***
Фраус боялся. Верховный жрец понимал, что это не слишком красиво с его стороны, но ничего не мог с собой поделать, старательно пытаясь слиться с Кругом и мысленно проклиная предательски яркие белые полоски. Он просто не мог найти силы подобающим образом исполнить свой долг и, снедаемый угрызениями совести, вынудил Пиения принять удар на себя. Хотя у советника это, вроде бы, неплохо получилось. Один из чужаков издал набор сложных, как будто нарочито растянутых звуков, и, к своему величайшему удивлению, Фраус понял, что уже слышал эту речь. Не единожды, снова и снова переслушивая… пересматривая кассету, извлеченную из недр подземного строения и ставшую своего рода святыней для верховного жреца. Звучание древнего языка въелось в его сознание настолько глубоко, что было достаточно одной фразы, произнесенной пришельцем, чтобы потрясенный Фраус, забыв об осторожности, выскользнул из своего укрытия. Невероятное совпадение, немыслимое стечение обстоятельств, но, может быть, оно и к лучшему? Чудеса же иногда случаются? Наверное, это было слишком наивно. Фраус понимал, что не способен объективно оценить сложившуюся ситуацию, как это делал Пиений, но внезапное озарение увлекло верховного жреца, требуя немедленно проверить догадку. Любым путем, используя любые возможности. Если эти существа как-то связаны с создателем кассеты, то, может быть, они смогут помочь бедным шиида. Пришельцы, безусловно, гораздо больше знают о Солиусе, гораздо больше могут и умеют, они не выглядят опасными или агрессивными, в их голосе не чувствуется угроза, и Фраус впервые в своей жизни осознал, что действительно хочет взять инициативу в свои руки, отстранив советника в сторону, где тому и полагается находиться. - Это они! – уже через мгновенье верховный жрец стоял рядом с Пиением. – Это существа с нее. - Что? – Пиению сейчас было не до домыслов. - Существа, которые создали ее, - в моменты крайнего возбуждения Фрауса было невозможно понять. Только этого еще Пиению и не хватало. - Отойди, - едва слышно потребовал советник, боясь отвести взгляд от чужаков. - Дай мне поговорить с ними, - Фраус продолжал стоять на своем. – Это те же существа, которые открыли нам глаза на Солиус. Они дружелюбны. Они могут помочь нам. До Пиения начало постепенно доходить, что имеет в виду верховный жрец, но это только еще больше разозлило тихо паникующего советника: - Да неужели? Дружелюбны? – Пиений не удержался и повысил голос, хотя еще несколько секунд назад надеялся отделаться от помешавшегося Фрауса без лишнего шума. – И откуда же такая уверенность? Жрец не стал спорить с утверждением Фрауса о том, что именно эти пришельцы приложили руки к созданию кассет из храма. Пиений склонялся к тому, что такая версия более чем вероятна, и верховный жрец не ошибается насчет природы вторженцев. Однако слепая убежденность Фрауса в благих намерениях чужаков выводила отчаянно пытающегося спасти ситуацию советника из себя. - Если они хотят напасть на нас, почему же до сих пор не напали? – Фраус справился с первым приступом волнения, взял себя в руки и попытался использовать против Пиения аргументы. Как правило, эта тактика работала с большим или меньшим успехом, но сейчас она подвела. - А я откуда знаю? - Смотри, они просто стоят и наблюдают. Они бы легко могли атаковать нас, пока мы тут спорим, но не делают этого, - верховный жрец почти что умолял. – Дай мне хотя бы попробовать. Я не сделаю хуже. Как я смогу? Пиений с огромной радостью бы сбросил непомерно тяжелую ношу со своих плеч без малейших колебаний, если бы это несло угрозу только верховному жрецу, но ставки были слишком высоки: - И откуда тебе знать, что может сделать хуже? Какое слово станет роковым? Ты действительно готов рискнуть нашим народом? Всеми нами? Чтобы проверить свои идеи? - Они даже не понимают нас. - А если понимают? Фраус бросил быстрый взгляд на пришельцев: - Я бы хотел верить в это, но продолжали бы они молча наблюдать за нашими препирательствами, если бы знали, о чем мы говорим? Пиений попытался возразить, но в итоге только устало пожал плечами. - Я постараюсь рассказать им о нас, - верховный жрец понизил голос, стараясь, чтобы никто, кроме советника, его не слышал. – Как-нибудь… жестами… Я не буду говорить о нашей проблеме, но если вдруг нам удастся понять друг друга, то, возможно, позже они помогут нам. Мало ли что. Не стоит отказываться от такой возможности. Пиений некоторое время молчал. Он не хотел соглашаться на авантюру Фрауса, но и сопротивляться больше уже не мог. В конце концов, лучшей идеи у советника все равно не было. - Хорошо. Но вся ответственность лежит на тебе. Помни об этом, - Пиений с трудом оторвал отяжелевшие ноги от песка и отошел в сторону. Не слишком далеко, чтобы создавать какую-то иллюзию контроля, но и не слишком близко, чтобы не пасть жертвой возможных последствий своего решения. Пусть будет так. Без лишних раздумий верховный жрец сделал несколько шагов вперед, чтобы случайно не задеть никого из Круга, развел руками вокруг себя и дрожащим от волнения голосом произнес: - Мы – народ шиида. Шиида. Выдержав небольшую паузу, Фраус указал пальцем на Солиус: - Мы живем, благодаря свету Солиуса. Солиус. Это ваше слово. Верховный жрец поднял руки к небу и опустил себе на голову, пытаясь показать свою связь со светилом. Для надежности он повторил процедуру несколько раз, постоянно повторяя слово «Солиус». Фраус подозревал, что его произношение далеко от идеального, но все же надеялся, что чужаки признают знакомое им название. - Раньше мы не знали о Солиусе. Но потом я нашел здание под песком, - верховный жрец наклонился, разрыл небольшую ямку у своих ног и ткнул туда пальцем. – Ваше здание. Для наглядности он описал руками большой прямоугольник, иллюстрируя смысл слова «здание», и еще раз указал в ямку. - Большое здание. Под песком. Внизу. Там была она. Каста. Кассста. Касита... Фраус попытался воспроизвести сложное слово, выученное им с помощью записи, но голосовые связки смогли издать только свист, переходящий в хрип, и верховный жрец отказался от идеи. Вместо дальнейшего насилия над своим голосом Фраус сложил ладони рук, показывая, какого размера и толщины была кассета. - О Шиида, на что он рассчитывает? – пробормотал Пиений, флегматично наблюдавший за монологом Фрауса со стороны. - Думаешь, он так и не сможет объясниться с ними? – спросил Расстор с некоторым сожалением. - Если сможет, это будет истинное чудо, - советник замолчал. Кто-то должен был подумать о дальнейшем развитии событий, и выходка Фрауса, по крайней мере, дала Пиению немного времени собраться с мыслями. Верховный жрец тем временем продолжал: - Это ваша… каста. Вы ее создали, - он показал пальцем сначала на пришельцев, затем на открытую ладонь, все еще продолжавшую играть роль кассеты, и, наконец, ткнул в нее. – Я нажал. И увидел ваш мир. Фраус снова указал на чужаков, подпрыгнул на месте и широко развел руками. - Это глупо, - прошептал Праут. – Он их так только разозлит. Зачем постоянно показывать на них пальцем? - Будем надеяться, что не разозлит, - слова Праута слегка встревожили соседнего Сойруса, но тот постарался сохранить невозмутимое лицо для общего блага. – В конце концов, они на самом деле до сих пор еще не напали на нас. Может быть, и не собираются? Праут только недовольно кашлянул, но ничего не ответил. - Ее создал один из вас. М… Лин. Его зовут Лин, - Фраус продолжал свою речь в прежнем темпе, не обращая внимания на разговоры за спиной, хотя и понимал, что с именем создателя кассеты возникла явная ошибка. – Лен. Получилось еще хуже, и верховный жрец оставил попытки сломать язык. - Лен рассказал о Солиусе. Солиус! Солиус, Лен, каста, - Фраус еще раз показал на небо и на ямку, сложил ладони и застыл, умоляюще глядя на чужаков. Ожидание было невыносимо, но пришельцы не стали медлить с ответом, выдав длинную и невнятную реплику с настолько грустной интонацией, что у верховного жреца самопроизвольно опустились руки. Без кассеты он не мог разобрать ни слова, но ему это и не требовалось: ничего обнадеживающего в фразе чужака быть не могло. Да и на что он надеялся? Что ему удастся мистическим образом установить контакт с неведомыми созданиями за считанные мгновения? Что они поймут его спутанный рассказ? А может, они и вовсе не имеют никакого отношения к Лену и Солиусу? Вдруг это было всего лишь дурацкое совпадение или порыв разыгравшейся фантазии? - Ничего не вышло, - убитым голосом произнес Фраус, обращаясь к самому себе. – Пиений опять оказался прав. Советник, конечно же, услышал реплику верховного жреца, но промолчал. Он уже перестал злиться на Фрауса и добивать разочаровавшегося в своих ожиданиях соратника не собирался. Зачем? По крайней мере, это нелепое выступление немного прояснило общую ситуацию и позволило Пиению сделать парочку утешительных выводов. Во-первых, уже можно было осторожно утверждать, что пришельцы не собираются сравнивать с песком город шиида вместе со всеми его жителями. Во-вторых, иногда и от Фрауса бывает польза, пусть даже для проявления этой пользы требуются исключительные обстоятельства. А вот Круг был настроен гораздо менее дружелюбно. - Ну и что это было? – первым не выдержал Праут, едва контролируя праведный гнев, клокочущий в его груди. – Куда ты полез? А если бы они напали на тебя? - Тогда бы они познакомились со мной! – Карлис, доселе молчаливо наблюдающий за каждым движением пришельцев, внезапно переключил свое внимание на Праута. – И проявляй побольше уважения, разговаривая с верховным жрецом! Твой тон мне совсем не нравится! - А мне не нравится твоя самоуверенность! – Праут тут же забыл о Фраусе и сосредоточил потоки выплескивающейся ярости на Карлисе. - Давайте не будем пока что ссориться. Не к чему опускаться до такого поведения на глазах у нашего народа, - Сойрус предпринял попытку утихомирить разбушевавшихся жрецов, но в ответ получил только раздраженное шипение Праута. - Давайте хотя бы подождем, пока уйдут чужаки, - поддержал Сойруса Хиз. – Мы же разумные шиида. Вернемся в храм, все спокойно обсудим… - Куда они уйдут?! – взорвался Праут. – С чего ты вообще взял, что они куда-то уйдут?! - Может быть, потому что они уже уходят? – Пиений держался в стороне от ругающихся жрецов и не хотел ни в коей мере участвовать в очередном бессмысленном споре Круга, но соблазн осадить скандалистов был слишком велик. Каждый раз, когда советнику удавалось метким словом приструнить разбушевавшихся коллег, он получал ни с чем несравнимое удовольствие, верша своеобразную месть за те времена, когда изгоем, к мнению которого редко прислушивались, был он сам. И пришельцы действительно уходили. Медленно, постоянно оглядываясь, перекидываясь короткими фразами, но уходили, и это не могло не радовать, хотя Праут отреагировал вполне предсказуемо. - Что? – лицо жреца вытянулось от удивления. – Глупости какие-то. Они еще вернутся. Пиений был более чем уверен, что Праут не ошибся в прогнозе, однако сейчас это не играло существенной роли. Чужаки еще могли удивить, несомненно, но шиида, по крайней мере, уже знали о существовании иных форм жизни и могли подготовиться к появлению новых сюрпризов. - Конечно, но сейчас у нас есть время более или менее спокойно обсудить, что делать дальше, - советник окончательно восстановил привычное для себя моральное состояние, чему был безмерно рад. - Думаешь? – с долей скепсиса спросил Расстор, внимательно наблюдая за троицей вторженцев, уже покинувших городской периметр, но еще виднеющихся у входа в поселение. – Они пока здесь. Словно услышав реплику жреца, пришельцы синхронно повернулись и быстрым шагом скрылись за внешней стеной. - А если они устроили засаду? – все не сдавался Расстор. – Или обходят город, чтобы пробраться с заднего входа? - Возможно, - Пиений на секунду задумался и тут же выдал распоряжение: - Гериел, остаешься присматривать за главным входом. Отбери группу шиида себе в помощь. Гериел кивнул и без лишних слов отправился искать добровольцев. - Хиз, ты иди ко второму входу. Если по дороге найдешь Бардона, прихвати и его тоже. - Я здесь, - откуда-то из-за спины советника вынырнул потерявшийся жрец с вечно уставшим выражением лица. – Не надо меня искать. Пиений смерил Бардона испепеляющим взглядом. - Вовремя. Буду считать, что ты слышал задание. Остальные – в храм. Члены Круга беспрекословно повиновались полученной команде. Пиений сомневался, что пришельцы на самом деле решили совершить какой-то хитроумный маневр. Ведь если в словах Морриса была хотя бы толика правды, то получалось, что чужаки умеют летать, и тогда уже никакие стены, сколь толстыми бы они ни были, не могли остановить проникновение. Но Моррис мог и ошибаться, преувеличивать или попросту фантазировать на ходу, а в сложившейся ситуации любые меры предосторожности не были излишними. Правда, стоило решить еще один вопрос. - Ты долго будешь здесь стоять? – несколько бесцеремонно поинтересовался Пиений у Фрауса, все еще не вышедшего из транса. - А я очень вам нужен? – верховный жрец явно был не в подходящем настроении для собрания. - Возьми же ты себя в руки. Ты тоже должен там присутствовать. Хотя бы для порядка. - Для порядка, - машинально повторил Фраус. – Хорошо. Пусть так. Только не ждите от меня предложений. - Достаточно будет твоего мнения. Пиений потянул Фрауса в сторону храма, и верховный жрец, после секундного колебания, поддался.***
Они немного отстали от основной массы жрецов и только зашли в узкие коридоры пирамиды, когда внезапно услышали сверху полный ужаса вопль: - О Шиида! Где… Где… Фраус с Пиением встревоженно переглянулись и бросились на поиски источника крика. Ориентация в лабиринтах храма до сих пор вызывала определенные трудности у верховного жреца, но у более опытного советника с этим никаких проблем не возникало: - На третьем ярусе, - сообщил Пиений, безошибочно выбирая кратчайшую дорогу к цели. – Не на вершине. - Но что там могло случиться? – простонал Фраус. - Сейчас узнаем, - советник повернул за угол и чуть не налетел на остолбеневшего Виерена. Главный скульптор Круга стоял посреди коридора, напротив входа в свою мастерскую, схватившись за голову. Остальные жрецы столпились чуть поодаль, удивленные, но не испуганные. - Что произошло? – спросил Пиений, одновременно заглядывая в мастерскую. На первый взгляд, никакой смертельной опасности внутри не было. - С… с… - Виерен издал несколько шипящих звуков, сделал небольшую паузу, шумно втягивая воздух, и, наконец, закончил предложение: - Статуи! Где статуи?! - Статуи? – Фраус немного осмелел и тоже подошел ко входу в комнату. – Воротные статуи? - Да! – Виерен начал раскачиваться на месте, все еще держась за голову. – Где мои статуи? Они были почти готовы! Куда они делись? - Ну не сами же они ушли, - Пиений задумчивым взглядом окинул резко опустевшую мастерскую. – Вероятно, кто-то их… унес? - Кому могли понадобиться мои статуи?! Ни кусочка не осталось! Ни крошечки… - Виерен вошел в комнату и упал на колени. – Зачем? Зачем?! Кому они нужны?! Как их вообще унесли?! Они же огромные! На этот вопрос ответить никто не смог.***
Изнеможенный Моррис рухнул на песок. Он не хотел терять времени, но ноша была слишком тяжела, и ему требовался отдых. Да и до цели уже было рукой подать. Жрецы не верили. Они смеялись, презирали и думали, что он ничего не замечает, но Моррис видел гораздо больше, чем им казалось. Он не пытался привлечь на свою сторону зазнавшихся дураков, он искренне надеялся, что верховный жрец проявит должную мудрость и отнесется к словам вестника со всей серьезностью, но… Будь верховный жрец мудрым, он бы не нуждался в советнике. Растянувшийся под лучами Солиуса Моррис закрыл глаза и тихо зарычал от гнева. Началась атака. Эти блеклые тени в городе – жалкие пустышки, не более, чем отвлекающий маневр. Настоящее зло все еще здесь, в пустыне. Если бы Круг хоть на секунду убрал свои глупые ухмылки, он бы это понял. Но теперь они падут жертвами собственного скудоумия и утянут за собой весь народ шиида! Они не видели огня, спускающегося с неба, не слышали рычания чудовища, но скоро увидят и услышат, если никто не нанесет истинному монстру удар на опережение. Если никто… - Я сделаю это, - прошептал Моррис, обращаясь к Солиусу. – Кто, если не я? Боец с трудом поднялся на ноги и принялся методично крошить разноразмерные обломки камней, обеспечивая себя боезапасом. Совсем недавно эти обломки были грандиозными статуями, и Виерен, скорее всего, никогда не простил бы подобного варварства, но Морриса сейчас совершенно не волновало мнение Круга. Для спасения шиида были нужны снаряды. Много снарядов. И взять их больше было негде. Если чудовище окажется неуязвимо для камней, если его не получится убить или тяжело ранить, если придется пасть смертью храбрых, Моррис хотел умереть с мыслью о том, что он сделал все, что мог. Все и даже больше.