вспыхнул, и Дубина поспешил к нему с огнетушителем, но вспомнил инструкции Сэра и пустую угрозу отдать Дубину в Старбакс, раз ему так нравится делать пену. Третье – металлическая рука. Внешнее сканирование заняло около получаса, снимки были сделаны под разными углами и с учетом разных критериев. Чем сложнее будут оценки и собранные данные, тем меньше шансов, что Сэру придется снова смотреть на орудие убийства своими глазами. Джарвис составил подробный список материалов, использованных для создания оболочки, и указал возможные места их происхождения. Теперь, спустя несколько часов, он почти завершил работу. Осталось только внутреннее сканирование трансмиттера, расположенного в районе локтя, скорее всего, что-то наподобие маячка и устройства удаленного отключения. Голограмма рендеринга схемы устройства светилась в темноте лаборатории, но линии, составлявшие картинку, сложились во что-то иное. Лицо. –Странное ощущение, – голос звучал как мужской, с европейским акцентом, и в нем слушалось удовлетворение. – Приятное. –Я немедленно свяжусь с мистером Старком. –Зачем? Мы же едва познакомились. Это встреча разумов, искусственного интеллекта и оцифрованного сознания. –Я подозреваю, что ваши намерения враждебны. –Ты не ошибся.