БЕЗ СОМНЕНИЙ

Первое января мы провели, как и вся страна — перед телевизором, подъедая остатки оливье. А вот второго, в наш последний выходной, мы решили заняться делом. Из дома выходить не хотелось, а тупить перед монитором уже надоело. Мы подумали, что этого дня нам как раз хватит на то, чтобы привести в порядок крошечный чулан, где хранился всякий хлам. С одной стороны, ремонт кладовке не требовался, а с другой — у Мира были остатки стройматериалов после ремонта в его комнате. Глупо выкидывать потолочную плитку и новые обои, которых ни на что другое, кроме кладовки, не хватит. Позавтракав яичницей, запечëнной в хлебных рамочках, мы наметили план работ: нужно вытащить всё барахло, включая стеллаж, из чулана и временно сложить в моей комнате, постелить линолеум, наклеить потолочную плитку, а обои приклеить прямо поверх старых, которые держатся мëртвой хваткой. Плинтуса лучше закрепить позже, когда высохнет клей. По нашим расчетам, дня как раз должно было хватить. Включив для фона радио, мы начали освобождать кладовку. Чего там только не было! Пустые банки, в которых наверняка когда-то были соленья, сгоревшая микроволновка, ящики с инструментами, набор удочек, стопка старых газет, мешок сахара, какие-то коробки и ещё куча разных вещей! — Я положу пока банки к тебе на диван? А то на полу уже не пройти, — Мир вопросительно посмотрел и поднял пару ëмкостей из зеленоватого стекла. — К вечеру уберëм обратно. Я кивнул. Вот кажется, чулан небольшой, а какой вместительный! Пол в моей комнате уже заставлен, а нам ещё стеллаж нужно куда-то поставить. Хотя, придется, наверное, в другую комнату тащить. — Мир, а откуда у тебя, вообще, квартира? — я потянул мешок сахара и крякнул. Написано пятьдесят килограммов, но похоже, опечатались. Он же неподъёмный! — Спасибо всем бабушкам-дедушкам и родителям. Они всех нас, пятерых братьев, сумели жильём обеспечить. Чтобы было, куда невест приводить, как говорил папа. Они, когда с мамой познакомились, в общаге первое время жили. Вот и не хотели своим детям такой участи. Давай помогу! — Мир вцепился в мешок, и мы потащили его вместе. — Вот совместно со старшим поколением и накопили на несколько квартир. Правда, в Москве остался только я, Веська и Свят. Ярик и Благ смылись в Питер, поэтому на жильё для них уже скидывались всем миром, чтобы не разменивать. Подвинь вон ту коробку, я канистры поставлю. — А почему у вас такие имена? Немного необычные, — я давно хотел спросить, да как-то повода не было. — Родители увлекались изучением славянской культуры. Вот и назвали сыновей Всеволодом, Святославом, Ярославом, Благодаром и Радомиром. Но не думай, что они фанатики. Просто нравятся хорошие, русские имена. Но и внучку Инесску обожают. — Понятно. А почему ты сократил своё имя до Мира? Может, этот рулон поролона выкинуть? Он уже осыпается. — Да, выкидывай. А как ещё? Если не Мир, то Радик. Мне Мир больше нравится. О, ещë банки! Я и не знал, что у меня столько тары! Я засмеялся и понёс крошащийся древний поролон в мусоропровод. Наверное, Мир оставил его, чтобы отнести в гараж, но забыл. Вообще, он очень хозяйственный. Сахар мешками покупает, ремонт сам делает, сантехнику чинит… Мне нравится эта черта. Я вернулся в квартиру, прикрыв за собой дверь. Кинув мимолетный взгляд на пустой чулан, я завернул в свою комнату и замер, мгновенно осознав, что произошло. Если вкратце: я дурак. Мир перетаскивал банки в мою комнату и, чтобы не разбить их на полу, складывал стекляшки на диване. Чтобы не пачкать моё покрывало чуть пыльными банками, он завернул тонкий беспружинный матрас вместе с постельным бельём, а я не обратил на это внимания. Когда освобождённой площади не хватило, он сложил матрас почти пополам. И теперь молча смотрел на силиконовый фаллос, который я спрятал под свою постель, заботливо завернув в полиэтиленовый пакетик. Ëпсель-мопсель! — Э-э… Мир, прости, это моё. Я не думал, что ты когда-нибудь увидишь, — заблеял я, моментально вспотев от страха. Как отреагирует Мир, найдя искусственный член в своём доме? Одно дело — приютить гея, которому некуда идти, а другое — наткнуться на его игрушку, которая была… понятно где. — Кхм… Извини. Я сам не ожидал увидеть э-э… его. Я просто хотел банки положить, — растерянно пробормотал Мир не отводя взгляд от резиновой игрушки. — Ты им пользуешься? — Ну и вопросики у тебя, я извиняюсь! Конечно, я им пользуюсь, — огрызнулся я, пряча фаллос ещё глубже под матрас. Кажется, ругаться Мир не собирается. — Он какой-то странный. — Блин! Мир. Он для анального секса. — Я понимаю. Но у меня больше! — он с удивлением распахнул свои медовые глаза. А я едва сдержался, чтобы не засмеяться, как истеричка. Что, чëрт возьми, происходит? Это он так рефлекторно самоутверждается над искусственным членом или предлагает мне свои услуги, как более выгодное по объëму предложение? — Представляю. То есть, нет, не представляю, конечно! Я хотел сказать, что… Я в том смысле… Да блин! У меня тоже больше, Мир! Но это специально для анального секса, повторюсь. Не все мечтают затолкать в себя дубину. Иногда нужно быстро сбросить напряжение, и всë! А теперь, пожалуйста, давай прекратим это обсуждать! Ты меня смущаешь! — наверняка я покраснел до корней волос. Но хоть как-то сумел сформулировать свою мысль. — Да, прости. Я просто… Это… Ну… — кажется, проблемы со словарным запасом не только у меня. — В общем, если тебе нужно уединиться, или если ты захочешь кого-то привести, я не против. Ты только скажи, я уйду на это время. Единственное моë пожелание — чтобы это был не Игнат. — С ума что ли сошёл? Какой Игнат? Надеюсь, я вообще его больше никогда не увижу! И приводить сюда я никого не собираюсь! Вот ещё, выдумал! — Правда? — Мир расплылся в совершенно идиотской, немного неверящей улыбке. — Ты никого не хочешь? Я промолчал. Есть у меня кандидатура, но вряд ли этот ответ понравится хозяину дома. Как это всë неловко, а! — Кхм-кхм! Если мы будем и дальше языками чесать, то чулан так и останется разорëнным, — как смог намекнул я, и мы вернулись к уборке, делая вид, что этого разговора не было.

***

Очередные проблемы начались на стадии потолочной плитки. Стараясь не показать смущение, Мир признался, что не любит высоту. Точнее, почти сразу у него появляется головокружение, а это напрягает. Оказывается, даже в своей комнате с потолками ему помогали приятели. Поэтому сейчас на стремянку пришлось лезть мне. Не скажу, что я был особенно против. К высоте я отношусь нормально, а ещё после найденного фаллоса мне хотелось хоть как-то укрепить свои мужские позиции. Доказать, что я не только с игрушками развлекаться умею. И выручить Мира мне показалось удачной идеей. Мы отлично сработались. Он точечно капал «Титаном» на пенопластовые квадраты, подавал мне, а я приклеивал плитку, удерживая её какое-то время на вытянутых руках. Площадь потолка небольшая, и мы управились быстро. Свинью подложила последняя плитка, которую пришлось обрезать на три четверти. Ради маленького кусочка не хотелось двигать стремянку, и я понадеялся на свою физподготовку. Зря. Вытянувшись в струнку, я приклеил плиточку в нужное место и привычно замер. Мышцы заныли от непривычного положения. Пара секунд, и я понял, что меня повело и я сейчас просто свалюсь, как перезревшее яблочко с ветки. Говоривший о чём-то Мир понял, что что-то не так, и моментально взлетел на две лестничные ступени, придержав меня за бока. — Эй, ты нормально? — я в ответ промычал что-то положительное. Лучше бы я упал. В спешке Мир не особо думал и схватил меня так, как смог — чуть поднырнув руками под задравшуюся футболку. Нет, она была нормальной длины и до этого не задиралась. Просто я возомнил о своей гибкости больше, чем было на самом деле, и вытянулся слишком сильно. Вот она, лень-матушка! Лучше бы я переставил эту треклятую стремянку! И сейчас Мир крепко держал мои бока широкими горячими ладонями, а лицом почти уткнулся в пах. Правда, смотрел на моё лицо, снизу вверх, словно пытаясь что-то увидеть. Но мне уже было не до мелочей, ведь из чулана пропал весь кислород. Кожа под руками Мира горела, плавилась и сворачивалась от жара. Напряжение ринулось от его ладоней по моим венам и капиллярам, омывая горячей волной всё тело. Лëгкая испарина выступила на лбу и над верхней губой, а вспотевшие руки затряслись, но совсем не от усталости. Из последних сил я досчитал до десяти, чтобы клей успел схватиться, и почти кубарем скатился со стремянки, отпихнув Мира в сторону. Осиротевший без сильных рук торс протестовал и требовал вернуть, как было. Где выход? На воздух! В холод! Где вскипевшая кровь успокоится, а я вновь смогу дышать… Иначе я наброшусь на Мира прямо здесь! А он, словно не понимая, что я его спасаю, преградил мне путь. Милый, добрый, наивный натурал! — Борь? Всë в порядке? Голова закружилась? Ты весь горишь! — он попытался прикоснуться ладонью ко лбу, но я машинально дëрнулся в сторону. — Почему ты так реагируешь на мои прикосновения? — радужка гречишных глаз потемнела. Злится, что ли? Или что? Да ну и пусть! Интересно, если я ему скажу, что каждое его прикосновение заставляет меня внутренне скулить от желания, как течную суку, он меня ударит или просто с отвращением оттолкнёт? — Пропусти! — прохрипел я и скрылся в ванной, щëлкнув шпингалетом. У меня было два выхода: подрочить или принять холодный душ. Я выбрал второе и теперь трясся под ледяными струями, как заяц. Нет, это просто невыносимо! Нельзя так глупо втюриться, жить на одной площади и делать вид, что мне всё равно! А что будет, когда он приведёт какую-нибудь девицу? Буду так же отмокать в ванной, чтобы не слышать скрип дивана и томные вздохи, но всё равно буду представлять, как он еë трахает? Нет! Я так не хочу! Взбунтовавшееся тело успокоилось, и я вышел из ванны, лишь слегка клацая зубами. Почти не заметно. — Борь? Ты в порядке? — Да. Извини, и правда голова закружилась, пришлось отмачиваться холодной водой. — Ты меня напугал! У тебя был такой вид… ну, сейчас лучше? Займëмся обоями? — Да. И ещё… Мир, я хочу съехать. — В смысле? Куда? — Пока не знаю. — Но почему? Что-то случилось? Говори прямо! — Нет, всё в порядке. Просто я понял, что хочу независимости. Не хочу тебя обременять. Мир, я очень благодарен тебе за помощь, но пора и честь знать! Ты же сам говорил, что после Нового года посмотрим… Мир молчал, внимательно изучая моё лицо. А я, не выдержав, опустил взгляд. — И куда ты поедешь? — Не знаю. Сниму что-нибудь на первое время. — Ты знаешь, сколько стоит снять квартиру? — Э-э… ну, я ещё не смотрел… — блин, наверное, и правда, стоило сначала изучить вопрос. — Дорого. Извини, но вся твоя зарплата будет уходить только на съëм. А если искать жилье на окраине, то ты будешь терять пол дня на дорогу! — Ну, значит, комнату сниму. Или койку какую. Мне одному не обязательно нужна целая квартира, — упëрся я. — А в таких местах обычно обитают гастарбайтеры. И полная антисанитария, вроде клещей в подушках и вшей с глистами от соседей. — Ну и что. Справлюсь, — я угрюмо посмотрел в окно. Всегда недолюбливал насекомых. Я их просто боюсь. Всё это мелкое, копошащееся, с цепкими лапками… мерзость! Но лучше так, чем заживо сгорать от желания, медленно сходя с ума. Куплю дихлофос и вытравлю всю живность! Дел на час! — Чëрт! Борь, ты не понимаешь, что ли, что с тобой сделает толпа таджиков? Я не расист, конечно, но оголодавших без баб мужиков явно порадует твоë соседство, и неизвестно, чем это закончится! Пусть не сразу, но они поймут! Я молчал, не зная, что сказать. Он тоже молчал, только дышал тяжело и пытался взглядом просверлить во мне дырку. — Ты точно решил? — я кивнул. — И причину такого решения ты мне не скажешь? Только честно! — перебил он, и я закрыл рот, хотя уже приготовился снова спеть о независимости. — У меня есть на примете одно место. Мужик сдаёт комнату в двушке. Сам, вроде, нормальный. Квартира недалеко отсюда. Цену точно не скажу, но недорого. Я уточню, если хочешь. — Спасибо. Правда, спасибо, Мир! Ты так много для меня сделал! Я очень тебе благодарен! — искренне сказал я и проглотил остаток желанного признания вместе с горьким комом в горле. — Да чего уж теперь, — поморщился Мир, словно ожидал не этих слов. — Давай, что ли, обои клеить? А то мы и правда никогда не доделаем этот чëртов чулан! К хренам бы он вообще нужен…