***
Я забросил пакет с сырым полотенцем и бельём в сумку и, довольно улыбаясь, покинул студию «Art Dance». Сегодня закончилось восьмое занятие, и я уже чувствую себя намного уверенней. В ногах не путаюсь, на партнëршу не наступаю и внимание крошки-тренера привлекаю меньше. Теперь она орëт на новоприбывших, а я чувствую себя бывалым профи. Кстати, несмотря на её строгость, группа любит наставника, и все выкладываются по полной. Накинув лëгкую курточку, я вышел на улицу, старательно обходя лужи. Неожиданно в середине февраля ударила оттепель, и все наметëнные сугробы растаяли, превратившись в снежную кашу. Причем оттепель пришла всего на неделю, а через несколько дней снова обещали заморозки. Наверное, нелегко в такие дни метеозависимым людям… Я решил срезать часть пути через склады, чтобы быстренько добежать до остановки. Если нужный автобус быстро подойдëт, то через полчаса буду дома. Успею приготовить ужин. Может, жульен, с курицей и грибами? Под вечерний фильм и бокал вина — самое то. А потом Мир меня обнимет, и я буду нежиться в его объятиях, лениво перебирая его пальцы. Навстречу пробежал огромный бродячий пёс. Блин, может зря я тороплюсь и пошёл тут? Вдруг впереди целая свора бродячих собак? Я люблю животных, но никто не хочет быть покусанным! Хотя вряд ли там собаки. Что им тут делать? Это днём тут движ, фуры и газели постоянно сменяют друг друга, а в воздухе висит крепкий водительский мат. А вечерами территория складов пустынна и едва освещена. Мир хотел забрать меня после танцев, но недавно написал смс, что не успевает. Поэтому и пришлось шлëпать по слякоти. Но мне опасаться нечего. Я же не девчонка в короткой юбочке. А красть у меня нечего — старенький мобильный и сырое полотенце в сумке — вот и все мои богатства. Тем более, сзади показался свет фар. Видимо, какой-то водитель решил объехать оживлённую улицу. Нападение собак стало совсем маловероятно, и я расслабился. Аккуратно передвигаясь вдоль подъëмных дверей и стараясь не наступать в лужи, я думал о предстоящем вечере. Может, включим старую-добрую классику? «Пиратов Карибского моря», например? Или залипнем на «Властелина колец»? А лучше на «Хоббита» — не такой тяжёлый и более смешной фильм, чем «Властелин». В общем-то, мне не особо важно, что смотреть. Главное, чтобы Мир был рядом. Доехавшая до меня машина медленно кралась за мной по пятам, отставая на каких-то пару метров. Я настороженно обернулся, но водитель включил дальний свет, ослепив меня. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, и я машинально прикрыл лицо рукой. Блин! Придурок какой-то! Признаюсь, сначала я думал, что это Мир. Вдруг приехал меня встретить? Но он бы никогда не стал специально слепить другого человека! И теперь я едва вижу, куда идти. Сердито фыркнув, я продолжил путь, желая поскорее добраться до людского потока, но не успел. Машина остановилась. Фары погасли. Хлопнула дверь. Послышался звук приближающихся шагов, и меня дëрнули за рукав. — Ну здравствуй, поросëночек! — сначала я узнал аромат парфюма, а потом голос. Передо мной стоял Игнат.***
— Как ты меня нашёл? Отпусти куртку! — главное — не поддаваться панике! Да, передо мной Игнат, который сильнее в разы, а вокруг никого, даже бродячих собак… но мне нужно успокоиться! — Знакомый видел тебя с группой танцующих, когда был в спортзале, — произнëс Игнат спокойно и отпустил меня. Странно. Он что, не собирается меня бить? — Я тебя третий день жду. Специально узнал расписание вашей группы, но тебя не видел. — Я работал, — пробормотал я, чувствуя, как липкий страх постепенно отступает. Ну, что он мне сделает? Мы же в городе, в конце концов! Люди иногда ходят. Да, именно в этой подворотне никого, но Игнат же не идиот! — Я хотел поговорить. — Не о чем нам разговаривать! — Ну, перестань, поросëночек! Зачем… — Не называй меня так! Я не свинья! Я человек! — былая злоба придала мне храбрости. — Хорошо-хорошо! Как скажешь. Боречка… Прости меня! Я был таким придурком! Честное слово, это всë больше никогда не повторится! Я люблю тебя! Возвращайся, а? Я подвис, думая, не глюки ли у меня. Нет, было бы логично, если бы такие слова прозвучали после однократной ссоры. Но не после всего того времени, когда он вытирал об меня ноги! — Игнат, я… — Нет! Ничего не говори! Дай я скажу! Только когда ты сбежал… — Ты меня выгнал, вообще-то, — огрызнулся я. — Босиком! В декабре! — Да-да! Прости! Я же места себе не находил всё это время! Винил себя… Искал тебя по больницам! Даже на опознание ездил, насмотрелся ужасов… Борь… Только когда один остался, я понял, как тебе было одиноко и грустно! Поросë… Боречка, ну прости меня! Возвращайся домой, пожалуйста! — упрашивал Игнат, положив мне руки на плечи. В моей голове всё смешалось в кучу, и я не мог внятно что-то сказать. — Игнат, я не могу. Я живу в другом месте… — Глупости! Поехали домой! Я так без тебя страдаю! Ты просто не представляешь… Или ты специально хочешь меня помучить? Тебе нравится пытать меня? Упиваешься своей властью? — Что? Нет, конечно! Игнат… — Ну вот и всё! Поехали домой! Никакие вещи тебе не потребуются, купим всё новое! Кстати, я привёз твои документы, в машине лежат. Пойдём, Боречка! Всё будет хорошо! — я не заметил, как Игнат приблизился и начал бегло целовать моё лицо. Ещë утром меня целовал Мир, а теперь, нашëптывая признания и извинения — Игнат. Вот только ласки первого я желал, а к своему бывшему никаких чувств у меня не было. Конечно, хорошо, что он признал свою вину. Возможно, он больше не повторит своих ошибок. Но я хочу быть с Миром! В частично отремонтированной крохотной двушке, а не в квартире в стиле хай-тек. Обнимаясь и ласкаясь вместо жестокого секса, где меня используют, как резиновую куклу. — Нет, — я вывернулся из объятий и сделал шаг назад. — Что «нет», глупый? Пойдëм-пойдëм! Поиграл в самостоятельного и хватит! Я всë понял. Боречка, я мечтаю о голубцах! Ты же вознаградишь меня вкусным ужином за мои страдания? Ну? Я так люблю тебя! — Игнат, кажется, не воспринял мой отказ всерьëз и подтолкнул к машине. — Нет. Я никуда не пойду. Я живу в другом месте и не хочу возвращаться обратно! Игнат, прости. Я рад, что ты извинился и признал свои ошибки, но прости, я тебя не люблю. Не переживай! Ты ещё встретишь свою любовь и будешь счастлив! — Ты уверен? Я люблю тебя! Я так редко говорил тебе об этом, а сейчас так жалею… Борь? Не бросай меня… — с бесконечной тоской в голосе произнëс Игнат. Конечно, я уверен. И ни секунды не раздумывал. — Уверен. Прощай. А в следующий миг Игнат схватил меня за шею и сильно встряхнул, отчего мышцы пронзила острая боль. — Значит, не хочешь по-хорошему возвращаться, тварь ебливая? Да ты мне и нахуй не нужен, мразь! — прошипел он, приблизив лицо. — Я уже нашёл другого мальчика. Тонкого и звонкого. Но такой же простофиля, как ты! Только не визжит, а глаза закатывает, когда кончает. И на днях он переедет ко мне. Давно пора, а то вся квартира пылью покрылась! — А я тебе зачем? — прохрипел я, пытаясь отодрать его клешни от шеи. В горле першило, но я с трудом мог сделать вдох, не то, что откашляться. Бедный парень! Будущая жертва… Если выберусь, сделаю всë, чтобы предупредить несчастного и рассказать о своём опыте. А там пусть решает. Осталось самому ноги унести… — А развлечься напоследок? Ты же не думал, что я тебя оставлю? Н–е-ет, поросëночек! Я тебя так выебу, что сидеть месяц не сможешь! А после пригласим друзей, да? Чтобы тебя толпой выдрали, блядь! Так что порванный незакрывающийся зад тебе обеспечен! — и он широко и влажно облизал моё лицо от подбородка до лба. Меня передëрнуло от отвращения. — Отпусти! — В машину! Живо! — Отпусти! Я никуда не пойду! — А и верно! Зачем нам куда-то идти, если можно начать здесь? Давай, отсоси мне быстренько. Как настоящая шлюха, в гаражах. Сейчас вспомнишь, какой папочкин хуй вкусный и сам побежишь за добавкой! — он отпустил меня, чтобы тут же ударить в живот. Я согнулся от боли и упал на колени в слякоть. Джинсы моментально промокли, и ноги обожгло холодом. Сквозь гул в ушах я услышал металлический звук пряжки ремня. — Открывай рот, сука! — Игнат сдëрнул с меня шапку, отбросив её в сторону и схватил за волосы. В проходе показались силуэты двух парней. Видимо, тоже захотели сократить путь до остановки. — Помогите! — сипло крикнул я им и закашлялся, не отводя взгляд. Парни замерли, уставившись на нас. Несмотря на скудное освещение, я думаю, сразу понятно, что тут происходит. Хорошо, что парней двое! Один мог бы струсить… Но Игнат медленно повернулся к ним и парни, переглянувшись, развернулись и ушли. Они просто сделали вид, что ничего не заметили! Ëпсель мопсель! Да как они жить-то будут после этого? Зная, что могли остановить преступление, но просто отвернулись? Может, они не знают, что за принудительным горловым отсосом последует насилие, а потом и групповое изнасилование? Это может их оправдать? — Чего залип, сучëныш? Слюни пускаешь? Соси, я сказал! — и Игнат начал совать свой мягкий отросток в лицо. Я увернулся и, не удержав равновесие, шлëпнулся ладонями в грязь. — Всё-таки ты не поросëночек, а настоящая свинóта! И визжать у меня будешь, как свинья на убое! — рассмеялся Игнат и сделал ещё шаг в мою сторону. — Давно я не слышал твоих криков. Соскучился! Злость и адреналин придали сил. Кажется, в этот раз мне никто не поможет. Или я, или меня… Игнат снова приблизился, но я успел отползти и подняться на ноги. Очень бы хотелось дать отпор, но я реально оцениваю наши силы. Одолеть его у меня шансов нет. — На колени и соси, блядь! — рявкнул Игнат и замахнулся. У меня вся жизнь промелькнула перед глазами, и я со всей силы пнул его между ног. — С-сука! — мой бывший согнулся, зажимая пах руками. Его лицо скривилось от боли. Я попытался убежать и даже развернулся, но он схватил меня за полы куртки и дëрнул вниз. Завязалась потасовка. Отчаявшись, я не гнушался кусаться и снова метить между ног. Только бы выбраться! — Эй! — ставший родным голос прорезал этот проклятый сумрак. Послышался звук бегущих шагов. — А ну, отпустил его! Озверевший Игнат отшвырнул меня в сторону как куклу и бросился на Мира. Почти сразу они упали в слякоть и начали мутузить друг друга кулаками. Я с ужасом смотрел на происходящее и не знал, чем помочь Миру. Хотелось хотя бы пнуть Игната, но не получилось, только сам чуть не угодил в этот клубок из рук и ног. — Не лезь! В машину! — рявкнул Мир, но я замер на месте. А смысл мне бежать в машину, если он остаётся тут? Я его не брошу! И вдруг я всё-таки смогу помочь? Если потребуется, я начну душить Игната голыми руками, лишь бы он отстал от Мира. К счастью, таких кардинальных мер не потребовалось. Игнат заорал от боли, и мы все втроëм уставились на его запястье, вывихнутое под неестественным углом. Драка прекратилась сама собой. Мир и Игнат сидели на земле, тяжело дыша и сверля друг друга ненавидящими взглядами. — Сука, ты мне руку, блядь, сломал! — заорал Игнат и разразился отборной бранью. Я его понимал. Рука выглядела ужасно, опухая на глазах. — Ещё раз приблизишься к нему, я тебе и ноги переломаю, понял, уëбок? А будет мало — башку проломлю. Сяду, но таким пидарасом, как ты, меньше станет! — прошипел Мир и поднялся на ноги. — Борь, ты нормально? Тогда пошли. Сам разберëтся, — буркнул Мир и, прихрамывая, пошëл в сторону танцевальной студии, где, наверное, осталась машина. Я последовал за ним. В спину нам неслись проклятия сидящего в грязи Игната.***
Домой ехали молча. Мир исподлобья смотрел на дорогу и с ненавистью сжимал пальцы на руле, а я боялся сказать хоть слово. От меня одни неприятности! Мало того, что я свалился Миру на голову без денег и личных вещей, так ещë и он сам теперь подрался! Машину нужно будет мыть — грязь, которая натекла с нашей одежды, наверняка оставит пятна на чехлах. Одежду тоже выкидывать. Мои джинсы порваны на коленях, а рукав куртки Мира оторван почти полностью. И это только то, что я увидел в темноте салона. Но, главное, отбились! Мир в очередной раз спас меня… — Борь, этот ублюдок же ничего тебе не сделал? — мы встали на парковке у дома и Мир заглушил двигатель. — Не успел. — Пиздец! Я когда вас, дерущихся, увидел — перемкнуло. А когда понял, что у него ширинка расстëгнута — совсем взбесился, — виновато проговорил он. — Извини, если напугал. — Ты меня спас. Спасибо! Но как ты вообще там появился? Ты же написал, что не успеешь! — Я клиента отвозил в ту сторону. Он передумал ещё куда-то ехать, и я освободился раньше. Решил заехать, вдруг ты ещё не ушёл. Случайно заметил возню за углом, — Мир помолчал. — А как ты его с ног-то свалил? Он же здоровый такой… — Э-э… ну, если честно, я между ног ему пнул. Знаю, не по-мужски, но других вариантов не было. Он хотел зажать меня прямо там, а потом вернуть домой и позвать друзей… — я захлопнул рот, понимая, что молчание — золото. На лице Мира заходили желваки. — А ты руку ему специально сломал? — Очень хотелось бы, но нет. Он её сам себе сломал — неудачно упал. Хотя вся драка у меня смешалась, если честно. Будем считать, что его настигла карма. Ты ему яйца отбил, может, повезёт, и у него больше никогда не встанет? А в драке рука сломалась, чтобы больше ни на кого не поднимал свои грабли, — с чувством глубокого удовлетворения подвëл итог Мир. — Пойдём домой? Очень хочется смыть с себя всю грязь.***
Пока Мир был в душе, я оценил размер ущерба. На шее красные пятна, которые превратятся в синяки. Джинсы на коленях порваны. Телефона нет. Вывалился, наверное, когда мы валялись в грязи. У Мира порвана куртка. Свезена скула, разбита губа и зреет фингал под глазом. После Мира я тоже сполоснулся и почувствовал, что заново родился. После минувшей беды или прошедшей боли всегда наступает эйфория. Надев домашний костюм, я вышел из ванной. Мир стоял в комнате возле зеркала и выливал на ватный диск перекись, оценивающе присматриваясь в зеркало к свезённой скуле. Я молча забрал у него ватку и аккуратно промокнул выступившую кровь и лимфу. Должен же я поухаживать за своим рыцарем? Перекись зашипела, и я стёр появившуюся пену. — Мир, спасибо ещё раз! Ты меня спас, — я не знал, что ещё сказать. — Мне приятно быть твоим телохранителем, но лучше без происшествий, — мягко заметил он и улыбнулся, сразу же поморщившись от боли. — Знаешь, нас видели два парня. Я позвал на помощь, но они развернулись и ушли. Не захотели связываться. А ты один — и не побоялся. Я восхищаюсь твоей храбростью и силой, знаешь? — я мягко положил руки на его плечи и начал разминать забившиеся мышцы. — Ты мне льстишь случайно или намеренно, с какой-то определенной целью? — Мир притянул меня поближе и обнял за пояс. — Конечно, намеренно. Я хочу, чтобы ты видел, что я благодарен. — Покажи. — Что? — Как ты мне благодарен. Я улыбнулся и потянулся за поцелуем, обнимая Мира за шею. Мягкие и несмелые движения перешли в более чувственные. Мир сделал шаг, вынуждая меня двинуться в сторону дивана. Ещё один. И ещё. — Мир? — Ты против? — он стянул с себя футболку, скривившись от боли в теле, и отбросил еë в сторону. — Н–нет. Я хочу. — И я хочу, — Мир аккуратно обхватил меня за затылок и поцеловал так чувственно, что закружилась голова. Я провëл ладонями по его плечам с россыпью мелких родинок, груди и животу, наконец-то изучая его тело и чувствуя, как от возбуждения тянет низ живота. — Только Борь… Если я сделаю что-то не так или тебе будет больно, сразу скажи, ладно? — его голос стал ниже обычного. Меня затопила волна нежности, но я машинально кивнул. После грубости Игната и попытки изнасилования такая чуткость бросалась в глаза. Мир удовлетворился моим кивком и стянул с меня футболку, изучая мужское тело в новом качестве. Вряд ли он смущался. Его руки уверенно скользили по моей коже, не пропуская ни одного участка. Я смотрел на то, как Мир меня гладит, а он смотрел на мою реакцию, наблюдая. Когда его пальцы задели ставшие чувствительными соски, я резко выдохнул. Мир слегка сжал напрягшиеся горошинки в пальцах, проверяя догадку, и я всхлипнул от эмоций. Медовые глаза потемнели, и он склонился, чтобы слегка прикусить, а потом сразу зализать сосок. Моё тело словно прошило током от удовольствия. Пальцы машинально зарылись в волосы Мира. — Борь, меня накрывает от твоей чувствительности, — хрипло признался он и начал целовать моё тело, заставляя выгибаться навстречу. Совсем скоро мы оказались на разобранном диване без одежды. Мир достал из подлокотника презерватив и смазку. — Что? Это осознанный шаг. Не сомневайся. А я и не сомневался. Я исчез с лица земли, распылился и полностью впитался в Мира. Мы подхватывали и продолжали движения друг друга, больше заботясь о партнëре, чем о себе. Сплетались телами воедино, наслаждаясь теплом и тяжëлым дыханием. Мучительное томление стало невыносимым. Я выдавил немного геля на пальцы. — Что ты делаешь? — Мир сел рядом, колюче целуя меня в согнутое колено. — Нужно подготовиться, — всё-таки о некоторых вещах неловко говорить вслух. — Это я знаю. Просто я думал, что это мои полномочия. Я хочу сам, — его глаза лихорадочно горели. Я без возражений отдал тюбик. А вот Игнат не особо любил этот процесс, предпочитая, чтобы я готовился сам. Он… ох, нет. Хватит про Игната. Не сейчас! Мир подсунул подушку под мои бëдра и, выдавив гель, начал нежить меня. Не растягивать, а именно нежить. Его пальцы мягко кружили, лишь слегка надавливая, и только когда я нетерпеливо повëл бëдрами навстречу, он толкнулся внутрь. Кажется, его возбуждала моя реакция наряду с прикосновениями. Мир не сводил с меня глаз и продолжал поглаживать бëдра. Я покачивался на волнах чистого удовольствия, когда нега прекратилась. Мир зашуршал упаковкой презерватива. Ещё раз поцеловав, он начал протискиваться внутрь, пытаясь поймать любую малейшую реакцию, но зря переживал. Мне было так хорошо, что я уже едва себя контролировал, растекаясь блаженной лужицей. Мир медленно двигался, давая время привыкнуть, но мне уже хотелось той страсти, на которую, я знаю, он был способен. И он понял без слов. Толчки стали более резкими и сильными. Внутри всë горело и дрожало от предвкушения, и когда Мир задел то самое место, я вскрикнул от наслаждения. Внутри плескалось счастье, перемешанное с чистым кайфом. — Да! — облегчённое рыдание вырвалось из горла. »…потому что твои крики, когда ты кончаешь, напоминают мне визг свиньи… Всё-таки ты не поросëночек, а настоящая свинóта! И визжать у меня будешь, как свинья на убое…» Оскорбления Игната неожиданно всплыли в голове, и я подавился стоном при следующем толчке. А потом просто зажал рот и нос ладонями, пытаясь заглушить рвущиеся наружу стоны. Перед глазами заплясали звëздочки. Я почувствовал, что Мир сменил положение тела. Его рука убрала мои ладони от лица, а я закусил губу, стараясь этой болью заглушить свои возгласы. Ну что я поделаю, если не умею скрывать эмоции? В глазах стало влажно. — Зачем? — замедлившись, прохрипел Мир, всматриваясь в меня. По его виску текла капля пота, и я стëр её тыльной стороной ладони. — Ч-что? — Заставляешь себя молчать, — я не отвечал. — Мне нравится, как ты стонешь подо мной. Нравится твоя отзывчивость. Борь, хочу слышать тебя, — он снова толкнулся, а меня повело от этих слов. Пусть прошлое останется в прошлом. Мало ли, какие комплексы мне навязывали… И я расслабился, отпустив свои эмоции на свободу. Я стонал так, как рвалось изнутри и совершенно не переживал об этих звуках. Мир ловил каждый гортанный стон, без устали вколачиваясь в моё тело и водя рукой по смотрящему вверх члену. Меня затрясло от приближающейся разрядки, но Мир, заметив это, выскользнул и пережал основание. — Подожди. Хочу сзади, — он подкрепил своё желание поцелуем, и я послушно встал на колени. В этой позе ощущения от проникновения стали ещë ярче, а потому я стонал, не прерываясь. Когда Мир приласкал меня спереди, мне показалось, что сердце остановится от удовольствия прямо сейчас, и я уже рыдал, выплëскиваясь в его кулак. От остроты ощущений меня растащило и выгнуло до хруста костей. Дождавшись этого, Мир до упора засадил и начал быстро двигаться, почти не выходя из меня. Жëсткие пальцы до боли сжали мои бëдра. — Никому не отдам… Мой. Мой! — зарычал он сзади, прежде чем замереть, содрогаясь всем телом.***
Я лежал на плече Мира и боролся со сном. Тело, налившись блаженной тяжестью, отказывалось шевелиться. Сорванное горло саднило. Впитавшаяся в простыню сперма неприятно холодила кожу. По-хорошему, нужно сходить в душ, сменить постель и выкинуть завязанный в узел презерватив, который валялся на полу. Но сил не было. Раскинувшийся рядом Мир тоже никаких активных действий предпринимать не собирался, только выводил на моём животе чуть щекотные круги. — Борь… Я хотел поговорить. Может, сейчас не слишком подходящий момент. А может, наоборот, очень подходящий. — Что такое? — сердце неприятно ëкнуло. — Ты был в Питере? — Нет. — А хочешь? — Наверное. А что? Ты хочешь организовать туда поездку? Было бы здорово! Только надо уточнить с моим графиком. — Нет. Не поездку. — А что? — я чувствовал, что Мир собирается с духом и хотел бы дать ему время, но дольше ждать не мог. Я никогда не любил сюрпризы. — Помнишь, я говорил, что мои братья, Ярик и Благ, уехали в Питер? — Ага. — Ну, и я собираюсь. Давно уже, — во рту стало горько. Вот оно, значит, как… Уезжает.— Я всë просчитал. Эту квартиру нужно продать, а в Питере купить однушку. Правда, не в центре, конечно. Зато разницу вложить в книжный магазин. Благ и Ярик совладельцы, все в равных долях. Они там уже всë подготовили, помещение присмотрели. Дело за малым. — Здорово. Отличная идея. Когда отъезд? — спросил я тусклым голосом. Сколько у меня ещё времени, чтобы побыть с ним? Как быстро он продаст квартиру? Пара недель? А потом придется поехать в Тверь, но это мелочи. Я даже буду рад вернуться к родителям! Жизнь в столице мне не зашла, а отъезд Мира огорчил меня ещë больше. — Борь? Всë в порядке? Ты расстроился? — Мир приподнялся на локте и пытливо заглянул в мои глаза. — От Питера до Москвы всего три с половиной часа на Сапсане! Интересно, он всерьёз рассчитывает на отношения на расстоянии? Сколько там? Семьсот километров? Всего ничего! И видеться раз в месяц… — Здóрово. — Так ты согласен? Первое время придется затянуть пояса, но риски просчитаны. Я подумал, что продавать книги тебе будет приятней, чем технику. В голове щëлкнула догадка. Согласен, долго доходило, но кто после оргазма гений? — Т-ты… зовёшь меня с собой? — Ну да! Я тебе о чём сейчас рассказываю? О переезде. Купим однушку и нормальную двухспальную кровать вместо дивана. Новый город, новая работа и новая жизнь. Что скажешь? Ты согласен? Я притянул его ближе и уткнулся носом в плечо, чтобы скрыть выступившие от счастья слëзы.Ты Венера, я Юпитер Ты Москва, я Питер На одной орбите опять.