***
- Еще совсем немного, - оптимизму Морриса оставалось только позавидовать. К сожалению, у Фрауса уже не было сил даже на это. - Остановись ненадолго, - верховный жрец опустился на песок, переводя дыхание, и осмотрел руки, покрытые грязно-серыми узорами. Скоро они окончательно почернеют, но Фрауса такая ерунда уже давно перестала волновать. Кассету надлежало вернуть на ее законное место в комнате верховного жреца, и до тех пор он не собирался расставаться с ней ни на мгновение. - Конечно, о жрец, - Моррис упал рядом на колени и вскинул руки к Солиусу, впадая в привычное состояние транса. Фраус отполз подальше от сумасшедшего союзника и повернулся к яме с обломками, рассчитывая поверхностно изучить ее содержимое. Он не имел ни малейшего понятия, когда в следующий раз ему представится такая возможность, и надеялся составить хоть какое-нибудь представление о назначении странных блестящих предметов, однако, не успев даже взглянуть на них, понял, что уже упустил свой шанс. Вдоль городской стены быстрым шагом шел один из жрецов. И шел он, совершенно очевидно, именно к Фраусу. К своему стыду, за все время правления новый верховный жрец так и не научился более-менее уверенно различать подчиненных. Это казалось совсем несложным делом, но все равно он продолжал упорно путать членов Круга, безошибочно выделяя из их ряда лишь своего советника. Фраус мог с легкостью узнать Пиения в огромной толпе или кромешной темноте – настолько четко отпечатался его узор в сознании верховного жреца. А уж на открытом пространстве да под светом Солиуса… Фраус торопливо поднялся на ноги. Усталости и след простыл. - Исчезнуть в столь тревожное время? – Пиений явно был раздражен. – Какая причина могла бы скрываться за подобным поступком? - Моррис, - едва смог выдавить из себя Фраус, безуспешно стараясь загородить собой сверкающие «кости». - Моррис? – советник перевел взгляд на второго шиида. Тот никак не отреагировал на свое имя, продолжая бесцельно размахивать в воздухе руками. – Опасный спутник, особенно сейчас. Так что тебя сподвигло объединиться с ним? И что за штуки вы притащили сюда? - Он ворвался в храм во время бури, - Фраус не видел смысла во вранье. Все равно Пиений всегда без малейших трудностей раскрывал его ложь. – Кричал что-то о чудовище… - Чудовище! – взвыл Моррис и начал ожесточенно рыть песок возле ног, но в себя так и не пришел. Фраус вздрогнул и понизил голос: - Кричал, что буря уничтожит чудовище. Рассказывал, что кидался в него камнями. Умолял меня помочь добить его. О Шиида… Я решил, что он окончательно спятил. - Так оно и есть, - Пиений неожиданно улыбнулся с изрядной долей ехидства. – Это в самом деле он выкрал статуи? - А кто же еще? – Фраус оглянулся на безумца и отошел еще на шаг подальше. – Он сделал из них оружие. Кидал в чудовище. - Глупец! – советник рассмеялся, к огромному облегчению Фрауса. Угроза пока что миновала. – Конечно, он не мог сделать оружие из любой другой статуи, ему нужно было пустить на камни именно священные скульптуры Виерена! Какой талант наживать врагов. Но неужели ты ему поверил? - У меня не было выбора, - удрученно признался верховный жрец. – Мне пришлось пойти на это, чтобы он успокоился. Мне пришлось пойти за ним. - А это? – Пиений указал на кассету в руке Фрауса. – Тоже он упросил тебя взять? Фраус прижал кассету к груди: - Нет. Я сам… на всякий случай. Пиений хмыкнул, но ничего не ответил. - Я думал, что «чудовище», если оно существует, может быть связано с пришельцами. И надеялся проверить мое предположение с ксситой. Но мы опоздали. «Чудовище», чем бы оно ни было, улетело. - Я видел, - советник взглянул в небо. – Значит, чудовищем была та маленькая точка? - Получается, что так, - Фраус ласково потер кассету и отошел в сторону от ямы, демонстрируя Пиению обломки. – Я все же добежал до того места, где оно сидело и нашел там эти штуки. Много штук. Мы перенесли сюда сколько смогли, но там и еще остались. - Это я тоже видел, - подтвердил Пиений. – Вот только совершенно не понимаю, что ты задумал. - Так в этом и проблема, - Фраус подцепил один из обломков и с трудом вытащил его наружу. – Я тоже не понимаю. Я думаю, при должном старании им можно найти применение. И, возможно, они как-то связаны с пришельцами. Или ксситой. Или подземельем кссит. Или они все вместе связаны, но я не знаю как. Просто решил спрятать, пока буря не разметала их по всей пустыне, и рассмотреть их получше. Вдруг они помогут нам? - А не навлекут ли они на нас опасность? – Пиений осмотрел странную штуку и постучал по ней пальцем. Звук получился громким и неожиданно звонким. – Ты же не знаешь, с чем имеешь дело. - Не знаю, - Фраус аккуратно опустил обломок назад. – Но мы и так уже находимся под целым ворохом разного рода опасностей. Одной больше, одной меньше… Моррис неожиданно прекратил свое бормотание, и Фраус инстинктивно повернулся. За ним повернулся Пиений и тихо зашипел от досады. Перед ними стоял шиида с красными полосками. Само по себе вмешательство рядового члена Круга в конфиденциальный разговор верховного жреца с советником уже доставляло ряд определенных неудобств, но у Пиения, в отличие от его воспитанника, проблем с идентификацией жрецов никогда не возникало. И злость его была вызвана тем фактом, что на их голову по всем законам подлости свалился Виерен, находившийся всего в шаге от объекта своей ненависти. - Во славу Шиида, - голос Виерена не выражал ничего, кроме глубокой скорби. Ему было совершенно безразлично, чем занимались Фраус с Пиением под стенами города. Он оплакивал безвозвратно сгинувшие статуи. – Я так никого и не нашел. И его нельзя было упрекнуть в недостаточном усердии. Виерен шел по следу Морриса с целеустремленностью первоклассной ищейки, пока буря не вынудила его прервать погоню, и намеревался возобновить поиски сразу же после того, как уляжется ветер, но потерял направление и чуть было не заблудился в песках. В город ему удалось вернуться лишь чудом и – увы! – налегке. - Я бежал за этим ничтожеством так быстро, как только мог, но буря оказалась быстрее! – Виерен закрыл глаза руками и едва слышно захныкал. – Как мне хочется верить, что она пожрала Морриса с костями! Скажите мне, что это так! - Меня? – удивленно протянул Моррис. – Почему меня? - Вот болван! – Пиений бессильно сжал кулаки. Виерен опустил руки и уставился на безумца, распластавшегося возле его ног. Некоторое время на лице жреца было только удивление, но через несколько мгновений губы Виерена разошлись в яростном оскале. - Так это ты?! - Я? – Моррис все еще ничего не понимал. - Ты! – Виерен набросился на Морриса и схватил его за шею. – Ты осквернил мои статуи! Где они?! Где?! Моррис что-то прохрипел, пытаясь отцепить от себя руки озверевшего члена Круга, но ничего членораздельного произнести не смог. - Остановись! Именем Солиуса, остановись! – испуганный Фраус кинулся к Виерену и вместе с Пиением смог оттащить брыкающегося жреца от Морриса, хоть и не без труда. - Где они?! – продолжал выть Виерен, силясь вырваться и снова повторить свое нападение. – Куда ты их дел?! Они целы?! Моррис просипел несколько междометий, восстанавливая дыхание, и пополз прочь от обидчика. Увидев, что цель снова отдаляется, Виерен вскрикнул и пнул Пиения, надеясь вырваться из захвата. Советник зарычал от боли и еще сильнее сдавил руку убитого горем скульптора, одновременно повиснув на нем. Не удержавшийся на ногах Виерен рухнул на песок и издал вопль, полный отчаяния: - Что он с ними сделал? Что? Сколько же я над ними работал… все впустую. - Да, он повинен во всех своих преступлениях, - миролюбиво заверил жреца Пиений, ни на секунду не ослабляя хватку. – И статуи, вероятно, утеряны безвозвратно, но… Протяжный стон Виерена перебил советника, но тот продолжил, как ни в чем не бывало: - … он приложил все усилия, чтобы искупить вину. Здесь, в этой яме, лежит дар, который он предложил Кругу. Ценный и редкий дар, которым он, по решению верховного жреца заслужил себе прощение. Фраус вопросительно взглянул на Пиения, однако тот целиком сосредоточился на гипнозе скульптора и ничего не заметил. - Что там? – всхлипнул Виерен. – Что-то, что может превзойти мои статуи? Такое возможно? - Сам убедись, - Пиений осторожно отпустил жреца, внимательно следя за каждым его движением. Фраус сделал то же самое, смутно догадываясь о планах советника и надеясь, что ошибается в своих догадках. Виерен же ни о чем не догадывался. Любопытство взяло верх, и он, потирая изрядно помятые руки, подошел к яме и застыл на краю в изумлении. - Что это? - Это невероятно редкий материал, - Пиений тоже подошел к краю ямы и с благоговением протянул руки к черным обломкам. – Он раздобыл их, когда понял, что натворил. Он как раз хотел преподнести их тебе, чтобы ты мог восстановить статуи и украсить наш город истинными произведениями искусства, но не успел. Виерен присел на краю ямы и зачарованно потянулся к темной, гладкой поверхности неизвестного материала. На несколько минут он совершенно выпал из реальности, тщательно изучая неожиданно доставшийся ему подарок, и Фраус тут же воспользовался этим, прошептав Пиению: - Что ты делаешь? Ты не можешь отдать ему это. - Я и не собираюсь, - так же шепотом ответил тот. – По крайней мере, все. Но часть все-таки отдать придется. Или ты знаешь другие способы избавиться от него? Фраус знал, но делиться ими с советником не желал. Пусть прошло уже немало времени, иногда перед глазами верховного жреца все еще стояли кривые, уродливые скалы и раздавленные тела шиида под ними – памятник жестокости Пиения. Ему не хотелось допускать появление новых жертв. Память о кровавой революции по-прежнему была отвратительна Фраусу. И как бы ни хотелось ему приберечь все имеющиеся обломки для себя, другого способа откупиться от скандалиста-Виерена действительно не было. - Хорошо, - скрепя сердце согласился верховный жрец, с сожалением глядя на яму. – Только немного. - Это дар всему нашему Кругу, но ты можешь взять себе для новых статуй несколько кусочков, - Пиений снова обратился к скульптору. - Любых? – повернулся Виерен. Теперь он выглядел почти счастливым. - Любых, - кивнул Пиений. – Но только несколько. Верховный жрец желает пустить их на нужды всего нашего народа, и для этих целей ему потребуются многие из них. - Конечно, я не возьму больше необходимого, - трясущимися руками Виерен начал извлекать из ямы обломки. Он уже забыл и о Моррисе, и об утерянных творениях. Сейчас перед ним маячили перспективы будущих шедевров с новым, таинственным и неизвестным, и от того таким притягательным материалом. Мысленно он уже расчертил проект новой парной статуи для ворот, величественной и прекрасной, и теперь двигался по обозначенному пути, не замечая ничего вокруг. - Заканчивай и иди в храм, - приказал Фраусу Пиений и наконец смог облегченно выдохнуть. Бросив последний взгляд на увлеченного скульптора, советник направился ко входу в город, отметив про себя, что Морриса и след простыл. Оно и к лучшему. Хоть бы он вообще больше не появлялся. Фраус все понял с полуслова. Ему и самому требовалось многое обсудить, причем немедленно, но оставлять Виерена наедине с обломками, добытыми таким трудом, верховному жрецу совершенно не хотелось. А значит, приходилось ждать, пока требовательная душа творца не перещупает каждый кусочек в яме и не выберет наиболее ценные, с ее точки зрения, из них. И ждать приходилось до мучительного долго.***
Прошла, казалось, вечность, пока ненасытный Виерен наконец не удовлетворил свои запросы и не ушел в мастерскую, нагруженный новым материалом на пределе сил и возможностей. Фраус заботливо засыпал песком яму и отправился на встречу с Пиением, искренне надеясь, что скульптору – или Моррису! - не придет в голову наведаться к ней с повторным визитом. Конечно, где-то далеко отсюда еще оставалась кучка обломков, к которой верховный жрец надеялся попозже все-таки вернуться, но она не отменяла уже потраченные усилия, да и благотворительная раздача сокровищ иных цивилизаций в его планы не входила. Советника Фраус, к своему удивлению, отыскал не на вершине храма, а в собственной же комнате, куда заглянул, намереваясь вернуть кассету на постамент. Пиений стоял возле окна, бесцельно рассматривая окрестности. - Он успокоился. Хочется верить, - Фраус положил кассету на место и устало взял в руки белый кристалл. Никакой ценности атрибут верховного жреца для него не представлял, но традиции есть традиции. И традиции не принимали правителя шиида в сером цвете. - Хорошо, - Пиений оторвался от окна. – А теперь еще раз расскажи, что вы с Моррисом видели. Фраус охотно исполнил распоряжение советника, коротко пересказав все события, начиная с ворвавшегося в храм безумца и заканчивая ямой, наполненной загадочными предметами. - Он… оно… они могут вернуться? - Фраус рассчитывал, что Пиений с легкостью сориентируется в сложившейся ситуации, но, к огромному разочарованию верховного жреца, советник только неопределенно пожал плечами. - Не имею ни малейшего понятия, - Пиений и сам не был рад своему незнанию. – О Шиида, никто не имеет. И это ужасно. - То есть, ты думаешь, что они могли бы нам помочь? – воспрял духом Фраус. - Да нет же. Ужасно не то, что они улетели, а то, что мы не представляем, вернутся ли они. И хуже всего то, что мы до сих пор ничего не знаем об их намерениях. Фраус расстроено опустил плечи и прижал к груди руки с ненавистным кристаллом. - Ты разобрался, что это за штуки? – советник или не заметил огорчения Фрауса, или проигнорировал. - Нет. Да у меня и времени не было. Мы поняли только, что они большие, тяжелые и не поддаются нашей магии. - Ничего удивительного. Надо будет взглянуть на них поближе, когда остальные немного успокоятся, - под «остальными» Пиений подразумевал только некоторых, но Фраус его отлично понял. – Так значит, ты думаешь, что «чудовище» Морриса и пришельцы связаны? - Доказательств у меня нет, однако совпадение слишком странное, - верховный жрец грустно вздохнул. – Может, я и ошибаюсь, но будет проще считать, что они связаны. «Проще» не значит «правильнее», но тут Пиений был вынужден согласиться с Фраусом. Если бы он пытался удержать в голове сразу две чужеродные угрозы, определенно сошел бы с ума и отправился бы искать врагов в пустыне вместе с Моррисом. - Тогда отбросим вариант с «чудовищем» и остановимся на чужаках - подытожил Пиений. – Они либо вернутся, либо нет. Они либо опасны, либо нет. Если они опасны, то будет лучше, если они продолжат держаться отсюда как можно дальше. - А если они дружелюбны, то лучше бы они вернулись, - гнул свою линию Фраус. – Потому что Солиус все еще движется, и я это вижу. И скоро это увидят все, если еще не увидели. И, к сожалению, с этим мы точно ничего сделать не можем. Оставался, правда, вариант, что даже дружелюбные пришельцы никак не смогли бы помочь шиида решить проблему Солиуса, но эту мысль Фраус усиленно пытался отогнать от себя. Слишком уж ощутимо от нее веяло безысходностью. - Если они действительно опасны и скоро вернутся, чтобы напасть на нас, мы сможем дать им отпор, - уверенно продолжил верховный жрец, все еще подсознательно надеясь переманить советника на сторону своих убеждений. – Нас много и многие из нас – маги. А их только трое. - Они могут прийти с подкреплением, - возразил Пиений. - А у нас, зато, Источник есть, - парировал Фраус. - Так у них, может, тоже, - не сдавался советник. Фраус на секунду замолчал, но сразу же оживился: - А Моррис? Моррис нападал на их… летающего монстра… в одиночку и остался жив. Пиений попытался ответить, и тут же снова оказался перебит вошедшим в раж Фраусом: - И потом, они говорили с нами! Говорили, я слышал! Это был язык с касити, тут я точно не ошибаюсь! Зачем им пытаться что-то говорить, если они хотели напасть? Зачем им вообще заходить в город и собирать целую толпу шиида, если они хотят напасть? - Откуда я знаю?! – советник едва смог вставить слово. – Откуда я знаю их порядки или привычки? - Никаких привычек! – остановить верховного жреца уже было невозможно. – Они хотели поговорить, но у них не получилось. Они, должно быть, ищут способ. А у меня он уже есть. Надо только попытаться их вернуть сюда, и все будет хорошо! - Да заткнись ты! – рявкнул Пиений. Словесный поток резко оборвался. Фраус отпрянул от советника, бессознательно сжимая кристалл в кулаке и испуганно хлопая глазами. Пиений выпрямился и окатил Фрауса ледяным взглядом. Оратор сжался еще сильнее и попятился к выходу. Против этого приема он был совершенно безоружен. - Успокоился? – безжизненная интонация Пиения не предвещала ничего хорошего. – Вот и замечательно. Посиди, отдохни. Вернемся к этой теме, когда будешь способен думать. Советник прошествовал мимо Фрауса к выходу из комнаты, не проронив больше ни слова. Собрание было окончено.***
И хотя снаружи Пиений был демонстративно холоден, внутри он буквально кипел от гнева. Дело серьезное, даже слишком серьезное, а этот идиот по-прежнему витает где-то в своих иллюзиях! И чем он отличается от Мериана, по большому счету? Ситуацию усугублял тот факт, что Фраус не владел всей информацией и, охваченный своими идеями, не позволил Пиению ее изложить, оставшись в счастливом неведении. Раньше бы это обеспокоило советника, но сейчас он решил придержать имеющиеся сведения при себе, пока кураж Фрауса не пройдет. Было слишком опасно стимулировать этого болвана на более активные поиски пришельцев, к которым тот непременно приступил бы, стоило бы ему узнать, что на самом деле времени у шиида меньше, чем они думали изначально. Существенно меньше. Это озарение настигло Пиения в пещере Источника, во время поиска Фрауса. Новых смертей не было уже давно, и последний ритуал перерождения остался в далеком прошлом, но недавние события навели советника на мысль, что было бы неплохо проверить алтарь. Привычным уже жестом Пиений отбросил заслонку, закрывающую темную пещеру Источника от света Солиуса. Если бы в Источнике таилась чья-нибудь погибшая душа, она бы переродилась в нового шиида, стоило только свету коснуться алтаря, но Источник был пуст, и это было хорошо. Плохо было другое. Яркие лучи падали на самый край треснувшей поверхности алтаря. Пиений не мог не заметить этого. От своего прошлого рода деятельности он унаследовал редкую наблюдательность. И в тот момент, стоя возле священного Источника, он осознал, что для гибели шиида не требовалось окончательное исчезновение Солиуса, которое могло бы произойти еще очень нескоро. Достаточно было лишь потери освещенности алтаря. И если бы пугающее движение Солиуса продолжилось, это могло бы случиться уже в обозримом будущем.***
С яростью Пиения могло посостязаться только отчаяние Фрауса, забившегося в угол своей комнаты и в тревоге прислушивающегося к каждому шороху, доносившемуся из коридора. Отступиться от своих планов он не мог, но и рассчитывать на чью-либо поддержку, как оказалось, тоже. Не то, чтобы верховный жрец всерьез рассматривал советника в качестве надежного союзника, но, по крайней мере, полагал, что мечтать не вредно. Похоже, все-таки вредно. Никаким секретом тот факт, что Пиений всегда работает только по своим правилам, не был. Фраус уяснил это еще до революции и как-то умудрялся уживаться все это время под прямым руководством амбициозного напарника, даже не испытывая особого дискомфорта. У них были общие цели и относительно одинаковый взгляд на градоустройство, и, следовательно, не было поводов для препирательств. До настоящего момента. А теперь Фраус чувствовал себя до крайности одиноким. Он не мог ожидать помощи от членов Круга, где все были себе на уме. Даже фанатично преданный верховному жрецу Карлис, способный одним своим появлением посеять хаос. Даже обычно сговорчивый Сойрус, склонный в стрессовой ситуации впадать в бессмысленное словоблудие. И что же теперь? Искать союзников на стороне? Среди простых шиида? Где шанс промахнуться выше, чем заплутать в пустыне в разгар бури? Безусловно, так. Если только не обратиться за помощью к тому, кто уже смог показать себя полезным. К кому-то достаточно наивному, чтобы поверить в ложь даже такого бездарного лжеца, как Фраус. К кому-то не слишком умному. Фраус знал, кем Моррис был в прошлой жизни. И втайне жалел некогда великого, в определенном смысле, шиида, который теперь опустился до такого состояния. Может, он это и заслужил, Фраус не спорил. Личность Мериана оставалась противоречивой для всех, кто его помнил, а таких было не слишком-то много. Но никто не смел отрицать его заслуги, даже Пиений, питающий особо глубокую ненависть к прошлому верховному жрецу. И сейчас Моррис мог искупить свои старые грехи. Послужить на благо народа шиида. Фраус не горел особым желанием просить о помощи безумца, но выбора у него не оставалось. Отчасти он и себя ощущал безумным. Но внутреннее чутье подсказывало, что пришельцы – тот самый шанс, за который следовало бы уцепиться. А Пиений в это время мог заниматься, чем ему заблагорассудится, лишь бы не мешал.