Параллельные миры Тэ

Сегодня у них как-то даже не было вариантов, разойтись или не разойтись. Несмотря ни на устоявшееся тэкуковское, ни на слишком ещё свеже-острое юнминовское, ни на копящих неутолённость намджинов, ни на телефонную зависимость зависшего между реальностью и виртуальностью Хоби. Сегодня после концерта они не могли разлепиться. Не так. Не сразу. Ещё слишком взбудораженные, слишком эмоциональные. Слишком тонкокожие после всего, что сегодня напроизносили и наиспытывались. До болезненной трясучки нуждаясь в заращивании приключившихся с ними совместных вскрытостей, и нутром – телепатически – чувствуя, что и заращивать нужно вместе. Чтобы правильно срослось. Намджун собирался было озвучить это, когда они шли до автобуса. Но посмотрел на всех, вздрагивая от чётко-синхронных ответных взглядов, и понял, что – нафиг слова. Ехали молча. Тишина не давила. Сидели вразнобой. Но это действительно было сейчас не важно, кто рядом с кем сидит и в каком порядке. Даже не прикасаясь, они будто были сцеплены за руки, и совершенно всё равно к кому бы прикоснулись оголённым проводом – электричество прошло бы сквозь всех. Почти все были погружены в свои мысли. Единственными, кто смотрел не в никуда, а вполне конкретно, были Хоби и Тэхён. Тэхён – на затылок и ухо впереди сидящего Чонгука. Ему было не нужно особое состояние, чтобы болтаться на сиамских нитях в одном на семерых подпространстве. Он в это особое состояние умел входить, хлопнув ресницами. И находиться потом одновременно и в реальности и в том телепатически незримом. Это он тоже умел. Вот как сейчас. Покачиваясь в переплетении этих нитей, как в гамаке, и поедая взглядом своего Чонгука. Своего. Не перестающего волновать Тэхёна контрастом своей детскости и своей зрелости. Тэхёна, лучше всех знающего, что это не только внешние проявления, что Чонгук такой и есть. И, кажется, можно не бояться – а Тэхён боялся, да – что малыш Куки с годами истает до нуля. Что взрослый, надёжный и горячий Чон Чонгук поглотит своё мальчишество и неугомонную открытость. Тэхён любил обе его стороны. Тэхён любил его целиком. Тэхён пересчитывал волоски на его затылке и облизывал губы, залипая на шею, точно представляя, как бы она ощутилась, обнаглей он сейчас и прижмись к ней с поцелуем. Запах, достигший бы его раньше, чем прикосновение. Вкус. Велюрность кожи и крепость напрягшихся мышц. Чонгук же вечно всё напрягает. В смысле мышцы. Его где ни коснись – он уже тут как тут, твёрдый и отзывчивый. Не то чтобы это Тэхёну не нравилось. Тэхёна откровенно от этого вело. Но те редкие моменты – всегда особые, всегда не мгновенные, а с плавными к тому предпосылками – когда Чонгук обмякал, вырубал заполошность, переключаясь с любознательности на парение и полную отдачу… Эти моменты пьянили Тэхёна особенно. Даже не полным к себе доверием – почему то это он воспринимал, как само собой разумеющееся. Они пьянили близостью малыша Куки и будили такую гремучую смесь ощущений, что Тэхён не смог бы их разложить на составляющие, даже если бы попытался. Что-то ностальгическое и острое, с отголоском сладости и солёности уже прошедшего зарождения их чувств; что-то зеркальное в распахнутых «бемби-айс», что-то, отзывающееся Тэхёну собственным бережно хранимым детством – нежное, молочное, пухлощёкое, гладкокожее. И что-то совсем не детское, но абсолютно доверчивое; что-то всемогущее – в безвольности самых дотошных и сильных рук в группе, в податливости самого упрямого тела, в растворённости самой неуёмной души. Тэхён бы боялся этих моментов, боялся бы, что не вывезет, не сможет этот драгоценный груз удержать. Но Тэхён не думал и не рассчитывал свои силы. Никогда. Вообще. Принимал всё, до крошки, всё, что дарила ему вселенная, одинаково блаженно – и многомегатонные подарки и невесомость. На концертах в Чонгуке особенно контрастно проявлялись обе его стороны. После концертов Тэхёну особенно было невыносимо хорошо и зудяще. Особенно невозможно решить, чего хочется больше – взять или отдаться. Подразумевая совсем не только телесное. Хотя и это, чего уж там, тоже… Хоби смотрел – ну конечно же – в телефон. Собираясь написать, что сегодня «говорить» не сможет. И завис, залипнув на собственную фотографию, сделанную halo уже, наверное, на самом последнем его проходе по сцене. Очень близко. Он был очень близко. На немного смазанном фото, несмотря на улыбку, была заметна его усталость – уже почти сдавшаяся расслабленность мышц и последствия слёз, хотя в тот момент Хоби казалось, что он выглядел энергичнее. На фото он смотрел на дальние ряды. А сейчас смотрел на это фото и понимал, что если бы тогда всматривался в ближайшие лица, то они с большой вероятностью пересеклись бы взглядами. И, возможно, он бы его узнал… Сколько там вообще было парней? Единицы в обозримом пространстве. Внутри опалило плохо распознаваемыми эмоциями. Хоби не был уверен, что это от сожаления. Это всё ещё был страх. Несколько страхов. Страх выдать себя взглядом, страх собственной реакции. Страх, что из-за оживления реального он потеряет то, что уже было в его руках. Буквально, в руках, светя ему через экран в душу. Он почему-то совсем не боялся несоответствия настоящего halo и его виртуальной стороны. Хотя несоответствия грозились быть, хотя бы потому что Хоби успел напредставлять уже достаточно подробный облик, и ожидать, что он совпадёт с настоящим было бы наивно. Но Хоби это не пугало. Его пугало, что не соответствовать будет он сам. Он пролистнул вниз, чтобы успеть написать хоть пару фраз, пока они едут в автобусе. Намереваясь быстро проглотить эмоции о – как он думал – втором концерте. И снова завис. На том, что было написано под фото. ~halo~: Я всё-таки не удержался. Сфотографировал в самом конце. ~halo~: Одно фото. ~halo~: Для тебя. ~halo~: Я хотел тебе показать. ~halo~: Ты просил влюбить тебя в него. ~halo~: Если честно, это было немного врасплох. И вчера… ну… вчера я утопил тебя в своих восторгах. И от концерта и от него. Я просто не знал тогда, как ответить. И только к концу сегодняшнего концерта понял. Но не как тебя в него влюбить, а как показать, за что влюбился я. ~halo~: Ты, конечно, и так уже знаешь, как меня восхищает всё, что он делает и говорит. Он пример для меня в танцах и в отношении к окружающим. Мне сложно общаться с людьми, и в самые тяжёлые моменты я представляю, как бы повёл себя он. Что бы сказал, что бы сделал. Когда я не могу добить постановку, придумать связку между элементами или понять, как именно выразить то, что слышу в музыке – я отключаюсь и представляю, как бы это станцевал он. ~halo~: Но влюбился я в него не за это. ~halo~: Влюбился я в того, который на этом фото. ~halo~: Видишь, да? Здесь видно цену за всё, что он даёт другим. Немного, но видно. И он продолжает улыбаться. ~halo~: Здесь тот, которого я представляю, когда не в состоянии ни танцевать, ни с кем-то общаться. ~halo~: Я представлял его на позапрошлой неделе, когда испугался тому, что наговорил тебе, когда пропал. ~halo~: Я знаю, ты поймёшь. Потому что ты такой же. Потому что в последнее время в такие моменты я представляю и его и тебя. ~halo~: Странно прозвучало 😂😂😂 ~halo~: Если что – не пугайся, это всё сугубо моё личное, без посягательств на кого бы то ни было 🤗 ~halo~: Хотя, вероятно, я сейчас отойду от концерта и, наверное, опять испугаюсь того, что тебе тут понаписал 😂 Так что если опять пропаду – не теряй 😂 ~halo~: Нервничаю. ~halo~: Ладно. ~halo~: Я просто хочу, чтобы ты открыл для себя такого Хосока, каким он является для меня. Может, когда-нибудь он спасёт и тебя. ~halo~: Всё, я сбегаю. Сейчас ещё добираться домой. Вчера я был пеплом, а сегодня скорее солёная лужа) Мне сейчас главное это всё не удалить и как-то не умереть от смущения) Хоби читал, не дыша. Покачиваясь в такт накреняющемуся на поворотах автобусу. Хоби, не отрываясь, смотрел на своё, сделанное halo, фото, и думал о том, что из всех своих концертных кадров здесь он больше всего похож на самого себя. Он не шутил вчера, когда просил halo влюбить себя… в себя. Но такого ответа он не ожидал. SunEclipse: Не удаляй. Я уже прочитал. SunEclipse: И посмотрел. SunEclipse: Я сохраню себе это фото. Если ты не против. Кажется, оно действительно способно меня когда-нибудь спасти. ~halo~: Ты здесь! ~halo~: Он. ~halo~: Это он способен. ~halo~: Это фото просто как наглядная картина. Но она его отголосок. Хоби сглотнул, нервно перескакивая взглядом между заполняющих экран слов. SunEclipse: Я ненадолго. SunEclipse: Забежал сказать, что я сегодня с друзьями. SunEclipse: Сохранишь для меня все сегодняшние эмоции? Пожалуйста. Они мне нужны. ~halo~: Конечно. ~halo~: Передавай друзьям привет) ~halo~: Я хотел бы таких. И быть для тебя таким другом, как они. SunEclipse: Ты же их не знаешь🤭 Я ничего не писал о них. ~halo~: Ты сегодня с ними. И ты не стесняешься мне об этом написать, хотя, знаю, тебе интересны мои впечатления от концерта 🙃 ~halo~: Вообще, очень жаль, что ты не был здесь сегодня. У Хоби зацарапало где-то внутри грудной клетки. Так ощутимо, что он, не осознавая этого, начал тереть под яремной ямкой. SunEclipse: Тебя очень разочарует, если я признаюсь что не говорю тебе о себе нескольких важных вещей? ~halo~: Того, что ты красивый? 🥰 SunEclipse: Мне много раз говорили, что я НЕкрасивый 😂 ~halo~: А то, что ты красивый – сколько раз? SunEclipse: Подловил😂 Но я не о красоте. Я о действительно важных вещах. ~halo~: Не смей считать красоту не важной. SunEclipse: Я серьёзно. SunEclipse: Это очень важные вещи. SunEclipse: Особенно одна. SunEclipse: За неё ты бы кого-нибудь убил. Вероятнее всего – меня. ~halo~: А ты когда-нибудь расскажешь мне эти важные вещи? ~halo~: Особенно одну. SunEclipse: Не знаю. ~halo~: Не можешь или не хочешь? SunEclipse: Отчасти не могу из-за внешних обстоятельств, отчасти боюсь. «А теперь боюсь ещё больше» – подумал Хоби – «теперь, когда есть риск разрушить образ того, кто тебя иногда спасает». ~halo~: У тебя есть крылья или рога? 😲😂 SunEclipse: 😂😂😂 Что-то типа того. ~halo~: Тогда не рассказывай, такие секреты открывают только в первую брачную ночь или умирая 😂 SunEclipse: Но я хочу! ~halo~: Отчасти? SunEclipse: Отчасти. SunEclipse: Но всё сильнее. ~halo~: У нас сегодня странный разговор. SunEclipse: Я буду в августе на концерте в Токио. На последнем. Сам не зная зачем написал Хоби. Делая разговор ещё страннее. ~halo~: Стоп. Только не говори, что ты живёшь в Японии… ~halo~: Это же не одна из тех важных вещей!? ~halo~: Нет, подожди, ты несколько раз говорил, что живешь в Сеуле. ~halo~: Ты переехал?! Хоби неожиданно рассмеялся над этой милой паникой. Автобус, плавно выруливая, выехал на прямой отрезок перед конечной точкой пути. SunEclipse: Нет. Хотя это действительно одна из тех важных вещей. Но не самая важная. SunEclipse: Я буду там по работе. SunEclipse: С друзьями. SunEclipse: Мы коллеги. ~halo~: Это те же, с которыми ты сегодня? SunEclipse: Те же 😊 ~halo~: Они тоже пойдут на концерт? Или ты среди них один фанат? 😂 SunEclipse: 😂😂😂 SunEclipse: Не один. Они тоже. И они тоже там будут, да. ~halo~: янезавидуюянезавидуюянезавидую SunEclipse: 😂😂😂😂😂 ~halo~: Это абсолютно не смешно. ~halo~: Я хочу быть японцем. ~halo~: Я хочу командировку в Токио. ~halo~: Я хочу быть твоим коллегой. ~halo~: Я хочу быть твоим другом. ~halo~: Или хотя бы одним из мемберов. ~halo~: Нет, я серьёзно. Мне впервые в жизни захотелось стать мембером. Знаешь, зачем? Чтобы в Токио со сцены найти взглядом толпу корейских парней и узнать среди них тебя. SunEclipse: Я сегодня напьюсь, так и знай. SunEclipse: Из-за тебя. SunEclipse: Мы могли бы обсуждать концерт, а обсуждаем твоё желание быть японцем. ~halo~: Мы обсуждаем очень важные вещи. SunEclipse: Да. SunEclipse: Точно. ~halo~: Ты напишешь мне, когда напьёшься? SunEclipse: 😂😂😂 ~halo~: Это будет справедливо. ~halo~: Потому что я после концерта как пьяный и успел столько наговорить, что мне уже даже сейчас страшно за завтрашнего меня, который пойдёт всё это перечитывать. SunEclipse: halo… ~halo~: ? SunEclipse: Я жду впечатлений. Пока я буду с друзьями, напиши, чего мне ждать в Японии. SunEclipse: И потом, когда я напьюсь – а я часто грущу, когда напьюсь – я упаду с телефоном в постель и буду читать тебя. ~halo~: Я спою тебе колыбельную. SunEclipse: Ловлю на слове. Намджун, тронув Хоби за плечо, мягко потянул к выходу. ~halo~: Пока. SunEclipse: Пока. ~halo~: До завтра. SunEclipse: Спишемся. Хоби отвечал уже на ходу, бредя от автобуса за спиной Чимина и направляемый сзади Джином, то и дело норовящим его пощекотать. Но он же не мог просто взять и закончить вот так разговор. Конечно же. Для этого же не было ни единой возможности. Ни после слова «пока», ни после «до завтра». ~halo~: Я сейчас доеду домой и обрушу в телефон свои эмоции. SunEclipse: Я будуждлажд… SunEclipse: Прости, у меня очень вредные заботливые хёны и невероятно наглые милые донсены! ~halo~: 😂😂😂 ~halo~: Скажи им, что я их побью, если они будут тебя обижать. SunEclipse: Я им лучше покажу. SunEclipse: Я ТЕПЕРЬ ПОД ЗАЩИТОЙ! SunEclipse: ДА, ЭТО ВАМ! SunEclipse: АХАХА! ~halo~: 😅😂😂 ~halo~: Мне сейчас будет плохо от смеха. ~halo~: Ты ушёл? ~halo~: Ты жив?! SunEclipse: Они обиделись, что я назвал их вредными и наглыми. SunEclipse: Кажется, меня ждёт месть. ~halo~: Почему это звучит так предвкушающе? 😂 SunEclipse: Не преуменьшай моего страха! ~halo~: Я мысленно с тобой! Ты выстоишь. Талию Хосока обхватили сильные руки и подняли его в воздух. Прижатый спиной к груди посмеивающегося Чонгука, Хоби только крякнул, но телефон не выронил, продолжая быстро настрачивать. SunEclipse: Хорошего пути домой, защитник. ~halo~: Хорошо тебе повеселиться, красавчик. SunEclipse: ❤️❤️❤️ ~halo~: ❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️ С чувством, что он оборвал разговор на полуслове, Хоби убрал телефон уже аккурат у самой двери. Чонгук опустил его на пол и они вместе зашли внутрь. К уже гудящим и шуршащим, очнувшимся от автобусной перезагрузки мемберам. Хоби опустился на ближайший стул, наблюдая за мельтешением накрывающих на стол, двигающих стулья, переодевающихся, умывающихся, скачущих, толкающихся друзей. И медленно возвращался в реальность. Мыслей не было. Мыслям сейчас не хватало места. Были только ощущения – и он в них. Как пузырь воздуха в очень плотной жидкости, облегающей со всех сторон. Было тяжеловато. Двигаться и дышать. Но ему нравилось. Сила ощущений. Нравилась. Равномерный шум разорвал звук грохнувшейся на пол миски с почти одновременным ойканьем Намджуна. Голос и без того неумолкающего этим вечером Джина стал ещё громче. Юнги, до этого обессиленно сидящий на стуле, с трудом от него отлепился и пошёл спасать посуду от Намджуна, Намджуна от Джина, а Джина от неразделённой ответственности за накрывание стола. Чонгук мыл в душевой руки. Чимин бестолково бродил между хёнами. Тэхён, не пытаясь ни мешать ни помогать, пританцовывая и подпевая себе под нос, перемещался из одного угла в другой, из коридора к столу, от стола – в коридор. В голове что-то булькнуло, словно лопнула плёнка, ненадолго закрывшая Хоби от всего этого. Звуки стали громче, цвета ярче, перемещения мемберов объёмнее и живее. И от таких от них уже решительно невозможно было оставаться в стороне. Хоби встал и, на ходу вклиниваясь в общий шум радостным возгласом, пошёл помогать, отправляя еле живого Юнги обратно на стул. Исчезновения Тэхёна уже никто не заметил.