***
Пьетро так и не объявился за всё то время, что они провели в зале сегодня. Эрика удовлетворил рассказ Ро о том, что это она попросила Пьетро встретиться с уполномоченными лицами и послами от её имени. Лорна продержалась до конца, чем несказанно порадовала своего отца. Эрик видел в ней свою преемницу, Шельма не сомневалась. Сегодня она совсем не смущалась откровенно разглядывать его. Ей-богу, закрой она глаза, то смогла бы с точностью до мельчайшей детали воспроизвести его портрет на бумаге. Жаль только, что рисовать она не умела. За прошедшее с того дня, несомненного рокового для неё, время, им удалось несколько часов провести наедине. И при воспоминаниях об этом, у Шельмы начинала кружиться голова, и сводило от желания ноги. – Для настоящей страсти нет преград, – многозначительно сказал тогда Эрик, целуя её закованную в перчатку, словно в стальную броню, руку, – как и для других истинных чувств. Она уже перестала стыдиться своей страсти, бьющей через край. В конце концов это он выпустил бушующее в ней пламя на волю. Ей хотелось быть желанной, любимой, и только Эрик Магнус мог дать ей то, чего она хотела. Ни один другой мужчина во всей Вселенной не мог сравниться с ним. Но и она не оставалась в долгу. И «средства барьерной контрацепции», которые про себя Шельма называла простым и прозаичным непечатным словом, пришлись как нельзя кстати. Господи, благослови доктора Чарльза Кондома! Может её ласки были и неловки, но она старалась, и Эрик по достоинству оценил её усердие тогда, в его личных покоях. В его кровати. Стон, сорвавшийся с его губ в момент кульминации стал для неё лучшей наградой. Ибо нет ничего приятнее в жизни, чем дарить удовольствие тому, кого любишь. Но Шельма одновременно с этим и жалела о том, что у неё не было возможности ощутить его вкус на своих губах… А потом Эрик притянул её к себе и крепко обнял, засыпав поцелуями её голову, горячо шепча о её заводном нраве. – Моя девочка, – выдохнул тогда он. Его. Только его. И она хотела большего. Хотела, наконец, подарить себя тому единственному, достойному, смелому, заботливому, строгому и справедливому, в чьих руках она таяла как шоколад. Эмма, конечно, могла залезть к ней в голову и узнать все секреты их с Эриком отношений, но вида однако не подавала. Видеться с ней часто Анна не могла в силу присутствия Ро на Дженоше и сложившихся обстоятельств, но это не мешало Эмме интересоваться, практикует ли Анна медитации и упражнения для ментального состояния как раньше. Когда телепатическая связь прервалась, Эрик поднял Лорну на руки, и отдал распоряжение Анне отвести Ороро к себе. – Ты вся сияешь последние пару дней, – заметила Ороро, когда добралась до своей постели и попросила накрыть им с Анной ужин в спальне. – Анализы, – тут же выпалила Шельма заготовленную отговорку на случай, если кто-то заметит её отвлеченную влюбленную прострацию, – Генри говорит, гормоны пришли в норму, улучшились показатели нервной системы. – Это радует и меня тоже, – устало улыбнулась Ороро, задумчиво отводя взгляд. Не успели они доесть, как двери спальни Ро с грохотом распахнулись. Шельма среагировала мгновенно, достав из кобуры пистолет и направив на вошедшего. – Отставить! – приказал Эрик. – Покиньте помещение, мисс Даркхолм, нам с королевой надо поговорить наедине. Таким она Эрика ещё не видела. Хотя нет, видела. По телевизору в 13 лет, когда в США транслировали полное ненависти лицо террориста №1 Магнето.***
– Как, чёрт возьми, это могло просочиться? Это твои люди тебя сдали! Наверняка Т’Чалла шпионит за тобой, глупая девчонка! – А может это твои люди, Магнето? – сев в кровати, парировала Ороро. Новости, что он принёс ей, она постаралась воспринять со свойственным спокойствием, хотя на сердце у неё бушевал ураган из слёз и страха. – Да как ты смеешь?! Он навис над ней, взяв её лицо одной рукой и поднял так, чтобы их глаза встретились. Таким было его истинное эго. Озлобленное, скорченное в гримасе ненависти. Как Ороро могла забыть об этом? Почему она позволила себе поверить в иллюзию справедливого правителя Эрика Магнуса? Власть и тотальный контроль были всем, что он когда-либо действительно любил. – Завтра я вернусь в Африку. – Ты не сделаешь этого. Тебя тут же возьмут под стражу, после чего вмешаться придётся мне, и пострадает ещё больше людей. – Я должна Эрик. Меня возьмут под домашний арест, начнётся следствие, но я должна. Это мои люди. Наши. Я всё улажу сама, только пообещай мне. – Я слушаю. – Дом М не будет вмешиваться. И Шельма тоже. Эрик с минуту изучал её лицо, после чего разжал хватку и погладил Ороро по волосам всё с тем же пугающе жестким выражением лица. – Ты уже часть Дома М. Но я обещаю. Даю тебе два месяца на всё. Мы с Лорной постараемся справиться с планетой без тебя.***
Когда Луна уже буквально начала клевать носом, Пьетро уложил её в кровать и лёг рядом. Он рассказал ей сказку о принцессах и драконах, как она любила, и у девочки не заняло много времени провалиться в беззаботный сон. Осторожно затворив за собой дверь, Пьетро присел в кресло рядом с ждавшей его Кристалл. – Она без проблем уснула? – Да. Молчание между ними было гнетущим, и Пьетро силился его разорвать, но как назло ничего не мог придумать. – Это ведь Медуза не разрешала тебе прийти к нам, да? – Мне казалось… – Я не так глупа, как ты думаешь, Пьетро. Мне просто нужно было подтверждение от тебя. – Ты выходишь замуж. – А ты уже женился. – Это всё мой отец! – вскочил Пьетро, И Кристалл царственно поднялась со своего места, чтобы, пусть и снизу-вверх, но с достоинством смотреть на него. – Обстоятельства всегда были выше нас. Мы много раз шли им наперекор, пытались быть сильнее, но каждый раз всё шло наперекосяк. – Ты любишь его? Любишь Ронана? Пьетро положил свои руки ей на плечи, притягивая Кристалл к себе, и искренне желая услышать честный ответ. – Я… я не знаю,– она повернула голову, отводя глаза. – Понятно. – Мы так долго оставались одни, Пит. Я бы пошла за тобой на Землю, не будь она так чертовски токсична для нелюдей! Я готова была бросить Аттилан ради тебя и жить на Дженоше, но ты сам готов был пожертвовать тем же для меня? Для Луны? Хотел ли ты всё исправить? – Ты знаешь, что… – Только не надо начинать эту песню сначала, – несмотря на слова, Кристалл не злилась. – Наша жизнь изменилась, Пьетро. Но я всё равно очень скучаю по тебе. Она встала на цыпочки и поцеловала его в щёку. А затем в губы. Не выдержав такой близости, Пьетро прижал Кристалл к себе у углубил поцелуй. Её медовый вкус и запах просто взорвали его чувствительные рецепторы. «И с этого дня, клянусь перед всеми присутствующими любить тебя и заботиться о тебе» – вторглось в его разум кричащее воспоминание. «В радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии» – его собственные слова колокольным звоном отражались в ушах. Он отпрянул от Кристалл, словно ужаленный. Эти клятвы он давал совсем другой женщине. Той, что осталась там, на Дженоше. Которая помогла ему увидеться с дочерью. – Что-то не так? – спросила Кристалл, обвивая его шею руками и приближаясь для нового поцелуя. – Всё в порядке. – улыбнулся Пьетро, вновь прижимаясь к ней губами. «Пока смерть не разлучит нас». *** В спальне Ро, куда Локджо перенёс его, царила тьма. Пёс тут же поспешил вернуться к себе домой, напоследок осветив порталом помещение. Это помогло Пьетро сориентироваться и зажечь торшер. Ороро на кровати никак не отреагировала. Похоже, вся эта затея с зовом природы делала из неё овощ, способного спать сутки напролёт. На Аттилане он провёл часов 12, и время там не совпадало с дженошским, и по этой причине он понятия не имел, какой сейчас час. Пьетро сверился с показателями в своих очках дополненной реальности. Без четверти три ночи. Наверняка отец ещё успеет прицепиться к нему из-за сегодняшнего отсутствия, но сейчас это мало волновало Пьетро. Он присел рядом с Ро, смотря в широкое окно напротив на панораму ночного города. На прикроватной тумбочке валялась кипа документов с африканским гербом в шапке. Их товарищи беспорядочно покоились и на покрывале с другой стороны кровати, но Пьетро не было до них никакого дела. Политика была грязным занятием, и связывались с ней лишь тщеславные и очевидно храбрые люди, к коим он себя не причислял. Уходить не поговорив с Ороро не хотелось, и он осторожно потрепал её за плечо. Ро глубоко вдохнула и раскрыла в удивлении глаза, пытаясь выяснить, кто нарушил её сон. – Пьетро. – она протерла глаза рукой, подняв которую она выдала свою наготу. – Как всё прошло? – Замечательно, – он дал знак Ро подвинуться и лёг с краю, повернувшись к ней и заложив руку за голову. – Спасибо тебе, – он придвинулся и стал покрывать быстрыми поцелуями её лицо, – спасибо, спасибо, спасибо! Не было смысла скрывать своё желание, и Пьетро настойчиво поцеловал её губы, дразня языком. Её запах, терпкий сандал и ваниль, наполнил ноздри, заставляя забыть обо всем. Она единственная из всех окружающий смогла исполнить его желание. Значило ли это, что он был ей не безразличен тоже? Ороро была податлива его рукам и губам, пока внезапно не отстранилась от него. – Что? Разве ты этого не хочешь? Пьетро нервно зачесал спадающие на лоб белые волосы, смотря на растерянное лицо Ороро. – По-моему, ты запутался, Пьетро. – Чёрт, женщина, ты понятия не имеешь, о чём говоришь! – Ты видел свою жену на Аттилане? Мне казалось, ты хотел снова быть с ней! – Да как ты не понимаешь?! – он схватил её за плечи и встряхнул пару раз, – Ты моя жена! Да, я был там с Кристалл, и она поцеловала меня! Но я понял, представь себе, понял, что всё это дела прошлого! Я столько времени желал снова быть с ней, что когда у меня появилась возможность провести с ней ночь, она мне уже была не нужна! – И поэтому ты пришёл ко мне, думая, что я по первому твоему желанию раздвину ноги?! – А разве это не твоя обязанность?! Ну вот как всегда. Легко выйдя из себя, он сказал лишнего. Ороро широко округлила ставшие белыми глаза, и Пьетро уже попрощался с жизнью, но вдруг понял, что по её щекам катятся слёзы. Нет для мужчины вещи более пугающей, чем слёзы женщины. Аксиома на все времена, о которой Пьетро вспомнил слишком поздно. Да он и подумать не мог, что подобная ругань способна расстроить до слёз её. Ороро Кенийскую, Первую Жрицу, наездницу ветра и просто женщину стальной выдержки. – Прости, – он мгновенно приблизился к ней, обнимая. – Боже, я опять всё испортил. За окном сверкнула молния. Он отвлекся на яркую вспышку в тот момент, когда Ро сделала захват и с силой толкнула его на кровать. Ловко усевшись сверху, обнажённая, как амазонка, она первым делом влепила ему звонкую пощёчину. – Ещё раз, – пригрозила Ороро, – позволишь себе такие слова… Она приблизилась, расстёгивая молнию униформы и изучая руками мышцы его груди. Чёрт, она определённо чувствовала, что он уже был готов заняться любовью. – Поджарю. Страсть, с которой она вцепилась в него, не оставляла никакого шанса сдержать желание. Пьетро наконец смог изучить руками её изгибы, с радостью чувствуя её реакцию на каждое его действие. Она беззастенчиво стонала ему в рот, помогая избавиться от униформы, и когда, наконец, это произошло, Ороро вновь уселась сверху, сводя с ума своей близостью. – Видишь, не я один хочу этого, – поддразнил он, предвкушая. Он скользнул в неё одним лёгким движением, заставившим их обоих вздохнуть. Двигаясь неторопливо, стараясь ощутить каждый миллиметр этого удовольствия, Пьетро провёл ладонью по её лицу. Когда он собирался вернуть руку на её бедро, Ро остановила его, поднося его ладонь обратно и облизывая его пальцы. Стон сорвался теперь уже с его губ, когда она взяла их в свой рот и слегка пососала. Инстинктивно он чуть ускорил движения, но решил воспользоваться советом придурка Пантеры и не торопиться. – Как тебе нравится? – всё же решил спросить Пьетро. Ороро игриво улыбнулась, отвечая каждому его движению, наклонилась, и прошептала перед тем, как облизнуть его шею от ключицы до уха: – Быстро, но долго.