Волчья кровь. Дар великих.

Что-то скреблось, просилось наружу, словно внутри сидел дикий, мечущийся зверь, и я жарко выдохнул, со стоном утыкаясь в подушку. Сидящий в противоположном углу комнаты Арвен издал едва слышимое рычание, и я эхом откликнулся аналогичным звуком. За безумную неделю я почти привык к странным вывертам собственного тела, но поделать с собой ничего не мог. Он съедал меня изнутри - непрекращающийся, выбивающий рассудок горячечный жар, поднимающийся из паха и разливающийся по всему телу. Я выдохнул короткими стонами, вцепляясь пальцами во влажную простынь. - Терпи, - хрипло прошептал Арвен, - через пару недель будет лучше. Пару недель!? Да он смеется! Как, черт побери, можно это терпеть - постоянное, неутомимое сжигающее изнутри желание? Мне нужен был Виктор, Виктор, пожалуйста... - Сука, уйди-и-и... - Арвен бесил меня своим видом, влажной кожей, сорванным дыханием, и запахом, этим ужасным запахом. - Вали отсюда! - Нет. - Сквозь застилающую глаза горячечную темноту я не увидел, но почти почувствовал, как тяжело дышащий омега покачал головой. Ему тоже было плохо, но справлялся он куда лучше меня. Как вообще можно было справляться с этим!? - Если я уйду ты наделаешь глупостей. Каких глупостей, черт бы его побрал, если я даже пошевелиться не могу от тянущей, воющей, пульсирующей боли в паху, от которой ничего, ничего не помогало!? - Мы живем в волчьих телах много Кругов после рождения, - Арвен говорил тихо, но его слова бились у меня в ушах в такт колотящемуся сердцу. - Мы учимся контролировать себя, смирять собственные инстинкты. Ты этого не умеешь. И у тебя нет пары. - Есть! - с присвистом выдохнул я, с трудом открывая глаза. Омега горько усмехнулся и со стоном лег на бок, подтягивая колени к груди. - Но метки вожака на тебе нет. Виктор не отвоевал свое право на тебя перед всей Общиной, а значит, ты свободен, и альфы будут драться, чтобы обладать тобой. - Волк насмешливо - тень от прежнего Арвена - усмехнулся. - И ты не сможешь противостоять победителю. Инстинкты слишком сильны, и чтобы отказать жаждущему альфе нужна железная воля. Ты не справишься с собственным желанием. Бред, какой же бред он нес! Какое бы сильное желание не съедало меня, я любил и хотел только Виктора! Черт, Виктор, где тебя носит... Очередной спазм сотряс тело и я со стоном уткнулся в собственные колени, сильно сжимая мышцы ног и пытаясь хоть как-то облегчить иссушающий, тянущий жар. Запах Арвена забивался в ноздри, ужасно раздражая, и я выдохнул, пытаясь отвлечься: - А сам-то? - Я принадлежу Салтару, никто не станет оспаривать его право, - в голосе омеги была такая всепоглощающая тоска, что мне осталось лишь сцепить зубы от бессильной злости. Безвольный трус, боящийся верить и ждать! - А я никому не принадлежу, но мы с Виктором вместе, и это знает вся ваша Община! - Это не важно. Тело подведет тебя, а альфы не станут вспоминать погибших, - бесцветно сказал Арвен. - Для меня ты слишком раздражающе пахнешь, а значит, многие волки захотят тобой обладать. - Они живы, - почти прорычал я, пытаясь приподняться на дрожащих руках. - А ты вали отсюда! Мне плевать на твое мнение, спасибо за помощь. Я дождусь Виктора. Арвен с раздражающей покорностью поднялся и неверной походкой пошел к двери. Он взялся за ручку, обернулся и твердо, с пробивающейся серьезностью в голосе, сказал: - Не выходи из дома и ни с кем не встречайся. Сохрани остатки гордости. - Уходи! - из моего горла вырвался странный полурык-полустон и я зажмурился, гоня прочь всколыхнувшуюся злость. Арвен выскользнул из дома, и, вместе с ворвавшимся в дверь сквозняком, в комнату проник терпкий, будоражащий, мускусный запах. Он эхом откликнулся в пылающем теле, пробежался по нервам, и спина сама собой выгнулась, мышцы скрутило сладкой, болезненной судорогой, и я с облегчением зашелся стоном, комкая простыни. Оргазм не принес облегчения - отпустило лишь на секунду, а затем чертов жар начал разрастаться снова, поднялся от паха вверх, заполз в каждую клеточку, и легкий ветерок на влажной коже показался розгами. Он прошелся раскаленными углями по оголенным нервам, и я уткнулся лицом в ладони. Никогда не думал раньше, что возбуждение - непрекращающееся, постоянное, волнами пульсирующее по телу - может быть таким мучительным. Виктор, мелькнула горячечная мысль, я должен найти Виктора. Он нужен мне. Я поднялся на ноги. Прикосновение ткани штанов к пылающей коже отозвалось взрывом в голове, и я ухватился за стену, судорожно дыша. Из меня - черт побери, черт, черт, - что-то текло, мучительно медленно сползало по внутренней стороне бедра, но я даже смотреть не хотел, что именно. Жар пульсировал внутри, набатом бился вместе с сердцем - Виктор, Виктор, Виктор, и я побрел к двери. Он вернулся. Я точно это знал. Он просто говорит с убежавшим Арвеном, или его задержала Неринга, или... Неважно, но он вернулся. И я его найду. Дверь поддалась легкому нажиму дрожащей руки, и я, смутно осознавая происходящее из-за застилающей глаза пелены, вышел на улицу. Весенний воздух пах одуряюще, невероятно, возбуждающе терпко, он отдался дрожью в каждой мышце, и я с легким стоном вдохнул, наслаждаясь ароматом. Возбуждение, и без того мучительное, усилилось, отзываясь сладкой, тянущей болью в паху. Неожиданно вспомнилось, где я чувствовал этот запах - мускусный, сводящий с ума - так пахло от возбужденного Виктора, когда он нависал надо мной в темноте комнатушки, нашего дома. Воспоминание о подернутых поволокой янтарных глазах, обрамленных жесткими темными ресницами, тяжелом, но бесшумном дыхании, мягких, сильных движениях – осторожных, властных, переплавляющих тело в жидкий воск - прошибло судорогой, ткань брюк больно прошлась по воспаленной коже. Я скованно выдохнул, упираясь рукой в ствол дрожащей березки. Тело жгло огнем, и в этой безумной пытке я перестал соображать, что именно происходит вокруг меня. Остался лишь запах, острый, терпкий запах сильного зверя. Виктор. Сбоку раздалось тихое, почти бесшумное, рычание, но я машинально обернулся, вскидывая глаза на волка. Он стоял слишком далеко от меня, огромный, сильный, так одуряющее пахнущий. У меня все внутри затряслось от его теплого, влажного, возбужденного дыхания. Виктор, мелькнуло в обдуренном мозгу. Это Виктор. Сердце взвыло дурным гласом, и я попытался присмотреться к напряженно задравшему хвост зверю, но пелена возбуждения окончательно заволокла глаза, и осталось только огромное, всепоглощающее желание. Я хотел его. Безумно, всепоглощающе, мне даже было все равно, где именно он пропадал столько времени. Мне нужен был мой Виктор. Прямо тут, сию секунду, сейчас же! Я сделал короткий шаг к нему на дрожащих ногах, чувствуя, как разрастается пульсация в паху. По ногам потекло сильнее, но я не обратил на это внимания, всматриваясь в серую шкуру. Меня остановил яростный рык сбоку. Из тени леса вышел второй волк, огромный, черный альфа. От него пахло не так вкусно, но что-то внутри меня задрожало, и я замер, невесть чего ожидая. Я должен был бежать вперед, к Виктору, потрепанному и похудевшему, но такому родному и желанному. Но напряженные волки смотрели друг другу прямо в глаза, и я не побежал, оседая на землю со слабым стоном. Они кинулись друг на друга мгновенно, будто я спустил тетиву у натянутого лука, и сцепились в яростном бое. В поднявшейся пыли я не успевал следить за смазанными, стремительными движениями, и слышал лишь сдавленный визг, громкое лязганье зубов и утробные рыки. Звуки отдавались во мне дрожью, сливались с бешенным стуком сердца. Я уткнулся рукой во влажную землю, зажмурился, переводя дыхание, и сосредоточился на пульсации внутри, стараясь не сорваться. Я знал, что Виктор победит, и, когда драка оборвалась, лишь зажмурился, прислушиваясь к тяжелому волчьему дыханию. Он бесшумно подошел ко мне, но я чувствовал его терпкий, мускусный запах. А когда влажное дыхание обожгло обнаженную, воспаленную кожу на шее, меня прошибло такой судорогой, что я не выдержал и сладко застонал. Черт, я так хотел его… Он был мне нужен. Очень нужен. Виктор возбужденно и тоненько заскулил, меленько подрагивая задранным хвостом, и, аккуратно раскрыв пасть, взял меня за шею, легко коснувшись клыками. Как омегу, понял я сквозь возбужденную дрожь, и эта мысль несколько отрезвила. Как раз настолько, чтобы я нашел в себе силы отстраниться и взглянуть на нависающего надо мной волка. Серого, большого, упоительно пахнущего. Не Виктора. Я судорожно вздохнул, будто меня окатили ушатом ледяной воды, и нашел в себе силы слегка отползти от возбужденно раздувающего ноздри волка. Все внутри по-прежнему сжималось, горело и тянулось к нему на встречу, я безумно, ошеломляюще хотел его – телом. Не разумом и не душой. Это был не Виктор. Не Виктор. Не… не вернулся. Дыхание перехватило, жар на мгновение уступил всепоглощающему отчаянию, и я с силой закусил губу, пытаясь отвлечься от предательского напряжения. Но волк, казалось, не заметил моего состояния, двинулся ко мне на выпрямленных, негнущихся ногах, возбужденно поскуливая, навис сверху, насторожив уши. Не вернется. Прав был Арвен, Виктор не вернется. Уже никогда. Так был ли смысл сопротивляться? Был, мгновенно ответил воспаленный разум. Умереть вслед за ним - как там Арвен говорил? – сохранив остатки гордости? Нет. Принадлежать только ему. До конца. Тело отчаянно, яростно требовало разрядки, а рядом был незнакомый волк, такой большой, сильный, жаркий. Глупая, непознанная пока, волчья сущность утверждала, что он великолепен, замечательный, ошеломительный носитель горячей волчьей крови. Я не мог контролировать эту свою новую грань. Не мог. Но был должен. Это не Виктор. - Уйди, - хрипло прошептал я, но сам не узнал свой голос, таким тихим и сорванным он был. Волк на мгновение замер, чуть удивленно повернув голову на бок. Но не остановился, делая ко мне крохотный шажок и окончательно заполняя мой мир огромным телом и биением сильного сердца. Издал утробное ворчание, эхом отдавшееся в измученном сознании. И, хотя мой разум до сих пор яростно вопил, что передо мной не Виктор, тело окончательно сдалось. Мышцы заколотило меленькой дрожью, ноги дрогнули, и я приложил неимоверное усилие, чтобы не развести их, словно продажная девка. Я неожиданно почувствовал такую всепоглощающую пустоту, безразличие к собственному, предающему меня телу, что мне стало абсолютно все равно, что произойдет дальше. Я хотел лишь, чтобы все побыстрее закончилось, и я мог спокойно… Что? Умереть? Я не был омегой… Я раньше не был омегой, и не был обязан уходить вслед за своим альфой, как это намеревался сделать Арвен. Но у меня больше не было ни смысла, ни причины жить. Волк скользнул мокрым носом по моей щеке, и я внутренне вздрогнул от омерзения, проклиная себя за вырвавшийся изо рта стон. Он слился с возбужденным, мерзким и будоражащим скулежом волка. А затем неожиданно раздался яростный, оглушающий утробный рык, отозвавшийся во мне судорожным вздохом, и я резко повернул голову, натыкаясь взглядом на разъяренного, скалящегося Виктора.