Параллельные миры Тэ

Было неизбежным то, что их общение со временем либо утихнет, либо всё же превратится в нормальный диалог. От ~halo~ всё ещё иногда прилетали длинные безадресные рассуждения. Но… Хм… Просто это постепенно стало таким… обычным, наверное. Лёгким. И если раньше Хоби молча читал многобуквенные эмоции, лишь после – и то не всегда – отправляя на них усреднённую реакцию. То сейчас реагировал почти всегда, и не всегда согласием с написанным. Их общение стало немного фамильярным, так? Хоби ничего не знал о ~halo~. Даже возраста. Они никогда не говорили о себе. Общались как равные. Не официально. Как принято на Западе. Или в интернете. Почему бы и нет. Это ничего не значит. Это просто буквы. Это легко. И Хоби отвечал всё чаще. * * * Постепенно у них появилось своё время, в которое они могли одновременно и регулярно быть онлайн. Не так много. Минут двадцать-тридцать. Но уже практически каждый вечер. SunEclipse: Нет в этом месте никаких отсылок! Смотри буквально. ~halo~: У этих котят не бывает буквально. SunEclipse: Котят?😂 SunEclipse: Когда они стали у тебя котятами? ~halo~: Я случайно. Они слишком милые в этом клипе. SunEclipse: Я в возмущении!!! Пересмотри We are bulletproof! ~halo~: Ты шутишь? 2013 год. Они там буквально котята. SunEclipse: Danger? ~halo~: Опасные котята. ~halo~: Кроме Хосока. SunEclipse: Настолько не милый? ~halo~: Снова шутишь? Просто по мне он там единственный не выглядит ребёнком. SunEclipse: Хм. Тогда I need you. Полную версию. ~halo~: Ты все клипы будешь перечислять? Вот сейчас ты вплотную к Run и Young Forever и это уже совсем нечестно. SunEclipse: Во мне нет жалости. ~halo~: Но даже там они котята. Драматичные, потрёпанные взрослением, но котята. SunEclipse: 🤣🤣🤣🤣🤣 SunEclipse: Но следующий камбэк должен быть более взрослым. ~halo~: Я боюсь следующего камбэка. SunEclipse: Почему??? ~halo~: Они уже все будут совершеннолетними. Это развязывает руки. SunEclipse: Котята растут. 😎 ~halo~: Да отстань ты от котят! SunEclipse: 😎 ~halo~: В общем чате тебя подобный сахар смущал, помнится. SunEclipse: Это было так заметно? ~halo~: Не всем, думаю. SunEclipse: Ок. Ладно. Но у тебя дозировка приятнее. ~halo~: Спасибо, котёнок! SunEclipse: А вот сейчас меня стошнит!😫 ~halo~: 😂 SunEclipse: Срочно скажи что-то пресное. Мне уже пора. А я не люблю спать в липком. ~halo~: 😂😂😂 SunEclipse: Я серьёзно! 😑 ~halo~: Спокойной ночи, SunEclipse. ~halo~: Достаточно серьёзно? SunEclipse: Спасибо, уже лучше. ~halo~: Хороших тебе не липких снов. ~halo~: Сложно было удержаться. 😂 ~halo~: Чересчур, да? ~halo~: Хей, не молчи, мне уже стыдно! ~halo~: Клянусь так больше не говорить! ~halo~: Ну ответь, а то я теперь не усну! 🥺 ~halo~: Кстати, в тебе очень даже есть жалость. ~halo~: И от сладкого тебя вряд ли тошнит. И от липкого. Разве что от страха. ~halo~: Немедленно ответь, а то я сейчас договорюсь! SunEclipse: 😛 ~halo~: Спасибо! 😍 ~halo~: Просто спокойной ночи, SunEclipse. SunEclipse: Спокойной ночи, детка. ✨ Не дожидаясь ответа, Хоби закрыл мессенджер и как всегда улыбнулся. И когда засыпал, улыбался тоже. Но на следующее утро его всё же настигло «а что это вообще такое было»? Перечитал, посмеялся. Особенно над эмодзи с тошнотой, потом с возмущением, потом со слезами и фразой «не смей называть меня деткой и бросать!» Даже извинился. Хотя по утрам раньше никогда не писал. Это раззадоривало его. И как SunEclipse – эти шуточки на грани. И как Джей-Хоупа – концепция взросления в текущей эре. И следующий камбэк. ~halo~ даже не представляет. * * * Было неизбежным то, что однажды Чимин отреагирует так, что это уже нельзя будет списать на нечаянность или случайность. И сделать вид, что никто ничего не заметил – тоже будет нельзя. Как дети, честное слово, – подумал Юнги, сглатывая. Чувствуя себя при этом стариком. Смотрел прямо на развернувшегося к нему покрасневшего Чимина и кожей чувствовал его взбудораженность и страх. - Хён…? – пролепетал тот совсем тихо, но при этом недвусмысленно положил руку на бедро. Медленно проводя большим пальцем по внутренней части. Слишком близко. Слишком. Откровенно выставляясь своим ангельским взглядом. Откровенно выуживая демонов. Юнги не ожидал, что тот рискнёт. В голове запузырились маты и паника. Он, правда, не ожидал. Услышал свой спокойный голос, как со стороны: - Да нормально, это не проблема. Флегматично посмотрел вниз. - Сейчас пройдёт. Ты извини, мне надо срочно кое-что записать. Мягко отвёл маленькую руку в сторону, выбрался и, каким-то образом относительно ровно переставляя ноги, добрался до аппаратуры. Сказал, не оборачиваясь: - Хочешь, посиди ещё, ты мне не мешаешь. И мысленно скрестил пальцы, чтобы Чимин поскорее ушёл. Чертовски хорошо понимая, что то, чем он сейчас занимается – бегство. И что это понимают они оба. * * * Чимин осознавал свою нечестность. И трусость. Он обвинял себя за безмолвие. Но хёна обвинить в этом не смел. Они скользили по своим отношениям хён-донсен и тем дополнительным, точно уже за прежними рамками, но всё ещё в рамках «ничего лишнего», и всё, что Чимин мог, это чувствовать, как расстояние между прежним и «нелишним» сужается. Он всё меньше мог в этом существовать. Всё меньше места и воздуха. Всё меньше возможностей для манёвров. Чтобы делать вид, что это точно прежнее, или точно «просто помощь». Всё запутывалось. Всё нуждалось в обсуждении. В пересмотре. Всё ускользало куда-то не туда. Чимину хотелось разнести к чёрту все границы. Оставаясь наедине с мыслями, он строго думал о том, как нужно это всё распутать, представляя, делает это, выстраивая, выглаживая, объясняясь с Юнги так, что тот не находит возражений, прозревает, принимает. Соглашается попробовать. Чимин даже в мечтах не смел представить, как Юнги сразу же признается в ответном. Но хотя бы попробовать… вдруг есть хоть маленький шанс, что тот чувствует хотя бы маленькую часть того, что чувствует Чимин, и этого хватит для того, чтобы согласиться попробовать. Чимин хотел. Поговорить. Но в непосредственной близости от него он забывал все доводы, и всё, что хотел, это ворваться рукой в этот клубок и смешать всё ещё больше, в одно разноцветное и цельное, без торчащих концов. В непосредственной близости чувства полностью подчиняли его разум. Но, к сожалению, ничего не могли поделать с его трусостью. Он не мог решиться ни на что. Ни на серьёзный спокойный разговор. Ни на то, чтобы позволить себе чувственную вспышку, рискованную, но тоже не оставляющую недопониманий. Так и изнывал между сужающимися границами. Скользил по ним пальцами, провоцировал, искушал, чувствуя, что Юнги близко, очень близко к нему, но так и не решаясь выяснить напрямую – он рядом с ним или за одной из окружающих его стен. * * * Это зашло слишком далеко. Нужно было прекращать бродить по этому лабиринту из не секса и не чувств, запретно желая и того и другого, но как только он пытался представить – как именно, то сразу утыкался в тупик, слепо и больно тычась в него своим бесполезным лбом. Всё было одновременно и очень тупо и очень запутанно. Мысли были хаотичны и предвзяты. Аксиомы, застрявшие на подкорке, не стыковались друг с другом. Он любит Чимина. И уверен, что тот не должен полюбить его. Он иногда удовлетворяет его. Но не разрешает трогать себя. Это звучало квинтэссенцией самых пошлых и отстойных сюжетов, как плевок псевдоромантичного озабоченного мозга. Его тошнило от того, что он был автором этого бреда. Его тошнило от того, что он впутал в это Чимина. Что чем больше старался оградить его от себя, тем меньше у него это получалось. Раньше он думал, что самым большим в его жизни заблуждением была уверенность в том, что он не из тех, кто может быть айдолом. О, блять, нет. Самое большое его заблуждение – что он никогда не испортит Чимину жизнь. И что он сможет вырулить из собственноручно выстроенного лабиринта. По крайней мере, вывести оттуда Чимина, оказавшегося там по его вине. Непоправимость была уже где-то очень близко. Точка, в которой сужающиеся обстоятельства решат всё за них. Всё уже было вокруг – витало, вспыхивало то тут, то там, касаниями, взглядами, складывающимися уже привычками. Слишком… Всё было уже слишком. Критическая масса была почти достигнута. На самом деле Юнги даже удивлялся, что ещё «не». Это давно уже должно было прекратиться, вылиться во что-то. В идеале – в разговор. Любой. Хоть какой-то. От «это всё-таки странно» и «я буду помогать тебе, но не так» до ссоры и посылания нахрен. Сейчас любой из этих вариантов казался более здоровым, чем то непонятное, что было у них сейчас. Непоправимость подступала. Минотавр дышал практически в спину. Он должен был… должен был уже открыть глаза и двинуться не от своих страхов, а навстречу им. Юнги запутался, но это – он понимал. Он уже несколько раз собирался с духом. И каждый раз в одном шаге от действия решал, что ещё не совсем впритык. Что есть ещё пространство для разворота. Что вдруг Чимин сам постепенно перестанет в этом нуждаться. И тогда и не придётся ничего решать. И Юнги снова и снова оставлял открытой дверь. Садился позади Чимина. Одной рукой – буквально – доводя его до очередного оргазма, а другой – метафорически – держа себя за яйца. Поджатые и бесполезные, блять, яйца. Кто бы мог подумать, что Мин Юнги такой трус. Кто бы мог подумать… Минотавр приближался ещё на миллиметр. Чимин – на тот же миллиметр, но с другой стороны. Юнги убеждался, что это ещё не крайность, и снова откладывал разговор. * * * ~halo~ нравилось издеваться над мемберами. В смысле их классифицировать. Не только по популярным психотипам, но и по разным выдуманным. Ассоциативно. В стиле «если бы они были художниками, то…» Хоби нравилось. В этих сравнениях не всегда была буквальность. Иногда выбор лежал на поверхности, иногда мемберы сами давали крючки, а иногда Хоби совсем не мог понять логику. Перечитывал на несколько раз, чтобы согласиться или нет. Исправно ходил гуглить тех или иных личностей. Тэхён – Ван Гог. Ну, тот сам напросился. Юнги – Бэнкси. Потребность в публичности работ и сокрытие личности. А вот почему он – Филип Барлоу – не был однозначно уверен. Не спрашивая, дождался пояснения: «потому что Хоби тоже одновременно и очень реалистичный и ускользающий». Много думал. Композиторы, писатели, страны, города, числа, события, планеты… Участвовать в подобных обсуждениях Хоби остерегался, чтобы не выдать себя, но читал взахлёб. SunEclipse: Почему тебе так нравится их сравнивать? ~halo~: Странный вопрос. Просто интересно. SunEclipse: Обычно обсуждают другое. ~halo~: Есть ли у них секс? Я тебя умоляю. SunEclipse: 😂 SunEclipse: И это тоже. Но не только. Ты понимаешь, о чём я в целом. ~halo~: Ну… Ответ, в общем, в твоём вопросе. Мне просто нравится это делать. Сначала хотелось их понять. Теперь в целом понимаю, но не всегда. Они разные. Но не настолько разные, как в фильмах, где скидывают все архетипы в команду, стараясь максимально укомплектовать. SunEclipse: ? ~halo~: Ну, если взять парные характеристики. Любые. Типа интроверт/экстраверт, или логик/интуит, или лидер/ведомый, бурный/сдержанный, хаотичный/организованный… то в группе есть и те и те. Но если взять, например позитивный/негативный, то у них нет второго типа. SunEclipse: Разве они не злятся и не грустят? ~halo~: Это не об эмоциях, а о восприятии мира. Они все принимают мир позитивно. Любого встреченного человека, событие. Первый порыв. Он позитивный. Как у тебя. 😇 Что неизменно удивляло Хоби – это то, что, несмотря на то, что здесь, как ему казалось, он вёл себя по-другому, чем в жизни: был резче, малословнее, плюс в жизни он как никто пользовался языком тела и осознавал это – по некоторым фразам он понимал, что ~halo~ воспринимает его так же, как если бы они общались в реале. Он не понимал, как это происходило. Иногда ему становилось не по себе и казалось, что на самом деле ~halo~ прекрасно знает, кто он и просто поддерживает эту милую игру в переписку. Зачем-то. Но потом они говорили о чём-то ещё, и ощущение сюра проходило, убеждая, что нет, ничего ~halo~ не знает. И Хоби чувствовал и облегчение, и – самую каплю – разочарование, стараясь не думать о том, что хотел бы перевести это общение в оффлайн. SunEclipse: А кого понять было сложнее всего? ~halo~: Это допрос или интервью? SunEclipse: «Странный вопрос. Просто интересно». ~halo~: Пусть это останется моей тайной. 😎 Они ещё какое-то время болтали в тот вечер, но Хоби, уже после, засыпая, почему-то вспомнил об этой фразе. Хоть и сказанная шутливо, она, кажется, его задела. Не как Джей-Хоупа, читающего о себе и своих друзьях, а как SunEclipse, которому дали понять, что ему рассказывают не всё.